Ой, как же вы надоели со своей Сицилией, - сказала дочь. - Выбирайте - или Лазурный берег французский, или итальянский. Иначе не помогу ничего искать.
И мы честно смотрели, где что не так. Тут слишком дорого, там слишком людно, здесь слишком грязно. Ну, или, сомнительно дешево, никого нет, подозрительно как-то.
- А, может, глянем юг Сицилии, - спросил я. И жена, вдруг, как-то оживилась, глаза засверкали опасным блеском, всякие Монпелье, Сан-Ремо, Империи полетели куда-то, как ненужный хлам, оказалось, мы можем думать только о Сицилии.
Сперва выбрали Шакку, которую долго по невежеству именовали Скьяччей. Но там, какую квартиру не подыщи, все было либо далеко от пляжа, либо, наоборот, пляж - вот он, но до всего остального поди доберись. И тут, вдруг, я обратил внимание на Ликату. Есть и автобусный вокзал, и железнодорожный, недалеко Агридженто и Джела, и, о мечта! - Пьяцца Армерина тоже не за горами.
Юг Сицилии оказался подороже Севера и Запада, не не так уж и существенно, вариант нашелся. Самолет тоже нашелся, как и в прошлом году, дешевле и удобней всех лоукостеров оказалась Люфтганза. Летели до любимой Катании. Там, минут через 30 после прилета был автобус до Ликаты. Но, разве за полчаса выгрузишься и чемоданы получишь? Настроились ждать 2 часа следующего.
Чемоданы выехали одними из последних, время автобуса прошло, не торопясь, в развалку вылезли в аэропорт, размышляя, что сперва - билеты на автобус купить, или кофе залиться, в себя прийти. Выбрали билеты. - А, вон ваш автобус, - сказала кассирша, - бегите.
Ну да, когда это на Сицилии что-нибудь ходило вовремя?
Слегка смущал присланный адрес. Улица там была, а номера дома не было. А улица не маленькая. Спросил - и получил название какого-то переулка. А! Язык доведет.
Мы выгрузились, я включил навигатор, бойко двинулся, но тут же был схвачен за шкирку. - Ты че? - спросила жена, - не видишь, где море? Ну, хоть верх от низа отличаешь?
Верх от низа я отличал. Верх - это куда ноги идти не хотят, а низ, куда по инерции сносит, без всякого твоего согласия. Но навигатор? А, адрес-то я правильно указал, а вот, что не за рулем, а на своих двоих - сообщить забыл.
Ликата - одна большая горка, и мы катились вниз, что приятно, и вскоре улица раздвоилась. Табличек с наименованиями этих новых улиц, ясен пень, не было, их никогда нет, если нужны, выбрали не ту, которая в горку полезла, а ту, что вниз, к волнам. Прошли еще, навигатор сказал, стоп, пришли, направо ваш дом. Направо была стена. Весьма древняя, еще от древних римлян, а то и греков оставшаяся, но для жилья не предназначенная. Но в стене была крутая лестница вверх, на ту улицу, что мы проигнорировали, и нам было туда. Влезли, оглянулись, увидели прохожего. Ткнули в него адресом. Никакого такого переулка он не знал. А вот фамилию хозяев где-то слышал. Покрутил головой и обнаружил маленький проем между домами, гордо именовавшем себя искомым переулком. В проеме был крутой подъемчик в какой-то дворик. И там нас ждали.
Сюда, - сказали нам, показывая на лестницу, ведущую к входной двери. Вползли. Открыли дверь. И оказались перед здоровой лестницей, ведущей к квартире.
Хорошо, соседский сын подхватил чемоданы, поскольку ужасно хотелось перейти к передвижению на четвереньках. Но мы собрались с остатками мужества и прошли по лестнице почти прямо. Вот и комната с кроватью и ванна с местами, не столь отдаленными, стоп, а кухня где? Да вот же, - удивился сын и показал на винтовую лестницу, закручивающуюся не следующий этаж. Лестница была узкой, и слава богу. Потому что выход с нее равномерно перетекал во вход на прямую и весьма высокую лестницу, спускающуюся к входной двери, была бы широкой, любой быстрый спуск легко перетекал бы в свободное падение. А так, ничего, только что первые дни мы по ней только боком рисковали, не верили, что во фронт протиснемся. Бочком-бочком забрались на кухню, ничего неожиданного не увидели, не роскошь, но, что надо - имеется, и вышли на широкую лоджию. С лоджии было видно голубое море и маяк, самый высокий на Сицилии. - Барка, - мечтательно сказал сын хозяев, показывая на белый корабль. Как не понять, кому ж в 16 не хочется в моряки?
Мы вдохнули красот и опять закрутили головами. - А где стиралка? - А вы уже испачкались? Вон, на лоджии, в сарайчике. Не знаю, только работает ли? Но она почти новая.
Почти новая, на вид, ну, никак не старше 20 лет стиралка включаться наотрез отказалась. - А, - сказал хозяин, - у нас редко кто больше трех дней, никто ей не пользуется. Сейчас мастеров вызовем.
Пока мастера копались, включили воду - едва течет. Что такое? - Сейчас помпу включим, сказал хозяин. Помпа не помогла. И тут жена взорвалась. И я ее понимаю - если б она сдавала жилье, то все к приезду было бы тип-топ. Но и хозяина я понимал - сам бы нипочем не стал чинить стиралку, если б не знал, что это точно понадобится. Хозяин же, улыбаясь, подождал пока жена выдохнется, вытащил откуда-то тарелку чищенных кактусовых фиг, засмеялся - Вы - Донна Сирена. Все починим. Вы завтра на пляж идите, к вечеру все будет прима.
И так и случилось. И вода потекла, и стирка заработала. Мы обменялись любезностями, рассказали, как любим Сицилию и ее гостеприимство, а Лука и Лоредана забили нам вотсап советами и рекомендациями, где, чего, когда. Жизнь налаживалась.
Утром решили добежать до пляжа, но наткнулись на машину зеленщика. Пришлось многое нести назад. Заодно зацепили какой-то странный чи-то фрукт, чи-то овощ. Зеленый, гладкий и круглый, как шар. Продавец сказал что-то неразборчивое, кока, не кока, не поймешь. На на кокос ни разу не похоже. - А делать-то что с ним? - А, режьте в салат. Вку-у-сно!
Резать решили погодить. Надо бы узнать как-то, на что нарвались. А пока пошли на пляж. Вниз с горки, увиливая от бесконечного потока автомобилей, уворачиваясь от бесконечных детей на мотоциклах. Ездят тут все и много, а тротуаров мало, все узкие и загаженные. В первый раз вижу на Сицилии город, где мусор не сортируют и выкладывают возле подъезда, а бросают скопом в баки, да еще без крышек, отчего ветром выдувается все, что плохо лежит. И мы шли вдоль грязных улочек, вдыхали запахи выхлопов с легкой добавкой моря и неотвратимо влюблялись в город.
Нет, нам конечно, повезло. Мы попали жить не в новостройки, а в арабский квартал, древнейший из сохранившихся в Ликате. Арабов в это квартале лет 600 как нема, а красота осталась. Идешь себе мимо дворца, который не осмотришь, бо там живут, а рядом просто домик, не дворец ни разу, но более древний. И в нем живут. Такого количества древних зданий, не музейно выставленных, а прозаично используемых, не встречал, кажись, ни разу. И аура у города - закачаешься!
Спустились к порту мимо бесконечных кафе, забитых местными пикейными жилетами, скользнули взглядом по маяку, пошли вдоль рыбного порта, где каждый вечер продавали свежевыловленную рыбу, мимо спящих во множестве собак, мимо цветочного магазина с похоронным уклоном - а он здесь зачем? - и вышли к широкому, просторному и кажущемуся пустым, несмотря на обилие народа, пляжу. Мелкий чистый песочек, никаких камней под ним, вход в воду тоже не крутой. Невдалеке видны буи, и я, роста мягко говоря, никуда не выдающегося, стоял рядом с ними по пояс в воде. Зачем они тут? Под ними же камни, что их держат, и на них еще не напороться надо. Понять не можно, но в наличии имелся толстый усатый дядька, отчаянно свистевший, если кто за эти буи заходил и пытался куда-то уплыть. Была слышна и немекая речь, так что разузнали и о странном фрукте-овоще. Оказался огурцом. Но сладким.
Здесь многие знают немецкий, - сказали нам. - Местный народ Германию после войны отстраивал, дети и внуки их там, сюда по осени отдыхать ездят, а старички повозвращались домой. Спросили про грязь. - А, - говорят, - здесь ничего не меняется. Как жили 300 лет назад, так и живут.
Хотел было спросить, а зачем тогда смартфонами пользуются, но не стал. Знал, что ответят, чем и по какому месту. Но, так и не понял, почему 300 лет-то? Ликате, слава богу, скоро 3000.
Обратно вверх едва плелись. Перед нами выхаживал обожравшийся отбросов голубь. Лететь у него сил уже не было, ковылял по ступенькам, с трудом впархивая на следующую.
Утром письмо от Лореданы. Ух ты, на маяке, оказывается, день открытых дверей. Ну как тут не полезть. Тем более, он хоть и самый большой на Сицилии, но с виду так, не очень, приземистый такой, коренастенький. Да, в минуту взлетим.
Рядом с нами взлетала молодежь, и, накручивая круги по винтовым лестницам, мы все больше понимали, что рожденный ползать летать не должен, и, если бы не молодежь, подпиравшая с низу, давно бы уже перестали притворяться прямоходящими, вспомнили бы, для чего созданы природой. Но, доползли. Выбираться на воздух надо было через низенькую, узенькую дверку, небось в смотрители толстяков не берут. Кое-как протиснулись.
Никогда не понимал видов с верху. Мелко все как-то. А тут еще ветер пытается вырвать телефон из рук, унести Нептуну в подарок. Кое-как удержал, дождался ухода, скатился вниз. Но зато - был!
Мы плюхнулись в рекомендованное Лореданой кафе-мороженое, восстановили утраченные калории. Телефон радостно сообщил, что я сделал положенные 10 000 шагов, я обрадовался, все на сегодня, пускай домой несут, потом, вдруг, задумался.
А, вот, скажите, кто тот великий ученый, установивший, что пройти надо именно 10 000. А почему не 13 354? Или 8762? Почему мы так любим круглые цифры? И, ведь, правда, любим, до полного отключения рассудка. Ведь как просто стать гуру каким, придумай только клуб чего-нито круглого. 20 отжиманий в день. Или 50 приседаний. Или 30 пусканий ветров. И, ведь, тут же появятся фанаты, с пеной у рта и битьем морд будут доказывать что ветры пускать надо именно 30 раз, не приведи господь 29 или, еще хуже 31. Только и споров останется, пускать ли ветры при всех, как скрепоносные предки, или отойти метра на три по современному. А ты стоишь, гуру такой, весь немногословный, головой качаешь. И в кармане звенеть начнет.
Обратно, до дому пошли не по низу, а по нашей улице, той, что в горку лезла. И поняли, что тогда, с чемоданами, когда лестницу предпочли, были правы. Ноги упорно не хотели лесть вперед, сила тяжести, не зная, что уже отменена Эйнштейном, со всей мочи тянула назад, мы не шли, ползли. Перед нами ползли какие-то англичане, незадолго до нашего дома куда-то свернули, мы глянули, увидели уходящую в небо лестницу и поняли, что живем практически внизу, на равнине, нечего жаловаться. И пошли на пляж.
По пляжу ходили кони, запряженные в колесницы. Купались, фыркали. Вид - будто лет 500 назад. Как, впрочем, и все в Ликате. Народ взирал равнодушно. Собаки спали под камнями и ухом не вели.
Возвращаясь с пляжа мы задумались - а чего все кругами, да вверх и вверх бродим. А, вот, если на ту горку влезть, так и быть не может, чтобы к нам прохода не было. А с нее - вниз, одно удовольствие.
И мы полезли, и вскарабкались, и оказались там, где давно пора - на кладбище.
Кладбище совсем не как у нас. В скале разве ямку выкопаешь? Везде склепы, а народ - поголовно - сжигают. Склепы маленькие, но красивые, каждый достоен Ромео с Джульеттой. Мы карабкались все выше, прохода все не было, зато показались посетители. - По немецки говорите? - кинулись мы с надеждой. Как всегда, говорили. - Нет тут прохода, - сказали, - Вниз ползите. И от пляжа привычным маршрутом.
Пляж уже опустел, порт еще не заполнился, только у стены молоденькая девушка рисовала граффити - сердце на воздушном шаре улетало ввысь. Им хорошо, молодым, влюбленным. А нам пришлось ввысь карабкаться без шара.
Вечером пошли искать железнодорожный вокзал - надо ж куда-то съездить. Нашли не без труда и тут же забыли про его существование - оттуда не ходило почти ничто почти никогда. Оставался автобус.
Заглянули в музей якорей, подивились гигантским камням с продолбленными посередине дырками, коими греки пытались удержать свои скорлупки, дошли до кафедраля. В кафедрале заканчивалась служба, выходил нарядный, чем-то довольный народ.
Я вдруг забормотал под нос строчки, так и не превратившиеся в стихи:
Мы гуляли пешедралом
Вдоль дороге с кафедралом.
Здесь людей усердно драли,
Лишь глазенки продирали.
А, ведь, и вправду, никогда не видел, чтобы вера кого-то сделала лучше. Или хуже.
И мы пошли спать, чтобы с утра поехать в Агридженто.