|
|
ссылка для цитирования: Тен М.Д. К вопросу о миграционных настроениях корейцев Узбекистана // Известия корееведения в Центральной Азии. - Алматы, 2011. - Вып. 18. - С.149-155.
СТР. 149: Распад Советского Союза повлек за собой возросшую миграционную подвижность населения во всех бывших союзных республиках. В частности наблюдался приток русскоязычного населения из этих республик в Россию. Параллельно с этим происходил процесс возвращения представителей титульных наций бывших союзных республик в пределы этих новых теперь уже независимых государств. Что касается миграции за рубеж, интенсивное выбытие происходило среди таких наций, как немцы и евреи. Этому способствовала специальная миграционная политика Германии и Израиля по возвращению своих соплеменников на историческую родину. С распадом СССР миграционные процессы затронули и корейцев в Узбекистане. Так, в период с 1989 по 1999 годы из Узбекистана выехали 81 338 корейцев, и 64 003 корейцев прибыло. Таким образом, нетто-миграция из Узбекистана составила 17 307 человек. Как показывают данные, корейцы мигрировали преимущественно в Россию и на Украину [1]. Если брать период за девятнадцать лет 1989-2008 гг., то выбытие корейцев за пределы окажется довольно значительным. Если по Всесоюзной переписи населения 1989 года в Узбекистане проживало 183, 1 корейцев [2], то к 2008 году их количество снизилось до 147,7 тыс. человек [3]. Таким образом, в целом за период независимости выбытие корейцев за пределы республики составило порядка 35 тыс. человек, то есть около 20 %. Во многом это связано с периодом 1990-х годов, когда в условиях экономического коллапса и перехода на рыночные отношения, резко снизился и общий уровень жизни граждан Узбеки- СТР. 150: стана. Вместе с тем, можно говорить о том, что по сравнению с другими этническими группами, в плане миграции корейцы настроены не столь активно. По нашему мнению, это связано со следующими причинами: Во-первых, за годы проживания в Узбекистане многие корейцы заняли довольно хорошие социальные позиции во всех сферах, начиная с торговли и предпринимательства, и заканчивая сферами культуры, науки и политики. Поэтому для многих из них резкая смена места постоянного проживания была бы затруднительной, да и не всегда оправданной. Но были и те, кто всё же принял обратное решение. При этом миграция не всегда происходила по причинам материального недостатка, хотя этот фактор, несомненно, был в числе основных. Во-вторых, успешное сотрудничество между Узбекистаном и Республикой Кореей также позволяет местным корейцам чувствовать себя социально комфортно. Стоит отметить, что зачастую в узбекско-корейских компаниях работают именно корейцы Узбекистана. Следовательно, имеется и экономическая поддержка корейцев Узбекистана со стороны Южной Кореи. Таким образом, Республика Корея являет собой определенный гарант стабильности развития корейской диаспоры в республике. По данным анкетного опроса автора (2009-2010 гг.), охватившего 500 корейцев Узбекистана, свое будущее с Узбекистаном связывают 58% респондентов, 11, 6 % - не связывают и 30,4 % - затруднились ответить. Среди лиц молодой возрастной группы (18-30 лет) доля лиц, не связывающих свое будущее с Узбекистаном, оказалась наибольшей - 19,4 %. Среди лиц средней (31-55 лет) и старшей (56 и старше) возрастной групп доля таковых составила 9,8 % и 4 % соответственно. Интересно отметить, что среди молодых людей значительное количество тех, кто пока затрудняется ответить на вопрос о будущем - 50%. Можно говорить о том, что, мнение этой "сомневающейся" части молодежи будет ме- СТР. 151: няться в зависимости от изменения социально-экономической и политической ситуации в республике. В соответствии с тем, как среагируют все те, кто сегодня находится "в раздумьях", будет зависеть основная тенденция развития миграционных настроений в будущем - либо в сторону понижения, либо повышения. В причинах миграции за пределы республики в 1990-е годы присутствовал и исторический аспект. В период гласности и особенно после принятия постановления Верховного Совета России от 1993 года "О реабилитации российских корейцев" вновь была поднята тема возвращения корейцев в Приморье. По этому поводу проводились семинары и конференции, в которых принимали участие и чиновники различного уровня. С середины 90-х годов к теме активно подключились южнокорейские ученые, журналисты и политики. Возвращение корейцев в Приморье стало активно обсуждаться с учетом следующих факторов [4]: во-первых, российские долги Южной Корее и пути, формы погашения; во-вторых, конверсия в дальневосточном регионе; в-третьих, избыток свободного жилья в виде армейских городков; в-четвертых, потребность региона в продуктах сельского хозяйства и, наконец, тенденции к переселению среди определенной части корейского населения Центральной Азии. В середине 1990-х гг. несколько тысяч корейцев из Центральной Азии, преимущественно из Узбекистана переселились в Приморье. В итоге во второй половине 1990-х годов приморские краевые власти утвердили целевую программу по созданию и развитию компактных поселений на территории Приморья российских корейцев, вернувшихся из Средней Азии и Казахстана. Программа предполагала глобальное финансирование из средств краевого бюджета и иностранных инвестиций, обеспечение переселенцев жильем СТР. 152: и работой. Отдельно был разработан проект строительства целой корейской деревни "Дружба". Однако в силу разных причин, в основном из-за нехватки и нецелевого использования выделенных средств местными властями, в конечном итоге, интерес к этому проекту окончательно пропал. Другой причиной неудачи программы возвращения была смена власти в Приморье. В этом проекте была важна и роль губернатора края Наздратенко, который видел интерес в сотрудничестве с южнокорейскими партнерами и потому работал с ними активно[5]. Существовало и другое возможное направление в миграционной волне начала 1990-х годов. С открытием границ стала рассматриваться вероятность возвращения корейцев на свою историческую родину - в Корею, однако эта идея вряд ли могла быть осуществлена. Ключевая причина заключается в том, что Республика Корея имеет довольно небольшую территорию и большое население, вследствие чего переезд туда еще нескольких сот тысяч корейцев из СНГ мог означать резкое обострение проблемы перенаселения. Вернуться в Южную Корею смогли только некоторые корейцы Сахалина, которые сохранили там старые родственные связи и владели сеульским диалектом [6]. В их отношении репатриация не приводила к серьезным государственным затратам. К тому же контингент лиц, имевших возможность остаться на ПМЖ на исторической родине, состоял преимущественно из сахалинских корейцев старшего поколения. Сегодня в Республике Узбекистан активно развивается такая сфера, как внешняя трудовая миграция. Страны, куда сегодня едут наши соотечественники в поиске заработка, представляют все континенты. По данным анкетного опроса, среди стран, куда респонденты хотели бы поехать работать, превалирует Южная Корея. В этой стране хотят работать 29,8 % опрошенных. За ней следуют Россия (13,6 %), Западная Европа СТР. 153: (9,8%), США (9,6%), Казахстан (4,2%). Главной причиной, почему большинство корейцев Узбекистана стремятся поехать на заработки в Республику Корея, является то, что трудоустройство там является наиболее отлаженным среди прочих стран. С 2007 года для этнических корейцев Узбекистана действует специальная пятилетняя рабочая виза Н 2, которая представляет собой квотированную систему найма зарубежной рабочей силы правительством Кореи. Чтобы попасть в предоставляемую Кореей квоту необходимо пройти систему жеребьевки, что-то похожее на лотерею, в которой наугад из множества поданных анкет компьютером выбираются заявители, которым оформят пятилетнюю визу. Фактически, это новая упрощенная схема поездок в Корею. Виза Н2 положила начало созданию более цивилизованного, а главное, контролируемого рынка рабочей силы для этнических корейцев Узбекистана. К 2008 г. в Корею выехало 2 470 корейцев - граждан Узбекистана по визе Н 2 [7]. По данным анкетного опроса, по визе Н2 в Корею планируют уехать на работу 34, 4% респондентов и 40,8 % не планируют. При этом 4,4 % указали, что у них эта виза имеется. Вероятно, Южная Корея еще долгое время будет одной из наиболее привлекательных стран для трудовых мигрантов из Узбекистана, т.к. уровень жизни там достаточно высокий. Однако желающих жить там на постоянной основе не так много. Причина кроется в различиях культур корё сарам [8] и хангук сарам [9]. Кореец Узбекистана в качестве места постоянного жительства предпочтет скорее страну СНГ или европейское государство, культура которого ему ближе, чем Кореи. Действительно, "как ни парадоксально, но зарубежные корейцы по сложившимся традициям, менталитету, образу жизни, этикету иной раз более чужды корейцам Узбекистана, нежели русские или узбеки" [10]. СТР. 154: Кроме того, в отличие от трудовой миграции, переезд на постоянное место жительства в другую страну всегда является психологически более трудным шагом. Когда человек выбирает страну для постоянного проживания, он сознательно вымеряет все "за" и "против", старается взвесить свои реальные возможности. В подтверждение вышесказанному можно привести ответы на другой вопрос анкетирования: "Если бы правительство Кореи предоставило Вам и Вашей семье возможность для постоянного места жительства в Корее при условии отказа от узбекского гражданства, какое решение Вы бы приняли?". Так 26,2 % респондентов согласились бы переехать, 42,8 % - ответили отрицательно и 31 % опрошенных затруднились дать ответ. Наибольшая доля лиц, готовых к переезду, находится в младшей возрастной группе - 32,8%, в средней возрастной группе - 23,7 % и в старшей возрастной группе - 21,1 %. Обратная ситуация с теми, кто отказался бы переехать на историческую родину - в старшей, средней и младшей возрастных группах - 66,7%, 48% и 18,3 % соответственно. Наиболее реальным вариантом страны для переезда на ПМЖ респонденты считают Россию, 18 % опрошенных изъявили желание переехать именно туда. На втором месте следует Республика Корея - 11,2 %. Другим немаловажным вопросом в контексте миграционных процессов в среде корейцев Узбекистана является процесс урбанизации. Урбанизация, как следствие миграции из сельской местности в города, оказывает большое воздействие на изменение маркеров этнической диаспоры. В городе процесс межэтнического взаимодействия происходит наиболее интенсивно. Живущие в городской полиэтнической среде, корейцы осознают себя во множестве различных культур. Особенно городская культура характерна для молодого поколения. Поиск территориальной среды, с которой могли бы ассоциировать себя корейцы республики, как этнос, остается открытым. От того, насколько сильно они будут ощу- СТР. 155: щать привязанность к определенному месту проживания, будут зависеть и их миграционные настроения. Подытоживая, хочется отметить, что сегодня корейцы Узбекистана не являются активно мигрирующей этнической группой, однако в среде диаспоры актуальна трудовая миграция в страны СНГ и Республику Корея. Исследование дальнейших миграционных тенденций в среде корейцев Узбекистана требует своего продолжения. Список использованной литературы: 1. Данные взяты из исследования: Alikhan Aman. Population migration in Uzbekistan (1989-1998). - Tashkent, 2000. - P. 82. 2. Ким П.Г. Корейцы Республики Узбекистан. - Ташкент, 1993. - С.124. 3. Данные Госкомитета Узбекистана по статистике на 2008 г. 4. Ким Г.Н. Возвращение в Приморье. Мечты и реальность // http://world.lib.ru/k/kim_o_i/returnrtf.shtml 5. Калишевский М. Придет ли конец скитаниям 'коре сарам'? О миграции среднеазиатских корейцев в Россию. Часть вторая // www.analitika.org 6. Ланьков А.Н. Корейцы СНГ - страницы истории // 'Сеульский вестник'. - 29 июня 2006 г. 7. Письмо Вице-консула Посольства Республики Корея в Узбекистане г-на Ким Пан Джуна от 7.08.2008 г. 8. Этноним, обозначающий корейцев, переселившихся в Россию, и их потомков. Этноним 'корё сарам' пришел на смену этнониму 'советские корейцы'. 9. Южнокорейцы (кор.) 10. Хан В.С. Какие традиции мы возрождаем: в поисках своей идентичности. 10 лет спустя. - Ташкент, 2001. - С.53 Внимание! При цитировании статьи ссылка на автора обязательна! Ссылка для цитирования: Тен М.Д. К вопросу о миграционных настроениях корейцев Узбекистана // Известия корееведения в Центральной Азии. - Алматы, 2011. - Вып. 18. - С.149-155.
|
|
|