После того, как сын наотрез отказался ездить с нами, возникла проблема. Жена не могла его одного оставить. Оно, конечно, балбес уже совершеннолетний, но в психике человека, запертого между кухней и ванной, без серьезных возможностей хотя бы поболтать с соседками, реагирующими на каждое произнесенное слово "ась"? и "чавось"?, будто акцентов никогда не слышали, остался он маленьким. Перенесла она всю, переполнившую ее после отьезда дочки, заботу на него одного. Да еще и с нашими не наболтаешься, ибо русского телевидения у нас нет, с социалом дел не имеем, страшно далеки оказались мы от народа. Муж-то хитрый, смоется на работу, и сиди одной. Вот и представлялось: только мы улетим в отпуск, сразу прорвет трубы, на второй день потеряются безвозвратно ключи, дальше мелочи, пожары там, наводнения, а уж на обратной дороге рухнет самолет с нами, окончательно и бесповоротно. Ну, куда тут ехать?
Сын не возражал, ему с нами удобней.
Все-таки, дома сидеть настолько невмоготу, рискнули на 6 дней скататься уже не к морю, так на природу посмотреть, тем более, бюро автобусное наше, местное, у дома заберет, к дому вернет. Поехали.
В автобусе сплошняком бабушки-старушки, иногда с дедушками, на нас косятся, на чем это они разговаривают? Делаем вид, что не замечаем. Как вьехали в Альпы, не до нас стало - все головы поизвертелись смотреть, то на коровок горных альпинистских, то на детей, учащихся ходить по крутым склонам. Проехали сытую, благоустроенную, одомашненную и кажущеся неопасную горную Швейцарию и вьехали в Италию, аляповато грязновато лениво томно спокойную. Дальше покатили по такому приозерному серпантину, что иногда хотелось чего-нибудь спокойного, лететь где-нибудь на высоте тыщ 12 метров над недвижными облаками, нечего и бояться. Вдруг доехали.
Отель назывался гордо, но был откровенно ширпотребовским. Повели в ресторан. Официанты старательно коверкают немецкий, похоже специально, слегка поиздеваться или, просто, для полноты жизни, попридуриваться. А кормежка. Разогретые мороженные овощи или такой же пом фри (жареный картофель), зюппе (так они произносили немецкое зуппе - суп) из тех же пакетов, и только макароны и хлеб были восхитительны. Вероятно, итальянцы макароны плохо готовить не умеют. Хотя, куда девается то умение, когда они в Германии свои рестораны открывают? Или вода не та?
Мы пришли одни из первых, но подсаживаться никто не захотел. Пока не пришел водитель автобуса, он же руководитель группы. Сесть ему больше было некуда, вдруг оказалось, что с нами и поговорить можно. Остальные позавидовали и лед тронулся.
Водитель, мастер по анекдотам и сомнительным шуткам, рассказывал о своем ГДРовском прошлом, работе в союзе, откуда они везли правдами и неправдами холодильники. Это мы завидовали ГДР-овским товарам, а они шли на экспорт, местные того не видели. Рассказывал, как приехал смотреть этот отель и выдал себя за прилетавшего назавтра шефа. Очень был доволен приемом и сервисом. А шеф пережил, только посмеялся.
Потом начались разьезды. Невероятно красивая природа: и вокруг озера, и в долине Вердаско на швейцарской стороне, которую человек не успел испортить своими длинными руками и короткими мозгами.
Нас принудительно, под конвоем, повели разоряться в местную таверну, знаменитую своей ветчиной и обираловкой. У загнанной, с глазами и повадками дикой козы, официантки в глазах, казалось, стояла одна мысль - взять бы этого туриста, перевернуть вниз головой, тряхануть, чтоб кошелек выпал, да и скинуть по-быстрому с горы. А приходилось с тарелками бегать.
У одной плотины, с коей однажды сиганул в воду дублер Джеймса Бонда, понаблюдали за девушкой, возмечтавшей повторить подвиг. Не знаю, где было больше экстрима, когда 5 секунд падала, или когда 5 минут вниз головой, подвешенная за одну ногу висела, а наверху о чем-то совещались, то ли вытянуть, то ли ну ее?
Потом возили по разным городкам, Лугано там, Локарно, Комо, все ничего так, но после природы не смотрелись. Потом скатались в Милан, показавшийся темным и душным от смога, даже потрясающий собор картины не изгладил. Зато там запомнился экскурсовод, за час успевший рассказать историю искусств и Италии в общем, и Милана в частности, обругать политику, лягнуть Берлускони и мода-магнатов, помянуть современный оперный театр недобрым словом, поучить нас итальянскому языку и поругаться с нашим фарером-фюрером (шофером-руководителем). Только рубашку он застегнуть не успел. Но запомнился навсегда, и сам, и что говорил.
Вечером, перед отьездом, жена стребовала, чтобы я вымыл обувь. Не очень понимаю, чем мокрые туфли лучше сухих, но, во избежание скандала, честно омочил их и отдал одну пару для упаковки. Наутро поехали. На первой же остановке жена как-то сомнительно уставилась на мои ноги и, после непродолжительного раздумья, стала отводить меня бочком от остальных. Тогда глянул и я. Ничего не обнаружил. Приглядись, - зловеще сказала она. Пришлось сконцентрироваться. Вдруг я понял, что вчера отдал ей таки-да туфлю правую и левую, и обе даже черные, но от разных пар. Тут же попробовал спрятать обе ноги под себя. Оказалось очень неудобно.
Жена, заметно превосходящая меня в интеллектуальном развитии, догадалась, что если убрать только одну ногу, то никто и не догадается, что туфли разные, и предложило постоять на манер цапли. После долгих споров остановились на позе балеруна из подтанцовки, в третьей позиции ожидающего, пока отмучаются эти солисты. На всякий случай, дистанцию с остальными держали 50 метров.