Советская система оставалась верной себе во всём. Ложь и показуха были её любимыми инструментами. Вот после защиты поздравили соискателя, пожали ему руки, даже выпили за его заслуженный успех. Но это ещё ровно ничего не значило. В торжественно опубликованном на первых страницах центральных газет для всенародного любования Положении Совета министров и ЦК КПСС до мелких деталей была расписана процедура превращения человека в доктора наук. На самом деле всё это был только сценарий первого акта, по которому ставился публичный спектакль. А после представления начиналось главное тайное действие с шекспировскими страстями.
Всё надеюсь, что придёт время и кто-нибудь из "бывших" откроет семь замков на дубовых окованных сталью дверях, за которыми вершилось беззаконное судилище. Это не менее интересно, чем подвалы Лубянки. Мне известны были только проникавшие оттуда мало разборчивые слова, да предсмертные вопли "зарезанных". Да-да, не преувеличиваю, только в близкой области науки я знал имена пяти-шести учёных, защитивших докторские и зарезанных ВАКом. Точнее казнь совершалась более изощренно. Крушение надежд и трудов соискателя оказывались не под силу его сердцу, и инфаркт, более действенный, как известно, в активном возрасте, чётко завершал их дело.
Примеров отрицательных решений было множество. Их число резко увеличивалось в периоды обострения кампании борьбы государства с проникновением чуждой национальности в важные научные сферы. Иногда процент "зарезанных" доходил до ста! Поэтому от более практичных деятелей я не раз слышал: "Не-ет, докторскую я делать не буду".
После серьёзных процедур на глазах у людей - оценок, отзывов, анализа специалистами, публикаций, выступлений, промышленных внедрений и, наконец, в деталях регламентированной научной дискуссии на защите - дело направлялись в таинственные глубины ВАКа. Это слово звучало грозно и неподступно. Там назначался "чёрный оппонент", надёжно скрытый от глаз и телефонов, который, в сущности, один решал: быть или не быть!
Впрочем, были среди учёных, облеченных некоторой властью, и люди смелые. Оскорблённые обращением со мной в Москве, они не праздновали труса и весело говорил мне: "В этом деле мы вам поможем".
Не знаю подробностей, но через 8 месяцев полного молчания пришло извещение - меня вызывали в Москву для вручения диплома.
И вот я снова вхожу в новое торжественное здание ВАК. Обширные холлы с блестящими чистотой полами, тихо, безлюдно, даже дружелюбно. В большом актовом зале свободно расселись по рядам кресел несколько десятков, ещё не верящих в удачу, солидных, энергичного вида людей. Все приветливо оглядывают друг друга, но поздороваться не с кем. Видимо, везучие так редки, что знакомых среди собравшихся нет.
На высокой сцене появляются: важный член ВАК и знаменитый учёный. Вызывают по списку новых докторов наук. Всё внимание присутствующих обращено в слух. Удивительно легко отрываются от удобных кресел и поспешно поднимаются на сцену, один за другим. Член ВАК неутомимо работает без замен, вручая дипломы, а знаменитые учёные пожимают руки и сменяются в зависимости от специальности.
Первыми, естественно, получают дипломы за открытие новых всеобщих законов могучие философские умы. Затем пошли экономисты, биологи, физики, химики...
Наконец, и технические науки, избретатели света, энергии, пищи, удобного движения, жилищ, компьютерных чудес и прочая.
Слышу свою фамилию. С выражением смеси дошкольной радости и смущения на лице, как и у всех других, взошёл на сцену, получил, пожал, "спасибо" и вниз в зал.
Вот и всего делов-то. Коричневая книжечка немного больше ладони. Каллиграфическим почерком выписаны моя фамилия, имя и отчество, а дальше разного размера типографскими шрифтами: присуждена ученая степень Доктора технических наук. Ниже замысловатая подпись - Председатель ВАК, а под ним - Главный ученый секретарь. Говорят, что подделать это невозможно. Писарь-специалист меняет манеру письма в определенные секретным графиком дни.
Вот они - годы трудов и вдохновений, борьбы и унижений?
Вообще-то "доктор наук" - это звучит. Это тебе не кандидат. "Внушаеть!" - как сказал бы Хрюня из популярной передачи "Тушите свет", которую уже потушили руки, овладевающие свободой в новой России. Теперь можно будет жить спокойно. Не вздрагивать при виде начальства. Студенты станут особо уважать, коллеги на кафедре - помалкивать и завидовать. Знакомые и родные - удивятся и догадаются, что им повезло жить рядом... Соседи в нашем пьяном доме почувствуют, что эта птица - высокого полёта. Прохожие на улице, выкатившиеся из вытрезвителя, что напротив нашего дома, уже не посмеют приставать: "Дай 20 копеек на троллейбус".
Нет, дорогой читатель, такие мысли не клубились в моём сознании. Может, только слабый туманец, как после бокала вина, да непривычная легкость беззаботности.
Приехав домой, первым делом известил Цыпкина и Клюева.
Поздравляю Вас с присвоением степени доктора технических наук.
Вы эту степень давно заслужили своей энергией, неутомимой и блестящей деятельностью в области теории и техники прецизионного электропривода.
Желаю Вам исполнения Ваших желаний и намерений, а также дальнейших успехов. Я. Цыпкин
Смотрю на это фото спустя десятки лет и, оказывается, ничто не забылось. Я снова тону в чувствах преклонения и благодарности великому ученому, замечательно скромному и необычайно доброжелательному человеку. Право, судьба дала мне тогда опору и предложила - жить.
Владимир Григорьевич немедленно прислал телеграмму, на красном бланке с надписью "Правительственная":
Уважаемый Роман Михайлович горячо и сердечно поздравляю вас с присуждением ученой степени искренне желаю доброго здоровья благополучия и дальнейших творческих успехов в вашей работе с уважением
= Министр Легпром Союза Клюев
У себя в институте меня тоже встретили поздравлениями. Для многих это было большой неожиданностью. Все привыкли, что уже много лет числились в докторантах известные учёные электротехник Розенкранц и математик Шнеерсон. Вот за ними в очередь сел и Трахтенберг. За это время стремительно проскочили в доктора наук молодые начальники Закорюкин, Нуждин. Об их научных достижениях никто не слышал, но об этом старались не разговаривать. И вдруг...
Мой новый диплом я предъявил в отделе кадров. Это дало небольшую прибавку к зарплате. Особого сопротивления не было. Практически ничто в моей работе не изменилась, только на стене в расписании занятий для студентов появились мелкие буквочки: "лектор д.т.н. и.о. проф.".
![[]](/img/t/trahtenberg_r_m/gorodaigody-49/romandiplomdtn.jpg)
![[]](/img/t/trahtenberg_r_m/gorodaigody-49/cypkinakademik.jpg)
![[]](/img/t/trahtenberg_r_m/gorodaigody-49/kljuewwg.jpg)