... Я смотрела в окно. На меня в отражении на фоне льющегося потока дождя уставилась женщина средних лет с крепко сжатыми челюстями, пристальными и как бы пронизывающими глазами, с твердой печатью на челе: эта знает, чего она хочет... Кто она, эта незнакомка, снизошедшая ко мне в моем почти монашеском лесном одиночестве? Я знаю ли ее? Когда-то была с ней знакома? Или это просто случайная душа, заглянувшая ко мне на огонек?..
Я в задумчивости подобрала зубочистку и стала деловито и собранно ее покусывать. Лесная незнакомка также ответила мне движением челюстей. Я отправила ей удивленно-вопрошающий взгляд: кто ты? Она же ответила на вопрос риторическим вопросом.
Мы знались когда-то? - мысленно спросила ее я.
Едва ли, - ответила она. Последний раз ты была моим отражением еще до этой эмиграции, два года назад. Такая робкая, вопрошающая, романтически возвышенная и как бы боящаяся спугнуть судьбу. Ты плакала, когда впервые увидела эту землю. Не от счастья - от боли, от предощущения того, сколько придется пережить и какие свои отражения ты увидишь в недалеком будущем.
Ты боялась водить машину, серьезно опасалась завязать контакты с местным населением с уверенностью, что не поймут широкого размаха иностранной души.
Тебя душил испуг, узнав цены на жизнь на местном рынке, и обнаружив впервые в собственной истории невозможность зарабатывать на достойную таковую своими руками.
Тебе долгое время, незнакомка, почему-то казалось, что виноват во всех твоих бедах, столь сильно изменившейся судьбе кто-то другой, третий, но не ты.
В жадных попытках обнаружить родственную душу, ты ринулась в мир виртуального пространства и открыла для себя такие же сотенные, а может и даже тысячные армии отчаявшихся, потерянных, потерявшихся в собственных переменах душ...
У тебя болезненно и мучительно изживали себя старые клетки, не только душа, но и физическое тело.
Откуда-то клыками полезли и так, что от боли захватывало дух, зубы мудрости - как невидимые клыки яростной агрессии и угрозы миру: ты- мне, а я - тебе вот как, ах!..
Первый раз сев сама за руль автомобиля, как будто приняв глоток для храбрости, ты испытала такой головокружительный, жгучий эмоциональный оргазм по возвращении назад живой и невредимой, что еще после, весь вечер скакала неуспокоенная и захлебнувшаяся от собственной храбрости покорения и одоления новых вершин.
Ты тосковала болезненно и мучительно: и рождались письма во все концы света - сотни и тысячи компьютерных строк, которые объединили тебя через интернет с живущими. Это как перестукивание по камерам приговоренных. И мир узнал о твоей судьбе и ответил своей эмпатией.
Ты кусала губы, но стискивала челюсти и шла вперед: рвалась за руль и рулила по четыре часа в оба конца, чтобы сесть за студенческую парту и вновь почувствовать себя с профессионалами на равных, но уже в этой стране.
Ты бесконечно дописывала резюме, добавляя в приложении документы, и слала их тысячами пульсирующих точек. Это было как SOS: я снова хочу найти свое место в мире!
Ты примирилась со ставшими заурядными, отказами официальных чиновников: для иностранцев мало места в чужих границах.
Ты долбила дятлом себе и окружающим: я есмь ЧЕЛОВЕК! Я был профессионал! Я хочу вновь кем-то стать! Где мое место в жизни?
Мужья подруг дружно отвечали тебе: у плиты! Другие, их антагонисты, советовали: надо делать шаги: по одному каждый раз и открывать новые двери. Всем им спасибо.
Ты меняла и примиряла себя с миром вовне, параллельно налаживая мир изнутри. И он, такой же замкнутый, прошло время, перестал казаться адом. Вернее, сам по себе внутренний мирок не изменился - изменилось к нему отношение. Рай и ад - внутри нас. Так что...
Ты стала видеть людей. Не то, чтобы насквозь, но многое в изоляции, уединении и тишине двух прошедших лет, вдруг обрело особую ясность, прозрачность. То есть, неправда больше не представлялась своей противоположностью, и многие человеческие мотивы бывших и будущих: родных, друзей, коллег, однополчан, стали вдруг очевидными, как рисунок через целофан. Не стало слово, однажды произнесенное, рядиться в одежды: оно несло сразу понятие, свой первоначальный смысл и оттенок...
Менялись лица, действующие герои и города. Менялись декорации, но не менялась суть. Отпустила болезненность, пришло насыщение и осознание многого. Сокровенного, глубинного, недосказанного в этом контексте. А зачем? Определенный уровень осознания не выразить вербальными понятиями. Каждому свой час и свой путь, как сказанное в добиблейские времена - каждому свое...
...В отражение мокнущего от дождя окна, на меня по прежнему смотрела собранная, знающая цену земному женщина. Это была Я. Которой я не знала...
Это был еще один этап, проторенный среди препятствий путь. Смерти не было. Была боль и был катарсис, приблизивший к очищению. Еще одна ступенька. Рано уходить? Надо еще чему-то научиться? Ах, эмиграция!..
