Дамы хотели шоппинга. Все. Из не дам - не все. Но куда деваться?
Сперва мы делись на Трастевере - не побывать на главной улице повседневной, не туристской римской жизни - ничего не увидеть. Улица была полна. Итальянцами, магазинами, лотками с копеечным товаром сомнительного качества у которых толпились дородные римлянки, неторопливо и пространно обсуждая товар - это был театр, да у Римлян все - театр и люди все - актеры. Мы протолкались до синагоги и попали-таки внутрь. Внутрь пускали только с экскурсией, хоть ничего не понятно, но - красиво. Да еще и по аудиогиду выдали, можешь опосля на понятном послушать. Побродили по обширному музею при синагоге и расползлись, кто куда.
Наша семья тут же упала в еврейский квартал за столики какого-то ресторанчика со словом гетто в названии. В этом квартале все гетто - Спагетто, например. Во всех ресторанчиках предлагают все кошерное - и кто бы мне объяснил, как могут быть кошерными овощи или те же макароны? Но нас интересовали конкретно артишоки - в домашних условиях их готовить трудно, а римляне умеют, особенно евреи - главные хранители традиционной римской кухни. Артишоки были очень вкусны и мы не стали разбираться, что в них едят, а что положено презрительно отбрасывать, смели все. Закупили вожделенного пирога с рикоттой и, вдруг, вспомнили, что самого-то главного еще в Риме не видели.
Нельзя после фильма "Римские каникулы" не сходить к статуе правды и не сунуть туда, вслед за Грегори Пеком, руку, если лжец - откусят. Статую нашли быстро, а вот руку сунуть - дудки, перед ней стояла агромадная очередь из, сплошь, китайцев, каждый позировал перед статуей, в обнимку с ней, с засунутой рукой, с вытянутым обрубком, ясно было, что до ночи это не кончится. Решили не шутить с богами, зашли внутрь церкви и в ее подвалы, где раскопаны останки античного еще храма правды. Вышли и вспомнили - рядом же невиденный еще Микеланджеловский Моисей.
В той церкви было много всего. Не помню чего. Рядом с Моисеем располагалось еще штук восемь скульптур, не помню, каких. Потому что от Моисея невозможно было оторвать глаз и все, что рядом, переставало существовать. Моисей был, почему-то, рогат. Из правой руки выпадали скрижали с заповедями, он привставал, лицо искажалось гневом, видно только узнал, что, пока он получал от господа заповеди, народ смастерил себе золотого тельца, да стал ему поклоняться. Моисей был в гневе, оттого, наверное, и рога выросли, в человеке, ведь, от бога до дьявола всего ничего.
Обратно мы брели через цирк Максимус, бывший античный ипподром для гонок колесниц, напоминающий ныне обычный заброшенный стадион, и ни на что смотреть не хотели - на что можно хотеть смотреть после Микеланджело?
Женщин отпустили на шоппинг, сами с сыном остались на улице пред магазином, подышать. - Как ты думаешь, долго они там будут? - печально спросил сын. - Посмотри на табличке часы закрытия, - уныло ответил я. Но так долго ждать не пришлось, и, едва стемнело, мы пошли домой. А дети - погулять.
Назавтра прощались с Римом. Я рванул с утра пораньше за билетами на транспорт, посмотреть еще раз на город, подумать о нем. Прошел наш дом, девятнадцатого века, античную стену, школу, постройки века шестнадцатого-семнадцатого. Обычно в европейских городах стоит исторический центр, как музей под открытым небом. Там не живут, там гуляют, едят, покупают.
В Риме нет прошлого, там все обжито и все продолжается. Люди живут даже в Инсуле, доме построенном еще до нашей эры. История там не история, а просто вчерашний день, а будущее - не будущее, а просто день завтрашний.
Если слово Рим перевернуть, получается - мир. А если перевернуть его оригинальное имя - Рома, получается амор, любовь. И это правильно. Мир - это любовь! А вовсе не война, как думают, увы, слишком многие.
Влюбился ли я в Рим? Нет. Любовью, потрясением, остался Париж. Хотел бы здесь жить? Да, можно, но вовсе не обязательно. Отчего же не оставляет меня впечатление, что я - дома, куда откуда-то вернулся? Может потому, что вся европейская культура, политика, идеология вышла из Рима, и все, что там, скопировано повсюду? И, если ты европеец, то уже Римлянин, а то кто же?
А может, потому, что Рим мне свой своим скептически-иронически-философским взглядом на жизнь? Не знаю. Но я был - дома.