Как легко тирания облачается в мантию так называемой "легальности", ясней и нагляднее всего доказывается опять таки НАШИМ примером.
Легальная государственная власть опиралась в то время на антирусски настроенный парламент с его нерусскими большинствами, а также на палату господ, настроенную столь же враждебно к русским.
Как же русские завоевали их!
Они, видишь ли, утратили свою независимость в свое время.
За независимость надо было лучше бороться!
Да и теперь эти отношения сильны в этих республиках.
Беженцы - русские бегут в РФ из всех республик бывшего СССР.
Почему наше правительство сейчас не борется за права русских?
Да им по хую русские.
Им лишь бы удержаться у кормушки!
В Прибалтике дошли до того, что стали наши памятники осквернять и переносить.
Русские там - враги.
В советское время до такого не доходило.
Но настроения были те же.
Отец мой служил в Таллинне.
Если ему давали местные воды просто попить, то кружку потом просто выкидывали.
Были случаи, когда русских просто убивали из-за национальности.
Это - нацизм в Прибалтике.
Сейчас Эстония независимая страна.
Независимостью Эстония обязана лично г. Ельцину, который лично развалил СССР, и тем самым дал Эстонии независимость.
Сейчас в Эстонии пропагандируются националистические взгляды.
Идет обеление фашизма.
Есть партии и движения фашистского толка.
По улицам открыто ходят люди с фашисткой символикой.
Власть этого не замечает.
Сказываются давние традиции некоторых эстонцев.
Вспомним историю.
1941 год
Эстонские формирования СС стали создаваться сразу же после оккупации ЭССР немцами. При помощи Абвера и СД были образованы "отряды самообороны" ("Омакайтсе"). К ноябрю 1941 г. ими было проведено 5033 облавы, арестованы 41 135 человек, из которых казнены на месте 7357 человек. Из них 2000 — евреев. Помимо евреев, эстонская полиция и "силы самообороны" ликвидировали сторонников советской власти (к которым зачастую причислялись все русские).
Кто говорит о том, что я не прав - вспомните эти факты в Прибалтике.
Русский язык запрещен.
Русские до сих не имеют гражданства!
Просто бесправные твари с точки зрения нацистских правительств республик бывшего СССР.
После занятия вермахтом Тарту летом — осенью 1941 года в противотанковом рву отрядами "Омакайтсе" были убиты более 12 тысяч мирных жителей и военнопленных. В 18-й армии генерал-полковника Кюхлера из отрядов "Омакайтсе" на добровольной основе было сформировано 3 восточных батальона общей численностью 1330 человек.
1942 год. К середине года полицейские силы Эстонии составляли 10,4 тысячи человек. Они и восточные батальоны действовали не только на территории своей республики. 36-й эстонский полицейский батальон участвовал в массовом расстреле евреев в белорусском городе Новогрудок. Другие эстонские батальоны несли охрану лагерей военнопленных, работавших на угольных шахтах Украины. 286-й батальон участвовал в карательных операциях в Восточной Пруссии и Белоруссии. 658-й восточный батальон проводил карательные операции против мирного населения в районе г. Кингисепп и дер. Керстово (Ленинградская область), сжигал целые деревни (Бабино, Хабалово, Чигиринка и др.). Спецбатальон "Остланд" на территории Украины и Белоруссии участвовал в расстреле евреев (12 000 человек). В ноябре 1942 года батальон вместе с немецкими частями под командованием генерала Хальтермана участвовал в ликвидации партизан в районе г. Овруч, где было сожжено более 50 деревень и расстреляны свыше 1500 жителей. В одной из деревень заживо сожжены 40 крестьян. Были расстреляны как "неполноценный расовый элемент" 243 цыгана в концлагере Харку.
Эстонские полицейские участвовали в ликвидации евреев, привозимых из стран Европы, в основном из Чехии. 5 сентября в местечко Каасику прибыл эшелон с 1000 евреев из гетто Терезиенштадт. Все они были расстреляны эстонцами. Через неделю такая же судьба постигла и евреев, доставленных из Берлина.
1943 год
Сформирован эстонский легион СС. 3-я эстонская бригада СС вместе с другими подразделениями немецкой армии проводила карательные операции "Хейнрик" и "Фриц" по ликвидации советских партизан в районе Полоцк — Невель — Идрица — Себеж. В концлагерь Клоога (охрану которого нес 287-й эстонский полицейский батальон) были доставлены несколько тысяч евреев из гетто Каунаса, Вильнюса, концлагеря Саласпилс в Латвии и Трансильвании, которых впоследствии использовали на торфоразработках. Перед наступлением Красной Армии все они были расстреляны эстонцами. 1944 год. По личному распоряжению Гитлера была создана 20-я эстонская дивизия СС. 24 января 1944 г. она получила наименование 20-й эстонской добровольческой (с 26 мая 1944 г. 20-я гренадерская дивизия СС — эстонская 1). В апреле в ее состав был передан батальон "Нарва", переименованный в 20-й батальон СС. Кроме того, соединение включало артиллерийский полк и саперный батальон, а также роты: зенитную, противотанковую и связи. Численность дивизии достигала 15 тысяч.
В сентябре 1944 года 20-я дивизия СС участвовала в боях с Красной Армией, в том числе с эстонским стрелковым корпусом, в районе Раквере, где понесла тяжелые потери. Остатки ее в сентябре 1944 года были отправлены в учебный лагерь в германском городе Неухаммер, где в октябре 1944 года из разрозненных частей была вновь сформирована 20-я эстонская дивизия СС в составе трех гренадерских полков СС "Эстланд". До января 1945 года они участвовали в боях в Восточной Пруссии.
1945 год
13 января 1945 года дивизия в полном составе была направлена на фронт в район немецкого города Виттенберг, где была окружена частями Красной Армии. С боями дивизия вышла из окружения и отступила в Чехословакию, где оставалась до полного разгрома Германии. 11 мая 1945 года под Прагой основная масса личного состава (10 тыс. человек) была взята в плен Красной Армией. Однако часть эстонцев (включая 3 тыс. человек из учебного полка дивизии) отступили на запад и сдались англо-американским войскам.
Всего за годы войны в рядах пособников вермахта побывали свыше 70 тысяч эстонцев. Они уничтожили более 150 тысяч человек.
СПРАВКА "КП"
Они сражались против Гитлера. Еще в дни битвы под Москвой, 18 декабря 1941 года, было принято решение о формировании 7-й Эстонской стрелковой дивизии Красной Армии. Ее комплектовали в Свердловской области из граждан Эстонской ССР, бежавших от гитлеровской оккупации. Поскольку желающих встать под знамя дивизии было много, Наркомат обороны СССР 10 февраля 1942 года отдал распоряжение о формировании еще одного эстонского соединения — 249-й стрелковой дивизии. Кроме того, был создан 1-й Отдельный эстонский запасной стрелковый полк (в общей сложности — 11 800 человек).
После того как обе дивизии были сформированы и сосредоточены у линии фронта, поступил приказ Верховного Главнокомандующего о формировании 8-го Эстонского стрелкового корпуса. В конце 1942 года эстонские воинские части насчитывали 27 311 человек. Корпус участвовал в освобождении Великих Лук и взял в плен более 1500 гитлеровцев, но понес большие потери.
За героизм и отвагу в боях под Великими Луками были награждены 949 воинов-эстонцев. После реформирования корпуса в его состав вошли 221-й танковый полк "За Советскую Эстонию", авиаэскадрилья "Тазуя".
Корпус участвовал в освобождении Эстонии от фашистской оккупации (в составе Ленинградского фронта).
В сентябре он освободил Таллин. Почти 9 тысяч командиров и солдат корпуса были награждены орденами и медалями. После освобождения республики части корпуса обороняли побережье Финского залива.
В бою при освобождении станции Блидене совершил подвиг командир взвода лейтенант Якоб Кундер, закрывший своим телом амбразуру вражеского дзота.
24 июня 1945 года сводный взвод корпуса принял участие в Параде Победы в Москве. 12 бойцов Эстонского корпуса удостоились звания Героя Советского Союза. Всего же более 20 тысяч воинов корпуса были удостоены госнаград. Вместе с другими частями Красной Армии корпус разгромил в боях 26 пехотных, охранных и моторизованных полков противника, 7 охранных и саперных батальонов, 6 артполков. В ходе боев корпус потерял около 10 тысяч своих солдат и уничтожил более 25 000 солдат и офицеров противника.
***
Не все эстонцы были на стороне фашизма.
Но и таких было немало.
В советское время русских ненавидели.
Русскому солдату, если и давали выпить воды, то стакан после него выкидывали.
Сейчас также поступают с останками воинов советской армии.
Я знаю, что 9 мая бывшие воины афганцы, и те, кто воевал в Чечне и др. горячих точках пройдут в Эстонии с маршем протеста.
Все люди свободной люди присоединятся к ним.
Возможны беспорядки, мордобой и кутузка.
Но что-то надо делать.
Всех людей доброй воли, у кого родные погибли во 2 мировой, оргкомитет Марша Мира призывает присоединиться к нам.
Есть возможность приехать в Эстонию - поддержите нас.
Нет такой возможности - выйдите на улицы своего города с плакатами протеста против Эстонии.
Пытаться в рамках этих учреждений изменить судьбу русского было бы нелепостью.
Наши современные политики, которые умеют только молиться на "легальность", сделали бы из этого конечно тот вывод, что раз нельзя сопротивляться легально, то надо попросту оставить всякое сопротивление.
В тогдашней обстановке это означало бы с неизбежной необходимостью гибель русских и притом в кратчайший срок.
Ограниченный теоретик в шорах скорей умрет за свою доктрину, чем за свой народ.
Люди создают для себя законы, из чего этот теоретик заключает, что не законы для людей, а люди для закона.
Одной из крупнейших заслуг тогдашнего национального движения было то, что к ужасу всех фетишистов государственности и идолопоклонников теории оно раз и навсегда покончило с этой нелепостью.
национальное движение показало гнилость этого государства и открыло глаза сотням тысяч на подлинную сущность КПСС.
Когда эта партия Ельцина начинала борьбу, число ее сторонников было необычайно велико и нарастало прямо, как лавина. Однако успех этот не оказался длительным.
Когда я приехал в Москву, это движение пошло уже на убыль и почти потеряло всякое значение, после того как к власти пришла партия сторонников Ельцина.
Каким образом возникло и вместе с тем так быстро пошло к своему закату национальное движение, с одной стороны, и каким образом с такой неслыханной быстротой поднялась партия БНЕ (в дальнейшем я так и буду именовать сторонников Ельцина), с другой, - вот над чем стал я думать, вот что стало для меня классической проблемой, достойной самого глубокого изучения.
Когда я приехал в Москву, все мои симпатии были целиком на стороне национального движения и Ельцина лично.
Я видел, что единственным спасением является то, что теперь русские открыто, занимают позицию по всем вопросам, связанным с национальной проблемой, и решительно отказываются от беспринципных компромиссов.
Именно ввиду всего этого я совершенно не мог понять, почему это движение после столь великолепного начала так быстро пошло вниз. Еще меньше я мог понять, почему в то же самое время партия БНЕ смогла стать такой большой силой. А партия БНЕ как раз в то время и достигала высшего пункта своей славы.
Я начал сравнивать оба эти движения. Судьба опять дала мне лучшие наглядные уроки и помогла мне разрешить эту загадку. Мое личное печальное положение только помогло мне в этом отношении.
Победа целого мировоззрения становится действительно возможной лишь в том случае, когда носительницей нового учения является сама масса, готовая взвалить на свои плечи все тяготы борьбы.
Этому недостаточному пониманию того великого значения, которое имеют низшие слои народа, вполне соответствовало тогдашнее недостаточное понимание социального вопроса вообще.
С моей точки зрения крах национального движения в СССР обусловливался тремя причинами:
Во-первых, сыграло роковую роль неясное представление КПСС о том значении, какое имеет социальная проблема.
Когда дело идет о внутренних делах нации или государства, чиновники и партаппаратчики, в особенности в его высших слоях, настроено настолько пацифистски, что готово буквально отказаться от самого себя. Отдельное лицо не всегда сознает это, но это все-таки так. В хорошие времена, т. е. применительно к нашему случаю во времена хорошего правления, такие настроения делают эти слои очень ценными для государства. Во времена же плохого правления эти свойства приводят просто к ужасающим результатам.
Если национальное движение хотело провести действительно серьезную борьбу, оно должно было, прежде всего, постараться завоевать массы. Этого оно сделать не сумело, и это лишило его той элементарной стихийной силы, которая нужна для того, чтобы волна не упала в самый кратчайший срок.
Раз партия с самого начала не придерживалась этого принципа и не провела его в жизнь, такая новая партия впоследствии не будет уже иметь возможности наверстать потерянное.
Таким образом, партия уже с самого начала отрезает себе перспективу завоевания крупных сил из среды низших слоев народа. Но такое движение уже заранее осуждено на бледную немочь и вынуждено ограничиваться только критиканством. Партия уже не сможет опереться на ту почти религиозную веру, без которой нет серьезной способности к самопожертвованию. Вместо всего этого в партии возобладает стремление к "положительному" сотрудничеству с существующим режимом, т. е. к признанию того, что есть. В партии постепенно возобладают стремления смягчить борьбу, чтобы, в конце концов, придти к гнилому миру.
Это именно и случилось с национальным движением. Причина заключалась именно в том, что оно с самого начала не сделало центром тяжести своей деятельности борьбу за завоевание широких масс народа. Именно благодаря этому оно стало "умеренно-радикальным" и буржуазно-чопорным.
Из этой первой ошибки вытекла и вторая причина быстрой гибели движения.
К моменту возникновения национального движения положение русских в СССР было уже в сущности отчаянным.
Из года в год парламент все больше становился учреждением, работающим в направлении медленного, но систематического уничтожения русского народа.
Серьезная попытка в последнюю минуту спасти дело могла заключаться только в устранении этого учреждения.
Только в этом случае открывались, да и то лишь небольшие шансы на успех.
В связи с этим для движения вставал следующий вопрос принципиального значения:
Надо ли идти в парламент, чтобы скорей уничтожить парламент, или, как тогда выражались, чтобы "взорвать его изнутри", или же, наоборот, в парламент не ходить, а повести на это учреждение прямо и открыто фронтальную атаку.
Решили войти. Вошли и... вышли оттуда побитые.
Конечно, войти при сложившихся обстоятельствах пришлось. Чтобы повести борьбу против такой силы открыто с фронта, нужно было, во-первых, обладать непоколебимым мужеством, а во-вторых, готовностью к бесчисленным жертвам. Это означало бы взять быка прямо за рога. Но при этом конечно приходится рисковать тем, что будешь несколько раз опрокинут.
Едва подымешься с земли, должен начать борьбу снова, а победа дастся только после очень тяжкой борьбы и то лишь бойцам, обладающим безумной смелостью. Великие жертвы приведут в лагерь борьбы новые великие резервы. В конце концов, упорство будет вознаграждено победой.
Но для всего этого нужно, чтобы в борьбе принимали участие сыны народа, широкие массы его.
Они одни могут найти в себе решимость и стойкость довести такую борьбу до конца.
А этих широких масс народа как раз и не было в рядах немецкой национальной партии. Вот почему ей ничего другого не оставалось, как пойти в парламент.
Было бы неправильным предположить, что это решение явилось результатом долгих и мучительных внутренних колебаний или даже просто результатом длительных размышлений. Нет, люди не могли тебе, и представить других форм борьбы. Участие в этой нелепости было только результатом общей путаницы представлений и непонимания того, какое влияние неизбежно должно было оказать участие партии в том учреждении, которое она сама решительно осудила. Обычно рассуждение заключалось в том, что, выступая "перед лицом всей нации" на "всенародной трибуне", партия получит возможность легче просветить широкие слои народа. Борьба внутри парламента в глазах многих обещала большие результаты, нежели нападение извне. К тому же известные надежды возлагались на депутатскую неприкосновенность. Люди были уверены в том, что парламентский иммунитет только укрепит отдельных бойцов и придаст большую силу их ударам.
В живой действительности все это вышло по-иному.
Ни один из народных представителей никогда добровольно не признает правоту другого и никогда не отдаст своих сил для борьбы за дело, защищаемое его коллегой. Нет, никогда он этого не сделает, за тем единственным исключением, когда ему кажется, что, совершив такой поворот, он лучше обеспечит свой мандат в парламенте следующего созыва. Лишь тогда, когда все воробьи на крышах чирикают о том, что ближайшие выборы принесут победу другой партии, столпы прежней партии, украшавшие ее до сих пор, мужественно перебегут в другой лагерь, т. е. лагерь той партии или того направления, которое по их расчетам должно завоевать более выгодную позицию. Совершая этот поворот, эти беспринципные господа, конечно, не поскупятся наговорить бездну фраз "морального" содержания. Обычно так и происходит: когда народ отворачивается от какой-либо партии настолько решительно, что всякому ясно, какое уничтожающее поражение ожидает эту партию, тогда начинается великое бегство. Это парламентские крысы покидают партийный корабль.
Бегство это вытекает не из велений совести, оно происходит не по доброй воле, нет, оно простой результат той "прозорливости", которая позволяет этакому парламентскому клопу как раз вовремя покинуть ставшее ненадежным место для того, чтобы достаточно своевременно усесться в более теплой постели другой партии.
Говорить перед такой "аудиторией" поистине означает метать бисер перед известными животными. Право в этом нет никакого расчета.
Результат не может не быть ничтожным.
Все равно, что бы ни говорили отдельные депутаты, широкая публика узнавала только то, что можно было об их речах прочесть в газетах, а "изложение" их речей в прессе было такое, что речи казались только нелепыми, если не хуже. Ну, а их непосредственная аудитория состояла только из каких-нибудь 500 парламентариев. Этим сказано все.
Самое плохое, однако, было следующее: национальное движение лишь тогда могло рассчитывать на успех, если бы оно с самого начала поняло, что дело должно идти не просто о создании новой партии, а о выработке нового миросозерцания. Только новое миросозерцание могло найти в себе достаточно сил, чтобы победить в этой исполинской борьбе. Чтобы руководить такой борьбой, нужны самые ясные, самые мужественные головы.
Если борьбой за то или другое миросозерцание не руководят готовые к самопожертвованию герои, то в ближайшем будущем движение не найдет и отважных рядовых бойцов. Кто борется за свое собственное существование, у того немного остается для общего блага.
Для того чтобы создать эти предпосылки, необходимо, чтобы каждый понимал, что честь и слава ждут сторонников нового движения лишь в будущем, а в настоящем это движение никаких личных благ дать не может.
Чем больше то или другое движение будет раздавать посты и должности, тем большее количество сомнительных людей устремится в этот лагерь. Если партия эта имеет большой успех, то ищущие мест политические попутчики зачастую наводняют ее в такой мере, что старый честный работник партии иногда просто не может ее узнать, а новые пришельцы отвергают самого этого старого работника как теперь уже ненужного и "непризванного" Это и означает, что "миссия" такого движения уже исчерпана.
Пресса распространяла о партии самые плохие представления. Представители партии уже не старались на больших народных собраниях восстановить истину и показать действительные цели партии.
Пусть запомнят это все тщеславные писаки нашего времени: великие перевороты в этом мире никогда не делались при помощи пера.
Нет, перу предоставлялось только теоретически обосновать уже совершившийся переворот.
Испокон веков лишь волшебная сила устного слова была тем фактором, который приводил в движение великие исторические лавины как религиозного, так и политического характера.
Широкие массы народа подчиняются, прежде всего, только силе устного слова. Все великие движения являются народными движениями. Это - вулканическое извержение человеческих страстей и душевных переживаний. Их всегда вызывает к жизни либо суровая богиня-нужда, либо пламенная сила слова. Никогда еще великие движения - не были продуктами лимонадных излияний литературных эстетов и салонных героев.
Повернуть судьбы народов может только сила горячей страсти. Пробудить же страсти других может только тот, кто сам не бесстрастен. Только страсть дарит избранным ею такие слова, которые как ударами молота, раскрывают ворота к сердцам народа. Кто лишен страстности, у кого уста сомкнуты, того небеса не избрали вестником их воли.
Человеку, который является только писателем, можно сказать, что пусть он сидит за столом со своей чернильницей или компом и занимается "теоретической" деятельностью, если только у него имеются для этого соответствующие способности; вождем же он не рожден и не избран.
Всякому движению, ставящему себе большие цели, нужно, поэтому самым тщательным образом добиваться того, чтобы оно не теряло связи с широкими слоями народа.
Такое движение должно каждую проблему рассматривать в первую очередь именно под этим углом зрения. Все его решения должны определяться этим критерием.
Такое движение должно далее систематически избегать всего того, что может уменьшить или даже только ослабить его влияние на массу. И это не из каких-либо "демагогических" соображений. Нет. Этим надо руководствоваться по той простой причине, что без могучей силы народной массы ни одно движение, как бы превосходны и благородны ни были его намерения, не может достичь цели.
Пути к нашей цели определяются жесткой необходимостью. Кто не хочет идти неприятными путями, тому приходится просто-напросто отказаться от своей цели. Это не зависит от наших добрых желаний.
Так уж устроен наш грешный мир.
Обе ошибки, приведшие к гибели национальное движение, находились в тесной связи друг с другом. Недостаточное понимание того, что является подлинно движущей силой больших переворотов, привело к неправильному пониманию значения широкой массы народа; отсюда - недостаточный интерес к социальным вопросам, недостаточная борьба за душу низших слоев нации, но отсюда же и преувеличенная оценка парламента.
Если бы партия поняла, какая невиданная сила заложена именно в народной массе как носительнице революционной борьбы, то партия совершенно по-иному повела бы всю свою работу и пропаганду. Тогда партия перенесла бы центр тяжести своей деятельности в предприятия и на улицу, а вовсе не в парламент.
Но и третья ошибка партии в последнем счете заложена также в непонимании значения массы, в непонимании того, что сильные духом люди должны дать массе толчок в определенном направлении, а потом уже сама масса подобно маховому колесу усиливает движение и дает ему постоянство и упорство.
Общее впечатление получалось такое, что здесь дело идет о сознательном и грубом попирании интересов русского народа, совершаемом КПСС.
Получалось так, что КПСС не только отворачивается от народа, но прямо переходит на сторону его врагов.
Так называемые культурные проблемы отступали при этом почти целиком на задний план, как и во всем в тогдашней СССР конца 80-х, начала 90-х.
Для национального движения решающим было тогда не отношение КПСС, скажем, к дефициту и т. п., а более всего и, прежде всего то, что она не защищала прав народа и оказывала постоянное предпочтение домогательствам и жадности своих чиновников на местах.
К сожалению ни предпосылки, ни выводы не были правильны. Верно то, что сила сопротивления КПСС в области национальной борьбы была несравненно меньше движения народов республик СССР за отделение.
С другой стороны и существующая тогда Конституция была дурацкой и написана дураками и для дураков.
Там говорилось, что любая республика может в любой момент выйти из СССР!
Вот за эту возможность эти сепаратисты и зацепились двумя руками, ногами и яйцами.
Только люди невежественные могли не понимать того, что КПСС и в голову не приходит взять на себя действительно смелую защиту русских интересов.
Во всем как всегда оказались виноваты русские и КПСС.
То, что начались перебои в стране с товарами - это были происки США.
То, что водку продавали по талонами - виноват сука Горбачев.
Но все традиционно валили на русских и на КПСС.
Однако только ослепленные люди могли не понимать того, что это обстоятельство в первую очередь объясняется причинами общими для всех нас: они заложены в нашей так называемой "объективности", в нашем равнодушном отношении к проблемам нашей народности, как впрочем, и к некоторым другим проблемам.
Попробуйте только сравнить, как относится наше чиновничество к попыткам национального возрождения и как в аналогичном случае отнеслось бы чиновничество любого другого народа. Или посмотрите, как относится наш офицерский корпус к чаяниям нашей нации.
Разве можно себе представить, чтобы офицерский корпус любой другой страны в мире занял бы такую же позицию и стал бы прятаться под сенью фраз об "авторитете государства". А ведь у нас эти фразы за последние 5 лет стали чем-то само собою разумеющимся и считаются даже похвальными. Ну, а возьмите вопрос о мусульманах.
Ведь православные занимают у нас по отношению к мусульманах или евреям позицию, которая явно не соответствует ни чаяниям народа, ни действительным потребностям религии.
Попробуйте сравнить позицию еврейского раввина в вопросах, имеющих хотя бы самое малое значение для еврейства как расы, с позицией громадного большинства нашего духовенства, - увы, одинаково.
Это явление мы можем наблюдать у нас постоянно, когда речь идет о защите той или другой абстрактной идеи.
"Государственный авторитет", "демократия", "пацифизм", "международная солидарность" и т. д. - вот понятия, которые господствуют у нас и которым придается такое прямолинейное и доктринерское истолкование, что теряется всякое здравое понимание действительно жизненных задач нации.
Этот несчастный подход ко всем чаяниям нации под углом зрения предвзятого мнения убивает всякую способность вдуматься в дело глубоко субъективно, раз это дело объективно противоречит доктрине. В конце концов, отсюда получается полное извращение и целей и средств. Такие люди выскажутся против всякой попытки национального восстания только потому, что восстание предполагает насильственное устранение пусть хотя бы самого плохого и вредного правительства. Как же, ведь это было бы преступлением перед "авторитетом государства". А в глазах такого жалкого фетишиста "государственный авторитет" является не средством к цели, а самоцелью. Для его жалкого умственного обихода этого жупела вполне достаточно. Такие герои печального образа с негодованием выскажутся, например, против попытки диктатуры, даже если бы носителем этой последней стал Петр 1, а представителями современного парламентского большинства оказались самые неспособные политические лилипуты или даже просто недостойные субъекты. А почему? Да на том единственном основании, что для таких "принципиальных" чудаков закон демократии более священен, чем великая нация.
Такой сухарь станет на защиту самой ужасной тирании, губящей его собственный народ, только потому, что в этой тирании в данный момент воплощается "авторитет государства". И он откажется иметь что-либо общее с самым полезным для народа правительством, только потому что оно не соответствует его представлениям о "демократии".
Так и наш пацифист отнесется совершенно безразлично к самому злодейскому насилию над его нацией - если даже насилие это будет исходить от злейших милитаристов, - только потому, что для изменения положения понадобилось бы оказать сопротивление, т. е. применить силу, а это последнее, видите ли, противоречит всему его представлению о духе мирного сожительства.
Интернационально настроенный социалист примет как должное, если весь остальной мир совместными усилиями будет грабить его. Он только с братскими чувствами распишется в получении соответствующих ударов и никогда не подумает о том, что грабителей надо наказать или, по крайней мере, надо умерить их пыл. Никогда! А почему? Да единственно потому, что он - русский.
Может быть это и печально, но это так. Чтобы побороть то или другое зло, надо, прежде всего, установить и понять его.
Это же относится и к тому равнодушию, которым отличается известная часть духовенства в деле защиты немецких чаяний.
Это объясняется не его злой волей, не приказом, скажем, сверху. Нет. Эта недостаточная решимость есть результат недостатков национального воспитания с молодых лет, а затем это есть продукт некритического подчинения той или другой абстрактной идее, ставшей фетишем.
Воспитание в духе демократии, интернационального социализма пацифизма и т. д. приняло в наше время характер столь исключительный и столь, можно сказать, субъективный, что оно подчиняет себе все и целиком предопределяет взгляд на все окружающее.
Что же касается отношения к нации, то оно у нас с ранней молодости только чисто "объективное". Вот и выходит, что пацифист, субъективно отдающий себя своей идее без остатка, не станет без долгих размышлений на сторону своего народа даже в том случае, если народ подвергнется несправедливым и тяжелым угрозам.
Он сначала будет искать, на чьей стороне "объективная" справедливость, и будет считать ниже своего достоинства руководиться простым чувством национального самосохранения.
Насколько это одинаково относится к православию, видно из следующего.
В Москве, этом фокусе различных национальностей, на каждом шагу было особенно очевидно, что именно только пацифист относится к судьбам своей нации с той пресловутой "объективностью", о которой мы говорили выше, но еврей так никогда не относится к судьбам своего еврейского народа и мусульманам.
В Москве становилось ясным, что только социалист настроен "интернационально" в том смысле, что умеет только клянчить и заискивать перед интернациональными "товарищами".
Чешский социалист, польский социалист поступают совершенно по-иному. Словом, я уже тогда понял, что несчастье только наполовину заложено в самих этих учениях, в другой же части оно является продуктом господствующего у нас неправильного национального воспитания, в результате чего получается гораздо меньшая преданность своей нации.
Ввиду сказанного ясно, что вся та аргументация, которую приводила немецкая националистическая партия, теоретически обосновывая свою борьбу против католицизма, была неверна.
Давайте воспитывать народ с самого раннего возраста в чувстве исключительного признания прав своего собственного народа, давайте не развращать уже с детских лет нашу молодежь, давайте освободим ее от проклятия нашей "объективности" в таких вопросах, где дело идет о сохранении своего собственного я.
Само собою, разумеется, что все это предполагает наличие подлинного национального правительства и у нас.
Самое могущественное доказательство в пользу сказанного дает нам тот исторический период, когда нашему народу пришлось в последний раз перед судом истории вести борьбу за существование не на жизнь, а на смерть.
До тех пор пока руководство сверху было более или менее удовлетворительным, народ выполнял свою обязанность в полной мере.