Многие страницы моей жизни оказались настолько мрачными, что приходилось пересиливать себя, чтобы вернуться в то время, и оставить его следы на бумаге. Но случались и более светлые полосы.
Войдём в год, наверное, 1943. Один парень из дома напротив занимался разведением кроликов. Он показал мне их в клетках и поделился "информацией" об очень даже интересных результатах этого дела, в деньгах и в натуре, т.е. мясе. Я сообразил, что над всем нашим двухэтажным домом располагается обширный чердак, где между стропил можно поставить сколько угодно клеток и заняться столь выгодным кролиководством.
Задумано - сделано. В ближайшее воскресенье я купил на "Барашке" красивую крольчиху шиншилловой масти в возрасте более 4-х месяцев, т.е. способную производить потомство. Главная трудность на этом этапе предприятия состояла в умении отличить крольчиху-самку от бесполезного самца. Оказалось, что кролик-самец имеет вполне женственное выражение лица, такие же уши и хвост. Только высокий специалист умеет, опрокинув кролика на спинку, нажать в нужном месте. Тут более-менее отчётливо и проявляется его таинственная половая принадлежность. При покупке я ещё таким искусством не владел и вынужден был целиком довериться продавцу. Я решительно вбухал в эту самку все деньги, которые заработал самоотверженным отказом от сдобных булочек и соевых конфет, выдаваемых школьникам на "площадке". Ещё заплатил дополнительно законные 30 р. соседу-крольчатнику за её осеменение евонным самцом.
Дорога к моему предпринимательству была открыта. Мы забрались на чердак и выпустили кроликов для продолжения рода...
Они подозрительно посмотрели один на другого и... вдруг случилось такое, что не только я, начинающий, но и тот парень, опытный животновод - оба мы чуть не лопнули от удивления. Моя предполагаемая самка заскочила на его, вроде, многократно проверенного самца и бойко начала его оплодотворять. Я уже в гневе - обманули! - хотел бежать на Барашек. Смущённый сосед вытаскивал из кармана мои 30 р. и добавлял свои 30 р., как положено, за осеменение своего двуполого предателя. Но в этот момент объекты опомнились и поменялись позициями. Мы тоже постепенно пришли в себя.
Через месяц у моей крольчихи(!) в созданном ею из собственного пуха гнезде появился десяток крохотных существ. Ещё через месяц, чтобы прокормить стремительно растущее поголовье, я уже отправлялся с мешком к Южному аэродрому. Выждав время, когда патрульная машина скрывалась вдали, я быстро пробирался под колючую проволоку к густо заросшим клевером участкам и набивал свой мешок этим сильно нравившимся моим подопечным витаминным кормом.
Через некоторое время моё кроличье стадо вышло из подчинения. Говорят, что такое уже случалось, в Австралии. Не знаю, но здесь они расселились по всему необъятному чердаку. Когда я приносил очередной мешок травы, откуда-то из-под дымоходов из прокопанных ими нор являлись совсем незнакомые особи, поджидали пока я отойду, кушали травку, а затем к удовольствию владельца стада затевали весёлые игры, гоняясь друг за другом по всему чердаку. Несколько раз я пытался совершить на Барашке заключительную стадию мероприятия. Но это получалось плохо. Мёрз, ждал, покупателей почему-то не было. Попробовали мы и крольчатины. Но вскоре моё предприятие забуксовало. Напал на зверьков какой-то мор, и малышей совсем не стало. Да и соседи начали интересоваться топотом над их головами. Пришлось лавочку закрыть. Тот сосед, специалист по оплодотворению, тоже кончил не очень. Он женился, но его молодая жена сбежала к своей маме после брачной ночи. Соседи судачили, что она жаловалась на какие-то его особенности по этой части.
Однажды ко мне пришла гостья по имени Белла. Её маму познакомили с моей мамой, охарактеризовав сына, как очень воспитанного и надёжного юношу. Белла была, что называется, красавицей - черноокая еврейская девушка с молдавским оттенком. Моего роста и возраста, пухленькая и оживлённая. На её овальном личике постоянно присутствовала улыбка, словно говорившая: "Ну что мне делать, если я так хороша". Я вполне серьёзно воспринял свои обязанности перед этим созданием, а, скорее, перед нашими мамами. Кавалерствовать я не умел, а вот развлекать и сберегать (не знаю от чего) пытался. Разговаривать с девушкой у меня плохо получалось. Но тут зашёл мой приятель Юра, он мигом оценил обстановку и предложил заняться театральной постановкой.
У него с собой оказался магнитофон. Объявив себе режиссёром, он разыскал у меня на полке Шекспира, открыл страницу, где в действии участвовали двое мужчин и женщина, и мы приступили к записи спектакля, сразу без репетиций.
Я с выражением прочитал реплику своего героя. Когда-то я пробовался в драмкружке перед настоящим артистом из нашего драмтеатра и поэтому чувствовал себя почти профессионалом. Затем, немного смущаясь, но с пафосом выступила героиня. В роли, которая досталась приятелю, после нескольких фраз герой падал перед королевой на колени. Юра произнёс свой текст с неумеренным нажимом, ненатуральными придыханиями, а в заключение, испугав нас, сильно стукнул по столу поочерёдно обоими локтями. Я был уверен, что он испортил нашу точно предусмотренную Шекспиром игру своими клоунскими трюками. Однако при прослушивании записи оказалось, что моё с чувством меры выступление звучит мало разборчивым лепетом, а монолог коллеги не отличишь от игры народного артиста. Когда же в конце этой страстной речи все услышали, как герой рухнул на колени... мы с Беллой окончательно почувствовали себя приготовишками, а нашего гостя великим артистом.
В этот трудный момент я удачно вспомнил, что вообще-то нам с Беллой надо спешить в кино на новый фильм, но билетов, к сожалению, только два. Юра нисколько не смутился и сказал, что купит билет перед сеансом. В фойе кинотеатра толпились желающие попасть на интересный фильм. Ни одного свободного билетика, ни у кого не было. Я вынужден был извиниться, что уже прозвенел первый звонок, вытащил билеты и направился с дамой к билетёрше. Юра сказал, чтобы мы его внутри перед залом ожидали. Как солидные люди, предъявив билеты, мы прошли и остановились в нескольких метрах от контроля. То, что затем произошло, мне не понять и до сих пор.
Наш приятель выделился из толпы чего-то ожидающих безбилетных граждан, лицо его приняло сосредоточенно-задумчивое выражение, взгляд устремился куда-то поверх людских голов и... ровным уверенным шагом он прошёл мимо билетёрши, не взглянув на неё, словно вообще никакого препятствия для входа в кино не существует. И самое странное - матёрая контролёрша тоже сделала вид, что ничего не произошло.
Юра вообще отличался многими способностями и качествами. Например, иногда он появлялся у нас на гимнастической секции. Это случалось перед соревнованиями, когда нужно было "поддержать" свой факультет и выступить по 3-ему или даже 2-ому разряду. Мы все и тренер смотрели на него со скептическими улыбками. Он был серьёзен и собран, несколько раз проделывал новую для себя комбинацию. Конечно, у него имелся определенный задел, но воля и ещё что-то позволяли ему сходу осваивать и незнакомые элементы. И он сразу превращался в одного из первых кандидатов на включение в команду. А мы трудились над этим целый семестр.
Как-то я встретил Юру на нашем пляже в парке. Он сказал, что сейчас на спор будет прыгать с моста. Только профессионалы или исключительные смельчаки решались прыгнуть в нашу Уводь с железнодорожного моста. Идти по этому мосту и видеть далеко внизу зелёные берега и воду реки - было жутковато. Очень редко кто-то из самых отчаянных этих смельчаков прыгал не с полотна железной дороги, а залезал ещё на высоченные перила. Я видел, как Юра забрался по стальным балкам на самый верх, прыгнул в воду и сразу ушёл с пляжа.
Однажды при встрече Юра поинтересовался, люблю ли я оперу и предложил:
- Вот сейчас в Иванове выступает Горьковская опера и можно ходить на спектакли хоть каждый день. Иди со служебного входа, сделай озабоченный вид и проходи.
- А, если остановят и спросят?
- Отвечай "я из миманса", - поморщился мой товарищ. Он ещё внимательно взглянул на меня и растолковал:
- Любой театр для массовки не возит с собой людей, а набирает их на месте. Это называется "миманс". Никто не может точно запомнить их в лицо.
Из дальнейшего короткого разговора выяснилось, что сам Юра со своим другом Гусевым уже служат в этом театре, причём с большим успехом и не меньшим удовольствием. Рассказывали, что недавно, когда они в очередной раз любовались балеринами в душе, ведущий солист отогнал их от заветного окна. Тогда на следующем "Князе Игоре" они в качестве половцев изрядно побили своими деревянными мечами этого ревнивого "князя", который обязан был петь свою арию и держать вид в рамках либретто.
Продержался в мимансе Юра недолго. Он любил петь и приладился в толпе статистов на сцене поддерживать хор. Однажды, таким образом, он во всё горло выпевал недостаточно известное ему место редкой оперы. В какой-то момент, когда дирижёр, плохо видимый за головами артистов, резко остановил хор, единственный Юрин голос продолжил не сочиненное автором звучание. Администрация не ухватилась за свежий талант и изгнала его из коллектива.
Всё-таки мне плохо удавалось выдавать себя за артиста, пускай и мало известного. А рассказы приятеля о божественной силе искусства смущали. Я решил посетить театр с парадного входа, как все граждане, и лично разобраться с оперой. Я был уже студентом, пардон, учащимся техникума. Популярная классическая музыка начинала для меня звучать. Из нескольких постановок я выбрал "Демона", поскольку уже не раз перечитывал поэму Лермонтова и слышал некоторые строфы в мелодичном воспроизведении Рубинштейна.
Меня не смутило, что "Демон" шёл днём. Наоборот, думалось, вечером соберутся знатоки, ещё встретишь знакомых, придётся что-то выдумывать о своих познаниях и вкусах. Днём я смогу без помех всё понять. А, может быть, это окажется приятным?
Театр заполняла публика. Много было мам с детьми всевозможного возраста. Наверное, в некоторых школах использовали случай для прокручивания "массового мероприятия", и в вестибюлях крутились стайки нарядных школьников.
Наконец, все расселись. В наступившей темноте появилась подсвеченная строгая фигура дирижёра. Зал умолк. Одни в предвкушении музыки. Другие - потому, что замерли первые. Спектакль пошел своим чередом. Правда, иногда где-то начинал хныкать ребёнок, но в ту сторону дружно шикали, и мама с подпевающим дитя, пригнувшись, покидала зал. Иногда по проходу между слушающими, освоившись в полутьме, начинал гулять молодой любитель других жанров искусства. Он не мог запомнить, где именно сидит его мама, лез на руки к чужим, возникало лёгкое замешательство. Но обычно это обходилось без большого рёва.
Так добрались до последнего акта. На сцене - монастырь, куда скрылась княжна Тамара после гибели своего жениха от руки мусульманина. Её гложет тоска, страх неизвестности. Прожекторы высвечивают из темноты кельи высокую фигуру Тамары в белых одеяниях. Она заламывает руки, музыка достигает предельного напряжения, возникает предчувствие приближения трагического существа - Демона.
"Могучий взор смотрел ей в очи.
Он жёг её. Во мраке ночи
Над нею прямо он сверкал,
Неотразимый как кинжал".
И вдруг сбоку из-за кулис на сцену быстрым шагом вышел... пионер. Да, маленький мальчик в белой рубашечке и красном галстуке. Он бойко направился к Тамаре, протягивая к ней руки... Тамара, заметив его, в ужасе отшатнулась и чуть не упала. Видимо, такого Демона на репетициях не подпускали. Зал оцепенел и... грохнул хохотом. Пионер оглянулся, увидел в полутьме множество лиц, вскрикнул и убежал туда, откуда появился.
Слушатели (скорее уже - зрители) начали оборачиваться к соседям и объяснять ситуацию. Одни вспоминали, что слышали выступление знаменитого писателя С.Михалкова, который излагал современную версию "Демона", где вместо религиозного персонажа действует пионер Петя, лучший воспитанник Дяди Стёпы.
Другие - ещё более авторитетно припоминали, что где-то видели программку, и сегодня утром должен был идти совсем другой спектакль "Тётя Маша, наш отряд..." Вот на сцену и вышел артист из той труппы.
Третьи... вытирали слёзы: "Ну, что особенного, мальчик из зала пошёл прогуляться, заблудился в театральных подземельях, был напуган страшными рожами, высовывавшимися из гримёрных. Конечно, увидев мирную тётю в белом, он радостно кинулся к ней, спросить, где выход. Если бы Тамара так не растерялась, могла бы вполне выдать его за будущего своего и демона сына и вывести за ручку из этого монастыря".
Замешательство на сцене длилось минут десять. Тамара куда-то убегала, но вернулась. Вышел и настоящий, правда, несколько помятый, но всё ещё грозный оперный демон. Они что-то пели друг другу... Публика успокоилась, приводила в порядок детей и вежливо, сдерживая голоса, дожидалась заключительной команды дирижёра.
Наконец, включили свет, прикрыв занавесом декорации и несчастных артистов.
Первый опыт знакомства с классикой поверг юного интеллектуала в сомнения. Похоже, опера - это уже знакомый цирк, но с музыкой?
Учил ведь Станиславский, что "театр начинается с вешалки", но история с оперой "Демон" в Ивановском областном драмтеатре произошла в летнее время, когда вешалка за ненадобностью не работала, а администрация, видимо, несколько расслабилась.
Я снова встретился с Юрой Тайковым только в 2007 в Иванове. Прошедшие полвека мало его изменили. Та же смелость и энергия, широта интересов и четкость.
![[]](/img/t/trahtenberg_r_m/gorodaigody-18/juratajkowiroman2.jpg)