Хотим на море, - сказали мы. Дети, только что вернувшиеся из Македонии были безапелляционны. - В Македонию, - сказали они, - вам понравится.
И нам понравилось. Выбрали местечко под названием Перайя, оказавшееся приличного размера городком, заселились, ожидая, по неизвестной науке причине, что хозяин по имени Василеа будет мужиком, но встретились с хрупкой и очень контактной гречанкой, сильно расстроившейся от уровня нашего английского - поконтачишь тут, но столь обрадованной немецким вином, что позже мы все время получали чего-нито экзотического, то хлеб с фруктами, то пирог местный, все шикарное на вкус и в туристических локациях своими силами ненаходимое.
Порадовали и магазины. После Крита ожидали мы бедности и непритязательности, но тут было где развернуться. А когда отыскали Лидл (и поняли, что город куда больше чем казалось), а рядом кафешку с удивительным кофе и чудными наполеонами, все пренебрежение Грецией растаяло, как дым.
Пляж тоже был шикарный, но кишел сербами, желающими общаться. Мы не против, но в умеренных количествах. Сербы тут массово скупают дома и мотаются беспрерывно.
Возле пляжа местные деды продавали прекрасные зеленые фиги и оливковое масло собственного изготовления. Когда есть такой базар - цирка не надо.
Напротив была бухта. И корабликом, чи автобусом, можно было быстро добраться до главного македонского города, который одни зовут Тессалоники, другие Фессалоники, а в России с чего-то окоротили до Салоников. Город громадный, окорачивать его незачем. Посреди на огромном коне огромный Александр Македонский машет огромным мечом, дурак дураком, каким и был в жизни. Но мы искали площадь Аристотеля. Во-первых типичная греческая открытая со всех сторон площадь, во-вторых памятник Аристотелю. Великий философ смотрел усталым и бесконечно грустным взглядом помимо всех, явно его разочароваввших, будущих поколений. Видно было, что хочет закрыть глаза навсегда и понималось, что прав он и за себя было стыдно.
Только отошли, к нам подскочили два огромных и, каким-то образом, одновременно добродушных и устрашающих негра. -Акуна матата, - сказали они, помахивая цветными шнурками. Где-то я это слышал, в мультфильме что ли? Типа, языческая сермяжная правда. - Ноу, ноу - сказал я, но нас уже держали за руки. - Акуна матато, - сказали нам убедительно и утвердительно. Я собрал всю силу воли, максимальный холод в голос и выражение глаз и нас редкость убедительно произнес - Ноу акуна, ноу матато. Но шнурки уже вязались на запястья, нас хлопали по плечу, акуна - гуд, матата - супер, с нас требовали 4 евро. Я показал рукой на свое запястье, сказал - Акуна и поднял вверх один палец. Потом показал на жену - матата и поднял еще один. Дал им 2 евро, мы развернулись и пошли. Сзади слышался шепот, но догонять не стали. Акуна с мататой полетели в ближайшую мусорку.
А еще была песчаная буря. Вдруг поднялся ветер и сто метров от пляжа до дома под весьма болезненной шрапнелью песка в спину мы не прошли, не пробежали, пролетели, гадая не унесет ли наши почти стокилограммовые туши куда-нибудь в неизвестные дали. Но изумрудного города так и не увидали.