В среду позвонила дочка, сказала - вы в курсе, что у вас сегодня рынок будет? Я как раз в магазин собирался, спросил у них - где? - Возле школы, - ответили, - но не сегодня. В воскресенье. И мы пошли на пляж, и возле школы обернулись, и был рынок. Соседи очень удивлялись.
Потом был пляж, и мы смотрели на Эольские и Липарийские острова, расположенные прямо рядом с нами. Там, говорят, родились и жили боги - бог огня, бог ветра. Ясно, при таких-то ветрах и вулканах. К одному из них, к Стромболи, даже в наше время нет уверенного судоходства и пароход, отплывая, не знает, сможет ли причалить. Острова то виднелись ясно, то туманно, по их виду можно было предсказывать погоду. А над нами нависал Тиндари.
А поехали в Тиндари, - решили мы, когда погода снова стала не идеальной. И мы пошли на автобусную остановку, единственную в Оливери. На остановке висело расписание только одного автобуса Мессина-Патти, но не может же не быть сообщения с соседней деревней. На всякий случай поспрашивали. У прохожих, у продавцов, сидящих возле пустых магазинчиков. Никто не имел ни малейшего понятия. Чего, эти сицилийцы, все, как один, моторизованы, или им дела нет до соседнего места?
Наконец, из рыбной лавки вылез рыбак, глянул на меня, поманил пальцем, заговорил по немецки.
Надо сказать, разговаривать с людьми стало куда легче. Потому что перед поездкой жена уговорила меня купить штаны, и я, наконец, их одел. Это были не просто летние штаны, легкие как пушок, в легкомысленную клеточку. Это были штаны до середины голени, с завязочками, из-за чего тут же взбирались под коленку, штаны, требовавшие чулок и башмаков с пряжками, тирольской шляпы с пером, йодлей в горле и трубки в зубах. Человек в таких штанах не мог быть никем иным, кроме как немец-перец-колбаса. И все это понимали. Даже люди, не знавшие по-немецки, тут же уточняли - джомани, дойче, тедеско - не немец ли я, и, получив утвердительный ответ радовались своему знанию этого мира. Мы перестали быть загадкой, стали опознаваемыми, почти своими.
Рыбак поинтересовался, чего мы потеряли на этой, богом забытой остановке. Обрев дар речи - немецкий же, почти родной, - я разразился многословным желанием добраться до святых мест - в Тиндари, в основном, ездят паломники.
Так это не здесь стоите, - сказал он и махнул рукой на соседнюю улицу. И мы пошли, тыкаясь носом во все углы, и не находя нигде ничего похожего на остановку. Улица скоро кончилась, а с ней и город, пришлось вернуться к пустой остановке, где не было ничего - ни людей, ни автобусов, ни надежд.
Тут позвонила дочка. А интернет для чего? - спросила она, где-то покопалась и сказала - вам нужен туристский красный автобус, других нет, стоянка на пляжной улице. Красные автобусы мы уже видели, и не раз, вот только где? Пляжная улица должна быть, вестимо, у пляжа, да только пляж тут практически везде. Напрягли память. Вернее напрягла. Жена. Мне напрягать нечего, я и в городке, где живу, уже двадцать лет не могу запомнить, где и что расположено.
- Вспомнила, - сказала она. - Возле пляжа!
Я застыл в недоумении. Но жена уже шла. Мимо центра, мимо дома, мимо любимого магазина, к гостинице, где в первый день мы искали магазин, вот, рядом с ней остановка, вот расписание, придет через 20 минут.
К пляжной стоянке напротив подъехал автомобиль, вылезла итальянская семья - много женщин и детей и один старый дед. Дед стал открывать капот, женщины пошли глянуть на море, неумолчно о чем-то треща. 20 минут прошли, мы задергались на остановке, дед закончил открывать капот, автобуса все не было. Рядом лазили местные, собирали орехи под деревьями и пахучие съедобные травы. Автобус опаздывал уже на час. Дед доставал пакеты со снедью, женщины о чем-то трещали.
Подошло время следующему автобусу, дед стал закрывать капот, женщины взялись за сумки, пошли к морю. Автобуса не было.
Прошло еще 20 минут, вернулись недовольные погодой дед и женщины, стали укладывать снедь обратно. Я обнаружил на расписании телефон, списал его, пошел в гостиницу, навести справки. В гостинице дежурила молодая девушка, увидела мои штаны, защебетала на немецком. Обрисовал ей ситуацию. - Ну, позвоните им, - сказала она. Позвонить я могу, а вот ответ понять... - Ладно, я позвоню, - легко согласилась она. Но я был не прав. Ответ понять было не сложно. К телефону никто не подходил.
- Ну, завтра будут, - попыталась утешить меня девушка, но, увидев выражение того, что я вежливо именую лицом, добавила - Да сходите туда пешком. Что там идти?
Я посмотрел на ее легкую, накачанную велосипедом фигуру, представил как я бодренько - что там идти - пробегаю с километр, потом прохожу еще один... потом плетусь... потом ползу. Девушка тоже оглядела меня и уверенность потеряла. - Ну, - неубедительно сказала она, - я за час дохожу...
Я вернулся на остановку, где никакого автобуса не было, и мы поплелись до дома. Итальянская семья заканчивала упаковывать снедь.
Назавтра мы пошли на пляж и - о чудо! - увидели открытую туристскую информацию. Там были трое - мужчина и две женщины. Я им тут же нажаловался на автобус, чье расписание и реклама висели и у них. - Да, спали, наверное, - сказали они.
Мы им не поверили, но больше не спрашивали. Мы шли мимо демонтирующихся кемпингов и с каждым шагом все больше понимали, в чем дело. Туристский сезон закончился и до следующего года автобусов не будет.
На пляже мимо нас прошли трое из информации. Они собирали пляже мусор, потому-то информация и была всегда закрыта.
Рядом с нами расположилась русская семья, уже побывавшая в Тиндари. - И как? - заинтересовались мы? - Чушь! - сказали они, - везде одни торговцы, впаривающие тебе черную мадонну - святыню Тиндари, отвязаться от них - легче смыться. А смотреть нечего.
Странно, конечно. Не то, что торговцы, а то, что столько паломников к черной мадонне. Ну почему мадонна должна быть черной? Это ж мать Христа, еврейка, где написано, что она была негритянкой. Где логика? Впрочем, о чем это я, что может быть общего у веры и логики?
В воскресенье мы опять пошли на рынок, но им и не пахло. Мы зашли в соседнее кафе. Так еще не приехали - сказали там. - В девять. Я молча пальцем указал на часы - пол десятого. Итальянцы задумались, заспорили, переругались, потом вынесли вердикт - значит, не будет. А то не ясно! Нет, впервые встречаю место, где местные жители ничего о своем городке не знают. И был бы городок! Тут и жителей-то тыщи две...
И мы перестали мечтать о Тиндари. Лучше о Мессине. Туда хоть поезда ходят. Их не отменят.