Мне стало трудно смотреть в глаза людям, быть самим собой. Даже мои леса и поля не спасали. Я должен был бежать куда угодно. Кстати подвернулось время ФПК - стажировки, предоставляемой раз в 4 года. Я выбрал куда подальше и, как в добровольную ссылку, уехал на 4 месяца в Свердловск, в Уральский политехнический институт - УПИ.
Урал - это звучало заманчиво. Свердловск - город огромных металлических заводов. Вокруг красивые озёра. В горах все разновидности драгоценных камней и полезных руд. УПИ - целый городок с учебными корпусами и общежитиями. Я освободился не только от работы, но и от всякой ответственности. Стал кем-то вроде студента.
Нам читали лекции молодые преподаватели кафедры электропривода. Известно, что издавна Свердловск, и в частности УПИ, был пристанищем или убежищем многих евреев - учёных и инженеров. Но я не ожидал, что увижу здесь столько талантливейших знатоков в нашей области. Они разворачивали перед нами удивительные собственные методы преподавания знакомых предметов. Часть из этих блестящих специалистов (по меркам всесоюзным) уже были провалены со своими докторскими. Иные выжидала лучших времён.
Мне интересны были эти сибирские учёные, однако странно, знакомство с ними как-то не получалось. Я был подавлен, замкнут, что-то непрерывно грызло меня изнутри. Люди, что двигались вокруг жили сами по себе, их заботы и слова до меня не доходили. Я словно лишился речи и не мог ни с кем заговорить. Только мысли бежали по кругу, снова и снова выводили на обескураживающие события. Я подходил так и этак в поисках выхода, и руки опускались. Наверное в таком состоянии оказывались многие "зарезанные". Я знал нескольких, кто не выдержал, и их сердца рвались.
Я взял напрокат лыжи и шастал по лесам и пригоркам вокруг города. Ездил до изнеможения, чтобы заполнить время и к ночи заснуть. Ещё попался мне странный сосед в комнате общежития. Такой толстый тип, увлекавшийся психологией. За неимением других собеседников я отводил с ним душу в откровенных разговорах. Однако через некоторое время я почувствовал, что являюсь объектом его экспериментов на тему "управления личностью". Когда догадался, стало так гадко, словно тебя насиловали. Резко отошёл от этой дружбы.
Недавно прочитал статью об интеллектуальных вампирах - людях, влезающих в чужие души и создающих своё хорошее настроение высасыванием чужого запаса терпения. Наверное, каждый встречал таких на своём пути. Это надо вовремя почувствовать и решительно рвать такое знакомство. Если уж совсем вырваться нельзя, то хотя бы, укоротить и держать в собственных руках длительность каждого неизбежного контакта.
На окраине Свердловска есть известное озеро Шарташ. Зимой на нём рыбачат любители. Они строят на берегу деревянные избушки и выкатывают их на лёд. Этих домушек здесь тысячи. Ставят печки с трубой наружу, в ледяном полу сверлят дырки и ловят рыбку. Некоторые приглашают на ночку-другую подружку. Видел, как вдруг дверь такой домушки приоткрывается и в снег летит очередная пустая бутылка. Люди вокруг не болтаются. Только я один, на своих лыжах.
Как-то появилась необычная афиша: "Мастер и Маргарита", отрывки из романа Булгакова, читает Заслуженный артист Всеволод Аксёнов.
Пришло время некоторого послабления в рабстве духа. Прошёл слух, затем разговоры шёпотом, а ещё немного спустя, оказалось возможным выпросить, подержать в руках и даже получить на пару дней прочесть (!) ужасно запретную книгу... Ведь шли когда-то его пьесы. Но "главный читатель" решил, что его творчество вредно для советского народа. Михаил Афанасьевич пытался объясниться, писал просительные письма. Ответа не было. Имя это было вычеркнуто из жизни, и даже на собственной кухне люди не рисковали произносить его.
Как откровение воспринимался - новый тон любви. Какой-то щемящий сердце мотив открывающихся навстречу друг другу душ двух достойнейших, но разделенных режимом людей. Тревожная радость захватила меня и держала, пока пробегал страницу за страницей. Знакомство, узнавание и встречи Мастера с его возлюбленной. Всё время висело такое чувство, что вот ещё миг и злые силы схватят, растащат и уничтожат их. А заодно и читателя.
Конечно, я пришёл. Огромный зал в помпезном "дворце культуры" одного из крупных уральских заводов. Всюду мрамор, просторные холлы, высоченные своды. Выступление почему-то был назначено днём, и к началу едва заполнились 2-3 ряда.
Вышел на затемнённую сцену высоченного роста пластичный человек в маленькой шапочке на красивой голове. Он начал воссоздавать булгаковские строки и сцены. Все увидели одновременно и придуманного пронзительной чистоты и таланта героя романа и, словно, ожившего затравленного писателя. Всё это было неслыханной дерзостью по отношению к державшей всех в тисках стальной системе, и так давно желанно, как свежий воздух для людей, всю жизнь дышавших перегаром. Все сидели оцепенев. В полутьме зала можно было не стесняться слёз. Но артисту нужна публика, гром аплодисментов... А где же его взять?
Окончилось выступление. Зал пустел окончательно. Мне так захотелось ещё раз увидеть Мастера. Прошёл за кулисы. Какой-то человек, видимо, приехавший с Аксёновым, переспросил о моём желании его увидеть и приветливо указал рукой на открытую дверь.
Артист оказался ещё выше, чем был на сцене. Удивленный, улыбающийся шагнул он ко мне. Рука моя потерялась в его огромной ладони. А изо всех рвущихся слов, я смог только произнести: "Спасибо за Мастера!"
И вдруг почувствовалось мгновенно взаимно (я уверен) возникшее благодарное ощущение. И будто кто-то Третий стоял рядом, может, и более уместный, чем мы оба, и тихо радовался... "наконец-то...!"
В марте на короткие каникулы я съездил домой. Оставил зимнюю одежду. В Иванове уже пробивалась весна, а мне предстояло пробыть ещё на ФПК до мая. Не в зимнем же пальто? Вернулся в Свердловск, а здесь мороз 25 градусов. Весь народ в мехах. Оборачивались на чудака в плаще. Однако всякие примеры - заразительны. Не прошло и месяца, как у меня нашлись последователи. А затем сдались и все остальные.
Моя ссылка заканчивалась. Несмотря ни на что, отключение от дел, жизнь среди людей, перед которыми ты не обязан как-то выглядеть, сделали своё дело. Я выздоровел. Невыносимое чувство обиды и безысходности - отпустило. В то крутое время я уцелел во многом благодаря привычке уходить в природу и наполнять каждый день достаточной физической нагрузкой. Если ничего лучшего не можешь придумать головой - двигай хотя бы ногами.
Примечание
Я должен извиниться перед читателями. Повидимому артист, игравший мастера Булгакова, не был Аксеновым. Недавно увидел в Интернете, что Всеволод Аксенов умер в 1960 году. Я пытаюсь исправить эту ошибку, но до сего дня не понимаю как же случилась такая накладка, ибо всё рассказанное выше так и было на самом деле.