Аннотация: С момента этого интервью прошло более шести лет. Но недавно, перебирая старые записи, я наткнулась на него и нашла довольно интересным. А потому предлагаю вашему вниманию.
"Юморист - это мастер репризы - шутки, "хохмы", которая сродни анекдоту: коротко и смешно."
Марк Азов
Не знаю, каким образом попал ко мне на стол этот листок из некоего периодического издания с опусами на зоологическую тему. Так, ничего особенного. Но вдруг мои глаза увидели нечто занимательное. Это были мини-басни Виктории Серебро. Очень понравилось следующее двустишие:
"Кот с мышью в зубах под крылечко залез
И там продолжается мирный процесс."
Да и остальные были не хуже. Например, такое, заставившее улыбнуться:
"Уснул кенгуренок, но мама на страже:
В лесу участились карманные кражи."
Интересными оказались и другие вещи, с которыми я познакомилась после того, как я встретилась с автором миниатюр, оказавшимся человеком остроумным и интересным. Сидя в небольшом уютном кафе, я внимательно слушала как Виктория рассказывала о себе.
Мой юмор - ничто иное, как образ мышления. Так уж я устроена, что во всем нахожу нечто смешное. Это заложено генетически. Считаю, что сие прекрасно, ибо, цитируя Фрейда, скажу: "Юмор - интеллектуальный мазохизм, преобразующий все отрицательные эмоции в положительные."
Такое отношение к действительности мне очень помогает в общении и дома, и на работе, давая возможность ликвидировать в зародыше любой конфликт без чтения морали и нудных нотаций. Шутка, если она не обидная, не оскорбительная, дает значительно больший эффект нежели прочие средства.
Так уж получилось, что в Союзе я не публиковалась, хотя справку, заверенную печатью лит консульства "Двенадцати стульев", в которой говорится, что не лишена чувства юмора, имею. Ее, пожелав успехов на литературном поприще, выдали мне, отказав в публикации присланных в "Литературку" материалов. Мотивировали тем, что сюжеты предлагаемых миниатюр уже известны советскому читателю.
Впрочем, литературной деятельностью я и не занималась. Больше говорила, нежели писала. Только в отличие от Оскара Уальда, к сожалению, не имела почитателей, которые бы, ходя следом, записывали афоризмы и парадоксы. Оттого многое ушло в песок.
Сочиняю же с детства. Уже тогда все, что ни видела, переиначивала на свой лад. Это, почему-то не всегда нравилось окружающим. Так после исполнения в классе популярной мелодии с несколько измененными словами: "В бой роковой мы вступили с рогами", в дневнике появилась запись о распевании мной антипартийных песен. Сие, естественно, привело в ужас родителей. Несмотря на то, что Иосифа Виссарионовича уже не существовало, дело его жило и процветало.
Фрейд говорил, что причиной смеха во всем мире являются три вещи: политика, функция прямой кишки и секс. Так вот, после того, как мне довольно сильно досталось за политику, хотя, естественно, никакой подоплеки в той фразе не было, я перешла ко второму пункту фрейдовской систематизации. Теперь я горланила: "Ты не шли мне звонких трелей на заре из зада".
Что способствует формированию мировоззрения человека? Его образ жизни, среда обитания. Так как мои детские годы прошли в коммуналке, это не могло не сказаться на мышлении.
Представьте себе квартиру, где, словно у Высоцкого," на тридцать восемь комнат всего одна уборная". Около нее всегда танцующая очередь. И если пребывание счастливчика, попавшего в это место, превышало минуту, непременно раздавался чей-нибудь страстный призыв: "Совесть надо иметь!" Надо сказать, что до сих пор, когда я слышу сию фразу, мой организм непременно начинает на нее реагировать.
А еще я прекрасно помню постоянно действующую выставку самодельных плакатов, написанных сердцем и кровью соседки Брони Исааковны:
"Мыть в ванне галоши и боты
Могут лишь идиоты"
или
"Блюди чистоту унитаза -
Будет приятно для глаза".
Такое рифмоплетство мне очень нравилось, и, пробуя свои силы, сочиняла в школе эпиграммы на учителей, за что, естественно, сильно доставалось. Но это только подстегивало. Уж очень хотелось возвестить о себе миру. В 15 лет я отправилась в литературную студию Бориса Чичибабина, которого по сей день вспоминаю с большим уважением и теплотой.
Помню, что со стихами обычного толка не очень-то получалось. Дело пошло на лад, когда стала писать пародии. Услышав их, мой руководитель сказал: "Вот теперь у тебя прорезался свой голос. Это, девочка, твое." И это, действительно, мое, потому что ничего серьезного я просто не могу выдавать.
Что еще рассказать о себе? Даже не знаю, потому что в моей жизни не было чего экстраординарного. Все складывалась по привычному стереотипу, характерному для девочки из обычной интеллигентной еврейской семьи. После окончания школы поступила в университет, окончив который много лет преподавала на курсах иностранных языков.
Не могу сказать, что сильно страдала от антисемитизма, хотя порой бывало и обидно, и больно. Впрочем, к своему еврейству не относилась как к чему-то особенному. Правда, когда в горбаческие времена стала посещать еврейский центр (он располагался в начавшей вновь функционировать харьковской синагоге, здании, которой вернули евреям, отобрав у обитавшего там в советские годы спортивного общества "Спартак" ), в душе что-то шевельнулось. Мне очень нравилось бывать там, ощущая нечто родное.
Отсюда мое уважение к верующим, несмотря на то, что у самой отношения с Всевышним довольно сложные (не особенно веря в Его существование, тем не менее постоянно досаждаю просьбами). Я считаю, что изучение священных книг оттачивает и ум, и одну из сторон его проявления - юмор. Именно от этого наш народ и является особенным. Народом Книги. Возьмите простых людей, описанных Шолом-Алейхемом. Сколько в них, не имевших светского образования, учившихся грамоте в хедере по талмуду, мудрости!
Неудивительно, что именно в синагоге зародились первые мысли об отъезде. А некоторое время спустя мы уже ехали в автобусе по дороге на Борисполь. Нас везли этнические немцы из Америки, баптисты, которые по договоренности с Сохнутом переправляли людей в Израиль. Они считали, что выполняют волю Бога, решившего собрать евреев в данный момент на Земле Обетованной.
Играла музыка, по видио крутился ролик с пальмами и морем, контрастировавший с заснеженными пейзажем за окном. Это вызывало у меня ощущение существования в двух мирах, которое сохранилось и по сей день. Правда, география расширилась. Исчезла закомплексованность, в силу которой мы ощущали реальность одной страны, считая все прочее лишь рисунками на глобусе.
Помню, как по прибытии в Израиль, я испытала совершенно немотивированное ощущение эйфории. Вероятно потому, что в Харькове у меня был настоящий сенсорный голод, вызванный нехваткой впечатлений. Здесь же их - хоть отбавляй. Меня поражало все: цветы, растения, птицы. Не верилось, что море, которое я вижу из окна своей квартиры, на самом деле Средиземное.
Короче, я попала туда, куда надо. Это не значит, что меня ничто не раздражает. Хватает всякого. Но дом есть дом. И в нем просто не может быть все всегда идеально. Я словно сезановская сосна, вырванная не только с корнем, но и воздухом, вписалась в новую среду, где оказалось много привычного. Русские газеты, русское радио, русскоязычная публика. Рядом родные и близкие.
Не могу сказать, что моя жизнь с первого дня была безоблачной. Как все, прошла и через никаенство, и метапельство. И хорошо, что прошла, ибо потом поняла, как здорово этим не заниматься! Первым местом моей работы была семья Марксов, где хозяина, в отличие от основоположника марксизма, звали не Карлом, а Шмуликом. Потом попала к одной старушке. Долго не могла вспомнить: "Где видела эти честные глаза?". Потом осенило: она - вылитый Эраст Гарин в гриме бабы Яги. Сходство было не только внешним. Божий одуванчик оказался на поверку засохшим на корню цветком зла, исчадием ада. "Виктория, - говорила она мне, - как вы можете учить английского языка, когда вы не знаете правильно говорить русский?" И мне ничего не оставалось делать, как обещать брать у нее уроки словесности.
Впрочем, занималась этим недолго. Перешла на частные уроки. Первое объявление, на которое откликнулась, было таково: "Ребенку 8-ми лет требуется учитель английского языка". Позвонила. На другом конце провода долго выясняли: кто я и что из себя представляю. А, придя на назначенную встречу, вспомнила фильм "Игрушка".
За всем происходящим следила видеокамера. Но я, не теряясь, работала. После окончания урока, когда ребенок, подойдя ко мне, похлопал по плечу и сказал: " Вита, ты остаешься. Ты хорошая, ты мне нравишься", поняла, что прошла селекцию. Впрочем, мальчишка оказался замечательным, а все, что имело место, было вызвано рядом психологических проблем.
Параллельно с этим взяла старт и моя литературная карьера, которая началась с того, что я отреагировала на знакомый голос Яна Левинзона, рекламировавшего матрасы фирмы "Аминах". Написала дружеский шарж. Некоторое время спустя отправила его вместе с ответом на вопрос в проводимом им КВНовском конкурсе. Получила приз.
Надо сказать, что обожаю всяческие конкурсы. Подстегнутая этой удачей, стала пробовать силы и в других состязаниях. Выиграла состязание на лучшую подпись к картинке в газете "Шмуль". Была удостоена ордена Почетного шмулеона первой степени. Чем и горжусь.
С подписями к рисункам в газете "Семь сорок" повезло меньше. После того, как я стала постоянным автором журнала, Владимир Плетинский, попросил сойти с дистанции, ибо, словно чукча из анекдота, я из читателя превратилась в писателя.
Были еще публикации в "Беседере" у Марка Галесника. Так называемые лимерики. Английские по форме, еврейские по содержанию. Вот один из них.
"Мордехай из Нацерет-Илита
Уверял, что Аллаха не чтит он.
Но в положенный час
Совершал он намаз:
Он намазывал хумус на питу."
Сейчас выступаю по понедельникам на РЕКе на "Утренней волне", что ведет Алекс Иш-Шалом. Туда я попала туда после того, как на одной из встреч с журналистами этой радиостанции дала несколько листиков со своими творениями Шуламит Лидор. Помню, как после первого выступления была бесконечно горда собой, как, словно гаршиновской Лягушке, мне хотелось возвестить об этом всему свету.
То, что я делаю, дает не только радость творчества, но и массу интересных знакомств. И с публикой, приходящей на вечера, которые я называю смехотерапией, и с профессиональными артистами, литераторами.
Так Володя Фридман, прекрасный актер и исполнитель песен под гитару, прочтя в журнале Семь сорок" мои песни-пародии на Кикабидзе, Зыкину, Гурченко, включил их в свою программу. А еще он написал музыку на "Сентиментальный вальс-оле", назвав песню "Музыкант".
Очень приятно было пообщаться с Марком Азовым, много лет проработавшим с Аркадием Райкиным. Тем самым человеком, что обогатил наш лексикон словечками "литрбол", "бутыль в рот", "рекбус", "кроксфорд", а так же массой потрясающих выражений. Когда он сказал: "Мне очень нравится ваш юмор. Поверьте, это профессионально. Уж я-то в этом немного разбираюсь", я восприняла это как солидную награду.
Что ж, я благодарна Природе, наделившей меня таким чувством. Оно помогает мне находить общий язык с учениками в колледже, где работаю по свой специальности, оказавшейся, к счастью, востребованной. Вообще считаю, что учитель, независимо от предмета, который он преподает, должен обладать юмором. Иначе он профессионально непригоден.
Вы спрашиваете: "Как я пишу?" Сама не знаю. Никогда ничего не делаю специально. Неожиданно приходит в голову мысль, фраза, которую постоянно оттачиваю, переделываю. Не могу дважды рассказать одно и то же теми же словами. Всегда появляются новые детали, смешные подробности.
Из того, что сделано, надумала собрать книгу. Долго сомневалась: "Стоит ли?" В конце концов, сама себе ответила на этот вопрос утвердительно. Причина, не посчитайте меня нескромной, - просьбы людей, с которыми приходится встречаться, разговаривать. Вот недавно позвонила пожилая женщина и, благодаря, сказала: "Я в Израиле уже сорок лет, но ни разу за все это время так не смеялась." В книгу, непременно, будут включены так понравившиеся Вам мини-басни про зверюшек, которых развелось уже значительное количество. Вот, например, самые последние.
"Слониха, на мамонта глядя портрет,
Вздохнула: "Ах, душка! Таких уже нет!"
"Хозяин все ждет, чтоб с поклажей я шел.
Какой он упрямый", - подумал Осел.
"Не может запомнить малыш-осьминожек
В какой ноге вилку держать, в какой - ножик"
Петух отогнал надоедливых кур:
Имейте терпенье, сейчас перекур."
Сказал, озираясь, с опаской микроб:
"Вторгается в личную жизнь микроскоп."
"Сорока-воровка вздохнула печально:
"Что делать? Талант у меня криминальный."
На этом наша беседа закончилась. А я еще долго-долго улыбалась, читая миниатюры, написанные убористым почерком на двух больших листах.
2001
P.S. Через год книга, о которой говорила Виктория, увидела свет. Она называется "Случайные связи"