Когда-то классик марксизма внушал, что главное достояние общественного строя - это свободное время, которым располагает гражданин. Вот голова, он знал, как утешить безработного в Израиле.
Единственным моим занятием стало раз в неделю отметиться в "Лишкат аводе" (бюро трудоустройства). Всё остальное время мог лежать на диване и благодарить общество, которое пока платило мне деньги и ничего не требовало взамен.
Тогда я купил большую пачку бумаги, вытащил из угла подаренную добрым человеком пишмашинку и начал привыкать к новому делу.
Вот сохранившиеся первые страницы.
Для краткости назовём то, что я пишу - книгой. Вернувшись почти через шесть лет к началу этих записок, разумеется, многое хочется исправить, изменить. Но такой процесс будет бесконечным. Поэтому переписываю с черновика, исправляя только ошибки. Пусть и дух времени сохранится.
Считают, что человек подходит к осознанию того, что надо писать воспоминания - в конце жизни. Когда почувствует, что он хотя бы забрезжит, чтобы успеть. Однако новое моё существование оказалось настолько непредсказуемым, и всего за три с небольшим года прошёл такую длинную дорогу, что совсем растерял чувства начала и конца.
Кроме этого, оказывается, что психическая прочность моя не бесконечна. Настойчивое раскачивание внешними силами при угнетающей неумелости объясниться на иврите или английском (на русском - некому объясняться) приводит к потере уверенности в своих силах и способностях. Так недалеко и до психической деградации. Уже замечаю ухудшение памяти, даже почерка.
Вот и получается, что придёт время, когда захочешь что-то писать, но память, воля, рука - откажут. Конечно, неплохо дать настояться такому напитку, как воспоминания. Да поезд идёт слишком быстро. Не прозевать бы последнюю станцию.
Когда-то у меня созрел довольно чёткий план книги, которую должен написать. Мне представлялось собрание воспоминаний и "пониманий" о своей жизни, оказавшейся несколько необычной и в чём-то поучительной.
Так сложилось, что меня всегда направляли две цели.
Во-первых, желание предостеречь людей от возможных ошибок, рассказать немедленно о своих находках. Это, наверное, объективный исток, а может быть, следствие моей более чем 35-летней преподавательской работы. В сущности, всё это время мне удавалось помогать людям, чем могу. Хотя и не без сложностей.
Это покажется странным, но мне никак не даётся простое знание, что не каждого человека можно научить полезному, доброму и вечному. Трудно мне привыкнуть, что существует тип людей, главный жизненный интерес которых состоит в управлении другими людьми. Они будто бы смотрят на тебя приветливо и с готовностью прислушаться, а на самом деле изучают твои особенности, чтобы успешно заставить тебя делать то, что нужно им. Как специалисту по "автоматическому управлению", мне это хорошо понятно. В моей области науки это называется "управляемостью и наблюдаемостью". Мог бы даже с формулами это расписать. Но в приложении к живым людям мне это совершенно чуждо. Терпеть не могу кем-то дирижировать. Научить - да, раскрыть какие-то истины, чтобы человек сам пришёл к более просвещённому состоянию. Но ведь управляющий тип не хочет обучаться чуждому ему способу существования. Конечно, отсюда многие мои конфликты и трудности.
И ещё вторая потребность - развить и защитить то направление в технике, которое мне открылось 35 лет назад. Да, действительно, внезапно возникла в мозгу, сбив дыхание, предельно ясная картина поразительно согласованного движения отдельных частей машины - разгадка секрета, которую десятки лет искали инженеры и учёные. Вдруг я понял, как это сделать! И как же просто это получится! И как точно, абсолютно точно, заработает!
Это чудо непрерывно жило и развивалось в моей голове долгие годы. Ему послушно отдавал я и свободное время в ущерб возможным удовольствиям и отдыху, книгам, языкам, и развлечениям. С ним засыпал, и оно сразу было тут как тут, когда просыпался. Даже когда месяц лежал в декабре 1990-го и не мог вставать из-за внезапно возникшей болезни - непрерывного кружения и пляски всех предметов вокруг меня. А в мозгу, между тем, с необыкновенной отчётливостью вращались одновременно и согласованно, как в торжественном танце, - вал мотора, части резольвера, сгустки магнитного поля. Пульсировали зарождающиеся в обмотках синусоиды электрических напряжений, плавно двигались очереди взаимно сходящихся и расходящихся импульсов, в конечном итоге действовавших на мотор и снова на самих себя. Любопытно, что ни раньше, ни потом, при всех усилиях и крайних напряжениях мозгов мне не удавалось с такой необходимой ясностью собрать вместе и воспроизвести все сразу эти связанные движения. И ещё успевать понимать их результаты.
Чёткий план моей будущей книги сложился ещё в той жизни. Конечно, у меня не было уверенности, что такая книга получится. Что мне удастся складно всё изложить, найти формы, последовательность кусков, меру подробностей, рассуждений и откровений, стиль не нудный, но и не заумный. И эскиз подобного сооружения мне просматривался. Но... так было до уже упомянутых жизненных этапов. Повытрясли порох. Потерял красивую высотную структуру. Что ж, беру что осталось. Да вот - американцы живут в одноэтажном. Так спокойнее. И не нужно путаться по лестницам. И лифт нигде не застрянет. И писать и читать будет легче.
Боюсь, что теперь, после потери всего, что наработал и заслужил, многие мои оценки сдвинулись или потускнели и вместо строительства продуманного и спроектированно-уравновешенного здания получится нечто спонтанно-импровизированное. Но, может быть, и вообще я был вскормлен в слишком запрограммированном скучном стиле советской идеи.
Кроме воспоминаний о людях и событиях, о некоторых известных людях (по моим меркам) и о выдающихся событиях (по историческим оценкам), осмелюсь предложить здесь решения и находки по некоторым вечным вопросам жизни. Сознаю, что такие ответы могут быть субъективны и отражать те самые быстротекучие этапы жизни. Но и никаких подписей под ними не спрашивается. Ни в знак подтверждения, ни, хотя бы, согласия. Нравится - берите!
Допускаю, что кому-то интересно познакомиться с представлениями "продукта" той, ушедшей в историю, эпохи. Многим не довелось пожить в почти коммунистическом светлом будущем. И не пытайтесь пробовать. Удовлетворитесь нашим опытом. Правда, в моих текстах чистота той ограниченности сколько-то замутилась. Я надышался уже свободой. Но тут ничего не поделать, этот поезд без отдыха и ремонта неостановимо постукивает на стыках.
Говорят, что старый любит учить. Особенно такому, чего самому осуществить не удалось. Дорогой читающий! Извините, если подобное проскальзывает. Ваше право слушать или отвлечься, соглашаться или отрицать. Только не сомневайтесь: всё здесь говорится с одним желанием, может, и наивным - помочь и защитить.
Ещё должен сказать, что с малых лет и до здешнего "детства" (а как ещё назвать это состояние, когда опять не можешь прочесть простой вывески, касающейся самых, самых твоих потребностей?) я любил перо и бумагу, многое им доверял, и ощущаю долг вернуться к любимым со всеми остатками чувств и ответственности.
Недалеко время, и никаких моих следов здесь не останется. Вот и надо сложить что-то, заменяющее банальную музей-квартиру, без квадратных метров, штата и экспонатов, не затрудняющее потомков более чем положенная плита.