Аннотация: Из-за целого ряда накладок поездка оказалась не столь удачной, как рассчитывалась. Одной из них стало то, что в каюте со мной оказалось не слишком симпатичное существо. По всем признакам представительница одной из самых древних профессий
Неделю назад я вернулась из круиза по Средиземному морю. Из-за целого ряда накладок поездка оказалась не столь удачной, как рассчитывалась. Одной из них стало то, что в каюте со мной оказалось не слишком симпатичное существо, по всем признакам представительница одной из самых древних профессий (не журналистка). Недаром в последний момент, принимая чаевые, горничная сказала: "Увидев ее, я сразу подумала: "Как не повезло женщине!"
До отхода теплохода оставалось совсем немного времени, и я втайне лелеяла надежду на то, что в компании мне не подобрали пару, а потому я окажусь одна и буду чувствовать себя королевой. Но надежды не оправдались. Раскрылась дверь, и вкатился огромный чемодан, с которого свисала солидная бирка, напоминавшая по форме сигнатуру, что украшала в старые добрые времена аптечные пузырьки с жидкой тинктурой. На ней крупными буквами было написано: "Клавдия Сидоренко".
Вслед за чемоданом появилась и его хозяйка. Это была женщина далеко не юного возраста, загоревшая до неприличия, с высветленными волосами, торчащими во все стороны, в наряде подходящем скорее для девушки, нежели для дамы той, которой перевалило далеко за пятьдесят.
Поначалу я испытала шок. Но потом, взяв себя в руки, мысленно произнесла: "Так, Татьяна Семеновна, успокойся, не нервничай. Ты приехала отдыхать, а не трепать себе нервы. Принимай все как данность и, если не можешь изменить обстоятельства, приноравливайся к ним".
Обычно люди, сведенные вместе судьбой, знакомятся, сообщая о себе элементарные сведения. Клавдия же была немногословна. Из обрывочных фраз я поняла, что у нее два сына, один удачный, второй - нет, что занимается она уборками, что эту поездку купила сама себе в качестве подарка на день рождения. На мой совершенно невинный вопрос о том, чем занимаются ее ребята, отрезала: "Семья как семья. Все тебе расскажи. Ты что, КГБ?"
После этого, естественно, я уже ни о чем не спрашивала. Только наблюдала за тем, как она вынимает из своего кофра и раскладывает по полкам многочисленные тряпки весьма странного вида и обувь, среди которой было несколько пар высоких сапог и ботинок.
В первый же вечер, вернувшись после танцев, она села на кровать и неожиданно заявила:
- А ведь здесь ловить нечего.
- Что? - переспросила я.
- Ты носишь очки или нет? - послышалось в ответ.
- Ну, ношу.
- И не видишь, что здесь нет свободных мужиков? Все парами.
Не зная, как прореагировать на подобные заявления, я просто промолчала.
Тем не менее, у нас сложились нормальные отношения и несколько часов, что мы проводили вместе ночью или днем в горизонтальном положении на параллельно расположенных койках проходили вполне цивильно. До некоторого момента. Для того же, чтобы понять о чем идет речь, необходимо сделать небольшое отступление.
Незадолго до отъезда я увидела в "ЗГ" сообщение о том, что один человек собирается отправиться в путешествие на том же корабле, что и я. Так как свои координаты он не оставил, связаться с ним заранее не удалось, и я решила разыскать его уже на месте. Однако из-за ряда происшествий, произошедших со мной, об этом забыла. Вспомнила тогда, когда до окончания круиза оставалось несколько дней. Отправившись в справочное бюро, выяснила, что этот человек, действительно, находится здесь, узнала номер каюты и встретилась с исключительно приятной компанией в лице него, жены и ее подруги. Так как корабль в ближайшие минуты входил в палермский порт, мы договорились продолжить знакомство вечером.
Где-то около пяти дня у меня заверещал телефон. Это звонил мой новый знакомый. Присутствовавшая тут же Клавдия, не зная, что говорит мой собеседник, слышала лишь ответные фразы, из которых сделала соответствующие выводы. А они звучали так: "Да, конечно, встретимся. Вечером, после ужина. В баре на шестой палубе, где я обычно пью чай. С девяти до полдесятого? Хорошо".
Как обычно после ужина (не знаю почему, но среди невероятного изобилия очень вкусной пищи стакан чая, не считая завтрака, был проблемой) я отправилась в бар. Через насколько минут там появилась и моя соседка, за полторы недели до этого ни разу не удостоившая сие место вниманием. Села в центре и стала наблюдать.
Я уже дошла до дна большого стакана, а человек, с которым мы договорились о встрече, не появился. Зато у моего столика неожиданно возник Эдуард, сосед по трапезе. "Можно с Вами посижу, Танечка?", - сказал он и опустился в соседнее кресло. Я посмотрела на Клавдию. Ее глаза горели как у дикой кошки.
Немного поболтав с ним, посмотрела на часы: половина десятого. Ждать больше не было мсмысла и я пошла к выходу. Тогда из глубины салона появился тот самый человек и двинулся за мной. Вероятно, обладая "прекрасной" зрительной памятью подобно моей, он не признал меня, увиденную мельком утром. Так как его женщины в этот вечер себя неважно чувствовали, пришел один.
Не успели мы сесть в холле, как мимо, словно торнадо, промчалась Клавдия, бросившая на меня столь испепеляющий взгляд, что я подумала: "Как хорошо, что она не обладает способностями Медузы - Горгоны". Иначе случилась бы беда. Зато мой новый знакомый оказался исключительно интересной личностью. Достаточно сказать, что, приехав в страну в далеко не молодом возрасте, он сумел поступить на службу в одну из государственных компаний и проработать там до пенсии (случай беспрецедентный). Освободившись от дел, стал писать стихи, эссе и картины маслом. Мы проговорили довольно долго. Забегая вперед, скажу, что назавтра мы болтали уже вчетвером. Его спутницы произвели на меня впечатление не менее интересных и приятных собеседниц нежели он, а потому оставшиеся несколько вечеров я провела в исключительно приятном обществе. Только этого Клавдия, увы, не видела.
Назавтра моя соседка решила выяснить интересующие ее моменты.
- Когда ты вчера пришла? - спросила она. - Я уже спала.
- Да, ты спала, когда я пришла, - последовало в ответ.
Это ее взбесило. И с того момента Клаву словно подменили. Она перестала со мной общаться, а из вредности стала делать мелкие гадости: хлопать дверьми, зажигать лампу ни свет, ни заря, мотивируя тем, что должна "привести себя в порядок", то есть нанести на лицо определенную порцию штукатурки.
Как ни странно, я ко всему происходившему отнеслась абсолютно спокойно. Мне стало просто смешно. Как смешно было наблюдать за тем, что ее охота в последнюю ночь, наконец, увенчалась успехом.
Я уже дремала, когда она, блестя серебряными штанами, появилась в каюте. Села на койку, не раздеваясь. Через некоторое время зазвонил телефон. На плохом иврите договорилась о встрече на седьмой палубе, где кроме кают никаких иных помещений не водилось. Но пробыла там недолго. Появилась минут через сорок. Я сделала вид, что сплю, а назавтра ушла пораньше, постаравшись сделать так, чтобы мы больше не встретились. Никогда.