В самый разгар лета я ступила на раскаленную солнцем землю Барселоны. На вокзале меня встречали два мускулистых молодых человека. Одного из них я знала по Праге. Под сильным впечатлением от поступка троицы, перешедшей нелегально границу в мае, он решил сделать то же самое. И сделал. Правда, пошел в своих начинаниях дальше. Ему удалось пересечь несколько границ в одиночку. Составление плана похода и подготовка к нему была идентичной. Да и маршрут, как я впоследствии узнала, тоже: Чехия - Германия - Франция (с посещением легиона) - Испания. Но вернемся немного назад, ко времени, когда моя история начала медленно, но верно переплетаться с судьбами наших старых знакомых.
Покинуть волшебную Прагу меня заставили проблемы личного характера. Я убегала. Думала, что от несчастной любви. Оказалось, от самой себя. Первым пристанищем моей многострадальной души стала Германия, где жила институтская подруга. У нее я и остановилась. Она быстренько поставила мне диагноз и прописала лекарство: Его забыть и выйти замуж в Германии. В качестве рецепта было составлено объявление в газету о том, что 'фройлянд аус Русланд:', короче, ищет немецкого мужика, но говорит только по-английски. Через неделю после выхода объявления в свет мы с ней мешками из редакции уносили письма. Ни одного из претендентов не волновало то, что фройлянд говорит только по-английски, все с упорством, достойным восхищения, писали по-немецки, правда, кое-кто упоминал, что говорит по-английски тоже. Подруга переводила, а я, подперев ладонью щеку, думала: и оно мне надо? Но отступать было некуда.
Первого поклонника звали Отто. Он сразу отличился тем, что пригласил меня на прогулку в лес, который как бы парк с лавочками, но на самом деле - лес. Когда мы были уже в самой глубине лесопарковой чащи, он задал неожиданный вопрос: 'А ты не боишься с незнакомым мужчиной гулять в лесу?'. На что получил более неожиданный ответ: 'Я русская, а ты - немец. Кто из нас после этого должен бояться гулять в лесу?'. Жених как-то сразу поник, и остаток свидания мы провели в тягостном молчании.
Следующий претендент на мою руку и больное сердце привел меня в кафе, где и рассказал душевную историю, которую я запомнила на всю жизнь. Май 1945 года. Советские войска вошли в Германию, простое население которой умирало от голода. Среди голодающих была и мать моего нового знакомого. Но кроме советских войск, в Германии уже находились американские. Немецкие жители просили у солдат поесть. Американцы дали голодной женщине плитку шоколада, а ДОНСКИЕ КАЗАКИ - хлеба. Он так и сказал - донские казаки. Впечатление от этой щедрости его мать пронесла через всю жизнь и рассказывала по несколько раз каждому из своих девяти детей. Я выдержала паузу, а потом так тихо и просто сказала: 'Как интересно, а ведь я тоже донская казачка'. Парень упал со стула. Такого везения, он просто не мог себе представить: русская, да еще с такими корнями! Через пять минут он предложил мне выйти за него замуж.
Но Бог, как известно, любит троицу. Третий 'жених' после непродолжительного свидания пригласил меня к себе домой, ему, видите ли, надо было переодеться после рабочего дня. Надо заметить, что работал он не на стройке, а в адвокатской конторе. Наслушавшись от подруги рассказов о законопослушании немецких граждан, я с легким сердцем согласилась на визит. В двухэтажном милом домике, где проживал хер Шульц, место нашлось для всего. Здесь были и наборы хрусталя, и репродукции Кандинского, и бесчисленные африканские статуэтки. Но неизгладимое впечатление на меня произвели не эти предметы интерьера, а совсем не примечательные на первый взгляд куклы. Но только на первый. Всматриваясь в отвратительные, иначе сказать нельзя, лица кукол, я понимала, что человек, решившийся поместить у себя в доме такие создания, нормальным быть не может. Вывод был сделан, и надо было действовать. Сразу же нашлась причина, по которой мне необходимо было срочно уехать, - разболелась голова. К счастью, хер не протестовал.
Я вернулась в квартиру подруги, закурила и поняла, что ничего хорошего из этих знакомств не выйдет. Я была просто запрограммирована на отрицательный результат: иностранцы мне не нравились. Возвращаться в Прагу не хотелось, и надо было что-то предпринимать дальше.