Вот и начались занятия языком. Народная школа - Фольксхохшуле. Представили учительницу - фрау Вайзе. По рядам вздох - старожилы говорили, хуже не найти. Фрау невысокая, подвижная, что старше нас многих догадываешься с трудом. Посадила всех полукругом и начала.
Талант у нее - слова показывать. Никаких словарей, никакого русского (да и знала она пару слов) - пантомима - и все понятно. На сцену можно выпускать.
Много рассказывает о себе. Правильно - нужно, что бы мы речь понимать научились, а о ком еще и рассказывать? Отец ее вывез семью в 46-м с территории нынешней Польши. Коммунисты, - говорил, - освободили меня от всего: от фашистов, от денег, от имущества. Такая полная свобода ему не понравилась - не русский человек, воли не любит.
Жизнь в ГДР вспоминала как трудноватую - все в дефиците, по миру не поездишь, хотя с работой проблем не было. Сейчас она в свободном полете - есть ученики - есть заработок (гонорар называется), нет - ни пособий, ни поддержки - вольный художник. Пока работа у нее была, частная медицинская страховка, счет в Дойчебанке, малоквартирный дом за городом, форд трехдверка - все как положено. О бывшем муже и вспоминать не хотела - зато богатый друг американец, веселый и непробиваемый. Мы их как-то встретили на улице. Часто кипела - жду его к ужину - 19, 20, 21, ... нет. Вдруг заявляется - в биллиард с друзьями заигрался - я на его глазах ужин в мусорку, сначала салат, потом отбивные, а он хохочет - ну, поехали в ресторан. Характер у нее еще тот - соседи сверху елку с балкона скинули - подняла и им под дверь отнесла.
Мы слушаем сказки из зарубежной жизни и удивляемся. Больше всего тому удивляемся, что вот по немецки рассказывают - а ты - ПОНИМАЕШь! Чудеса, да и только.
А вот африканские истории - друзья ее в Африке работали, все как положено - слуги африканцы, дом. Но вот в Африке картошка - это не гарнир. Так, овощ, типа огурца. А им хочется. Долго повару втолковали - свари, мол, картошки. Он: Без проблем - и сварил, каждому по одной. Другой раз гостей на рождество собрали. Подробненько ему расписали как поросенка украшать: чтоб в пасти морковка, а на ушах петрушка. Созвали гостей. Дошло дело до главного блюда. Хлопнули в ладоши. И вошел сияющий повар. С поросенком. В пасти морковка, а на ушах петрушка. Только не у поросенка - у повара.
Или - авто. Не пойму, - говорит, - как перемена, вы капоты открываете и внутрь. Что вы там смотрите? Не было у дамы никогда старой машины. Хотя тут же вспоминала свой первый трабант - у него не было показателя уровня бензина, совали в бензобак щуп - как сейчас масло проверяют.
Грамматику она обьяснять не любила. Оставляла на последний час - когда уже сил не было понимать чего либо. А вот когда какое слово из синонимов выбирать - хорошо втолковывала.
Но народу нашему все это не надо было. Половине далеко за 50, как говорил умница и острослов 55-летний математик Вячеслав, с немецким у них проблем не было. Ни они никого не понимают, ни их никто. Говорил он про себя, но подходило ко всем. И зачем им оно. Пусть лучше немцы русский учат.
Они спали. Был еще араб Халид - кое-кто из правоверных евреев тут же сделал на него стойку, хотя и был он мирный египтянин. Пришлось растаскивать. Халид платил за обучение сам. Точнее папа, хозяин нескольких отелей. Знал французский, английский, зачем ему еще немецкий понимал не очень - папа сказал. Быстро сообразил, что здесь он скорей русский выучит и угас. Вайзе поначалу много на него времени тратила - по-английски втолковывала - но зачем придумали эти падежи он так и не понял.
Народ наш завопил, что от сидения полукругом шеи болят (все на виду - спать неудобно) и добился обычной расстановки парт. Фрау угасла. Устала. Стала возить газету и по два часа вслух читать. Стало ясно - так язык не выучить. Скооперировался с одной дамой 55 лет, инженер из Харькова - большой энтузиаст языка, и стали мы с ней дома по Ешко заниматься. Это дало толк.
Но, как она, мне не заговорить никогда, а говорят - возраст, возраст... Было бы желание...
Раз фрау уехала в Америку - на недельку - друг умер. К нам пришел один полиглот - знаток десятков языков. Стал давить на подсознательную память - с утра по часу пели "Грюн, грюн, грюн ист алле майне кляйдунг". Песню выучили. Научились без запинки произносить: шорнштайнфегер. Больше толку не было. Аж обрадовались, когда фрау вернулась.
Прошло полгода. Многие научились слышать что говорят. И догадываться, что бы это значило. Кое что говорили - безбожно путая все времена и падежи. Одна общительная дама умудрялась заводить кучу знакомств и вести длинные беседы, используя всего два глагола: хабен(иметь) и мехтен (хотеть). Впрочем, у нее других интересов и не было. Вячеслав переделал хабен в хабнуть. Придет кто из магазина - Ну, что хабнули?
Нам дали по аттестату и выкинули за борт. Плывите, ребята.