"Наверное, всё-таки больше всего любителей сёрфа находится среди пилотов и авиадиспетчеров", - подумал я, глядя на надписи BOARDING напротив нескольких рейсов на терминале в аэропорту. "А лентяи же", - развивалась дальше мысль, - "после прохождения паспортного контроля сразу же бросаются в дьюти фри, чтобы купить ненужной дребедени, в то время, когда сознательные граждане увлекаются призывами пилотов и катаются на досках". Мрачно пнув доску и получив три занозы в ногу, я плюнул в сторону дьюти фри и пошел к трапу. В салоне стоял кавардак. Все лихорадочно, толкали друг друга, и наступая соседям на ноги, рассаживались по местам. Внезапно вдруг оказалось, что буквы N и H - совершенно разные, что никак не укладывалось в голове соотечественников. "Вы бы еще "Эс как доллар" вспомнили" - раздраженно мелькнуло в голове. А тем временем, суматоха, царившая в салоне, достигла своего апогея. Дядечки в дублёнках и тетушки в поддельных шубах принялись терроризировать друг друга и соседей на предмет "вас здесь не сидело". И если бы не вмешательство стройной юной стюардессы, к счастью, совершенно недавно выучившей оба алфавита, в ход вскоре пошли бы доски, сумки и пакеты из дьюти фри. - Господи, - не отпускала меня глубоко засевшая мысль. - Сколько же должно смениться поколений, родившихся уже после распада совка, чтобы твои люди поняли, что если они едут - о да! - за рубеж, то выпячивать свое невежество или устраивать привычно громкие склоки не то, что не нормально, а самый настоящий моветон...
Взлёт!.. Наконец-то!!.. Я привычно перекрестился и зажмурился: боюсь высоты, и несколько лет частых полетов не смогли исправить этот детский страх.... Вскоре над креслами потухла надпись "пристегните ремни", и пассажиры смогли разбиться на несколько независимых групп. Занимавшиеся сёрфингом с пилотами радостно улыбались, извлекали занозы, обсуждали прошедшие гонки и будущее времяпровождение. Им скучно не было. Другие же шумно шуршали каталогами; часть любовалась свежеприобретённым "товаром", а еще кое-то уже начинал тот самый свежеприобрётенный товар жадно пить. Крайне небольшое количество людей, вроде меня, составляли боящиеся полёта или высоты. Из них, несколько господ перелистывали периодику и книги, еще несколько бедняг поспешно вырубались в алкогольных парах, предвидев заранее свой страх и нагрузившись перед посадкой. Я закрыл глаза, намереваясь отключиться. Рядом что-то засопело, и тотчас же на пустовавшее кресло рядом с моим, шумно плюхнулся гражданин. Скосив глаза, я увидел черноволосого, усатого, кареглазого мужчину, по всей видимости, уроженца западной части страны. Почти развалив в порыве неистощимого энтузиазма бедное кресло, мужчина зашуршал пакетом, доставая из него большую бутылку Джека Дэниелса. Правильно, вуйку, тебе не так обидно потратиться на двухлитровую бутыль, потому что купленные четыре пол-литра будут стоить почти в два раза дороже, а три - один-в-один как твоя баклага. Невольно вспомнилась концовка анекдота про соотечественника, который, изнемогая, бросает шапку вперёд, с криком "а цэ - на помидоры!.." По тому, насколько рьяно дядя принялся за содержимое бутылки, очевидно было, что последняя, несмотря на внушительный объем, до конца полёта не доживёт. "Конечно же", - подумал я, - "кто же тебя с открытой-то посудой через контроль-то выпустит? А зная твой род - ты скорее отравишься, нежели выбросишь недопитое"... - Здорово! Куда летишь? - прервал мою полудрёму сосед. Дурацкий вопрос, учитывая, что самолет летит в Осло без пересадки: неужели я выйду с парашютом посреди полёта? - В Осло, видимо, я ведь на этом самолёте. - Ха-ха, я тоже! Не оценил. И стоило метать сарказм перед виски? - По работе? - На этот раз нет. Отдыхать. - И как отдыхать зимой будешь? - не умолкал дядька. - Сёрф. - Шо? - Сёрф. Это спорт такой, и музыка такая есть. А вы?.. Ну, зачем, спрашивается, я из вежливости его спросил? Дань стилю работы, не иначе. Конечно, похоже, что ты решил восполнить пробелы в своем образовании. Вернее, судя по лицу интеллектуала, залить в сплошной пробел малую толику. Спасибо, моей ведь помощью разжиться хочешь?.. - Так ты музыкант? - наморщив лоб, дядя выдал тяжелое умозаключение, основательно взвесив мой ответ. - Да, музыкант в том числе. Где мой мозг? Кто потащил меня за язык? Эх, началось... - А-а-а... И что же играешь? Ишь ты, каким панибратским вдруг стал тон? Понятно, в люмпенской табели о рангах музыканты стоят на одной ступеньке со слугами. Дескать, принёс, сыграл, душу потешил, и ушел, чтобы размышлению господ не мешать. Ведь так приятно - скажи-ка, дядя, ведь на шару? - думать свысока о том, чего не понимаешь и о том, кем не станешь? Жалко, что не сказал ему своё место работы и должность. Тогда бы пил ты свой виски и не мешал мне спать. Но слово не воробей, вылетит - и ищи журавля в руке, синицу в небе, волка не корми... - Мы играем сёрф. - Шо? - Сёрф. Это название музыкального стиля. - Ха-ха, не слышал никогда! А на шо похоже?.. - "Криминальное чтиво" смотрели? Заглавную тему помните? - Спрашиваешь! Достали. Объяснять не смыслящему в музыке человеку, что такое твой стиль. Готов поспорить, что сейчас последует еще более наболевший вопрос. Точно. - А поёт у вас кто? Баба? А красивая? Промолчу. Почти. - Мы инструментал играем. - Да вы что?! А поёт-то кто у вас? К счастью, мимо прошла та самая стюардесса-миротворец, и внимание вуйка, занятого вопросом сексапильности темы сисек как потенциала женского вокала, было отвлечено на улыбчивую девушку. - Вишь, - и он заговорщически пребольно пнул меня локтём в бок, - бабу? Ишь, форму напялила, гордая, а сама-то шкилетина какая вырисовалась? Ценитель выискался, растуды тебя в качели. Красивая девушка, стройная. Я понимаю, что дома он к коровам да свиньям привык. И еще, как назло, моё сонливое настроение внезапно улетучилось. - Как по мне, - сказал я, - красивая девушка должна быть изящной и стройной. Если девушки много - она становится похожей на блюдо, пусть в целом и съедобное, но в которое бездарный повар положил слишком много майонеза. Вот ведь не надо было сравнивать. Да еще и перечить. Вот теперь он, подогретый качественным виски, который он пьёт в первый раз в жизни, начнет возражать. Надоело это всё. Сколько еще лететь осталось?.. - А шо ты против майонеза имеешь? Да ничего, если в меру и без твоих умных высказываний. Иди-ка ты на хутор.... А я тебе сейчас еще и дорогу покажу... И хоть я и очень устал после катания на доске, но не поддеть холуя просто не мог. - Слушайте меня внимательно, любезный, когда я спрашиваю! Вы вот, к примеру, такого умного из себя корчите, а вот отвечайте: вы сможете правильно написать слово "майонез"?.. По-английски?.. Вы не знаете английский??!!.. По-вашему, что - все норвежцы виртуозно владеют суржиком, да только из вредности не признаются перед такими вот красавцами-орлами?..
Дядя побагровел. Беззвучно шевеля маслянистыми губами и топорща засаленные усы, он тщетно пытался подобрать слова для достойного ответа. Получилось не очень: я этого ожидал. - Ты меня, сопляк, будешь учить, как МНЕ разговаривать и как МНЕ писать?? - очень болезненно воспринял замечание. Я попал в самую болезненную точку необразованности. Ну что ж, придется вспоминать девяностые. С любым человеком нужно разговаривать только на понятном ему языке. -То, что вы сказали - не больше, чем пустой звук. Вы так не ответили на мой вопрос. Отвечайте. - Ты мне потрынди здесь! Грамотный нашелся! - дядя нарастил децибелы. Вполне естественно, что в своём колхозе логический понятийный разговор вуйко не вёл никогда. Эх, надо веселее, продолжаем в том же духе!.. - Уважаемый, мы с вами на брудершафт не пили. Это раз. Вы не ответили на мой вопрос, это два. Будем базарить или беспредел творить?.. - Да кто ты тут такой, слышь ваще? - дядя угрожающе зашуршал пакетом с бутылкой. Ясно, разговаривать не умеем, умеем начинать беспредел. Я передвинул доску ближе к своей левой руке, стараясь не привлекать его внимания. Доска для сёрфинга - прекрасный аргумент против человека, не умеющего отличить песок от гальки. Внезапно, видимо разбуженный нарастающим шумом, из подсобки вышел заспанный второй пилот. Посмотрев на нас, и мгновенно оценив ситуацию, пилот размахнулся именной доской, и со всего размаха обрушил её на лоб истеричного свинопаса. Я отставил доску, которую уже держал наизготове... ..Спасибо тебе, неизвестный товарищ! Жаль, правда, что ты, а не я, закончил этот разговор. Ну, ничего - он всё равно получил причитающееся. Вуйко затих на высокой ноте и сполз по спинке кресла. На лбу и носу виднелись четыре свежие занозы; возле уха, куда пришёлся киль доски, начала вздуваться огромная шишка. Пилот поймал мой благодарный взгляд и подмигнул. Остаток полёта обещал быть спокойным.
2.
Аэропорт Гардермоен. Красивый, современный, несущий в себе величественную мрачность северной страны. Говорят, входит в тройку лучших аэропортов мира с минимальным количеством краж и потерь. Я невольно улыбнулся, вспомнив, как в прошлый раз, будучи изрядно нетрезвым, забыл в зале ожидания свой ноутбук, отправившись в город налегке. И надо же, через полчаса меня нашли, вручили портфель, нисколько не пожурив, даже наоборот: приглашали прилетать к ним еще. Осло, я не забыл твое приглашение - я снова здесь, в этом терминале!
Я забрал свой небольшой багаж, который уже вертелся на ленте, поджидая нас, и пошел к эскалатору к поездам. "Дома ждешь по полчаса", - вспомнилось мне. - "Европейская столица, как же", - привычно подумалось о родном городе ворчливо, но уже вполне миролюбиво. Странно, но настроение тянуло на твердую "четверку", и даже порывалось в сторону "пятерки", прикидываясь филантропом. "Не к добру это", - разворчалась осторожная интуиция. Удар в правую щиколотку, пришедшийся в момент опускания ноги на эскалатор, миролюбивым отнюдь не показался. Сгруппировавшись и восстановив равновесие, я перехватил доску обеими руками и, приседая, резко развернулся в полувольте, нанося красивый рубящий удар справа... ... и еле успел остановить доску в полуметре от знакомого лба, на котором красовался свежий громадный пластырь. - Ой, извините, я нечаянно, - заторопился дядя, начав как бы виновато извиняться. Ах ты, трусливая скотина!.. Ведь если бы не моя реакция - я бы уже летел носом вниз. На что ты, падла, и рассчитывал. И хорошо было бы для меня, окажись на пути полета кто-то из пассажиров. В лучшем случае исход бы был, как у тебя - пластырь на весь лоб и испорченный отдых. Забавно, но я почувствовал себя семилетним проказником, находящим потехой засунуть майского жука в журнал учительнице, панически боящейся насекомых. В конце-то концов, я отдыхать приехал, а не "бибикать и всё портить", как выразился один мой коллега. Шагнув на ступеньку вниз, я стал в двух шагах позади громадного северянина.
Мой соотечественник, видимо, был насколько настырен, настолько же и туп. При смене маршей эскалатора я интуитивно убрал правую ногу и перехватил сумку в левую руку, а короткая, но широкая его ступня врезалась под правую икру северянина, движущегося впереди. Развернув широкие плечи, потомок викингов вперил свои ясные синие глаза в вуйка. "От же ж досада", - явно читалось на лице дяди. Ничего, голубчик, сейчас твоя бумага всё стерпит! В глазах оскорбленного великана всё отчетливее и ярче читалась мысль: "Сейчас я тебе топором дам по башке, в фиорд брошу - и только чайки по тебе закричат!" Такого взгляда дядя выдержать не смог. Пробормотав что-то нечленораздельное, он перепрыгнул, словно газель, на другой эскалатор, и помчался в сторону второго выхода, задевая по пути баулом неторопливых северных пассажиров.
- Я прошу прощения за своего соотечественника, - сказал я викингу. - Сейчас у нас начинают цвести подснежники, и у некоторых особей бывает обострение аллергии на пыльцу. Громадный мужчина оценивающе посмотрел на меня и вдруг громко расхохотался. - Редко встретишь человека, извиняющегося за своего соотечественника так, что и возразить нечего, - сквозь хохот произнес он. Приглядевшись к моему багажу внимательнее, он не без основания спросил: - простите за моё любопытство, - взгляд его задержался на доске - и вы ... тоже?.. - Что означает "и вы тоже"? - бестактно переспросил я гиганта. Ничуть не обидевшись, северянин продолжал. - Вы тоже сёрфом увлекаетесь? - Ну да, я собственно и приехал в Осло с этой целью. - Может, вы и музыкой занимаетесь? - спросил он, переводя взгляд на недавно зажившие шрамы на фалангах пальцев (на днях, увлёкшись, я сильно задел костяшками большую тарелку) - Конечно же, играю! Я, собственно, не видел еще ни одного сёрфера, не пытавшегося хоть раз, но взять гитару в руки, равно, как и наоборот - музыканта, не пытавшегося ни разу стать на доску. Ваш покорный слуга, приехал сюда впервые в жизни стать на волну... - Я тоже... Я ведь тоже играю! У меня своя группа, я - гитарист! - Замечательно!.. Как вы называетесь? - В данный момент, - ответил викинг, - мы называемся Готланд Тьюнз. Но это так, наш сайд-проект, мы с его помощью деньги зарабатываем. Заодно, сёрфово обрабатывая народные песни, несём музыку в непросвещенные массы, знающие из серфа только музыку из фильма "Криминальное чтиво", вернее, только заглавную песню к нему. А если очень повезет - то и последнюю тоже.
Ах, ну почему же именно тебя, потомка драккаров, не было еще час назад в соседнем кресле? Ведь одни мысли мыслим...
- А мы, - радостно произнёс я, - мы называемся Сиртаки Кадиллаки. Я как раз вернулся с балканского полуострова, с отдыха, и вот такое название привёз. Естественно, тоже играем сёрф, правда, получается часто мрачно и уныло. Собственно, почему я и выбрал зимнюю Норвегию: чтобы испытать волну, чтобы понять, как посреди зимы получаются такие весёлые и запоминающиеся мотивы... - Зря это вы Норвегию выбрали, - перебил меня скандинав. - Кстати, прошу прощения, что не представился: меня зовут Маттиас Асгардссон, но вы можете называть меня просто Мэтт. - Ох, я также прошу прощения. Меня зовут... - я перебрал в памяти все вариации своего имени, одинаково неподходящего в произношении для скандинавов - ... Натаниел Тобиассон, - наконец-то нашелся я, - для друзей - просто Нэт. - Так вы тоже?.. Не "-сен", а "-ссон"?.. Вы швед, как и я?.. - Не совсем, - потупился я. - Вернее, совсем нет. Это просто наиболее дословный перевод моего имени и фамилии. А сам я родом из Украины. Ох, зачем я сказал?.. Сейчас мне припомнят Полтаву... - Аaa, наши союзники!..
- Простите?!.. - Вы - наследник наших союзников в битве против Российской Империи. Очень горько, что мы вместе проиграли битву... - Ну, что вы, бросьте.... Знаете, ведь хоть у нас на флагах цвета и одинаковые, но мы за триста лет не умудрились на нём даже подобие креста нарисовать... - Мэтт мне начинал всё больше и больше нравиться. - Ха-ха-ха!.. - загрохотал на весь зал Мэтт. - Вы мне всё больше и больше нравитесь, молодой человек! - Взаимно!.. Нет, ну я, конечно, рад!.. Только вот не в моих правилах: взять - и подружиться со случайным знакомым на пятой минуте общения. Впрочем, а почему сегодня не сделать первое исключение? Ой, нет, уже второе?.. - Простите, вы упомянули, что Норвегия была мной выбрана зря? Вы, всё же, лучше разбираетесь в местной специфике, объясните, пожалуйста, мне интересно... - Да тут и разбираться нечего! Вы, к примеру, где планировали ловить волну? - Ну... Мои познания в географии Норвегии весьма скромны, я планировал съездить в Сандефьёрд, а если мне там не понравится - вдоль побережья к Бергену, может, и до Трондхейма доберусь... Сможете мне подсказать места? - Категорическое "нет". Только не в этой стране. Не на этих побережьях. - Но почему???.. - Вы заметили, что в Норвегии нет почти ни одной мало-мальски известной сёрфовой команды? - Заметил, но мне непонятна причина. Может быть, дело в менталитете, может - в других причинах, мне неизвестных, - не желая показаться бестактным иностранцем, я уточнил: - уверен, что Вы знаете причины, в отличие от меня?.. - Долгая история... - Мэтт печально улыбнулся в усы. - Слушайте, где вы остановились?.. Давайте пересечемся сегодня вечером и выпьем бокальчик-другой местного дрянного алкоголя?.. - Я всеми руками "за"!.. В хостеле "Кристинелунд", где меня ожидает номер... Мэтт ошарашено улыбнулся и перебил меня. - Молодой человек, вы верите в судьбу? Каждый раз, приезжая в Осло, я останавливаюсь там! Вы еще скажите, на втором этаже?!.. - полувопросительно произнёс он. - На втором! Правда, если заходить, то он первый по счёту, так как их "первый" находится в подвале. - Ну тогда и выбираться нам далеко не надо! Местный "Винный монопольный" в двух кварталах, ассортимент, правда, не чета нашему... Ну, тогда в отеле и посидим! - С удовольствием!.. - произнес я. Полёт, столь неприятно начавшийся, был сторицей вознагражден нашим спонтанным знакомством. - Вот тогда я и расскажу вам, почему норвежских сёрферов никто не знает. Кстати, вы надолго? А то я в Осло всего лишь на день, завезти наши записи своему другу. Он очень сёрф любит. Он блэк-метал играет. - Блэк-метал?.. Но.... Какое отношение к сёрфу?.. Или же... - странная догадка начала зарождаться у меня. Быстрая игра, тридцать вторые ноты... Но связь, связи не вижу?!.. - Вот в хостеле всё и расскажу. Идёт, Нэт?.. Давай на "ты"?!.. - Давай, Мэтт! Радостно пожав друг другу руки, мы нырнули в вагон столичного экспресса. Если точнее, то "нырнул" только я, а Мэтту пришлось "влезть": комплекции он был неимоверной, даже для скандинавских богатырей.
3.
Не в первый раз я видел хостел "Кристинелунд", но всякий раз вид небольшого домика, уютно примостившегося на самом краю косогора так, что все его окна выходили на солнечную сторону, с острой крышей, по северному большими окнами и приятного цвета стенами, радовали глаза. Дорожка к хостелу, ведущая от мостовой через изящные ворота с калиткой прямо к парадному входу и гаражам, была заботливо посыпана толченым углем - на улице был легкий гололед, а подъем от ворот до входа был достаточно крутым. - Добрый день, господа! Рад снова увидеть вас в вашем доме! - поздоровался я с хозяевами. - Добрый день, господин Тобиассон, ваш номер готов и ждет вас! - улыбаясь, ответила дружелюбная чета норвежцев. - Добрый день, господин Асгардссон, вы оба пожаловали к нам на редкость в тихое время: кроме вас двоих, есть еще молодая пара, но она на третьем этаже, ах вот еще, да!.. Обещался приехать переночевать еще один постоялец, а так - дом в вашем распоряжении, и ежели вам не понравятся ваши номера - будьте любезны выбирать любой по вашему вкусу! - Спасибо, господа, но нам очень по душе наши любимые номера, - почти синхронно ответили мы с Мэттом.
- Постоялец будет поздно вечером, ключ у него с собой, так что располагайтесь, как вашей душе угодно! - неизменно вежливо ответил хозяин. Быстро побросав вещи к себе в номера, мы отправились в ближайший "Винный монопольный", по наводке Мэтта. В магазине стоял кавардак, и обычно вежливые северяне перекрикивали друг друга, разбирая оставшиеся спиртные напитки: был вечер пятницы. В мгновение ока забрав две последние бутылки Аквавита (во многом благодаря внушительной внешности Маттиаса), мы отправились обратно, и уже через десять минут снова переступили порог хостела. - Ну что за народ, - ворчал Мэтт, - сколько выпивки не бери, всё равно возвращаться придется. А там что? А там уже всё вымели перед закрытием. Как раз вернёмся, и поцелуем замок. - Не сердись, - предложил я. - Пятница, всё же. Нынче в центр города даже соваться не хочется. - Ага, - проворчал викинг снова. - Сейчас на улицах ни души, все сидят и напиваются дома. Зато посмотришь через два часа! Нетрезвые, снова полезут на улицу в ночные клубы. Теперь уже за лёгкими наркотиками. Ну что за жизнь...
Не видел ты, дружище, настоящей плохой жизни. Хотя, впрочем, симптомы те же, просто процент быдла у нас на улицах другой. Здесь хоть и нетрезвые, но приветливые. Если и орут - то от радости, а не бьют друг другу лица с трехэтажными матюгами и выражением крайней озлобленности. Хотя, если быть до конца откровенным, соваться вечером в пятницу, например, в район центрального вокзала Осло, не хотелось даже здесь. - Не переживай, - сказал я. - у меня еще в запасе есть немного нашего отечественного алкоголя. Мэтт проворчал что-то невнятное, но было видно, что моя последняя фраза вернула его в приятное состояние духа. - Ты, помнится, собирался рассказать о неудачных попытках сёрфинга в Норвегии, - сказал я, ставя на стол первую бутылку Аквавита. - Да! - оживился Мэтт, доставая граненые стаканы из своего походного рюкзака. Граненые стаканы?.. Откуда?.. Впрочем, время покажет. Или мне кажется, или история наших стран всё-таки имеет много общего. Или же я многого еще не знаю о Мэтте. - Ты как, с географией дружишь?.. - Дружу немного, - признался я, доставая ноутбук. Надо было написать жене, что я успешно добрался. Чтобы не нервничала. - Я очень люблю изучать карты, вот экономическую географию, правда, не любил никогда. - А тебе она сейчас и не нужна будет. Посмотри (я открыл на ноутбуке карту Норвегии) на западное побережье. От Ларвика до Тромсё. Что ты видишь? - Вижу изрезанный берег и много островов, - неуверенно ответил я. - Ты ведь, Нэт, никогда на западном берегу не бывал? - Нет, правда, не доводилось. - Там же одни скалы! - воскликнул Мэтт. - Скалы, и ни одного кусочка нормального пляжа!! Только безумец может становиться на доску в тех местах!!! - А что в этом плохого? Я же не на песке плаваю... Мне волна нужна, и мелководье, а судя по карте, есть и то, и другое... - Знаешь, сколько молодых сёрферов думали так же?!.. - внезапно взорвался Мэтт. В его синих глазах засветилась ярость, смешанная с каким-то неизвестным доселе выражением. - И что с ними случается?!.. - Почему "думали" в прошедшем времени, но "случается" - в теперешнем?.. - Да потому что... - Мэтт побагровел, затем отхлебнул полстакана Аквавита, крякнул, и, занюхав рукавом, немного успокоился. - Слушай внимательно, и никогда не езди на норвежский берег с доской для сёрфинга. А если и приехал - не становись, ради Одина, на неё! Море в Норвегии, несмотря на то, что никогда не замерзает ввиду близости Гольфстрима, очень бурное и коварное. И всё бы ничего, да только, как я уже упоминал, до самого Трондхейма нет ни единой полоски пляжа. Только скалы и фиорды. И волны!... волны... - Мэтт, казалось, расстроился. - Так это же хорошо!.. - не сдержался я. Несмотря на то, что я перебил Мэтта, он не рассердился. Наоборот, лицо его стало задумчивым, и как мне теперь наверняка показалось, печальным и грустным. - Хорошо, когда ты плывешь на доске и поджидаешь волну. Хорошо, когда идеально круглая волна несёт тебя вдоль берега. Хорошо, когда ты идеально с неё соскальзываешь и разворачиваешь доску обратно, в сторону океана, - вдруг он вскочил, чуть не достав головой до потолка, и перевернул стакан. - И до чёртиков плохо, когда следующая волна накрывает тебя и тащит к берегу!.. К скалам!!.. С губительной скоростью!!.. На камни!!!..
- ...знаешь, сколько таких спортсменов и музыкантов уже погибло? - немного отдышавшись, с горечью произнёс он. - А знаешь, скольких из них собирали по частицам, или только что не скатывали рулоном? Знаешь, каково оно - самому, лично, отдирать то, что осталось от лучшего друга, от двух-трёх скал??!!.. - На Мэтта было страшно смотреть. Отвесив викингу дружественный подзатыльник доской, я обратил его внимание на заново наполненный стакан. Не смотря внутрь, он одним махом опустошил его, шумно вздохнул и перевел дух. - Извини, друг, - окончательно успокоился он. - Слишком уж яркие воспоминания. Не сердись. - Всё в порядке, это ты за оплеуху не сердись. Выпьем?.. - Давай! - оживился Мэтт, подняв вновь наполненный стакан. Такого мощного человека, казалось, и пять бутылок дрянного Аквавита не могут свалить. - Ну, за сёрф с нами и бурун с ними! - он до дна опрокинул в свою луженную глотку стакан, и, не морщась, закусил креветкой. Раздался отвратительный хруст: Мэтт в пылу разговора забыл её почистить. - Не мать и не так! Долбаная креветка, какого лада она, Обама-в-рот, носит панцирь?!.. Я не смог подавить смех, и расхохотался из-за нелепости и комичности ситуации. Помню, сам, будучи подростком, пытался откусить кусок рака, любезно врученного мне нашим гостем-рыбаком. Протянув Мэтту очищенную креветку, я уже спокойнее спросил: - А выше Трондхейма? Неужели и там одни только скалы, волны, и ни одного участка пляжа. - Выше Трондхейма - еще хуже. - Икнув, Мэтт выплюнул кусок панциря в мусорное ведро. - Там Мальстрим.
- А почему это Ингве Мальмстим так не любит сёрферов? - И в самом деле: дрянной напиток, этот Аквавит. У меня уже начинало туманиться в голове. - Мальстрим, дырявая твоя доска! - Мэтт немного помолчал, после чего извинился. - Прости: мы, шведы - люди простые и, познакомившись, на любезности особо не размениваемся. Зато понимаем друг друга без обиняков. - Да всё нормально, - сказал я. - Я сам - приверженец такого искреннего и простого общения. - Отлично, - кивнул Мэтт. - Мальстрим - это несколько водоворотов. Они образуются из-за пересечения холодного и теплого течения, а если при этом присутствуют неровности дна... ох, брат, не завидую я тому сёрферу, который попадает в зону влияния водоворота. На моей памяти, только трое смогли выбраться, и то - благо, было кому помочь... Не видел ты эти синие, вытянутые тела, которые спустя несколько дней прибивает к берегу... - Мэтт со слезами на глазах замолчал, видимо, воспоминания одолевали его. - Знаешь, а ведь бывает еще хуже. - Что может быть хуже такой печальной кончины?.. - спросил я. - Остаться, акулий зуб, в живых!.. Абсолютно разочарованным!.. Потерять увлечение!.. Разочароваться, до глубочайшего шрама в душе!!.. - Ты о чём, Мэтт?..
- Вот представь, Нэт, ты едешь по горному серпантину вниз, на полной скорости, умело справляясь с поворотами, и вдруг, в самый последний момент, ты попадаешь на бесконечную полосу песка. У тебя останется запал, чтобы продолжить даунхилл? - Я лишь скажу: "сёрф твою гладь", и отправлюсь снова на вершину. Заново. - А если подобное происходит раз за разом? - Мэтт начинал раздражаться. - Ну... Я плюну на всё и поищу другую вершину. Или если окончательно разозлюсь - попробую что-то другое. - Ну вот! - радостно, и в то же время грустно сказал Мэтт. - Так с ними и происходит. Ты играешь с опасной стихией, скользя между бурунов, скал и водоворотов, и вдруг - заплываешь в фиорд со стоячей водой. Как будто шел, шел, и вдруг обгадился. А ты же знаешь, наш, северный, темперамент таков, что раздражение хоть и накапливается долго, но стоит ему один раз выплеснуться - и обратно возврата уже нет. - То есть, попав в очередной раз в фиорд, сёрфер, выражаясь по-народному, обламывается? - Да, - сухо констатировал Мэтт. - Но спорт не оставляет. Уходит в лыжники или сноубордисты. - Печально, - вздохнул я. - Из музыки уходят сугубо в спорт? Безвозвратно?.. - Не совсем, - ответил Мэтт, и в его глазах появилось уже знакомое мне непонятное грустное выражение. - Где-то половина разочаровавшихся...
И тут в дверь постучали.
4.
Я вскочил, нашаривая доску, и подбежал к двери, держа её наперевес. - Та расслабься ты, дружище, - смех Мэтта перешел в хихиканье. - Здесь зимой часто такое происходит с неместными. Постучит в дверь, потом поскользнется и съедет до самого забора. А потом, обычно, багаж съезжает вслед за ним. Пару шишек на лбу и заднице гарантированы, - засмеялся он. - А всё из-за того, что в пятницу вечером персонал, жаждущий выпить, забывает посыпать крутую дорожку углём. Сегодня, видал, посыпали, но помнишь - пока мы шли обратно, какой снег повалил?! Здесь, бывало, и машины на ручнике под откос сползали, а ты... сразу... с доской туда!... - Мэтт хихикнул, громко икнул, и наконец, не удержавшись, раскатисто расхохотался на два-три квартала. Скрипнула дверь, и в проёме показалось знакомое усатое лицо с пластырем на лбу, багровым ухом и свежим кровоподтёком на подбородке. Выплюнув пару кусочков угля, лицо безапелляционно заявило: - Что за дурацкая страна?! Никто, совершенно никто не понимает язык, даже если я говорю мед-лен-но-и-с-рас-ста-нов-кой!!.. А я, между прочим, пять часов летел, и еще четыре часа попутку ловил... - голос осёкся, увидев нас. Узнал, молодец, теперь можно и позабавиться. - А... вы... тоже здесь?.. - упавшим голосом озвучил дядя ставший очевидным для него факт. - Что он хочет, Нэт? - в голосе викинга прозвучало раздражение. Несомненно, Маттиас тоже узнал моего неприятного соотечественника. - Ничего особенного, - произнёс я, хохоча и сгибаясь от осознания комичности ситуации, - просто... он тоже поселился здесь!.. Мэтт весело, но ехидно, поднял левую бровь и произнёс непередаваемую фразу явно на шведском языке. Дядя в ужасе попятился обратно к двери, шокированный, совершенно забыв о местном рельефе. Опять раздался звук скольжения и отдалённый смачный удар, которому снова сопутствовали выражения, немножечко напоминавшие старонорвежский, и чуть менее - старославянский.
- Садись, горе, - всё еще смеющийся северянин, не церемонясь, плюхнул вуйка на первый попавшийся стул, и протянул ему стакан Аквавита. - Замёрз, небось?.. На лице вуйка, выражавшем полное смешение его неглубоких чувств, явно проступало незнание ни одного иностранного языка. Впрочем, мысленно исправился я, так же, как и родного литературного. Стакан он всё же жадно взял, хоть правда, и не без боязни. Сделав маленький глоток, он поперхнулся, закашлялся, получил доской по спине от нас обоих, после чего наконец-то обрёл возможность говорить. - Я - турист, хочу добраться до Лилехаммера, - заявил он. - Здесь, в Осло, я всего лишь переночую, поскольку мой поезд отходит рано утром, и ночевать на центральном вокзале у меня не было желания. Мне ради спокойствия не жалко было даже лишних денег. Господи, неужели этот сноб вообразил, что ночлег в хостеле затрагивает его бюджет? Впрочем, есть люди, которые даже за 10 ёре удавятся, лишь бы не платить. - Я слышал, что Лилехаммер - достаточно дорогое место для отдыха. - С этими словами, он вытащил из-за спины лыжи, и, с досадой обнаружив одну сломанную, видимо, при падении во дворе, продолжил: - Вы случайно не знаете, какие есть поблизости сёла? Чтобы подешевле угол снять, а? Господи, "сёла"! Да каждое из них больше твоего зачуханного села, в каждом есть по супермаркету, беспроводной точке доступа, медицинскому обслуживанию; впрочем, тебе этим пользоваться, но не понять. - ... Да и лыжи, похоже, придется мне менять..., продолжал сокрушался вуйко. Я перевёл про "сёла". Жаль, не стоило. Мэтт начал постепенно багроветь.
Как, всё-таки, иногда плохо переживать настоящие чувства, которые не ускользают от взгляда пристального собеседника. А дядя, как раз, с лихвой компенсировал свою неотёсанность интуитивной наблюдательностью. Он не мог не заметить перемены в лице Мэтта, правда, понять причину перемены - на это его интуиции не хватило. Поэтому он решил сгладить неловкий разговор. - Впрочем, я здесь всего лишь на пять дней (кто бы спорил, ты вряд ли превысишь расходы). Не подскажете ли мне, где можно остановиться, но не в самом Лилехаммере, а рядом?.. - предпринял последнюю вежливую попытку он. И в этот роковой для дяди момент, в хостел зашла та самая последняя постоялица, упомянутая хозяевами: по северному красивая молодая женщина.
Дядя, сам того не зная, подписал себе очень болезненный приговор: не удержавшись при виде красивой девушки, он гадко подмигнул, продолжив неоконченную фразу: - ...а особенно если женщины будут покрасивей, то другого места мне и не надо! - с этими словами он сделал последнюю в этом здании, и самую великую глупость: ущипнул гордо проходящую на кухню постоялицу за попку.
Инстинкты колхозника даром не проходят.
В своей ошибке вуйко смог убедиться полутора секундами позже. Целомудренная дочь фиордов, отвесив смачную пощечину наглецу, невозмутимо удалилась в сторону лестницы. Мэтт оставался спокойным на вид. Впрочем, я прекрасно знал это состояние ярости холерика: именно оно представляет наибольшую опасность. Он очень медленно, как бы равнодушно, даже умудрившись зевнуть и потянуться, привстал со своего места. Я оставался сидеть на стуле: попытка остановить стапятидесятикилограммовое тело, сплошь состоящее из сухожилий и мышц, стала бы настоящей трагедией для безумца, решившегося на подобное. Я полагал умеренные надежды только на его интеллект, который отнюдь не проигрывал его телосложению. Переход от вялости к действию был таким же стремительным и неожиданным для дяди. Мэтт умудрился сделать невероятное, с точки зрения человеческих возможностей: он, в одном стремительном прыжке через стол, сделал невообразимый кульбит, схватил на лету мою доску, которая стояла прислоненная с другой стороны. Разворачиваясь в полете, словно падающая кошка, он со всего размаха отвесил дяде крутящий удар снизу. Прямо под подбородок, оставив на нём внушительную гематому, а также заноз эдак десять-пятнадцать. Вуйко отлетел ко входной двери, словно жаба, где обмяк грудой тряпья. Ловко группируясь, Мэтт приземлился на пол, прокатился клубком еще метра два, выходя из кульбита прыжком вверх и в сторону, к двери. Еще мгновение, и он ногой отворил дверь, нанёся дяде последний вращающий удар справа, по инерции, умноженной на мощь своих мышц. "Это тебе сёрферский привет от наших женщин!.." - яростно выдохнул он, прыжком приземляясь на ноги и аккуратно прислонив доску на её прежнее место. Я не знал, аплодировать ли мне Маттиасу: он только что с лёгкостью проделал кажущиеся мне абсолютно невозможные пируэты; или же бежать на помощь к изрядно пострадавшему соотечественнику.
За это время моих размышлений, вуйко успел пролететь уже ставший привычным путь от крыльца к забору, попутно сломав две ветви растущей во дворе ели. Решетка на заборе выгнулась под тяжестью его туши, но, к счастью, не сломалась. Я решил вмешаться: пусть дядя неправ, но он пострадал больше всех. Спустившись к забору, я поднял вуйка и побрызгал ему в нос аквавитом, предварительно взбодрив его еще одним ударом доски по спине. - Слышишь, дядя, не трогай местных, - ответом служило глухое постанывание. - Они только на вид смирные, а стоит сделать шота, шо он не поймет - как будет вот так. - Я решил перейти на понятный для вуйка язык. Дядя застонал и вылез из прутьев забора. - Шо я ему сделал? Не его же щипал?! У нас она бы только... - У вас и у них - две разницы, неужто еще не понял? - Ох.... Отведи меня в номер, будь добр. Ага, уже "будь добр"? Мы только на силу реагируем? Ладно, не впервой, знаю. Втолкнув мужчину в его собственный ("номер эс-триста два") номер, я остановился на пороге, осенённый недоброй мыслью. - Ты спрашивал, куда поехать близ Лилехаммера? - Ага... - дядя растянулся на кровати, не прекращая постанывать. Чувствую себя гадиной, но извини, не люблю таких, как ты. Мэтт был прав, охаживая тебя доской. - Йотунхейм. Славное местечко в горах. И недорогое, в это время года. Конечно, стал бы я тебя туда посылать, если бы ты не был номинантом на премию Дарвина. И ведь я наверняка не расскажу тебе, как прошлой осенью два моих сотрудника едва не остались в ущельях и на перевалах того же Йотунхейма. Выживешь - сам проверишь. - Спасибо, земляк. Ха-ха. Вспомнил. "Земляк". Тебе напомнить диалог в самолёте? Ладно, досок тебе сегодня и так хватило на десять лет вперёд. Сиди в своих Старых Пизрадычах и не высовывайся больше. Если, конечно, вернёшься домой одним целым. - Удачи на горнолыжных трассах! -съязвил я напоследок. Стон был мне в ответ.
Спускаясь по лестнице, я не мог не задать себе вопрос. Почему, откуда такая ненависть к роду человеческому?.. Да и не ко всему роду: вон, Мэтт сидит, набычившись, как старый викинг, и мне радостно от того, что я сейчас присоединюсь к нему, и мы продолжим наш разговор. А как я ему в лицо посмотрю? Дядя-то причём? Ну пусть он дурак, но зачем мне брать смертный грех на душу, посылая его из мелкой мести в нечеловеческую местность? Неужели я настолько низкий человек, что готов был НА ТАКОЕ пойти??? Такого гадкого чувства по отношению к самому себе я никогда еще не испытывал. Искренне укоряя себя за мелочность и низость духа, я повернул по лестнице, направляясь обратно к дяде в номер, чтобы сказать, что я глупо пошутил, и ни в какой Йотунхейм на верную гибель ехать не стоит...
5.
- Правильно ты сделал, что отправил его в Йотунхейм, - вдруг, словно читая мои терзания, сказал Мэтт, закусив наконец-то очищенной креветкой. - Ты ведь правда, коришь сейчас себя за низость поступка?.. - Да... - сгорая от стыда, сказал я. - Так вот, друг, послушай и облегчись. У норвежцев все дети, наподобие американских скаутов, должны пройти по одному-двум маршрутам прежде, чем получить аттестат зрелости. По-другому, в этой земле не выжить. Я поперхнулся аквавитом. Неужели мой поступок мог оказаться априори правильным? Да нет же, Маттиас просто меня утешить решил... - Мы и шведских подростков первым делом отправляем в эти горы, - словно поймав мои сомнения, продолжал Мэтт. - И ты знаешь, у тех, кто проходит это испытание, внезапно улетучивается вся жизненная гниль, которая успела накопиться в их душонках за несколько лет. А если они не возвращаются - ну что же, скрепя сердце, не особо и жалко. Природа здесь неискренности не любит. А чтобы очистить твою совесть окончательно, скажу вот что: посольство всегда предупреждает всех иностранцев об опасности в горах, еще до въезда в страну. Так что ты, Нэт, ничего не сделал, как ты думаешь, плохого, и совесть тебя мучит потому, что ты не знал реального положения дел. А этот мужик, видимо, инструктаж прошляпил или думал в тот момент о грудастых девках, - Мэтт засмеялся и протянул мне полный стакан.
Внезапно, я почувствовал, как стыд и гнев на самого себя отступили. - Спасибо, Мэтт. - с облегчением произнёс я. - Ты оказал мне неоценимую услугу. - Что за глупости?.. А теперь, давай, выпьем за правильное решение! - Мэтт поднял гранчак, и вдруг заметив, что мой стакан от нахлынувших на меня переживаний уже успел опустеть, наполнил его до краёв. - Эх, ловись, волна, большая и маленькая!.. - он радостно поднял бокал, но вдруг, словно вспомнив что-то грустное, ставшая уже знакомая мне мрачная дымка снова наползла на его лицо. Кажется, у него было достаточно преболезненных воспоминаний, рвавшихся наружу. - До того, как нас прервал мой соотечественник, ты начал рассказ о выживших, но разочаровавшихся норвежских сёрферах? - я надеялся, я затронул именно ту, не дававшую ему покоя, тему. - Да.- словно встрепенулся Мэтт, и откупорил вторую бутылку Аквавита. - Слушай тогда дальше, если всё еще хочешь, - сказал он, наполняя наши стаканы. - Те, кто не смог больше заниматься сёрфингом по причинам физического характера, - тень омрачила его лицо, внезапно покрывшееся морщинами, - решили собираться здесь, в Осло, в одном из баров. Они стали играть музыку, внешне напоминающую сёрф, но намного быстрее. Да! И, кроме того, - он перебил меня, пораженного догадкой, и пытающегося вставить слово, - в песнях появился вокал. - Вокал был нужен, Нэт, чтобы выплеснуть наружу всю боль; чтобы оплакивать друзей, часто участников твоей бывшей сёрферской группы. Чтобы они знали и там, что их любят и помнят. И что не прекращают их дело. И даже если спорт выжившие вынуждены оставить, то музыку, мать их так, - он грохнул стаканом по столу, оставив на поверхности древесины приличную вмятину, - они никогда не оставят!!.. Хотя бы ради ушедших!!.. Да они, выжившие, всё равно не смогли бы жить без музыки!!!.. - он швырнул несчастный стакан в стену. Я молча протянул ему оставшийся свой. Конечно же, данная тема была ужасно болезненная для Мэтта. Хотелось дать ему выговориться, даже если бы я и не сопереживал ему. - Но почему не сёрф?.. Можно же и без волны играть сёрф?.. Мэтт грустно улыбнулся. - Знаешь, как говорят у нас в Швеции? С волны долой - из сёрфа вон.
Я замолчал, пораженный. - Так они... играют... блэк-метал?.. - Да. - А ведь, похоже, хоть и с вокалом!.. - А как иначе, - грустно улыбнулся Мэтт. - Ты же знаешь, что, сколько сёрфера не корми - он в море смотрит... - Слушай, вы разве тоже так придумываете?.. - Что значит: "и вы тоже"? "И как это мы тоже"? - в словах Мэтта я услышал дружеское издевательство над ранее произнесённой в аэропорту своей фразой. Лицо его потихоньку начало светлеть. - Ну-у-у... Пословицы... Образные выражения... - замялся я. Аквавит окончательно повлиял на мою способность ориентироваться в собственных мыслях. К счастью, Мэтт еще не закончил: - Вот такая печальная судьба норвежских сёрферов. Знаешь, Нэт, мы, в Швеции, с нашими сёрферскими командами, при каждом тосте говорим, между собой: дякую тоби, Боже, що я не норвег.
"Не может быть.... Неужели национальные цвета влияют?.. Та ладно!.. Хотя... бело-сине-красный флаг... желто-голубой флаг... Норвегия... Швеция..." ... В моем затуманенном сознании зашевелилась кажущаяся мне политкорректной мысль: - Слушай, Мэтт, а за что вы так норвежцев-то не любите?!.. ... Неужели я ошибся и сейчас полечу вслед за дядей?.. ... - Да потому что глупые люди!.. - рявкнул Мэтт, снова распаляясь. - Нефть есть?.. Есть!.. Море есть?.. Есть!.. Еда есть?.. Есть!.. А они всё вечно чем-то недовольны, всё время задирают нос, хотя, видит Один, в свое время мы давали жару и норвежцам, которые были нашими вассалами, и датчанам, которые завоевали наш Юг. Между прочим, именно Юг, выход к нашей здравнице, Ботническому Побережью Скандиназа!!.. Сказав это, Мэтт не удержался, чтобы не выскочить наружу и не угостить размашистым ударом своей доски датчанина, на свое горе проходящего мимо. Датчанин плавно осел в сугроб, только успев выговорить на своём быстром датском языке: "За что?!" "Было бы за что - убил бы!" - бодро сказал Мэтт, и, вернувшись на место, продолжил: - Да, так вот, мы им здорово дали жару. Выгнали их обратно к себе на острова, пущай сёрфют по своему мелководью без волн, - хихикнув, сказал он. - Разве ты слышал когда-нибудь о датских сёрферах? - Нет. И теперь понимаю, почему, - улыбнулся я. Определённо, этот человек, со своим вспыльчивым, искренним и очень ранимым характером, был мне по душе. А ведь я-то, его знал даже меньше четырёх часов!..
6.
- А вот мой брат, - неожиданно грустно произнёс Мэтт, - остался здесь, в Норвегии. - Ему здесь больше понравилось?.. - Спроси меня, Нэт, какой бы швед променял свою родину на клятых норвегив. Спроси меня, Нэт, и ты не услышишь ни об одном шведе. Вероятней всего, ты просто получишь доской по хлебалу за кощунство. - Понял. Тогда почему он здесь?.. - Здесь играют блэк. И здесь погибла его команда. В двух километрах от Ларвика. Они были на гастролях, в гостях.... И кто только дёрнул их присоединиться к местным??!.. Я наконец-то понял, что стояло за печальным выражением глаз Мэтта. Боль утраты. Непередаваемая горечь осознания того, что старое время не вернешь. Несчастный человек... - Ты к нему приехал?.. - Да. Я привёз ему наш новый диск, а он мне обещал свой новый. Посвященный его бывшей команде. После чего, я уезжаю обратно к себе, завтра в полдень. Не могу здесь долго находиться, - и он, неожиданно для меня, подавил рвущийся наружу всхлип. - Какая досада, мать его, - с досадой искренне произнёс я. - Только стоило познакомиться со стоящим (Мэтт польщено улыбнулся) человеком, как он уезжает.... Кстати, Мэтт, слушай, ты вот... говорил... - Ну?.. - В Норвегии сёрфа нет?.. - Категорически. У них даже во время правления регента был такой государственный девиз: в Норвегии сёрфа нет. - Объясни, почему тогда у вас - есть?!.. Ведь Швеция вообще-то находится в Ботническом заливе, море спокойное. Берега, да, мелководные, но ведь и волны-то нет! - наступила моя очередь заводиться. - Почему же, скажи на милость, Швеция всё же известная среди сёрферских коллективов? Волной, всё же, получается, вышли?.. Или скалы прячете, до поры до времени?.. - Х-х-ха!.. - Мэтт спрятал улыбку в свои роскошные усы. Выражение его лица вдруг стало добродушно лукавым. - Ты точно остаёшься здесь? Мой рассказ тебя не поколебал?.. - Я тебе верю. У меня семья, я не желаю им своей смерти. Так что делать мне здесь больше нечего, я же не по работе приехал... - А не хочешь вернуться со мной завтра, в Эребру? - неожиданно предложил он. - Больше одного дня в Норвегии - и я устаю. Зверски устаю. И прежде всего, из-за их поведения, и манеры произношения. Ну, скажи, Нэт, как можно доверять людям, которые произносят название своей столицы - Осло - как "Уушлу"? Я заржал. Уж очень живописно, хоть и немного утрированно, прозвучала его фраза. - А вам-то что? Их столица - как хотят, пусть так и называют!.. - Ты знаешь, друг, они коверкают всё! Все названия! - Будь Мэтт породистым жеребцом, он бы уже бил копытами и грыз удила. - У нас, знаешь ли, есть такая шутка. Встречаются два брата в центре столицы. Один говорит: "Улофэ, а ты знаешь, як оти драни норвежци наш прекрасный Стокгольм называють? - Нет, а как?.. - Штуукхуульм! - Повбывав бы!"
От удивления я больно сел пятой точкой на пол, вернее даже - упал. Достав из своей сумки бутылку, на этот раз нашей, родной водки, которую никогда не любил, я протянул её Маттиасу. - Мэтт, я тебя знаю несколько часов, но, знаешь - верю! - твёрдо решил я. - Поехали в Эребру, едрён батон! Ну этих норгов нафиг: сёрфить - трудно, выпивка - дорогая и невкусная, люди - надменные и чересчур расслабленные!.. Мэтт радостно встрепенулся: - Отлично, Нэт, я тебя забираю! Познакомишься с прекрасным городком на берегу озера, увидишь наших сёрферов, попробуешь наши пляжи!.. - ... Секундочку! - возразил я, - Озеро?.. Сёрф?.. Пляжи?.. - Сам всё увидишь!.. - загадочно произнёс Мэтт, улыбаясь.
7.
Тарахтя и покряхтывая, поезд перевалил последний норвежский горный хребет. Таможенники, едва завидев наши доски, лишь мельком взглянули в наши паспорта и ретиво удалились. - Эх-х-х, приехали, свобода! - радостно воскликнул Мэтт, и, развалившись, запел: ...и от Суоми до датских морей, шведская братия всех сильней! - Что такое? - спросил я. - Чего они так быстро ретировались? Неужели есть какая-либо разница между "до перевала" и "после перевала"? - Конечно, - вздохнул Мэтт. - Здесь и трава зеленее, и небо синее. Неужели ты не замечаешь, брат?..
Брат?.. Нет, я, конечно, рад... Ты и сам мне по душе... Брат.... - Ну... - я взглянул за окно поезда, где мела метель, и снег оседал на горные склоны, - разницы, кроме твоего восклицания, я не вижу... - А как же, - допивая вчерашнюю бутылку, произнёс Мэтт. - На первых порах, пока со склонов гор не скатились, редко кто замечает разницу между Швецией и Норвегией. Но ты вот, например, на нашего проводника посмотри, - сказал он, открывая с шипением банку пива, купленную им у упомянутого проводника еще в Осло. - Не замечаешь, из какой он страны?..
Как по мне, все тарабарские скандинавские наречия воспринимались мной, как однообразный источник головной боли, но разочаровывать Мэтта я не стал. - Он как-то мягче говорит.... - предположил я. (..Хотя, о чём я, зная только английский, могу судить?..) - Вот именно! - обрадовался Мэтт. - Мягче, верно, брат, подметил! Наш язык намного мягче норвежского. Да и нравы мягче, что бы там не говорили немцы или норги. Мы, шведы, знаем толк в порядке, - Мэтт, увлекаясь, продолжал: - И, если к нам гость пожаловал- то он настоящий гость, не то, что там, позади, - Мэтт высунулся в окно поезда и сплюнул обратно в метель. - Там, в фьордистане, гостей не уважают. Проклятый шовинизм. - Он сплюнул в окно еще раз. - Ты знаешь, Нэт, что эти западэнцы не любят никого, кроме своих?..
- Как это?.. - задохнулся я. - Они такие приветливые... Хозяева хостела... - ДА! - пиво, похоже, начинало быстро действовать на Мэтта. - Приветливые, едрён батон!.. А в душе только думают, поскорее бы он или она оставили денежки и смылись! - Ты бы послушал, что они говорят после твоего отъезда! - Мэтт в третий раз открыл окно, но сплюнуть перехотел - за окном уже проносилась заснеженная Швеция. - Именно, Нэт, именно норвегам принадлежит пословица о друзьях. И даже её они переиначили!!! - с шипением была открыта вторая банка. Я посмотрел на марку пива, это была неизвестная мне доселе "Арбуга". Десять и шесть градусов, - отобрав у Мэтта, отхлебнув, прочитал я. - Скоро Мэтту станет совсем хорошо, и он уснёт, подумал я, вспоминая "Чэрнигивськэ Мицнэ". Но не так случилось, как мне думалось. Кажется, "Арбуга" обладало прекрасным свойством. Опьянеть ты опьяневал, конечно, но до безобразной мути в голове тебе однозначно не хватало эдак минимум бутылки коньяка. - Хорошее пиво, - подумал я, и спросил у Мэтта: - Чувак, а что, пиво в Швеции - настолько же качественное? Ведь с ассортиментом "Винного монопольного" не сравнить, а шведское там было... - Конечно, друг!.. - Мэтт радостно включился в высказанную мысль. - Моча там газированная, слабоалкогольная, а не шведское пиво!.. Шведское пиво - еще то: пей, сколько хочешь, бодун настанет разве что с четвёртого литра!.. - он допил содержимое банки и выставил на стол новую. - Норги не любят гостей, только деньги, то есть, из иностранцев - только туристы, остальные так, дерьмо! Ты знаешь, дружище, что они говорят о предложении о дружбе, нет? - Мэтта понесло в северянском экстазе. - Так вот! Я знаю, и брат мой знает, я говорил ему - не оставайся там!.. Одним духом осушив третью банку пива, он достал четвёртую. Сколько же банок он купил?.. Точно уверен, что к приезду в Эребру он будет уже несёрфибельным, подумал я: - И что эти ребята ему сказали? Он что - предложил кому-то дружбу, так как вот ты мне, познакомившись и поняв похожесть?.. - Именно! - рявкнул Мэтт. - У них, (непечатное шведское слово)дь, есть даже особая пословица на эту тему. Знаешь, какая? - И, не дождавшись ответа, он противно, растягивая гласные, произнёс: - Трондхеееймский воолк тебе товааарищ...
- Ыых-х-х... - только и смог выговорить я, прежде чем пиво стало у меня поперёк горла. - Куда катится мир... - Чего, ну, брат?.. - удивился Мэтт. - Что, и у вас так?.. - Да! Пословицы - они и есть пословицы. Мы вот, к примеру, говорим, - наступила моя очередь словоохотничать, - ...Когда кто-то пытается сделать больше, нежели может, ему говорят: "Шире доски не сёрфнешь!" - Га-га-га!.. - поперхнулся пивом Мэтт. - И ты тоже переделываешь?.. - Я?!.. - возмутился я. - Да я что - один такой умный?! Вся моя группа переделывает люмпенскую реальность под своё восприятие!.. - я отнял у Мэтта недопитую половину банки. - Да?!.. - по-детски обиделся Мэтт. - ... ты еще скажи, что пословицу "сколько сёрфера не пои, он всё равно на волны смотрит", придумали ваши блэк-металлисты?!..
- Ладно тебе, друг, - рассмеялся я. - Это явно твоё творчество, - сказал я, полагаясь на интуицию. Мэтт рассмеялся. - Таки да, ой моё, - продолжал он. - Хотя, у меня в группе все такие. Например, я целых два дня еле удерживался, чтобы не описаться со смеху, после фразы басиста: "после сёрфа досками не машут"!.. - Бу-га-га!.. - не выдержал я. - Гы-гы-гы! - вторил Мэтт. - Сёрфер сёрферу - акула! - не сдавался я. - Я не могу-у-у больше!.. - прорыдал Мэтт в ответ, и тут же выдал: - Ты знаешь, что такое политический сёрф? Это когда за свои убеждения - та оппоненту доской по хлебалу!.. - А-ха-ха-ха!!.. - захрюкав, от души расхохотался я, - а как насчёт такого: Волна! И сёрфер, брызги туго, Летя, стал пеной поднимать. Его доска звенит упруго, Барашков синих режет гладь.
- Сегодня ты победил!.. - хохоча и вытирая слёзы, признал Мэтт. - Это ведь из Некрасова, из произведения "Кому до Руси плыть хорошо"? - проявляя неожиданную осведомленность, но, даже здесь не изменяя своему дару переиначивать, спросил он. - Оно самое! - хохотал я, не в силах остановиться.
Поезд резко затормозил. - Карлстад, - произнёс Мэтт. - Следующая остановка - Эребру, наша!.. - он с нетерпением погладил доску. "Жене надо написать", - мысленно вдруг встрепенулся я. - "Сказать ей, что отправился в Швецию. Так она и скажет: дурак, почему в Норвегии не остался?.. А что мне ответить?.. Мэтта она не видела, убеждений его не слышала... скажу, что, по мнению местных, в Швеции пляжи лучше. И не совру ведь. Мэтт - местный, пусть и не для Норвегии, но всё же - скандинав, и лучше разбирается в Атлантике... Эх-х.... Вот если бы их познакомить - всё бы поняла сразу. Такая же харизма и шарм, как у тебя. Такая же искренность.
Друг. Нет, ну, правда, будь у Мэтта семья - дружили бы семьями. Да посмотрим, время покажет, это европейцы привыкли жениться после сорока, и рожать после пятидесяти. Так что время есть. А пока будем дружить просто так. Мне всё равно, главное - что человек свой. Товарищ"...
Я открыл ноутбук и сразу закрыл его. Надо быть полным болваном, чтобы пытаться ловить вай-фай не в Макдональдзе, и не в центре какого-либо городишки, тем более, свежи воспоминания о том, что в нашей стране, в нашем "каком-либо" городишке ты скорее словишь пенделя вместе со своим ноутбуком, и уж никоим образом не вай-фай... - Открой, сразу видно, что не местный!.. - ехидно вмешался Мэтт. - У нас, в Швеции, вай-фай ловит абсолютно везде. Даже в тундре, даже там, где нет никаких передатчиков, и вообще - признаков цивилизации. - ???? -Я и сам не понимаю, почему. Нет, ну мы, конечно, привыкли к такой бесплатной радости, но гости удивляются. А другие страны как?.. Я много где побывал и много где поездил, везде за вай-фай деньги берут.... Но ты знаешь, после дружеского приёма в клубе моего брата, куда их чаще всего приглашают, я уже ничему не удивляюсь... - Мэтта увлекли воспоминания, к сожалению, не связанные с разговором. - Они даже за раздевалку берут деньги, какой уж там вай-фай!.. А их хвалёная библиотека?! Надуваются от гордости на весь Нордик, а книги-то сугубо на норвежском... - в сердцах сплюнул Мэтт, попав мне на одеяло. - А что за клуб такой? - спросил я. - Может, я бывал там? - "Проект жGд" - сказал он. - Это если по-нашему. А если на их клятий норвезький мови - так это, блин, пишется, как "Проект ьGф". Написав оба названия на листочке, он спросил: - не правда ли, разница есть? - Да есть, малёхо, - ответил я. - Как по мне, шведский вариант более читабелен и понятен...
- Ты еще исландцев не слышал, - фыркнул он. - Там вообще, как заведут свой трактор - так хоть в ледники прячься. И всё вроде и понятно, но смех берет - он снова фыркнул, припоминая что-то забавное. - Чувак, ты хоть в курсе, как твоё имя они, скорее всего, станут произносить?.. - Ну нет же, конечно!.. - Хха, ну тогда держись крепче: Н?ахттание?хлр!.. Мысленно я спрятался с доской в ледник. Ну да, я же Наттаниэл. Но как же так? Только оттуда, из ледника, я осмелился подать голос:
- Я ни в Вавилоне, ни в Ассирии не бывал. Откуда у них такое произношение? - Доолго дуумаюуут!.. - заржал Мэтт. - И долго тянут гласные: так, что они заканчиваются на выдохе. Согласной. Усёк?.. - Мэтт достал следующую "Арбугу". Господи, сколько же ты пива взял?.. Ящик?.. Полтора?.. Два?.. - А ты давай, открывай свой ноутбук, вай-фай у нас везде, хоть и даже нам, историкам, непонятно, почему, и как, и откуда сигнал. - Слушай, может быть, это в поезде передатчик... - Да какой там поезд?!.. Говорю же тебе, даже за Полярным кругом, в тундре, и то ловит! Никто еще не потерялся за несколько столетий!.. Короче, пользуйся, - и Мэтт вышел в тамбур. Я открыл ноутбук. Да!!!.. В течение десяти секунд связь была установлена! На четырёх делениях из пяти возможных!.. И это несмотря на то, что поезд нёсся по безлюдному лесу, среди холмов, плавно снижаясь в долину, где сквозь дымку утреннего тумана виднелась водная гладь.... Неужели это и есть окрестности Эребру, шведского рая сёрферов? Верилось с трудом. Похоже, подумал я, Мэтт решил меня разыграть, пусть по-доброму, пусть пригласив в гости, но причем, на милость, здесь сёрф?.. На этой равнине?.. С этим озером?..
Ghbdtn? Wjhb! - выскочило окно Гугл Талка. Супруга, видимо, как раз переводила очередной текст, и забыла переключить раскладку. Из вредности, присущей мне, я решил ответить тем же, издеваясь, как, впрочем, обычно было принято между нами двумя: - Plfhjdf! Gbie bp gjtlf? Yfghfdkz.cm d "ht,he? Vyt gjcjdtnjdfk yjdsq pyfrjvs - nfv yfvyjuj ,tpjgfcytq , - был мой ответ. Много написал. Но ничего, не в первый раз - "Яндекс" нашу белиберду переводит на ура. На совсем уж худой конец, есть Punto Switcher. Специально написанный для таких разгильдяев, как мы двое.
Глуповатая улыбка разлилась на моем лице, как я не пытался сохранить внешнее равнодушие. Оба мы имели недостатки, но они с лихвой перекрывались достоинствами в другом человеке, и, что самое главное - подобные же недостатки находились в нас самих, и мы оба это понимали, принимая их и превозмогая их по мере нашего взросления. Я вдруг осознал, насколько за эти два дня разверзлась громадная бездна нехватки общения с ней. - Всё, - решил я, - как бы ни сложились обстоятельства - завтра, ну, максимум, если рейс неудобен, послезавтра, я буду рядом с ней. И мне всё равно, что это будет за место, город, или страна. Мой дом - вот там, бл(непечатное шведское слово), с ней, рядом.
Хлопнула дверь. Мэтт, с облегчившимися глазами, пролез на своё место, но вдруг застыл, пораженный, увидев мой напечатанный текст. Его глаза округлились, словно у лесного филина: - Вы с женой знаете староскандинавский?!!... - удивленным шепотом произнёс он. - Только письменно, - решил не разочаровывать товарища я. - Получилось так, что мы изучали его независимо друг от друга. И, что самое интересное, в основном по нашей же невнимательности, - покраснев, я потупил глаза, несмотря на то, что сказал правду. - Великолепно!.. Я сам увлекаюсь историей, даже проучился первые три курса на факультете древнескандинавского, пока меня не выгнали за моё основное увлечение, больно надавав доской по заднице... - А за что надавали-то? - не удержался я. - Кого-то обидел? - Придирчиво оглядев Мэтта еще раз с ног до головы, я подумал, что мое спонтанное предположение правильно, умножая телосложение и скорость Мэтта на его ум. - Да ну, ты меня переоцениваешь! - добродушно улыбнулся Мэтт. - Дело в том, что я с первого курса не расставался с гитарой. Даже в туалете тремоло играл. Даже с девушкой - и то - не мог удержаться, чтобы не выдать пассажем импровизацию, после удачного оргазма!.. - и у него в горле снова забулькала "Арбуга". - А ты думал, меня отчислили за драку?.. Бу-га-га-га!!! Нэт, братишка, не родился еще тот бурсак, который против моей доски пошел бы!.. Мда, Маттиас. Почто, почто ты гонишь их? Трудно им идти против доски, - вдруг не в тему вспомнилась мне, уже переделанная, цитата.
Поезд затормозил перед станцией. Внезапно вдали раздался глухой взрыв. Что-то, вроде ударной волны, свалило меня и викинга на пол нашего вагона; жалостно задребезжали оконные стёкла. Стиснув зубы, я сдёрнул своё одеяло с постели, и в отчаянном рывке прислонил его к оконной раме. - Страшно?.. - Мэтт белозубо улыбался, отдыхая (...отдыхая??!!..) на полу. Рядом стояла новая банка пива, и я знал, что к тому времени, как Мэтт поднимется, эта банка отправится в мусорное ведро, а следующая... Мэтт забрал у меня одеяло, свернув его в тугой узел, и поднял оконную раму, впустив свежий зимний озёрный воздух, торжественно произнёся: - Знакомься, Нэт! Эребру!.. Немного помолчав, он с добродушной издевкой добавил, указывая на меня: - Знакомься, Эребру! Это Нэт, твой будущий сёрфингист!
Вдали прогремел еще один взрыв. Доска выпала у меня из рук, больно ударив по пальцам ног. Сирена скорой помощи, завывая, приближалась.
8.
- Что это такое, Мэтт?.. Теракт?.. - понизив голос до шёпота, спросил я. - Та расслабься ты, всё в порядке, - надув пузырь жвачки и громко лопнув его, противным шёпотом передразнил меня Мэтт, и, перейдя на обычный голос, добавил: - Идём, всё под контролем, на месте увидишь!.. - Но сирена?.. Скорая помощь?.. Ты уверен?.. - не успокаивался я, - и это ты называешь "всё под контролем"?!.. Дружески треснув меня доской по плечам, Мэтт улыбнулся, но сразу же и нахмурился. - Да, несчастные случаи случаются в процессе, но обычно дело заканчивается лишь легкой контузией. - Легкая контузия??.. Ты меня что - за дурака принимаешь?.. - Пошли! - нетерпеливо прервал меня Матиас. - Всему свое время, придём - и все твои вопросы отпадут сами собой! Вспоминая, как мгновенно и болезненно Маттиас расправился с моим глупым соотечественником, а также взвешивая его необычайную физическую силу, в сочетании с невероятной для его размеров ловкостью, я счел благоразумным отложить все вопросы на потом.
- Я тебя на свою тренировочную базу веду, - как бы извиняясь, произнёс Мэтт. - Взрывы, собственно, оттуда и доносятся, но это лишь часть программы тренировки. Ничего себе, "часть тренировки"?!.. А что тогда представляет "боевое задание"? Ладно...
Какая-то часть моего сознания уже сожалела, что я так легко поддался на поездку в Эребру.
Вид главного входа на тренировочную базу неожиданно заставлял вспомнить советские восьмидесятые, отозвавшиеся в сердце уколом ностальгии. На воротах, явно скопированных с советского аналога, висел щит с названием и логотипом базы. Надпись, исполненная на неправильном транслите, гласила: Сёрф и молот
Справа от названия располагался логотип, отметающий все сомнения в происхождении фразы: молот, словно сошедший с советского герба, перекрещивался с доской для сёрфинга.
- Твоё творчество?.. - изумленно спросил я. - Моё, - польщено улыбнувшись, гордо надуваясь, ответил Мэтт, явно доволен впечатлением, которое произвела на меня вывеска. - Значит, ты бывал в Советском Союзе?.. - Когда я еще был подростком, меня, как уроженца социалистической страны - ты же знаешь, что в Швеции социализм - отправили в ваш международный лагерь, "Артек", по обмену. "Артеку" же я и обязан увлечением морем и волнами, - подытожил Мэтт. - Именно после вашего лагеря, я больше не представлял свою дальнейшую жизнь без красивого буруна, доски и себя на ней. Именно вернувшись из "Артека", 14-летним пацаном, я впервые взял в руки гитару, и это стало увлечением жизни. Зуб даю.
- Мда-а-а, а ты здесь серьезно всё обустроил... - всё еще находясь под впечатлением, произнёс я. Взгляд мой скользнул по приземистому зданию, изнутри которого доносились отчаянные тремоло; над входом внутрь красовался еще один щит, выполненный также в стиле последнего десятилетия Союза: "Школа досок". Рядом с надписью, были изображены ряды подростков, бодро марширующих с гитарами на ремнях, несущие свои доски над головой на манер советских транспарантов. - А это что?.. - мой изумлённый взгляд остановился на явно культовом сооружении, которое венчал титановый крест. - Церковь, что ли?.. На табличке возле входа в притвор, было написано: "Храм блаж. Дикия Дейлия". - Да, - ответил Мэтт. - Но это уже не моих рук дело. Сёрферы сами построили этот храм, перед тем придя ко мне с просьбой. Мол, не возражаю ли я. А что я? Я никогда не был против. Ведь если ты смотришь в глаза опасности каждый день - поневоле начнёшь задумываться о всевышнем. Но мне кажется, что здесь они немного перегнули палку. Нет, ну надо же - причислить Дика Дейла к лику блаженных!.. - Ну, понять их, по крайней мере, можно, - встал на защиту спортсменов я. - Всё-таки, родоначальник и основатель стиля, да еще и христианин... - Мо-о-о-ожно, - саркастически протянул Мэтт. - Но всё же, приписать Дику лик блаженного - кажется, это перебор!.. - Перебор, - согласился я. - А что они исповедуют? - Та такое, получилась у них причудливая смесь кальвинизма и православия. - Православия??.. В вашей стране вроде протестантство доминирует?!.. - Да, - хихикнул Матиас. - Но им было мало: они даже пословицу в своем стиле придумали: Море, волны, кальвинизм укрепляют организм. Вот уморы, - уже во весь голос рассмеялся он. - А православие, друг, было принесено именно вашими народами! - Как это?.. - перехватило дыхание у меня. - К тебе приезжали выходцы из наших стран?.. - Конечно! - надув губы, произнёс он. - У меня ведь много кто побывал! И не только сёрферы, а просто музыканты, устраивали для себя что-то наподобие экстрим-туров. Всё не прошло для них зря. Часть увлеклись сёрфом, часть убежали, словно от огня, а еще часть, - здесь Мэтт горько вздохнул, - перестали играть сёрф. - Почему?.. Несчастный случай?.. - предположил я, основываясь на жуткой информации о Норвегии. - Именно, - еще раз вздохнул Мэтт. - Знаешь группу "Деф Леппард"? - Конечно же, знаю! - немного обиделся я. - Постой, не хочешь ли ты сказать, что они раньше играли сёрф??.. - Именно это я и хочу сказать. - грустно ответил Мэтт. - Единственный случай. И то, я не могу не отдать дань уважения этой британской команде. - Расскажи. - Их барабанщик оказался слишком близко от эпицентра взрыва...
- Да что за взрывы-то?.. - перебил его я. - Да подожди, сейчас поймешь!!.. - раздраженно ответил он. - И не перебивай!.. - Извини, я просто многого еще не понимаю. - Не сердись, - извинился Мэтт. - Я просто хочу, чтобы ты сам всё увидел. Так вот, их барабанщик не ушел от взрыва вовремя. Бедняга лишился руки, и его отвезли в больницу. Барабанщик!!.. Ты, Нэт, как барабанщик, понимаешь, что такое - для драммера лишиться руки!!!.. - Это конец, - подтвердил я. - Но они... - ...Да, ребята в его группе оказались настоящими мужчинами и настоящими друзьями. Ты знаешь, что они не играли два года, пока он не сконструировал установку, на которой игра одной рукой компенсировалась с помощью игрой ноги. Естественно, что сёрф играть они уже больше не смогли, отчасти из-за специфики, ну, ты меня понимаешь, отчасти - из-за неприятных воспоминаний. Но они не бросили товарища в беде!!.. - горячо сказал Мэтт. - А это самое важное!.. - Конечно, надо признаться, - Мэтт сплюнул на землю, - мне никогда не нравилась та лабуда, которую они стали впоследствии играть, но зато, по крайней мере, в их мелодиях чувствуются настоящие сёрферские корни!..
- А ты еще упоминал, что к тебе приезжали ребята из наших стран?.. - Да, было дело. Один приезжал еще во время Советского Союза, настоящий мужик, хоть и ненормальный немного. А второй, поп-музыкант, которого я рассчитывал обратить в нашу музыку, был здесь уже после распада страны. - И что он, не обратился? - спросил я, лихорадочно роясь в памяти, пытаясь отыскать имена сёрферов начала девяностых годов, впрочем, тщетно. - Если мне не изменяет память, то нет. - Конечно же, нет, - Мэтт сплюнул на землю еще раз. - В Йотунхейм бы его, да подержать подольше!.. Может, и стал бы человеком. - По правде говоря, надо всё же сказать, - продолжил он, - что на одну песню его хватило. Но, если мне не изменяет память, ухода в сёрф ему не простила бы его жена. Собственно, она и ушла от него после этой песни, видимо, из-за боязни того, что музыка мужа потеряет коммерческую ценность. Коммерческую!.. - и он оросил землю целой серией плевков, словно верблюд. - Будто сайд-проект нельзя сделать было!.. Так этот мужик, тряпка, так и не осилил уйти из поп-музыки... - А что за песня, на которую, ты говоришь, его хватило? - Та дурацкие слова, - поморщился Мэтт. - Что-то вроде Дельфин и русалка, Сюжет этой песни Моя подсказала гитара. Моя, между прочим, гитара!! - сердито выкрикнул он. - Это я ему показал, как нужно играть!!.. А он заохал, мол, и быстро очень, и насыщенно, и что идея новая у него есть, быстро собрался, попрощался и уехал. Наверное, свою песенку сочинять, - зло прошипел Мэтт. - Хорошо, что хоть за номер заплатил и доску не поломал. Дельфин, бл(злое непечатное шведское слово), а с доски сполз - так у него так сильно х...вост дрожал и плавники колотились!.. Дельфин, (отборная фраза на староскандинавском), жалко, что я, болван, не вернул ему деньги и рострум не начистил!!!.. - возмущенно кипел Мэтт.
- А это... ты говорил еще об одном товарище, во времена Союза?.. - я увел товарища от неприятной темы. - Это кто был? Я что-то и при Союзе сёрфа не припоминаю... Он тоже не смог осилить? - Этот был совершенно другим, - успокоился он. - Такое в глазах у него безумие было, правильное. И катался он хорошо. Это он православным был. Абсолютно бесстрашный человек. Еще взрыва нет - а он уже доску хватает и в воду лезет... - Да что за взрывы?!.. - снова рассердился я. - Что ты вокруг да около?! Рассказывай!..
Как ни странно, Мэтт не обиделся в ответ. Просто попросил меня подождать, так сказать, естественного хода событий. Что же он замыслил?..
- Звали его... - Мэтт наморщил лоб, вспоминая. - Фёдор... Частокол?.. Что-то похожее... - Понял, о ком ты! - Радостно воскликнул я. - Фёдор Честюков! Гений аккордеона в рок-н-ролле!.. - Да, он свой большой аккордеон таскал с собой везде, даже в кровать брал, - подтвердил меня Мэтт. - пытался всё время сочинять, и, видит Один, у него отлично получалось!.. Он при мне придумал текст: Школа досок, это школа капитанов. Там я научился сёрфить в шторм, со стаканом! Так я и назвал свою школу. "Школа досок". На память. - Но кажется мне, - продолжал Мэтт, - что он был, чем дальше, тем больше не в себе. Что с ним стало, Нэт, не знаешь? В психушке кончил? - Да. Его упрятали в психбольницу. Но хочу тебе сказать, Мэтт, что он справился, вышел, и даже продолжил заниматься музыкой!.. И что я тебе еще скажу, зная, что тебя это очень обрадует - свой последний концерт с группой он закончил великолепной восьмиминутной сёрферской композицией, собственного сочинения. О, как он бешено играл там тремоло на аккордеоне!.. - Вот это новость!!!.. - возрадовался Мэтт, даже притопнул ногой, - первый аккордеонист в нашем стиле!!.. - ловким движением он достал две последние банки "Арбуги" из кармана. - Ну, давай, за "новую волну"!.. - Га-га-га!.. За нью-сёрф!!.. - Гы-гы-гы!!.. За неосёрфицизм!!!.. - Бу-га-га!!.. За место сёрфа, которое изменить нельзя!.. - Ладно, на этот раз ты победил!.. - без огорчения признал Матиас.
10.
- ...смотри, как это делается у нас, в Швеции!.. - Мэтт ловко размахнулся своей ручищей и бросил непонятный предмет почти на середину озера. - И теперь смотри, что сейчас будет!.. Непонятный предмет плюхнулся в воду, концентрические круги стали разбегаться от места падения. И больше ничто не нарушало безмятежную водную гладь озера.
Эх, Матиас, разыгрываешь ты меня, что ли?.. Зачем ты меня сюда притащил? Да еще и доску заставил взять, километр пешком тащить на плече - не шутка ведь... это для тебя, гиганта, такой вес нипочём, а я уже старею.... Хотя, ты сам выглядишь лет на двадцать старше меня, так что мне стыдно роптать...
Мой бессвязный поток мыслей прервало жутковатое зрелище. Я увидел, словно в замедленной съемке, как в месте падения штуковины начал вспучиваться огромный столб воды, превращаясь в "ядерный гриб". Он всё рос, и наконец-то, шумно взорвался, порождая громаднейшую волну...
- ... в тротиловом эквиваленте - грамм триста, не меньше, - только и успел подумать я, как волна взрыва беспощадно швырнула меня на гальку. Доска свалилась сверху, больно ударив меня по носу, но к счастью, прикрыв от волны. Удивительно, но на Матиаса, ударная волна кажется не подействовала вообще. Окинув оценивающим взглядом образовавшийся бурун, он схватил доску, и огромным прыжком ринулся в воды озера, еще мгновение назад казавшиеся безмятежными. - Смотри, как мы, шведы, обходимся без калифорнийских пляжей!.. - его ликующий возглас донёсся откуда-то со стороны надвигающегося грозного вала волны.
Бурун уже начинал заворачиваться вовнутрь. - А здесь мелко, - подумал я. - Но... Мэтт вынырнул внутри буруна, сразу за его пенистой гривой. Ловко взобравшись на доску, он направил её вдоль этой искусственной волны, скользя и лавируя по зыбкой поверхности. Прокатившись так метров семьдесят, Мэтт с победоносным видом развернул доску в сторону берега. - Теперь ты понял?.. И вот скажи теперь - ты хотел бы услышать об этом в поезде, или всё же, лучше было один раз увидеть? - радостно ликуя, светясь от радости, спросил он. - Да-а-а... - только и смог выдавить я. - Этот народ неистребим!.. надо же... придумать такое... в абсолютный штиль... и такая практика... опасность похлеще акул будет! - еле выровнял я свой голос, правда, так не смог совладать с выпученными глазами и открытым ртом. Мэтт оценил моё состояние, гордо надуваясь, как индюк. - А то, брат, сёрфить захочешь - и не так раскорячишься, - вытираясь полотенцем и поспешно натягивая одежду, важно заявил он. - Так это... так это... получается, ты стоишь у самых истоков шведского сёрфа?!.. - вырвалось у меня.
- Ну, - вдруг потупился Мэтт, - с меня всё началось, но бахвалиться я не люблю... Как же, брат, может, бахвалиться ты не любишь, но если тебя хвалят - пусть вполне заслуженно - ты непомерно надуваешься. Я тобой горжусь, правда, дружище. Мир существует, пока есть такие энтузиасты своего дела, преодолевающие абсолютно все препятствия. - Знаешь, я понимаю ребят, которые построили церковь. Удивляюсь, как это они тебя не причислили к лику блаженных... - Еще чего не хватало?!.. - возмутился Мэтт. - Да за подобную идею я бы их так отделал, что даже в Осло бы содрогнулись!.. Да, отделать ты можешь, сам видел, благо - не на себе испытал. - Я так понимаю, что скорая помощь тогда ехала к очередному новичку, или неудачнику? - поинтересовался я. - Что с ним случилось? - Обычная контузия, - Мэтт повязал свой шарф. - Через пару дней снова будет здесь. Он молодой, но уже два раза контуженный - и всё возвращается. Я в него верю. - Слушай, - решил осторожно спросить я. - Не моё дело, но как твоя семья относится к такому небезопасному твоему увлечению? Еще и база твоя, дело жизни, если можно так сказать... - Будь спокоен, - довольно хохотнул он. - Единомышленники мы. Жена ведёт дела базы. Дети мои играют сёрф вместе со мной! В нашей группе!.. Разве не радость?.. - Мэтт вопросительно поднял обе брови.
Ответ был на сто процентов искренним. - Замечательно!.. Просто замечательно!.. Отлично - все пропитаны одним духом и одной водой! - не мог я не порадоваться за общее дело. - Может, даже с внуками играть будешь!.. - Хотел бы я... - мечтательно произнёс Мэтт. - Кто знает, кто знает... Я надеюсь, что внуки, когда вырастут, захотят... но им сначала родиться надо, - хихикнул он. - Слушай, - не унимал я своего интереса. - Ну, не все же обходятся контузией? Ты рассказывал, бывают и серьёзнее травмы... - Бывают, - странно, но он не расстроился. - Для таковых тоже дело жизни находится. - ... как в Норвегии?.. - Почти. - Почти?.. - Почти. У нас здесь блэк не играют. - А что играют? - Я их всех в Гётеборг отправляю. Так уж сложилось. - А в Гётеборге, что им делать? - удивился я. - Х-ха!.. Неужели ты не слышал о так называемом "гётеборжском звуке"? - Э-э-э... Мелодический дет-металл? - Он самый! - улыбнулся Мэтт. - И намного круче, нежели это тупое норвежское долбилово. Мелодическая игра. У нас, брат, не такое депрессивное настроение, как у этих, трехцветных зазнаек! - он похрустел суставами пальцев. - Есть только одно правило, сродни суеверию: никогда, никогда не примешивать стилистику металла в сёрфовые композиции. Наоборот - включать сёрфовые партии в металл - можно. В конце-то концов, весь металл от сёрфа ведет начало. А вот идти от обратного, музыканты считают, есть навлечь на себя беду. - Понятно, - судорожно сглотнул я, вспоминая своё желание привнести металл в сёрф во многих композициях, - я так больше поступать не буду. - И правильно, - согласился он. - Зачем тебе плыть против водоворота?..
11.
Попрощавшись со своим новым товарищем, со слезами и грустной улыбкой на лице я пошёл в сторону паспортного контроля стокгольмского аэропорта Арланда. Да, у меня был его почтовый адрес и номер телефона; а у него были все мои контакты. Да, мы договорились о совместном туре. Да, мы обменялись записями наших групп. Но всё же, почему мне так не хотелось с ним прощаться? Наверное, Маттиас, ты мне стал больше, чем товарищ. Ты, за эти краткие, но насыщенные дни, успел стать мне не только товарищем, но и другом. И хоть мы съели мало соли - больше выпили пива (благодаря тебе) - я чувствовал себя так, будто знал тебя уже, по меньшей мере, лет десять.
Слишком много друзей я потерял за последнее время, подумал я. Слишком много разочарований мне принесли те, кому я был склонен доверять почти так же, как и самому себе. И тут, прошло лишь несколько лет, и в моей жизни появляетесь вы. Мгновенно, но чувствуется, что навсегда.
Перед тобой, пишущей статьи и путающей раскладки, я раскрылся больше, чем перед кем-либо.
С тобой, лупящим несчастных датчан доской по голове, я бы пошел на любое, даже самое безнадёжное, дело. Мои мысли, прыгающие от радости к грусти, прервали несколько рабочих в белых спецовках, заносящих непонятную закутанную фигуру в салон самолёта. Плюхнув её рядом со мной (Господи, ну почему я всегда в эпицентре всех событий?!), рабочие-медики удалились.
Размотав лицо, оказавшееся на удивление знакомым, фигура заговорила: - Черт бы побрал этих скандинавов... ото не успел я залезть на гору, как меня накрыла та вот лавина, и я покатился с ней вниз... Не задохнулся только потому, что жить люблю... - с этими словами, загипсованная рука поднесла к отверстию рта почти пустую бутылку "Джека Дэниэлса".
Дорогой мой дядя, ты выжил? Как хорошо!.. Значит, настоящим человеком станешь!
Я искренне порадовался за того, которого я послал почти на верную смерть, несмотря на заверения Маттиаса в собственной правоте, и который остался жить, а сейчас летит обратно к себе в колхоз. - А шо так? Поломался тута?.. - как можно тщательно изменив голос, спросил я, подражая его стилю разговора. - Ой, ты знаешь... я скатился вниз, и только поднялся на ноги, а тута - бабах!.. Они шота взрывают... да, только поднялся, а тута - волнища такая!.. И потянула меня в камень!.. Врач говорит, шо хорошо отделался еще, многих куда-то... - он запнулся. - В какой-то... как его... отот город... ну... А! Гутенберг, во!.. Туда их всех отвозят!.. А я вот, - забинтованная маска попыталась довольно улыбнуться, - один такой, что домой еду!.. Слышь, друг, шота мне твой голос знаком, ты в Старых Пизрадычах не бывал никогда?.. - Нет, впервые о таком селе слышу, - соврал, давясь смехом, я. - Ну, счастливого пути нам!.. Доску я постарался задвинуть за кресло, подальше от иллюминатора, чтобы вуйко случайно не увидел её. Зачем травмировать окончательно твою, дядя, психику, вспоминая, с чего начался твой судьбоносный визит в скандинавию?
12.
Удобно устроившись в хрустящее домашнее кресло, я открыл свой почтовый ящик. Она села мне на колени, извиняясь и спрашивая, не мешает ли читать. Да нет же, я от тебя ничего не скрываю, а что и скрыл - то рассказал, когда пришло время.
Во "Входящих" обнаружилось одно письмо.
"Открыть". -------------------------- FrЕn: Mattias Asgardsson <gotlandtunes@gmail.com> Att: Nathaniel Tobiasson <nathann@gmail.com> дmne: See you soon, my friend! -------------------------- Ljhjujq vjq lhe;bot! Z cxfcnkbd? Xnj tcnm nfrbt k.lb yf Ptvkt? Rfr ns/ Cgfcb,j? xnj ghbt[fk rj vyt? Cgfcb,j? xnj d "ht,he vs nfrb c]tplbkb dvtcnt? Xthn gj,thb!!! Ghbukfif. Dfc c ;tyjq r yfv? D cktle.otv vtczwt? Tckb ybxtuj yt gjvtiftn/ Ns yfgbib? Tckb ,eltn xnj-nj vtifnm/
- Доску тебе в пасть, - добродушно проворчал я, открывая в новом окне страничку "Яндекса". - Это он? - спросила меня. - Да, - ответил я. -Наш настоящий друг.
ЧАСТЬ 2
11.
- Мэтт, сзади двое!.. - крикнул я Маттиасу, ловким вращением доски заставляя троих полицейских отступить на приличное расстояние. Полицейские, кривясь, потирали ссадины, не имея возможности достать нас дубинками. Доски наши длиннее, поди, будут! - Спасибо!.. - выдохнул он, ловко уложив подкрадывающихся сзади. Уже около семи полицейских валялись без сознания, попав под сокрушительные удары товарища. У меня было четверо, и еще трое не хотели сдаваться, быстро переругиваясь на своем датском языке. Маттиас поступил изобретательно: дождавшись, пока атакующие меня выстроятся в более-менее ровную линию, он изо всех своих недюжинных сил метнул в них борд, словно копье.
Драка внезапно закончилась. Последние трое датских полицейских рассыпались по земле, словно кегли. - Ну и силища, Мэтт!.. - Ну и дурья твоя башка, Нэт!.. Если бы сложилось хоть на один кусок мозаики меньше: не приедь я по делам именно сегодня, не решись я, уладив дела, пройтись к вокзалу мимо озера, мимо именно этого озера - сидел бы ты сейчас в участке, отвечал бы на вопросы!.. И учти: полиция внезапно забыла бы английский, так что пришлось бы тебе отвечать через переводчика, которого они бы не спешили искать!.. Ты долго думал?!.. И чем ты думал?!.. Ты, сёрфер, чуть было не опозорил всю нашу сёрферскую братию!.. - Мэтт, кто ж знал.. - Кто знал, кто знал?!.. - передразнил меня он. - По интернету бы посёрфил.. Ладно, надо быстро делать ноги, хорошо, станция рядом, а там и ...
- Мэтт, не вели казнить, вели слово молвить. Давай в противоположном направлении! На станции как раз все шансы, что искать будут. А тремя кварталами в обратную сторону мы растворимся.. - я с сомнением посмотрел на друга-гиганта, который и в Нью-Йорке раствориться в толпе не смог бы, -... в толпе, среди арабов и ниггеров... - Так нельзя, Нэт. Они услышат, обидятся, и тогда наши две доски ничего не сделают против квартала злых туземцев. Нужно говорить "чебуреки" и "баклажаны", - усмехнулся он. - Но ты прав, поехали в ту сторону! Пересидим недельку.. Знаю я, где нас примут!..
Нет, ну ты и удружил, Нэт!.. Теперь неделю в этом грязном Копенгагене сидеть придется, хорошо, что меня дома дела не ждут, и семья в Грецию уехала!.. - Виноват, с меня "Арбуга", дружище! Много "Арбуги"!.. Только до Швеции доберёмся.. - Эх, ладно тебе! - махнул рукой отходчивый Мэтт. - С каждым могло случиться, я тебе расскажу как-то, как я пытался ловить волну в каналах Нидерландов...
Мы оба захохотали, и, дружески похлопывая друг друга досками по плечам (Мэтт несколько раз чуть было не сбил меня с ног), медленно пошли в сторону Норребро. Зеваки почтительно бросились врассыпную, едва завидев наше приближение.
Завернув за ближайший угол, мы сразу же припустили со всех ног. Каждый квартал мы меняли направление, чтобы сбить гипотетическое преследование. Остановились мы лишь тогда, когда белых людей на улицах стало вполовину меньше. - Ну, теперь можно... и шагом.. - произнёс запыхавшийся Мэтт, - здесь... нас... долго... искать будут!.. А нам всего квартал... Тихо!.. Маттиас непочтительно швырнул меня с доской в ближайшую подворотню, резво втащив следом свою громадную тушу. На улице послышалась сирена, и спустя какое-то мгновение, пронёсся кортеж из пожарной машины, "скорой" и почти десятка полицейских машин. Все они ехали, как я и предполагал, в сторону окрестностей вокзала.
- Пошли, Натаниэл, срежем внутри квартала!.. Слишком мы приметные с нашими досками!.. - А куда идём?.. - Дойдём - увидишь! - Мэтт мог себе позволить быть невежливым, как-никак, полчаса назад он спас мне если не жизнь - то по крайней мере, мою карьеру и мою семью. - Товарищ у меня здесь, швед конечно же, музыкант.. Диски любит коллекционировать!.. Сейчас я ему позвоню, там и пересидим... Кстати, его Аксель зовут!
12.
Норребро - район Копенгагена, славящимся своим этническим разнообразием. Здесь можно встретить кого угодно: китайца, негра, араба, африканского араба, эскимоса, иногда даже и европейца. Местные жители называют этот район не иначе, как "Норребронкс". Пожалуй, это единственное место в Копенгагене, где на улицах преобладают вывески не на датском языке, а на арабском. Не выходя на пропитанную шаурмой улицу, мы зашли в дом с чёрного хода. Ключей от двора у нас, конечно же, не было, но Маттиас просто рванул на себя ручку двери, пропустил меня, закрыл дверь и вернул сильно пострадавший дверной косяк на место одним ловким движением.
В квартире Акселя царил тот особенный, творческий беспорядок, присущий исключительно сёрферам. К стенам были прислонены гитары разных моделей вперемешку с досками для сёрфа, тоже разных моделей. На полу лежал пылесос: видимо, Аксель решил прибраться перед нашим приходом, да не учел скорости нашего перемещения. - Здорово Мэтт, дружище! Рад тебя снова видеть!.. Сколько лет прошло!... - Аксель производил впечатление очень добродушного и беззлобного человека. - Привет, Аксель!.. Не делай из креветки акулу: полгода как на одной сцене играли!.. Ты еще по пьяни на басу мне подыгрывал... - Не смущай нашего гостя, Мэтт!... Да, кстати, меня Аксель зовут!.. - Натаниэл, для тебя - просто Нэт!.. - Ты меньше этого глубоководного удильщика слушай, Нэт!.. "По пьяни, на басу!".. Как бы не так! Я ведь вообще не пью!.. Сговорились мы раньше так сыграть, для меня бас в диковинку!.. - Да, Нэт, это позор нашей шведской нации!.. Он никогда в рот ничего крепче томатного сока не брал!
- Аксель, серьёзно?.. - Ты знаешь, Нэт, мне не хочется и не хотелось никогда. Я как посмотрю на этого буяна, когда он "Арбуги" нахлещется, динамит в сумку, доску под мышку и марширует себе по Эребру - то я только убеждаюсь в правильности своего выбора, - Аксель, казалось, не прочь был порассуждать в философском ключе. - Проходите, коллеги, да за чаем (да-да, Мэтт, за чаем!) и расскажете мне, что у вас стряслось. Двери моего дома для вас будут открыты всегда, в любом случае! - Спасибо, Аксель! Ты все таков же, не поменялся! Старый дельфин волны не испортит! - Ты мне поговори тут! Хочешь политический сёрф устроить, прямо в квартире? - в шутку огрызнулся Аксель. - Мы час тому назад устроили политический сёрф четырнадцати местным полицейским. Аксель присвистнул. - Ну вы даете!.. Надеюсь, причины для этого были достаточно весомые?.. - Причина - вот она! - Мэтт кивнул в мою сторону. - Старого друга, набедокурившего по глупости, от кутузки спасал. Я не знал куда мне деваться. Одновременно чувстовались и стыд, и гордость за то, что я всё-таки сделал это. - Идемте на кухню, расскажете!.. - благодушно произнёс Аксель.
13.
- Занесло меня по работе в Копенгаген, - начал я. - На целых два месяца! А город-то оказался скучным, хоть и с претензией на кич, но без того королевского величества, грязный, много ара.. Чебуреков!.. - исправился я. - Целых два месяца я бродил по вечерам с доской по берегу пролива, смотрел на угрюмую серую воду: ни волны тебе, ни скал - всё плоско и уныло. Даже по норвежскому берегу стал ностальгировать.. - начал я, но осёкся, увидев одновременно грозный и грустный взгляд Маттиаса.
- И вот, совершенно случайно, копаясь в бездонных карманах своей дорожной сумки, я обнаружил заряд тротила, подаренного Мэттом еще тогда!.. Искушение меня разобрало - просто не передать словами! - Мэтт удовлетворенно и с нетерпением поёрзал в кресле, ожидая продолжения. Аксель явно находился на грани взрыва, простите за каламбур, от любопытства, но хорошо владел собой. - Вариант залива я отверг с самого начала: много кораблей, интенсивное судоходство, яхты.. Не захотел дразнить гусей. Гуси!.. Я вспомнил уютный каскад искуственных озёр почти в центре города! Озера безлюдные, если не считать любителей бега трусцой, но последние в воду не суются.. - Погоди, Нэт, а птицу тебе что - не жалко? - нахмурившись, спросил Мэтт. - Да что же я, изверг, что ли? Я специально выбрал участок, не представляющий для птиц никакого интереса - их там не кормят - и начал присматриваться. К счастью, вовремя понял: озерцо-то мелкое! Бросишь шашку - вырвет к ядреной матери воронку посредине, испортит всё вокруг, да еще и волны не получится - так, с пяток цистерен грязи и мокрых комков..
- Так и до чего же ты додумался? - в нетерпении привстал с кресла Аксель. Парень был явно не промах, по его глазам было понятно, что он на пути к верной догадке. - Погоди, ретивый, пусть Нэт сам всё расскажет, а я вступлю в тот момент, когда сам оказался невольно вовлеченным! - Мэтт еще не понял в полной мере, что я вытворял с его тротилом на несчастном озере, но проницательности ему было не занимать, видимо, поэтому он и не дал Акселю досказать догадку до конца. Зная Маттиаса, его "вступлю" означало "немедленно перебью и завладею всеобщим вниманием". Но таким я его и любил, верного товарища. Аксель, похоже, с Мэттом был знаком намного больше меня, поэтому саркастично улыбнулся и замолчал.
Отхлебнув вкусного чая, и намеренно выдержав паузу, я уже собирался продолжить. Нетерпеливый Мэтт нахмурился в мою сторону, непоседливо повертел своей доской, и случайно задел стоящую у стены гитару Акселя. Гитара с мелодичным звоном грохнулась на пол, зацепив мою доску, которая обрушилась на следующую гитару.. А их у Акселя было много..
(....)
..только через полчаса мы смогли вернуться к разговору, водрузив последний инструмент в угол у окна. Мэтт недовольно ворчал угрозы себе под нос, потирая ушибы. Надо отдать ему должное, он даже не пикнул в процессе экзекуции, которую устроил ему взбешенный хозяин дома. Собрав осколки посуды, Аксель, как бы извиняясь перед Маттиасом, достал из холодильника две банки "Арбуги". Я удивленно поднял брови. - Специально отобрал у этого бутуза, когда он последний раз в гостях был! - видя моё недоумение, объяснил Аксель. - Я-то принципиально покупать пиво не стану, но удивлять Мэтта, надеюсь, еще способности не утратил! - довольно произнёс он. Мэтт, не прекращая ворчать, но уже с другим оттенком в голосе, довольно сгрёб в охапку обе банки. Потом подумал мгновение, и неохотно отдал одну мне. Я кивнул с благодарностью. Это прекрасное крепкое пиво всю мою жизнь будет ассоциироваться с Мэттом и Эребру. С верным другом и прекрасным городом. Колыбелью шведского жовтоблакытного сёрфа. Глотнув треть банки, я готов был продолжить, внимая нетерпению товарищей.
14.
- Так вот, как я было начал, то озерцо, Пеблинге, оказалось мелким, и поэтому абсолютно непригодным для реализации моего плана. Я очень расстроился.. Три дня бродил, одержимый идеей, а на четвертый вдруг обнаружил, что дамба, разделяющая то самое озеро на две части, имеет бронированное основание. Кто знает, каково было её исходное предназначение, но факт: центральная подводная часть - бронированная!.. - ..подводную лодку вставили вместо фундамента - сверху плотину насыпали.. Конверсия, медуза её так.. Бдатские датчане.. - не выдержав, вставил свои пять ёре Мэтт.
Мы с Акселем засмеялись и я продолжил: - Образование у меня техническое, но идеи появляются редко.. Зато если появляются - трудно удержаться, - не удержавшись, прихвастнул я. - Слышали о направленном взрыве, сёрферы?.. - Так я и подумал!.. - завопил Аксель, вскакивая с кресла. - кумулятивный заряд в броню по центру... - ... нет Аксель, не по центру! - перебил его я. - Волна кругом от центра пойдет! Сёрфер, блин!.. Нам же прямая волна нужна!.. - В угол озера заряд, направление на середину.. - пробулькал сквозь "Арбугу" Мэтт. - Именно, Мэтт!.. Так я и сделал, только... - Что "только"?!.. - Ты мне очень сильный заряд дал... Для озера Эребру сгодится, но.. для Пеблинге.. Мэтт удивленно уставился на меня. Потом до его изобретательного мозга дошло, и он захохотал, согнувшись в три погибели. - Ой, не могу-у-у!... Ты же весь Копенгаген накрыл бы волной!.. - Какой весь Копенгаген?! Сколько там воды в том несчастном Пеблинге? - дотошно докапывался Аксель. - Слушай, Аксель.. Когда прозвучал взрыв и я увидел этот громадный бурун, и смог скользнуть на него.. это был самый прекрасный момент, стоивших двух месяцев моего пребывания в этом городе!.. Скольжение наискосок, наслаждение полетом на волне - не мне тебе рассказывать!.. Но потом.. противоположный берег бурун попросту не остановил, и он, перехлестнув через проезжую часть, смыл в противоположное озерцо пару машин, чуть не задев автобус.. Я вовремя соскочил, еще до берега с машинами..
- ..так вот, иду я по Вестербругатан.. - предсказуемо "вступил" Мэтт. Он упорно продолжал называть местные улицы на шведский манер. Хотя, с другой стороны, выговорить "это" по датски - проще киль от яхты проглотить. - ... и вдруг слышу: взрыв по левую сторону, прямо от тех болотец!.. Дежавю?!.. Но здесь, в Дании?!.. И только я успел подумать слово "дания", как услышал глухой удар в берег, подобный сильному прибою, даже мостовая под ногами задрожала, а я где-то в километрах полтора был!.. Ну, я доску наперевес, и бегом туда! Слышу: звук сирены.. Сирены?!.. Неужели мои шведы здесь?!.. Но законы ведь не те: это не общегородское озеро.. мои шведы должны знать об этом.. Прибегаю, и что я вижу?!.. Мой старый товарищ Нэт отбивается доской от дюжины полицейских, и держится только потому, что сумел вовремя отступить к стене!..
- Я не знаю, долго ли бы я продержался, Мэтт.. Сбоку стали заходить.. - Продержался бы ты, мой дорогой Натаниел, долго, но доска не вечная, и тогда.. Я уже говорил. Простуда, геморрой, чирей на жопе... Ой, я хотел сказать, участок, полицай, в досье судимость.. - В общем, Мэтт прорезал эту толпу, как горячая доска медузу, - продолжил я рассказ Акселю, сидевшему с вытаращенными глазами и открытым ртом. - Пятерых отправил в обморок с двух ударов, еще пятеро переключились на него, и столько же осталось мне.. Дальше ты знаешь.. - Ну вы блин даёте, - только и смог сказать Аксель. - Ну вы блин даёте... Датскую полицию разогнать, словно суровых датских детей, досками для сёрфинга... - тут национальная гордость перевесила в нём деликатную воспитанность, и он расхохотался от всей души. Мы с Мэттом с удовольствием присоединились к нему.
- Погнали наши городских, как Богдан Хмельницкий поляков! - вытирая слёзы от смеха, прорычал Мэтт. - Ты.. ты... тоже?... - Что я "тоже"? - не прекращал смех Мэтт. - О том, как желто-голубые учинили тарарам бело-красным?..
Аксель, начавший было успокаиваться, расхохотался пуще прежнего. - Что шведу хорошо, то датчанину взрыв! - наконец-то выдавил из себя он. - А, так вот кто был тот самый пресловутый бассист в твоей группе! - крикнул я Мэтту, не прекращая смеяться. - Да, Нэт!.. Знакомься еще раз: Аксель Сигвардссон!.. И вдруг раздался стук в дверь. - Кто там? - спросил Аксель. - Откройте, полиция!
15.
Мы с Мэттом схватили свои доски, намереваясь сделать всё, чтобы не сдаться самим и не сдать товарища. Но Аксель, резко вытянув в нашу сторону ладонь, принудил нас остановиться и замолчать.
- Что вам нужно? - спросил он через дверь. - На вас поступила жалоба снизу, что уже который час из вашей квартиры раздается невообразимый грохот и слышен идиотский смех! - Верно, - согласился Аксель. - Мы здесь гитарами грохочем, смеёмся... - Немедленно прекратите, Аксель!.. Иначе я добьюсь ордера на обыск, а возможно, и на арест!.. Ох, ну что за денёк.. - уже полушепотом донеслось из-за двери.
Полицейский не учел, что слышимость в датских старых домах, словно в картонных домиках. И похоже, он был давно знаком с нашим товарищем. Ответ Акселя купил меня с потрохами. Приосанившись, он пафосно продекламировал в щель для писем и газет: - Вы, Ларсене, пирдуйте у ваш "бобик", та хутчише, Бо я доской перехлебу хлебальник, щэ й Мэтта позову, И мы с ним разом таких вам пиндюлей понакладайем, Що Дания здрыгнэться!.. Полицейский, интуитивно понимающий подвох, но не обладающий достаточным чувством юмора, чтобы достойно ответить, лишь злостно пробормотал сквозь зубы "я сказал, Аксель, в последний раз!". Послышался скрип лестничных ступенек. Из последнего нижнего пролета донеслось злобное бормотание "б[непечатное датское слово]ские шведы, понаехали тут", и полицейский вышел на пропитанную шаурмой улицу, громко хлопнув входной дверью.
Вдоволь нахохотавшись, мы снова сели пить чай. - Надо подумать всё же, как нам отсюда выбираться, - выразил Мэтт общую мысль. - Небось, мы с Нэтом подняли на ноги всю полицию Северо-Западного округа, и хорошо, если только этого района... - До вокзала нам точно не добраться, - подумал я вслух. - А злоупотреблять гостеприимством Акселя означает навлечь беду еще и на него самого... - Друзья, оставайтесь у меня столько, сколько будет необходимо! Мой дом - это ваш дом! - смущенно заявил Аксель, разворачивая газету "Северо-западный Норребро". - Нет, друг, так не пойдёт! - как отрезал Мэтт. Я молча кивнул.
Надо было уносить ноги, но каким образом? Любой автобус, поезд, метро представляли для нас потенциальную опасность. Не зря ведь хитрые датчане понатыкали камер видеонаблюдения повсюду. Пешком тоже далеко не уйдешь: доску-то не бросишь, а два пешехода в Копенгагене с досками для сёрфинга за плечами выглядели бы подобно Штирлицу в буденовке, которому вздумалось заговорить по-русски в коридорах гестапо. - Интересная новость, друзья! Вы явно родились в рубашке! - внезапно воскликнул Аксель, читающий газету. - Вот, взгляните: "2 июня состоится благотворительная регата виндсёрфинга "Копенгаген-Эльсинор". Сбор у 3-го причала Нордхавн". Регистрация в 9:00. Старт в 10:00. Участие бесплатное". - Так это же почти Швеция! - радостно рявкнул Мэтт. - От Эльсинора до Хельсинборга - четыре километра по морю, а что такое четыре километра на доске под парусом?.. - Они даже не представляют, насколько эта регата "благотворительная" в наших благодарных глазах! - потирая руки, прокомментировал я. - Правда, я ни разу не ходил под парусом, но чего не сделаешь для спасения собственной шкуры... - Ерунда, Нэт, намного проще, чем ловить волну! - успокоил меня Маттиас. - Ребята, а что с парусом? Доски-то у вас есть, а парусов-то у вас нет, не так ли?.. - спросил осторожный Аксель.
Мэтт хитро подмигнул нам обоим. Я уже не сомневался в том, что у нас будут паруса, а у двух датчан - минимум сотрясение мозга.
16.
- Мэтт, почему на нас все пялятся?.. - Потому что мы единственные два идиота с рюкзаками!.. - А, мог бы и сам догадаться, - сказал я, поворачивая парус под ветер.
Действительно, это была наша промашка. Невольно вспомнился анекдот про "нового русского" на пляже в Ницце: все как лохи, в одних трусах, и только я, в натуре, в трубах и танкере. - Чувствую, с такими раскладами мы до Эльсинора не доберемся, - обеспокоился Мэтт. - Сейчас Вэдбэк пройдём - надо в сторону острова Гвен сворачивать, он уже шведский. - Что такое, Мэтт? - Есть у меня нехорошее предчувствие в районе сам знаешь какой части тела... - Ты думаешь, о нас сообщили полиции, как о "подозрительных типах с рюкзаками"? - Притом, скорее всего, с самого старта. Какая-то крыса сухопутная, из зрителей, эти датчане - сам знаешь какие они, хуже норвежцев, - Мэтт презрительно сплюнул в сторону датского берега. - Впрочем, возможно, что настоящие хозяева наших парусов ловко подсуетились, - Мэтт снова плюнул в берег, сожалея, что береговая линия лежит вне радиуса плевка. - Раз! Два! Три! Поворачиваем, Нэт!..
Мы круто положили паруса против ветра, и борды изменили своё направление на сорок пять градусов в сторону приближающегося шведского острова. Судя по силе ветра и расстоянию до берега, плыть нам оставалось около двадцати минут. Конечно же, наш маневр не мог не вызвать подозрений ни со стороны участников, ни со стороны наблюдавших за регатой; оставалось только надеяться, что выигранного времени нам хватит, чтобы добраться до шведских территориальных вод. Смешно говорить "территориальные воды", когда находишься в проливе шириной четыре-шесть километров. Но нам с Мэттом было не до смеха в тот момент.
А окончательно не до смеха нам стало, когда сзади раздался препротивнейший вой сирены. Приближающийся вой. - Двое на досках с рюкзаками, приказываю остановиться и оставаться на месте до подхода полицейского катера! - прокатился над водой приказ из мегафона. - В противном случае, открываю огонь на поражение! Двое на досках, приказываю остановиться!.. - Хрен тебе, скотина в погонах! - вырвалось у меня. Другого оружия, кроме отчаяния, у меня просто не было. Да и ветер, как назло, усиливаться не хотел. Не пройдет и семи минут - как нас настигнут, погрузят в катер, и - прощай, свобода!.. Эх...
- Хрен тебе, скотина в погонах! - передразнивая меня, крикнул полицейским Мэтт. Глаза у него светились радостью: казалось, что он наслаждается чувством опасности. Хотя, почему это "казалось"? Чего еще следует ожидать от человека, построившего школу сёрфинга на берегу тихого шведского озера? Еще пять минут, и мы будем спасены!
Но у нас не было этих пяти минут. Катер неумолимо приближался. - Повторяю: остановитесь, или будет открыт огонь на поражение! - мегафонный голос заглушил крики чаек.
- Это у меня будет открыт огонь на поражение!!! Нэт, пригнись чуток!..- медведем проревел Мэтт и взмахнул правой рукой. Боже мой, неужели он взял с собой в Данию динамит?! Не могу поверить...
Глухой взрыв позади развеял все мои сомнения. Оглянувшись через плечо, я увидел картину, которая запомнится мне на всю жизнь:
вспученная водная гладь под ярко-голубым небом, испуганно разлетающиеся чайки и полицейский катер, ложащийся на бок...
К счастью для самих полицейских, катер не лёг на борт окончательно. Предельно накренившись, катер развернуло вокруг своей оси почти на девяносто градусов, и теперь его нос указывал на датское побережье. Даже если полиция окажется достаточно храброй для того, чтобы продолжить погоню - мы уже будем в шведских водах, и им придется повернуть обратно, несолоно хлебавши. Какое унижение для датских ментов за последние два дня! Два человека, да еще и иностранцы, отвесили стражам порядка такую оплеуху, которой они не знавали со времен основания Кристиании!..
Сзади к нам приближался огромный бурун. Боже, мы забыли о наших парусах! - Мэтт, руби парус нахрен!!.. - проорал ему я. - Ломаем, Нэт, рубить нечем!!..
Мой отломался довольно легко. Маттиас же, видимо, свой парус закрепил хорошо, слишком хорошо; мы теряли драгоценные секунды. - Мэтт, сдвинься на край доски!!.. Сдвинься сейчас же!!..
Мэтт быстро среагировал. Поймав начало буруна, я стремительно приближался к странной конструкции из доски, Мэтта и паруса. Шансы были небольшими, но уловка должна была сработать. По крайней мере, в наш везучий день.
Секунда, и я наехал на доску Мэтта. Мачта сломалась с оглушительным треском. - Мэтт, лови волну, бегом!!! - чуть не порвав связки, заорал я. Еще мгновение, и Мэтта бы ожидал печальный вайп-аут в ста метрах от родного берега.
Мэтт, подобно огромной кошке, изящно прыгнул на средину своей доски, лишь только с неё съехала моя. В одно мгновение он развернулся поперёк и начал взбираться на бурун по всем классическим канонам сёрфинга. Я не уставал поражаться этому человеку. Двадцать секунд скольжения показались воистину райскими. Так долго у меня еще не получалось никогда. Тем более, с вещмешком за плечами! - Добро пожаловать домой, Маттиас! - сказал Мэтт, плюхнувшись на песчаный берег острова. - Добро пожаловать домой, Маттиас! - передразнил его я, растянувшись рядом в изнеможении.