|
|
Книга посвящена современной этнокультурной идентичности корейцев Узбекистана. На основе данных широкого социологического опроса автора, охватившего 500 корейцев Узбекистана, были изучены такие аспекты как: языковая ситуация, традиционная обрядность, материальная культура, этническое самосознание, семейно-брачные отношения и т.д. Во вторую часть книги включено приложение, состоящее из таблиц с результатами анкетного опроса. Книга рассчитана на широкий круг читателей, включающий как специалистов, так и тех, кто интересуется историей и культурой корейцев СНГ. |
Ссылка для цитирования: Тен М.Д. Современная этнокультурная идентичность корейцев Узбекистана: по данным социологического исследования / Отв. ред. В.С. Хан. - Ташкент: "Extremum-Press", 2013. - 124 c. ISBN 978-9943-4102-0-6 Книга посвящена современной этнокультурной идентичности корейцев Узбекистана. На основе данных широкого социологического исследования автора были изучены такие аспекты вопроса как: языковая ситуация, традиционная обрядность, материальная культура, этническое самосознание, семейно-брачные отношения и т.д. Во вторую часть книги включено приложение, состоящее из таблиц с результатами анкетного опроса. Книга рассчитана на широкий круг читателей, включающий как специалистов, так и тех, кто интересуется историей и культурой корейцев СНГ. Рекомендовано к печати Ученым Советом Института истории Академии наук Республики Узбекистан. СОДЕРЖАНИЕ Предисловие (В.С.Хан).............................................................3 У истоков нового начала...........................................................4 Основное исследование Показатели выборки...............................................................13 Языковая ситуация................................................................15 Традиционная обрядность..........................................................21 Материальная культура............................................................26 Миграционные настроения..........................................................31 Религиозность....................................................................36 Этническое самосознание и семейно-брачные отношения..............................41 Влияние средств массовой информации..............................................46 Взаимоотношения с южнокорейцами..................................................52 Гражданское самосознание.........................................................56 Заключение.......................................................................61 Список использованных источников.................................................63 ПРИЛОЖЕНИЕ.......................................................................67 СТР. 3: Предисловие Представляемая книга М.Д.Тена написана по результатам его кандидатской диссертации, успешно защищенной в 2011 г. В ее основе богатый историко-этнологический материал, а также собственные полевые исследования в г. Ташкенте и Ташкентской области. В отличие от многих этносоциологических исследований анкетирование М.Тена базируется на внушительной выборке - опросом охвачено 500 человек. Большую ценность также представляют проведенные им интервью. Учитывая множественные параметры выборки (половозрастные, образовательный и др.), исследование представляет нам все разнообразие, многоликость диаспоры в ее мнениях, суждениях, оценках и прогнозах. Этнокультурная идентичность коре сарам - корейцев, проживавших на Дальнем Востоке царской России, затем в СССР, а ныне в СНГ, включая Республику Узбекистан - в книге представлена как динамический феномен, неоднократно подвергавшийся трансформации в результате исторических коллизий, решений политических властей, выбора адаптационных моделей самими корейцами и другими факторами, которые автор делит на внешние и внутренние. Современная идентичность корейцев Узбекистана представлена как многослойная, не сводящаяся лишь к одному культурному компоненту. И действительно, культурный генофонд нынешних представителей коре сарам республики включает в себя элементы разных - традиционной корейской, русской, узбекской, советской и глобальной - культур. И в теоретическом, и в практическом аспектах представляется заслуживающим внимания сценарный анализ будущности корейцев Узбекистана и дальнейшей эволюции их идентичности. Думаю, книга будет интересна, как специалистам, так и всем тем, кто интересуется историей народов нашей страны. Хан В. С. кандидат философских наук, доцент, Зам. директора по международным связям, старший научный сотрудник Института истории АН Республики Узбекистан Ведущий специалист Координационно-методического центра по изучению новейшей истории при МВССО Республики Узбекистан СТР. 4: У истоков нового начала... В этом году исполняется сто пятьдесят лет с момента появления первых корейцев на территории Российской империи. Первое официальное сообщение о переселении корейцев в Россию относится к 30 ноября 1863 года, когда поручик Резанов в рапорте военному губернатору Приморской области передавал, что несколько корейцев обратились к нему с просьбой разрешить им в числе 20-ти семей поселиться в Южно-Уссурийском крае. Данная просьба была удовлетворена [22, 19]. Главным мотивом, который толкал корейцев к миграции на российский Дальний Восток, была экономическая ситуация в Корее. Эта причина была тесным образом связана и с политической ситуацией в стране, где народ подвергался жестокому гнету со стороны властей [14, 12]. Собственно незадолго до этого территории Приамурья (Айгунский договор 1858 года) и Приморья (Пекинский трактат 1860 года) вошли в состав Российской империи. Таким образом, геополитические изменения на Дальнем Востоке во второй половине XIX века привели к тому, что Россия и Корея стали государствами с общей границей. Помимо первого упоминания о появлении корейских переселенцев в пределах России, есть и другое важное событие, семидесяти пятилетие которого широко отмечалось в нашей республике в прошлом году, а именно депортация корейцев из Дальнего Востока России в Узбекистан. Интересно заметить, что появление первых корейцев на Дальнем Востоке России и депортацию корейцев из Дальневосточного края в Среднюю Азию отделяют друг от друга те же семьдесят пять лет. И сегодня как бы заканчивается очередной семидесяти пятилетний исторической цикл жизни корейской диаспоры, время, когда можно и нужно подвести определенные итоги первых двух исторических этапов. Первый исторический цикл можно условно назвать "дальневосточным", т.к. основная масса российских корейцев в тот период проживала именно на Дальнем Востоке России. В это время корейцы начинали постепенно адаптироваться в новом иноэтническом окружении, в ходе чего стала трансформироваться их прежняя СТР. 5: этнокультурная идентичность, многие века формировавшаяся в русле корейской истории и корейской государственности. Однако изменения эти происходили крайне неравномерно. По характеру расселения корейцев на территории Дальневосточного края (ДВК), можно было выделить этноконтактные этнические зоны, где происходило активное взаимодействие с русским населением дальневосточного края, а также изолированные. В пределах границ изолированных этнических зон взаимодействие с русским населением края было несущественным. Ярким примером изолированной этнической зоны корейцев в Дальневосточном крае являлся Посьетский участок Приморья, расположенный на юге и граничивший непосредственно с Кореей. "В Посьетском районе удельный вес корейцев превышал 96 процентов" [14, 21]. Иноэтническое окружение русского Дальнего Востока, новое правовое, политическое и социально-экономическое пространство, в конечном итоге, обусловили изменения во всех сферах жизни корейских поселенцев. Причем, речь идет как о последствиях естественных взаимодействий в этноконтактных зонах, так и собственной мотивации корейцев к скорейшей интеграции в российское общество, принятию православной религии, правда, зачастую лишь с целью получения российского подданства [4, 19]. Деятели духовенства, чиновники и просто меценаты оказывали всестороннюю помощь в распространении православия среди иноязычных переселенцев. Однако переход к новой религии не означал отказа от прежней системы религиозных ценностей. Как пишет Т.В.Волкова: "В семейно-бытовой сфере корейцы продолжали придерживаться этики конфуцианства и обрядовой практики, в основе которой лежали традиционные верования" [5, 33]. Стремление к русскому подданству имело под собой, прежде всего, материальную подоплеку. Тем, кто принимал новое гражданство, было легче получить землю, в то время как иностранные подданные были вынуждены батрачить на кулаков или арендовать у них землю [16]. В 1910 году Корея была аннексирована Японией, что увеличило поток корейских переселенцев в Российскую империю. В России корейцы имели возможность открыто проявлять свою гражданскую позицию, участвуя в антияпонском движении. В Приморье СТР. 6: создавались вооруженные отряды "Ыйбён", которые нападали на японские гарнизоны в Корее и затем возвращались в Россию. Также здесь действовали корейские общественные организации, как например "Кукминхве" и "Квонопхе", ставшие важными центрами антияпонского движения на русском Дальнем Востоке. Как это ни парадоксально, участие российских корейцев в антияпонском движении способствовало их вовлечению в общественно-политическую жизнь России. Ведь антияпонские организации были направлены не только на борьбу за освобождение Кореи, они также принимали участие и в общественно-политической жизни России. Переломным событием "дальневосточного" периода проживания корейской диаспоры в России стала революция 1917 года и приход к власти большевиков. Новый советский общественный уклад продолжал менять коренные основы корейской традиционной культуры, в частности, трансформировать гендерные взаимоотношения. В патриархальной корейской семье права мужчины были безграничны, а обязанности жены сводились к беспрекословной покорности [30, 324]. Советская власть боролась с этими "пережитками прошлого", борясь за уравнение женщин в правах наравне с мужчинами, например, предоставляя им равный доступ к образованию. В общественно-политической жизни из числа советских корейцев стали появляться женщины-лидеры. Наиболее известной была активистка революционного движения А.П.Ким-Станкевич. В 1923 году была закрыта советско-корейская граница, вследствие чего советские корейцы потеряли возможность для контактов с Кореей. С этого времени развитие культуры корейцев на Дальнем Востоке России проходило изолированно от исторической родины. Однако в период до 1937 года советская власть предоставляла широкие права нацменьшинствам в сфере культуры и образования на родном языке. Вплоть до переселения "в Приморье продолжали работать (помимо корейских национальных школ) корейское педагогическое училище, педагогический институт, корейский драматический театр, продолжали выходить словари и учебники корейского языка, газеты, журналы, произведения корейских писателей" [2, 24]. Завершение первого исторического цикла истории развития российских/советских корейцев было ознаменовано их депортацией СТР. 7: из Дальнего Востока России в Среднюю Азию осенью 1937 года. Данное решение было оформлено постановлением # 1428-326сс СНК ССР и ЦК ВКП(б) "О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края" в целях "пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край" от 21 августа 1937 года [2, 64]. В обстановке возможного нападения на СССР как со стороны Германии, так и со стороны Японии, Сталин хотел максимально обезопаситься, прежде всего, в приграничных районах. В определенный момент нагнетающая угроза нападения со стороны Японии определила приоритеты в предвоенной стратегии ликвидации угроз на советском Дальнем Востоке. Депортация была осуществлена за относительно короткий срок, что повлекло за собой массу ошибок и недочетов, таких, как плохое медицинское обслуживание, нехватка жилья. Что касается людских потерь среди переселенцев, разные ученые приводят разные данные. Всего из ДВК было депортировано около 170 тысяч корейцев. Южнокорейский ученый Бэ Ын Гиенг считает, что потери составили 22 261 чел. В своих подсчетах он опирается на данные переписей населения [3, 196]. Примерно те же цифры приводит Г.Н.Ким - 23 277 человек [9, 200]. Он опирается на данные переписей 1939 и 1959 гг. Первые эшелоны из Дальневосточного края стали прибывать в Казахстан в конце сентября 1937 г., а в Узбекистан чуть позднее. Первый эшелон с корейцами переселенцами прибыл в Ташкент 30 сентября 1937 года [8, 15]. Решения властей закрепили переселенцев на месте их поселения*, что в дальнейшем сохраняло компактность их проживания. После переселения в Среднюю Азию в истории советских корейцев начинается новый исторический цикл, который можно условно назвать "среднеазиатским", потому что в течение этого периода преимущественная численность советских корейцев пребывала в пределах этого региона. Изменение территории проживания означало изменение этнокультурной среды, что характеризовалось сменой полиэтнического ----------------------------------------------------- * Постановление СНК СССР # 35 от 8 января 1945 г. "О правовом положении спецпереселенцев" закрепило принудительное трудовое устройство спецпереселенцев и ограничение их свободного передвижения [32]. СТР. 8: окружения. Если на Дальнем Востоке преобладало русское население, то в Средней Азии по численному составу преобладали местные национальности. Если в ДВК основное влияние на корейцев оказывала русская культура, то после переселения на территорию Узбекистана, большое влияние на корейцев стала оказывать узбекская культура. Корейские переселенцы расселялись в Казахстане и Узбекистане довольно компактно. В нашей республике наиболее значительные по плотности этнические поселения корейцев сформировались в Ташкентской области, где было образовано несколько корейских колхозов, такие как "Политотдел", "Полярная Звезда", "Северный маяк", им.Димитрова, им.Свердлова. Менее крупные этнические центры корейцев были образованы в Каракалпакстане, в Хорезмской и Самаркандской области. Компактность проживания корейцев в корейских колхозах позволяла устойчиво сохранять элементы традиционной культуры, и прежде всего, корейский язык. После смерти Сталина в 1953 году последовал период, который известен в истории как "хрущевская оттепель". В отношении корейцев были отменены ранее действовавшие запреты на передвижение по стране. Корейцы начали покидать колхозы и мигрировать как в пределах среднеазиатских республик, так и в другие регионы СССР, хотя при этом основная численность советских корейцев продолжала сохраняться в пределах среднеазиатского региона. Начиная с середины 1960-х годов, происходит бурное развитие экономической и культурной жизни советских корейцев. Представители корейской диаспоры были представлены практически во всех областях знаний, в самых разных сферах общественно-политической жизни страны. К концу советской эпохи в числе их представителей были крупные политики и члены правительства, ученые с различными степенями и званиями, руководители учебных и научных подразделений, руководители крупных промышленных, финансовых и сельскохозяйственных государственных и частных предприятий, известные спортсмены. Горбачевская перестройка пробудила у народов Союза большой интерес к своему историческому прошлому и своей национальной культуре. В то время возникает такое понятие, как "возрождение", в данном случае речь идет о возрождении культуры, языка, традиций СТР. 9: и истории советских народов. Возрождение культуры в период перестройки проявилось, прежде всего, в активном создании разного рода национальных движений по всей стране. Это коснулось и корейцев. В Узбекистане вслед за Ташкентским корейским культурным центром были образованы Корейский культурный центр Каракалпакской АССР, областные центры в крупных городах и районных центрах. 12 января 1991 года была образована Ассоциация Корейских Культурных Центров Узбекистана (АККЦ) [12, 121-122]. Переломным событием "среднеазиатского" периода истории корейской диаспоры стал распад СССР и появление на постсоветском пространстве пятнадцати независимых государств. Интересно отметить странную закономерность. Окончание нынешнего "среднеазиатского" цикла корейцев СНГ, так же как и окончание предыдущего "дальневосточного", отделяют от ключевых исторических событий примерно два десятилетия (1917 и 1937, 1991 и 2012 годы). Основным итогом "среднеазиатского" цикла развития корейцев СНГ можно назвать активный возврат корейцев СНГ к своим культурно-историческим корням, их воссоединение с культурой исторической родины. Новый этап в жизни корейцев СНГ, который начинается сегодня на наших глазах, можно условно назвать "глобальным". Сегодня границы государств уже не имеют того значения, какое имели в предыдущие исторические циклы. Современный мир характеризуется увеличивающимися движениями информационных, экономических, ресурсных, человеческих потоков. И корейская диаспора Узбекистана активно начинает входить в эти процессы. В последние годы динамично развивается трудовая миграция корейцев республики в Республику Корея и другие страны мира. Происходит сближение культуры корейской диаспоры с культурой Республики Корея, что уже сегодня оказывает свое влияние на трансформацию этнокультурного облика корейцев нашей республики. Однако открытие границ и процесс глобализации выявили другую проблему - проблему сохранения уникальности этнокультурного облика народов мира, в особенности малых этнических групп, не являющихся титульными. СТР. 10: Для этносов, имеющих национальное государство, проблема выживания в современных условиях глобализации и стандартизации культур не является столь острой, как для диаспор. Ведь в условиях национального государства имеется возможность для целенаправленной официальной поддержки развития национальной культуры, языка, образования, искусства, средств массовой информации и т.д. Государство как институциональная система имеет целый набор механизмов для сохранения культуры титульного этноса. Диаспора как социальная общность, не имеющая своей государственности, вынуждена самостоятельно выживать, приспосабливаясь к условиям государства-реципиента, испытывая, с одной стороны, влияние иноэтнической среды, с другой - воздействие глобализационных процессов. Корейцы Узбекистана на всем протяжении своего проживания в республике также испытывают воздействие иноэтнического окружения. Однако корейская диаспора не растворилась в национальном государстве, хотя ее культура сильно изменилась и уже существенно отличается от культуры исторической родины, как традиционной, так и современной. Вместе с тем вопрос сохранения этнокультурного облика корейской диаспоры не снят с повестки дня, несмотря на то, что развитию культур национальных меньшинств в нашей республике уделяется самое пристальное внимание со стороны руководства страны. К этому стоит добавить и активное участие правительства Республики Корея в популяризации корейской культуры в Узбекистане. С каждым годом внимание Республики Корея к зарубежным диаспорам все более возрастает. Корейские образовательные фонды и организации, такие как KOICA, в разных странах мира осуществляют программы, служащие цели обучения корейскому языку и развития корейской культуры. В 1992 году в г. Ташкенте был открыт Центр Образования Республики Корея [31, 31-32]. В нескольких ВУЗах страны действуют отделения корейского языка и литературы. В последние годы на правительственном уровне в Республике Корея активно говорят о создании международного корейского сообщества (Global Korean Community). Вследствие своей изолированности и экономических проблем Северная Корея в этом процессе участвовать пока не сможет. Следовательно, именно на СТР. 11: Республику Корея будут возложены функции по объединению зарубежных корейских общин в единое культурное сообщество. Однако для нас, зарубежных корейцев, важным является вопрос о том, на каких принципах будут строиться взаимоотношения корейских зарубежных диаспор и, условно говоря, культурно-исторического центра в Республике Корея. Как мне кажется, приоритетным здесь должен быть принцип "единства в многообразии", о чем еще десять лет назад писал известный узбекистанский исследователь В.С.Хан. По его мнению, попытка унификации корейцев всего мира в соответствии со стандартами некоей единой корейской идентичности представляется малопродуктивной [29, 54]. Действительно, за сто пятьдесят лет своей истории корейская диаспора СНГ создала уникальную культуру, состоящую из элементов корейской традиционной культуры и культур различных народов, населяющих огромное пространство от берегов Тихого Океана до Прибалтики. Исходя из общей длительной истории развития в единой стране и нынешнего развития в едином русскоязычном пространстве Содружества Независимых Государств, мы могли бы условно называть себя "евразийскими корейцами". Это бы полнее отразило нашу ментальную сущность. Мы вобрали в себя традиции востока и культурные ценности Запада, обладаем уникальным опытом успешного проживания в полиэтнической среде и вместе с тем создали свою неповторимую диаспорную культуру. Поэтому слепое подражание традиционной и современной культуре Республики Корея было бы губительным для нашей собственной евразийской идентичности. Нам и самим есть чем гордиться. И как мне кажется, сегодня, когда мы входим в новый "глобальный" исторический цикл, мы - евразийские корейцы, должны, прежде всего, почувствовать свое культурно-историческое единство как единого регионального сообщества. Только так, только вместе мы сможем стать достойной частью единого глобального корейского сообщества. Весь непростой полутора вековой исторический опыт совместного сосуществования диктует нам - корейцам евразийского пространства, необходимость стать единой семьей, а не делиться по признаку гражданства. Я хочу привести результаты ответов на один из вопросов исследования, которые были бы здесь очень кстати. На вопрос о том, СТР. 12: существует ли, по мнению респондентов, разница между корейцами Узбекистана и корейцами других стран СНГ, значительная часть опрошенных корейцев Узбекистана (41,4 %) ответили, что разница небольшая, 27,6 % респондентов считают, что разница сильная, при этом 18,6 % считают, что разницы нет (Таблица 37.1). Таким образом, превалирующее большинство корейцев Узбекистана в той или иной мере до сих пор осознают свое единство с корейцами других стран СНГ. У нас есть общие культурные маркеры, главный из которых - русский язык, посредством которого и сегодня успешно происходит наша коммуникация с представителями этнических групп, проживающих в странах СНГ. Корейцы Узбекистана, представляющие собой одну из самых крупных корейских общин на пространстве СНГ, должны сыграть ключевую роль в формировании и укреплении единого культурного пространства евразийских корейцев. Изучение современной этнокультурной идентичности корейцев Узбекистана помогло мне взглянуть на различные стороны жизни диаспоры как бы "изнутри". В перспективе полученные данные исследования могли бы способствовать более глубокому пониманию проблем, с которыми сталкиваются евразийские корейцы, определению места и роли диаспоры СНГ в процессах, которые постоянно меняют нашу с вами жизнь. Только с оглядкой на прошедший опыт, с опорой на настоящее и верой в будущее мы можем ответить на главный вопрос - кто мы и куда идем. Для меня как представителя корейской диаспоры Узбекистана проведение исследования было обусловлено не просто научным интересом. Общаясь с живыми людьми, с самыми разными, различных профессий, социальных статусов, возрастов, я понял, насколько неповторимо и интересно мнение каждого из тех, с кем мне посчастливилось поработать. Хочу выразить свою искреннюю благодарность всем своим соотечественникам, корейцам Узбекистана, которые любезно согласились ответить на вопросы моей анкеты. Могу сказать, что подавляющее большинство тех, к кому я обращался, с пониманием и живым интересом принимали участие в анкетировании и интервьюировании. Это говорит о том, что им небезразлична судьба диаспоры, и каждый из них по-своему переживает за то, каким будет наше с вами общее будущее. СТР. 13: ОСНОВНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ Показатели выборки Результаты проведенного мною социологического исследования легли в основу моей кандидатской диссертации на тему "Формирование, развитие и трансформация этнокультурной идентичности корейцев Узбекистана", защита которой состоялась 15 декабря 2011 года. Социологическое исследование проводилось в 2009-2010 годах в городе Ташкенте и Ташкентской области: в поселках Дустлик (бывший колхоз "Политотдел"), Гулистан (бывший колхоз "Правда"), Ахмад Яссави (бывший колхоз им. Свердлова), Ёнгочколи (бывший колхоз им. Ким Пен Хва) со значительным количеством корейского населения. Выбор данной территории исследования обусловлен тем, что основная масса корейцев Узбекистана проживает именно в г. Ташкенте и Ташкентской области. Методом глубинного интервью были опрошены 21 житель поселков Дустлик и Ахмад Яссави. Анкетный опрос охватил 500 корейцев Узбекистана. В нем принимали участие корейцы молодой (до 30 лет), средней (31-55 лет) и старшей (56 лет и выше) возрастных групп. Минимальный возраст опрошенных составил 14 лет, максимальный - 87 лет. Средний возраст респондентов составил - 43 года. Анкета исследования состояла из следующих тематических разделов: языковая ситуация, традиционная обрядность, материальная культура, миграционные настроения, религиозность, этническое самосознание и семейно-брачные отношения, влияние средств массовой информации, взаимоотношения с южнокорейцами, гражданское самосознание. Всего 60 вопросов. Из опрошенных 500 респондентов, 185 (37 %) - мужчины и 315 (63 %) - женщины (рис. 1). В соответствии с возрастным признаком было опрошено: представителей младшей возрастной группы (14-30 лет) - 180 чел. (36 %), средней возрастной группы (31-55 лет) - 173 чел. (34,6 %) и старшей возрастной группы (56 лет и старше) - 147 чел. (29,4 %) (рис. 2). Более половины лиц молодого возраста (96 чел.) было опрошено в городе Ташкенте среди учащихся кафедры СТР. 14: корейской филологии факультета языков Дальнего Востока и Южной Азии Ташкентского Государственного Института Востоковедения и кафедры корейского языка и литературы факультета иностранных языков Ташкентского Государственного Педагогического Университета им. Низами. Подавляющее большинство респондентов (425 чел. или 85 %) родились в Узбекистане, 39 (7,8 %) респондентов родились в России, 20 (4 %) респондентов - в Казахстане (рис. 3). Стоит отметить, что те, кто родились за пределами нашей республики, значительную часть своей жизни прожили именно в Узбекистане. Наибольшее количество респондентов проживает в городе Ташкенте - 141 чел. или 28,2 % (рис. 4). Чуть меньшее количество респондентов (94 чел. или 18,8 %) проживают в поселке Ахмад Яссави, почти столько же (90 чел. или 18 %) проживают в поселке Ёнгочколи. В ходе исследования я специально старался соблюдать относительную пропорциональность в количестве опрошенных лиц по населенным пунктам. 141 (28,2 %) респондент имеет высшее образование, 43 (8,6 %) респондента - неполное высшее, 97 (19,4 %) респондентов имеют среднее специальное образование, 185 (37 %) респондентов - среднее, 25 (5 %) респондентов - неполное среднее, 1 (0, 2 %) респондент указал, что не имеет образования и 8 (1,6 %) респондентов не указали ответа (рис. 5). Доля работающих респондентов составляет 29 % (145 чел.), 27,4 % (137 чел.) - пенсионеры, 15,4 % (77 чел.) респондентов не дали ответа, 4 % опрошенных (20 чел.) указали, что являются учащимися (студентами или школьниками), хотя, как показала практика опроса, некоторые учащиеся включали себя в раздел "не работающих" (рис. 6). Кроме того, стоит учитывать и то, что среди респондентов присутствовала категория одновременно работающих и учащихся, которые выбирали лишь один из вариантов ответа. Как показывают данные исследования, среди работающих респондентов (из 145 чел.) наибольшее количество лиц (20,7 %) работает в сфере обслуживания (горничные, официанты, парикмахеры, охранники и т.д.). Также в значительной мере представлены специалисты в сфере образования и науки (воспитатели, преподаватели, научные работники и т.д.) - 11 %, экономики (бухгалтера, экономисты, кассиры и т.д.) - 11 %, СТР. 15: технических специальностей (инженеры, механики, программисты и т.д.) - 9,7 % (рис. 7). Наименьшее количество респондентов представлено в сфере спорта (0,7 %) и права (0,7 %). При этом стоит, конечно, учитывать половое соотношение. Так, например, доля мужчин, имеющих технические специальности выше в три раза, чем у женщин. При этом в три раза выше доля женщин, имеющих экономические специальности по сравнению с мужчинами. Языковая ситуация Первым вопросом в анкете моего исследования был вопрос о том, какой язык респонденты считают родным. На мой взгляд, этот вопрос является главным в разделе о языковой ситуации. Ведь в понятие "родной язык" респондент, как правило, вкладывает не только практику применения того или иного языка, но и свои чувства, желание идентифицировать себя с той или иной культурой. Оттого этот вопрос приобретает характер объединяющего все остальные вопросы данного раздела исследования. Ответы показали, что большинство опрошенных (65,4 %) считают родным русский язык, 27,8 % респондентов считают родным корейский, а 5,6 % респондентов - и русский и корейский языки (Таблица 1.1). По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г., 44,3 % респондентов отметили тогда в качестве родного русский язык и 55,7 % корейцев отметили - корейский [28, 74]. Таким образом, доля корейцев, считающих родным русский язык, возросла примерно на 20 %. Увеличение произошло за счет молодых людей. Как показывают результаты исследования, среди молодых корейцев Узбекистана количество лиц, считающих русский язык родным, составляет 77,7 %, в то время как среди представителей среднего возраста таковых оказалось 55,5 % и 61,9 % среди лиц старшего возраста (Таблица 1.2). По каким же причинам респонденты выбирали русский язык в качестве родного? В интервью респондент (женщина, 48 лет) ответила: "Потому что мне легче на нем объясняться, я думаю на русском и разговариваю по большей части на русском" [38]. Ответы на другие вопросы подтверждают тот факт, что русский язык остается основным языком общения корейцев Узбекистана. СТР. 16: Результаты исследования показали, что 66,8 % всех опрошенных лиц разговаривают дома исключительно на русском языке (Таблица 7.1). 22 % респондентов общаются смешанно на русском и корейском языках, 10,6 % опрошенных общаются дома на корейском языке. Причем если посмотреть на возрастной срез, то мы увидим вполне закономерную картину. Доля лиц от представителей молодой возрастной группы, разговаривающих дома только на русском языке, составляет 90 % (Таблица 7.2). При этом на корейском языке разговаривает только 1,1 % молодых корейцев Узбекистана. Далее по возрастным группам эти цифры меняются в обратной последовательности. 63 % от лиц средней и 42,9 % от лиц старшей возрастной группы общаются дома на русском языке, при этом 10,4 % лиц в средневозрастной группе и 22,4 % лиц в старшей возрастной группе общаются дома исключительно на корейском языке. В этой последовательности процентных соотношений мы отчетливо наблюдаем динамику снижения роли корейского языка и усиления роли русского языка в повседневной жизни корейской диаспоры. Как показывают интервью исследования, старшее поколение прибегает к помощи русского языка при общении с молодым поколением (детьми, внуками), в случае же контактов с ровесниками чаще используется корейский язык. Респондент среднего возраста (женщина, 55 лет) в интервью сказала: "Дома мы общаемся по-русски, по-корейски. На русском с детьми, с мужем - по-корейски, иногда по-русски" [39]. Ответы на другой вопрос показали, что 53,6 % респондентов знают русский язык "отлично", а 46 % на уровне "хорошо" (Таблица 6.1). По моим наблюдениям, самооценка знания русского языка достаточно субъективна, зависит от возраста и образования респондента. Разница между знанием респондентами русского языка на уровне "отлично" и "хорошо" несущественна. Суммируя результаты по обоим вариантам, можно говорить о том, что 99,6 % респондентов свободно владеют русским языком. В среде корейской молодежи русский язык стал фактически единственным средством повседневной коммуникации. Многие молодые корейцы росли преимущественно в многонациональной культурной среде, прежде всего, в условиях города. Со СТР. 17: сверстниками, в особенности других национальностей, корейская молодежь общается исключительно на русском языке. Но вернемся к ответам на вопрос о родном языке. Значительная цифра в 27,8 % показывает, что именно столько респондентов считает родным корейский язык (Таблица 1.1). Но можем ли мы считать, что в данном случае выбор респондентов также обусловлен практикой применения корейского языка? 10,6% респондентов указали, что общаются дома исключительно на корейском языке, а 22 % смешанно на русском и корейском (Таблица 7.1). Как показывают ответы на другой вопрос исследования, 42,6 % респондентов знают корейский язык на уровне "хорошо" и 35,2 % на уровне "плохо" (Таблица 2.1). Это довольно существенные показатели. При этом 3 % опрошенных лиц ответили, что знают корейский язык на "отлично". Таким образом, мы видим, что выбор родного языка в пользу корейского также обусловлен реальной практикой его применения. Однако, учитывая то, что в 1989 году доля респондентов указавших в качестве родного корейский язык была почти на 30 % больше, можно подтвердить и то, о чем было сказано выше - роль корейского языка в повседневной жизни корейцев Узбекистана за последние двадцать пять лет значительно снизилась. Это связано, прежде всего, с изменением среды проживания. Если раньше в районах компактного проживания корейцев - в корейских колхозах корейцы имели возможность использовать корейский язык в повседневном общении, то попадая в полиэтническую среду города, функциональная роль корейского языка ослабевала. При этом стоит иметь в виду и то, о каком диалекте корейского языка идет речь. В свое время корейцы в большинстве переселялись в Россию из северных провинций Кореи, поэтому они говорили на северо-восточном (хамгëнском) диалекте корейского языка, который сильно отличался от литературного сеульского диалекта [16]. Этот язык был прародителем сохранившегося до наших дней диалекта корейского языка корейцев СНГ - корё маар*. До недавнего времени корейский язык корё мар сохранялся преимущественно в районах компактного проживания корейцев, то ----------------------------------------------------- * Лингвисты утверждают, что корё мар это уникальная форма диалекта, уходящего корнями в XV в. и законсервировавшегося в результате длительной изоляции от складывающегося литературного корейского языка [33, 236]. СТР. 18: есть в корейских колхозах. Сегодня же корейским языком корё мар владеют в основном представители старшего поколения корейцев СНГ. Часть корейцев среднего возраста также сохраняют определенные знания диалекта (многие из них в корейских колхозах родились и выросли). По воспоминаниям жителей бывших корейских колхозов, в школе им преподавался корейский язык пхеньянского диалекта, что не способствовало развитию знаний корейского языка корё мар среди корейских школьников. Корё мар передавался детям в семьях, через непосредственное общение с родителями, со старшим поколением, и со своими ровесниками, знавшими данный диалект. При этом как показывают результаты опроса, в школе корейский язык изучали 62,8 % респондентов (Таблица 3), а средняя продолжительность обучения составила 47,6 месяцев, то есть почти 4 года (Таблица 4.1). Житель бывшего корейского колхоза (мужчина, 48 лет) рассказал: "Конечно, у нас, когда в школе мы учились, у нас преподавали корейский язык. Но мы то не так (на уроки) ходили, потому что все равно мы с родителями общаемся же на корейском языке, но на местном диалекте. А... вот сюда (в колхоз) приезжали американские корейцы, я девяносто пять процентов понимал их, американских корейцев. Потом китайские приезжали корейцы, я тоже девяносто пять процентов понимал" [50]. Сегодня корейский язык корё мар используется старшим поколением корейцев Узбекистана для общения с другими представителями своего поколения, а с детьми или внуками, как уже было отмечено, коммуникация происходит на русском языке. Следовательно, на сегодняшний день отсутствует сама межпоколенная языковая трансмиссия. Можно сделать вывод о том, что через 2-3 поколения корейский язык диалекта корё мар может окончательно выйти из обихода. В последние годы среди корейцев Узбекистана (особенно молодежи) наблюдается популяризация знания корейского языка сеульского диалекта - хангук маль. Резко увеличившаяся масса прямых влияний, связанных с Южной Кореей, по мнению Дё Юн Хи, сделала актуальной проблему "обратной интеграции" местных корейцев, которая ранее вообще не существовала. Говоря об обратной интеграции, она имеет в виду возможности, СТР. 19: перспективы и формы воссоединения связей корейского сообщества с этнической родиной и, прежде всего, в качестве формы этой связи - восстановление коммуникативных функций корейского языка [7, 96-97]. Популяризации корейского языка сеульского диалекта способствует позитивный имидж Республики Корея и тот ее "лоск", который сегодня привлекает не только корейскую диаспору Узбекистана, но и представителей других этнических групп нашей республики. При ответах на следующий вопрос о том, какой язык наиболее пригодится в жизни, корейский язык занял почетное третье место, сразу после русского и английского языков. 64,8 % респондентов считают, что наиболее в жизни пригодится русский язык, 36,4 % респондентов считают необходимым английский язык, 25,6 % - корейский и 17,6 % - узбекский (Таблица 8.1). Причем среди корейцев молодого возраста наиболее необходимым является английский язык (отметили 66,7 % от лиц молодого возраста), далее идет русский язык (отметили 40 % в той же возрастной группе) и корейский - 29,5 % в молодой возрастной группе (Таблица 8.2). По этому вопросу существуют и другие мнения. Так один из респондентов старшего поколения (женщина, 50 лет) в интервью сказала: "Наиболее пригодится в жизни человеку язык той страны, в которой ты живешь. Ты обязательно должен знать узбекский... Я в свое время была лишена этого, у нас, в основном, русский язык был. Образование на русском языке. Мы в детстве, я помню,... с акцентом по-русски разговаривали, потому что родители тоже не знали русского языка" [43]. При ответе на вопрос, должен ли кореец Узбекистана знать узбекский язык, большинство респондентов (83,4 %) ответили, что должен (Таблица 5.1). Как показывают данные интервью, представители старшего поколения считают, что узбекский язык должны изучать именно молодые корейцы Узбекистана. По их мнению, будущее корейской молодежи во многом зависит именно от этого. "Если не знать узбекского языка, это не то, что там по продвижению службы, это просто общение с людьми, здесь которые проживают, невозможно будет. Надо обязательно знать, тем более молодежи, потому что это во всем мире практикуется, чтобы государственный язык все знали" [46]. СТР. 20: Обретение Узбекистаном независимости и объявление узбекского языка государственным актуализирует знание языка титульной нации для всех этнических групп, проживающих в республике. Данные социологического опроса показали, что наибольшая часть респондентов знает узбекский язык на уровне "плохо" - 33,4 %. На уровне "хорошо" узбекским языком владеют 8,4 % респондентов и на уровне "отлично" - 0,2 % (Таблица 2.1). Начиная со старшего поколения и заканчивая молодежью, процент корейцев, знающих узбекский язык на уровне "плохо", возрастает. Среди лиц старшей возрастной группы - 22,4 %, средней - 30 %, и младшей возрастной группы - 45,5 % респондентов (Таблица 2.2). Корейская молодежь Узбекистана росла преимущественно уже в период независимости, поэтому базовые знания языка титульной нации у них имеются. Доля лиц, знающих узбекский язык на уровне "хорошо", во всех возрастных группах находится примерно на одном уровне, хотя есть и некоторая динамика. Если 10,2 % респондентов старшего возраста отметили, что знают хорошо узбекский язык, то далее по группам эти цифры немного снижаются и составляют 8,6 % от респондентов среднего возраста и 6,6 % от молодежи (Таблица 2.2). Причина того, что среднее и старшее поколение знает узбекский язык несколько лучше молодых людей, кроется в прошлом. Старшее поколение росло преимущественно в период после депортации, когда происходила адаптация корейцев в новых условиях. И если вначале возникали определенные трудности коммуникации с местным населением (узбекское население сельских районов часто не владело русским языком, а корейцы не разговаривали по-узбекски), то с течением времени произошло сближение и взаимообогащение языковыми знаниями. Узбеки, жившие в корейских колхозах, работавшие в корейских трудовых коллективах, осваивали корейский язык. В свою очередь корейцы в процессе интенсивного общения с узбекским населением осваивали узбекский язык. В особенности это касается тех корейцев, кто жил в колхозах со смешанным этническим составом или в преобладающей узбекоязычной среде. Оценить знания узбекского языка на "отлично" подавляющее большинство респондентов всех возрастных групп не смогли. Во СТР. 21: всех возрастных группах данный показатель примерно равен нулю. С учетом предыдущих цифр, такой результат вполне закономерен. По мнению Дё Юн Хи, "узбекский язык занимает такую позицию, которая может быть названа "пользованием по потребности", т.е. обращение к нему происходит в тех случаях, когда конкретные условия быта или работы конкретного представителя корейской диаспоры требуют обращения к коммуникативным услугам узбекского языка" [7, 125]. Подводя итоги раздела "языковая ситуация" следует отметить возрастающий интерес корейской молодежи Узбекистана к китайскому языку - 7,2 % молодых людей выбрали этот язык в качестве наиболее необходимого (Таблица 8.2). При этом 5 % респондентов в молодой возрастной группе указали, что знают этот язык хорошо (Таблица 2.2). Действительно, в последние годы влияние китайской культуры в мире значительно возросло. Думаю, что в ближайшей исторической перспективе популярность китайского языка среди корейской диаспоры Узбекистана будет только возрастать. Традиционная обрядность Сегодня вместе с процессом интенсификации контактов корейской диаспоры с исторической родиной, актуальным остается вопрос о возрождении национальных культурных ценностей корейцев Узбекистана. И здесь становится важным само понимание диаспорой того, насколько существенной является утрата национальной традиционной культуры. Как показывают результаты социологического опроса, 38,2 % респондентов считают, что произошла утрата большей части традиционной культуры корейцев в Узбекистане (Таблица 17.1). 30,2 % опрошенных считают, что произошла утрата незначительной ее части и 4 % респондентов ответили, что традиционная культура утрачена полностью. При этом количество тех, кто считает, что утраты нет, невелико - 10,6 %. Подавляющее большинство респондентов считают, что проблема утраты традиционной культуры изначально присутствует, но оценки степени этой утраты у всех субъективно различны. СТР. 22: Традиционная обрядность является основным компонентом традиционной культуры. В ритуалах и обрядовых практиках заложена историческая память и культурная специфика народа. В жизни разных этнических групп традиционная обрядность представлена по-разному. Корейцы СНГ являются примером того, как сохранив в определенной мере традиционные обряды, диаспора самостоятельно привнесла в них элементы традиционной обрядности из культур других этнических групп. Смешение обрядовых элементов разных народов привело к созданию уникальной специфической обрядности корейцев СНГ. При этом из-за влияний извне и трансформации изнутри эта обрядность не перестает называться традиционной. Обычаи и обряды корейцев СНГ представляют собой продукт непрерывного исторического развития и сегодня, как и традиции любой другой этнической общины, традиционная обрядность корейцев постсоветского пространства требует особого бережного к ней отношения. Вместе с тем, когда встает вопрос о необходимости соблюдения традиционных обрядов, в среде корейской диаспоры Узбекистана наблюдается практическое единодушие мнений. Как показывают результаты исследования, большинство респондентов (85,8 %) считают, что кореец Узбекистана должен следовать национальным корейским традициям и обычаям (Таблица 9.1). Лишь 11,8 % опрошенных считают, что не обязательно. Представительница старшего поколения (женщина, 42 года) в интервью сказала: "...у детей что-то должно остаться в голове, мораль какая-то. Если они считают себя корейцами, все равно что-то должно быть корейское, национальное, свое... Я не знаю, человек, наверное, не своей нации считается, если не будет элементарные традиции соблюдать,... у человека не будет никакого... стержня. Если мы даже эти традиции забудем, так вообще тогда нечего делать будет" [42]. Вместе с необходимостью возрождения традиционной культуры, встает вопрос и о том, как и в каких формах должно быть осуществлено это возрождение. Как пишет В.С.Хан, под национальным возрождением можно понимать не возврат к прошлому, не копирование чужеродного, а создание таких условий, при которых евразийские корейцы как особая национальная группа могла бы наиболее полно и свободно себя реализовать, могла бы СТР. 23: естественно развиваться и самоопределяться без каких-либо извне навязываемых схем [29, 53]. Что касается вопроса о возрождении традиционной обрядности корейцев Узбекистана на уровне повседневной жизни, то, на мой взгляд, решение данного вопроса практически невозможно. Во-первых, возрождение корейских традиций и обычаев на повседневном уровне не имеет практической необходимости. А в условиях современного города традиционная этика является избыточной и неэффективной моделью поведения. Во-вторых, если говорить о принятии в качестве образца для возрождения культурных ценностей традиционную культуру Республики Корея, то здесь существуют определенные нюансы. Национальные традиции и обычаи корейцев СНГ берут свое начало от деревенской культуры XIX века северных провинций Кореи, и имеют отличия от традиций и обычаев Южной Кореи. Так, например, погребальная обрядность в Корее имеет значительные расхождения с практикой наших корейцев, хотя считается, что именно в ней наиболее устойчиво сохранились традиционные элементы ритуала, их атрибутика и семантика. Отличается и характер взаимоотношений между людьми. В Южной Корее везде присутствует дух корпоративности, совершенно неизвестный корейцам СНГ. Регламентированные конфуцианской этикой, отношения между родителями и детьми, мужчинами и женщинами, старшими и младшими, мужем и женой в южнокорейском обществе отличны от системы отношений внутри корейских общин Центральной Азии [11, 35]. Некоторыми учеными высказывались конкретные предложения по решению вопроса возрождения традиционной обрядности. Так, Г.Н.Ли рекомендовал при праздновании, например, Нового года по лунному календарю "ежедневно готовить новые блюда в течение 15 дней первого месяца", при опоздании на собрание "извиниться за опоздание и поясным поклоном приветствовать всех собравшихся, получая от присутствующих еле заметные поклоны или одобрительные взгляды" [17, 162, 188, 199].