Фернандо Х. М. Домингес Гонсалес.
Перевод с испанского О. Тобилевич.
(рассказ для детей, адаптированный для взрослых)
Посвящен тем, кто перестав быть детьми, продолжают скакать на своей деревянной лошадке.
Я чувствую себя ненужной с тех пор как брат Хуана получил в подарок от Волхвов электронную консоль.
До этого первым делом, вернувшись из садика, Хуан прибегал ко мне и долго раскачивался на моем крупе, воображая, что он скачет по паркам и садам; то как витязь в блестящих доспехах, а то как один из ковбоев из телефильмов, которые ему очень редко разрешают досмотреть до конца.
С тех пор как в доме появилась консоль, он не отходит от своего старшего брата, следя как тот лихорадочно нажимает кнопки. Металлические звуки, которые издает консоль всякий раз, когда марсианин исчезает с экрана (они действительно умирают?), привлекают его внимание гораздо больше, чем мой потертый деревянный круп, на котором котором он имел обыкновение скакать.
Теперь меня наполняет ощущение, что я покинута и никому не нужна.
Сегодня, как и раньше, Хуан вернулся из садика более оживленным. Его мать, уставшая после работы и выведенная из себя его шалостями, сказала: "Иди поиграй с лошадкой!"
Он, ни на минуту не задумываясь, ответил: "Но у меня есть консоль!"
Из угла, где я давно уже стою в бездействии, я услышала ответ, но только потому, что я - деревянная, слезы не потекли из моих глаз (мы, деревянные лошадки, умеем чувствовать, но не можем плакать). Мне стало так грустно!
Я вижу, что на меня уже никто не смотрит. Хуан не гладит, как раньше, своей маленькой ручкой мою нарисованную гриву, лишь иногда нечаянно спотыкается об меня, когда бежит в комнату своего брата.
Его мать, забыв о том, как верно и долго я служила ее сыну, вешает на меня старые тряпки, и постепенно меня наполняет грустное ощущение опустошенности.
Моя жизнь закончилась? Мои последние дни пройдут на мусорнике, как случилось год тому назад с моей соседкой - деревянной уточкой на колесиках?
Мне так жаль, что у меня нет настоящих ног, чтобы помчаться рысью. Мое тело по прежнему остается смешной неуклюжей качалкой.
Если бы я могла, ускакала бы одной прекрасной ночью прочь, в поисках того места, где еще остались дети, которым не только нравится играть с консолью, но еще и скакать на деревянных лошадках. (отдаю себе отчет в том, как все изменилось за прошедшие пятьдесят лет!)
Понимаю также, что детей очень привлекают шумные электронные игры, требующие внимания и хорошей реакции, но мне хотелось бы, чтобы они иногда вспоминали и о нас, старых и простеньких куклах, лошадках...
Я не чувствую ненависти к современным игрушкам (лошади и дети никогда не должны ненавидеть никого и ничего), но сами того не желая, они виноваты в том, что мы исчезаем - оловянные солдатики, жестяные карусели, тряпичные куклы, юлы, которые умопомрачительно кружатся на своем остром носике... Как я скучаю за прежними временами!
Но я должна быть сильной и верить, что когда-нибудь Хуану надоест убивать марсиан на зеленом экране и он вспомнит обо мне, о том, как прекрасно мы проводили время вместе ....
Так как у меня сейчас много свободного времени, я начала думать о тысячелетней истории нашей породы - деревянных лошадей. В моей памяти всплывают воспоминания, которые не знаю, откуда взялись, о многих таких как мы, сыгравшим важную роль в истории человечества с давних, давних времен. Роль настолько важную, что об этом до сих пор часто упоминают вслух и пишут в книгах.
Один из наиболее известных - мой предок, Троянский конь, действующее лицо из красивой и древней истории.
...Чтобы войти незамеченными в осажденный город, греки могли придумать фигуру другого животного - коровы, быка... Нет! Они выбрали символ благородства, силы, разума и построили огромного деревянного коня, чтобы спрятавшись в его брюхе, незамеченно проникнуть в город Трою...
Что касается этой истории, которую очень люблю рассказывать, гордясь, что и я принадлежу к роду лошадей, я должна признаться, что немного сомневаюсь в ее правдивости:
Гомер, писатель, увековечивший это животное, когда был маленьким, тоже галопировал на прекрасном деревянном скакуне, сделаном из оливы Трасии. Думаю, это наполняло его таким счастьем, что он в знак благодарности решил обессмертить его в "Иллиаде".
...Чингиз Хан, прежде чем стал завоевателем многих народов, которого боялись в самых отдаленных, известных на то время, уголках земли, оттачивал свой характер и свое воображение на крупе одного из наших сородичей. В легенде рассказывается, что он никогда не покидал свою деревянную лошадку, и даже в самых дальних холодных степях она занимала почетное место в его палатке.
"Чин", как ласково называла его мать в далекой и холодной Монголии, очень любил лошадей и заботился о них. Он знал, что от них, от их выносливости и способности к самопожертвованию, зависели его подвиги и завоевания.
...Александр Македонский, когда был ребенком, не мог заснуть, не проскакав несколько часов на своей деревянной лошадке. Его деревянный, вырезанный из дуба скакун, был немым свидетелем первых приступов эпилепсии хозяина. С его спины Александр воображал свое будущее завоевание мира, победы над другими войсками.
Он так любил своего коня, что когда тот заболел странной болезнью, Александр ночами спал рядом с ним в конюшне, пока конь не выздоровел.
Вследствие этой тесной и нежной дружбы с тем, кто пронес его на своей спине по многим странам и был верным товарищем в неисчислимых битвах, Александр заразился и вскоре умер от лихорадки, от которой самые известные врачи того времени не знали излечения. (Ваши родители смогут подтвердить этот факт).
В завещании Александра Македонского, записанным под его диктовку перед смертью, одним из последних желаний было, чтобы его старую деревянную лошадку похоронили рядом с ним, вместе с короной, гербом и мечом, и чтобы его другой конь из плоти и крови (мой родственник) был отпущен на волю, и чтобы никто никогда не смел оседлать его.
...Некоторые историки пишут, что Клеопатра, прекрасная египетская царица, влюбилась в Юлия Цезаря, который был гораздо старше ее, увидев его бравую воинственную фигуру верхом на лошади, когда он на полном скаку въехал в завоеванную им Александрию.
Сам Цезарь в одной из своих многочисленных дошедших до нас записей (не помню точно, в какой), признается, что приучился скакать на деревянной лошади в Риме, когда был ребенком.
...Мало кто знает, что один из легендарных исторических испанских героев Родриго Диас де Вивар, известный под именем "Сид - Завоеватель", познакомился со своей будущей женой Хименой, когда они были детьми. Это случилось во время посещения замка одного из их общих родственников.
Оба упрямые, с характером, начали драться за право, кто первым взберется на прекрасную деревянную лошадь, которая стояла в одном из огромных салонов, черную как гагат, размером с настоящую, со сбруей, украшенной драгоценностями.
Это был военный трофей, добытый в одной из многочисленных битв против арабов на юге Пиренейского полуострова. В итоге на него вскарабкались оба. Паж вынужден был помочь, так как они были очень маленькими.
Прошло много лет, и уже став мужем и женой, оба часто вспоминают ту детскую драку за право оседлать прекрасного, огромного арабского деревянного коня.
Нет смысла напоминать (по крайней мере старшим), что Сид выиграл свою последнюю битву, сражаясь верхом на своем верном Бабьека.
...Наполеон Бонапарт, когда был пяти-шестилетним ребенком, засыпал на своей деревянной лошади после воображаемых боев за право владеть всей Европой. Уже тогда он мечтал быть генералом и императором Франции.
Когда его, побежденного и оставленного своими, англичане приговорили к пожизненной ссылке на далеком острове Святой Елены, среди книг, бумаги и перьев для письма, которые ему разрешили взять с собой, была старая и полинявшая деревянная лошадка, которую когда-то с большой любовью сделал ему отец на далекой Корсике.
Эта лошадка всегда находилась с императором в часы его одиночества. Когда Наполеон умер, английские солдаты, которые охраняли его и очень его уважали, поняли, что эта игрушка, которой так дорожил император, должна быть похоронена вместе с ним, в той же безымянной могиле.
Гораздо позже люди, известные своим созидательным талантом, героическими подвигами в разных областях человеческой деятельности, признавались без стеснения о том, как в детстве любили скакать на нас. Первые их годы проходили в тихой незабываемой дружбе с деревянными лошадками, разделявшими их мечты, радости и детские страхи.
Почти все вспоминали о своей игрушке - кто в книгах, кто на конференции, кто в разговорах - с такой же естественностью и нежностью, с какой вспоминают своих родителей, братьев или самых близких друзей.
Даже Папа Римский (Иоанн XXIII), в одном из своих памятных выступлений в день Волхвов признался перед всеми детьми мира, что чувствует себя бесконечно благодарным деревянному коню-качалке, вырезанному его отцом из древесины альпийской сосны. На спине того коня, как сказал Папа, он научился ценить созидательную тишину.
Мы, деревянные лошадки, на протяжении тысячелетий были молчаливыми членами множества семей. Мы пробуждали детское воображение, были немыми свидетелями многих жизненных событий. Мы слышали плач детей, когда они просыпались, от ночных кошмаров и бежали к нам; и почти всегда, после недолгой скачки на нашей неутомимой спине, среди воображаемых цветущих полей и высокой травы, спокойно засыпали, уцепившись в наши воображаемые гривы своими маленькими ручками.
Но в итоге, к величайшему нашему сожалению, мы оказывались заброшенными на чердаке, когда наши маленькие всадники, вырастая, превращались в мужчин и женщин.
Сейчас, когда игрушки стали намного дороже и намного сложнее, кажется, что наши дни сочтены, что мы закончим нашу жизнь на мусорнике, или, если очень повезет, как нечто курьезное из прошлого - в музее, в витрине старинных игрушек...
Мать Хуана, желая освободить немного места в доме, решила избавиться от меня. Мальчик, узнав об этом ее решении, немного воспротивился (неужели он еще немного любит меня?), но мать настояла на своем.
И вот ночью я стою рядом с вонючим мусорным контейнером, куда меня выбросили, зная, что мой конец уже близок. Я в ужасе, действительно в ужасе! Никогда до сегодняшнего дня не думала, что деревянные лошыди могут чувствовать нечто похожее. Скоро приедет мусоровоз с его огромными перекручивающими все шнеками. Я слышу уже его приближающийся шум! Еще немного, и я перестану быть игрушечной лошадкой и превращусь в кучу щепок, которые будут долго гнить на какой-то свалке, среди огрызков, консервных банок, пластиковых упаковок и старого тряпья!
...Меня поднимают с земли и я вижу любопытное лицо пожилого человека. Это и есть мой последний момент?...
Я прихожу в себя среди всякой всячины в углу чердака, холодного и влажного. Я не умерла в мусоровозе? Что сделают со мной в этом месте? Превратят в дрова для печки?
Медленно, с большой нежностью, какую я помню только из воспоминаний детства, пожилой человек замазывает мои раны, нанесенные временем, раны на моем теле, сделанном из елового дерева, снимает слои старой краски и опять с большой нежностью и любовью окрашивает меня в веселые и яркие тона.
Я стою на столе, пока не высохнет краска и вижу себя, лошадь - качалку, но совершенно новую. Молодую и свежую, словно только что вышедшую из рук столяра, который сделал меня много лет назад, в далеком Эльзасе.
Я чувствую себя гордой и веселой, моя молодость возвратилась ко мне, и, инстинктивно, может быть, во мне возникает желание галопировать, галопировать, и чтобы маленькие ножки сжимали мои бока, галопировать, ритмично и без конца, стараясь скакать быстрее и быстрее в моем воображаемом галопе....
Человек укладывает меня в большой картонный ящик и заворачивает в красивую бумагу с рождественскими рисунками. Когда я снова вижу свет, различаю два лица с огромными, счастливыми и удивленными от неожиданности глазами - лица двух малышей, пяти и четырех лет.
Их дедушка, горый от проделанной работы и от того, что эта деревянная лошадка напомнила ему его далекое детство, широко улыбается и показывает им, как надо оседлать коня...
Сейчас, после того как я прожила столько лет заброшенной, в страхе, в неопределенности, я точно знаю, что буду полезной и любимой, что кто-то будет делиться со мной своими секретами, рассказывать о своих снах, и будет скакать на мне по воображаемым зеленым лугам детства.
Два малыша еще неуверенно чувствуя себя на моей спине, крепко цепляются за мою гриву.