Так на мировом небосклоне появилась новая звезда. Кроме шуток, в бизнесе существует понятие - "Старт-ап компания". Речь идёт о новой восходящей фирме, ещё никому не известной, ничем конкретным себя не проявившей, никакую продукцию не выпускающей, но обладающей таинственным потенциалом стремительного роста, включающим новую коммерчески блестящую техническую идею и динамичных талантливых менеджеров. В мире имеется много азартных скучающих богатых людей, готовых вложить миллионы в самое рискованное дело. Почему же они этого не делают всегда и сразу, ведь число предложений и обещаний верного успеха - неисчислимо? Они опасаются потерять деньги? Нет, другое - удачливые люди считают себя умнее других и поэтому особенно чувствительны к опасности оказаться "в дураках". Но, если находится авторитетный человек, указывающий на подходящий объект и сам участвующий хотя бы символически в этом бизнесе - он легко собирает компанию инвесторов и начинает дело.
Так было и с нами. Но сначала - малое отступление.
Ещё когда заканчивалась моя работа в фирме АСТ, рядом с нами на северной окраине Реховота началось строительство грандиозного "Парка знаний". Раньше здесь был обширный пустырь, из него во время зимних ливней вытекала река. Поток нёс торопливые воды под мостиком, служившим "молодым" трудящимся славного "Эль-Оп" и других фирм нашего Кирьят Вайцмана. Затем он переливался через асфальт дороги, по которой основной состав работников прибывал на собственных машинах. Когда я вошёл в общество последних, тоже, правда, с опаской, погружал маленькие колёса моей Сузуки в стремительную воду и проезжал к себе.
В тот год - 1992, были особо сильные дожди. Река так поднялась, что я бросал машину, не доезжая до опасного места, и пробирался дальше в специально купленных моих любимых резиновых сапогах. Но многие люди не пошли по такому пути, а купили более солидные по сравнению с моей авто. И был такой случай. Один из инженеров нашего механического цеха после вечерней смены поехал домой. Погода была серьёзная - темнота, сильный дождь с порывистым ветром. Его напарник решил ночевать в цеху. Утром нашли в реке, метров на 200 ниже переезда, машину, а самого несчастного искали ещё двое суток и выловили где-то за Нес-Ционой. Надо же, приехав из России, утонуть в реке Израиля. Да в какой реке? После, когда дожди кончились, всё пересохло, и невозможно было определить, где же шла тогда вода.
И вот этот пустырь исчезал на глазах. Огромные строительные машины его распахали, разровняли, проложили вдоль и поперек глубокие канавы, которые вскоре превратились в отличные дороги. Вслед за тем встали здесь монументальные здания, сочетавшие бетон и стекло в самых разных архитектурных фантазиях.
Переживая мучительное окончание своей первой работы и глядя на такой разворот условий для учёных, меня одолевала досада на свою неудачливую судьбу.
Но явилось очередное чудо Святой земли. В конце апреля 95-го я вошёл в сверкающий отчищенным мрамором вестибюль одного из новых корпусов того самого "Парка знаний", лифт поднял меня на четвёртый этаж, а интуиция подвела к дверям, на которых уже висела солидная вывеска "ServoLogic".
Входящий попадал в обширную приёмную с зелёными насаждениями, где из-за отделанного полированным деревом барьера модель-секретарша поднимала голову от компьютера. Справа открывалась дверь в комнату с необъятных размеров овальным столом - для приёма и совещаний с президентами фирм мира. Далее на площади в 200 квадратных метров умещались несколько кабинетов для начальства и ещё две просторные комнаты со стендами, компьютерами и осциллографами. Их мне пришлось пробивать, ибо директор, мой воспитанник, не видел нужды тратить большую площадь на лаборатории. Конечно, имелись кондиционеры, создававшие в жару и холод наилучшие условия для переговоров и... работы, кухня с холодильником, микрогалем, установкой, подающей охлажденную и нагретую воду, и прочей техникой, позволявшей угостить посетителей по выбору: чай, кофе чёрный, кофе "нес", с молоком, без молока, с одной ложечкой сахара, двумя... Имелись также два туалета, что было верхом роскоши, т.к. часто подобные фирмы пользуются общим туалетом для всего этажа, ключ от которого выдаёт секретарша по вашей вежливой просьбе.
А вот и кабинет Chief Scientist (Главного учёного - так предложил назвать мою должность новый инвестор). Пара удобных открытых шкафов - книги, каталоги, папки с текущими бумагами. Под рукой телефон - можешь в момент услышать директора из соседнего кабинета или связаться с Америкой. Большой письменный стол, мечта всей жизни, хватает места разложить одновременно записи о новых идеях и свежие осциллограммы, ожидающие моей оценки, последние письма и журнал самых важных находок. В большом кожаном кресле можно без всяких усилий занять любую позицию возле стола или подъехать к компьютеру, хранящему секретные модели новых приводов.
Тут же состоялось знакомство с "оперейшн" директором Моти, устроившим всю эту роскошь, высоким и умелым отставным военным, относившимся к числу особо сообразительных людей, с которыми я мог свободно разговаривать на своём иврите. В соседнем кабинете элегантный Эйтан, наш коммерческий директор, устанавливал уже связи с миром посредством чемоданчика-компьютера. В следующем кабинете важный "дженерал менеджер" Даня выслушивал по телефону доклад Моти об исполнении своего желания слушать качественную музыку из особого музыкального центра и ездить на автомобиле типа Ровер.
В один из первых дней неожиданно, как всегда впредь, пришёл главный инвестор Хези. Этот невысокого роста человек с простым симпатичным лицом и располагающей улыбкой мигом всё видел и оценивал, а решения всех вопросов, казалось, уже лежали в его голове задолго до их возникновения. Он быстро заглянул в комнаты, приветливо поздоровался со всеми, переговорил со своим приятелем Моти и уединился на некоторое время с общим директором в его кабинете. После зашёл ко мне.
- Профессор, как здесь работается? Есть вопросы?
- Всё замечательно. Я уже подбираюсь к Брашлесс мотору. Теперь мы сможем сделать новый стенд с синусоидальным управлением. Это самый экономичный способ...
- Даже с синусоидальным?
К моему удивлению Хези что-то знал о тонкостях нашей техники. Во всяком случае, настолько, чтобы улавливать опорные точки. Правда, в отличие от других администраторов, он никогда не вмешивался в специальные вопросы, подчёркнуто оставляя за собой только стратегию фирмы.
- Работайте, это же ваша фирма, - произнёс Хези, попрощался и исчез.
К этим словам я много раз мысленно возвращался, пытаясь пробиться сквозь трудности осознания новой обстановки. Ведь я понимал только специально обращённые ко мне простые слова и фразы, так называемый - лёгкий иврит. Но в тех сферах, куда я вошёл, на таком языке не разговаривают, важны, как раз, оттенки речи. Если, действительно, он считал, что эта фирма сделана для меня, то чего же всегда шептался с Моти? О чём говорилось за закрытой дверью с Даней? Нет, никогда ко мне не обращались с вопросом о моём мнении в направлении дел. Видно, что меня воспринимали, как хранилище сугубо специальных знаний, которые могут пригодиться когда-то в будущем. Главное было - продать то, что уже есть. Вообще требовалось что-то хоть слегка сенсационное, а дальше дело передавалось в руки специалиста артиста-фокусника.
Не могу ручаться, что в приведённой оценке я "сто процентов" прав. Но мне объясняли - надо ухватить порядочные деньги. Тогда можно нанять любых инженеров, которые допридумают и доделают всё, что надо, развернуть производство и т.д. А может, ни на какие "и т.д." и не рассчитывали. Имелось в виду, получив эти большие деньги, сделать дочерние фирмы, вывести капиталы из видимой сферы и умыкнуть. Возможно, и без всякого криминала - просто продать свои акции удачно разбогатевшей фирмы, вернуть вложения с 10-кратным выигрышем. И всё.
Очень похоже, что я иногда, по их мнению, служил помехой, мог своим неуклюжим ивритом что-то сболтнуть настороженным покупателям. Вот и пришли специалисты нового плана.
Но зачем он тогда сказал - это ваша фирма?
Каким он был - Хези - в действительности? Между прочим, в том, почти миллионе долларов, который внесла группа инвесторов, доля главного составляла чуть более пяти процентов. Ему доверились несколько богатых людей из Америки и Израиля, для которых этот "рисковый" капитал составлял мизерную долю их состояния. Несомненно, Хези обладал особой харизмой. Внешне неброский, он умел держать в руках людей, подчиняя их находчивостью, логикой, уместной шуткой, улыбкой, тактом, смелостью взять на себя решение в случае неожиданного поворота дела. Ходил он всегда в самой обычной одежде, без признаков шика, но и, не подчёркивая свою особость. А таких любителей хватало. Например, наш новый технический директор носил майку с дырой на пузе. А президент и хозяин крупной американской фирмы Галиль, автор учебников и научных статей явился к нам в разбитых сандалиях на босу ногу. Расплачиваясь как-то в кафешке за совместное застолье, состоявшее из макарон и сока, Хези тщательно проверял счёт официанта.
Я не видел, чтобы он пил что-то кроме холодной воды, хотя большинство спрашивали кофе, чай или сок (никто и нигде из этого круга людей не интересовался ничем хотя бы с малым присутствием алкоголя). Лёгкий и подвижный, он не стремился усесться на стул, каждый раз оказывался вне Израиля, хвалил Казахстан и Назарбаева, с которыми вёл дела в области энергетики. Через каждые 10-15 минут начинал играть его мобильный телефон, он отходил в сторонку, слышалась английская речь. Когда он вскоре возвращался, никак нельзя было прочитать по его лицу, приятным был разговор или тревожным.
Был ли он искренним человеком? Думаю, такой вопрос удивил бы его. Некоторые считают, что умные люди давно преодолели этот наивный атавизм. Он играл определённую роль и ещё имел набор сменных масок, которые применял по обстоятельствам. Отвечал ли он на вопрос правду? Такое же нелепое предположение. Ответ предназначался для убеждения спрашивающего и утверждения своего решения. Хези ценил людей грамотных, профессионалов. Думаю, он не стал бы тратить и тех 30 секунд на посетителя что-то предлагающего, но не специалиста в этой области.
Почему я столько внимания уделяю личности этого человека? Но ведь интересно, как на самом деле устроены эти капиталисты-бизнесмены-мироеды. Каким надо быть, чтобы крутиться в этой среде, чтобы приобретения превышали потери.
Собрался совет акционеров. Всё было очень демократично, но все слушали и слушались Хези. Было высказано мнение, что "точный привод" это хорошо, но лучше бы придумать что-то пригодное для массового применения, например, для персональных компьютеров. Я сказал, что один из главных элементов компьютера - память - обслуживается точным приводом и в принципе то, что делаем мы может подходить для этой цели.
Известен такой закон - противодействие или осознание обидного бессилия вызывает натиск преодоления. Много раз получалось так, что чья-то критика моего привода послужила рождению его новых полезных свойств. Да-да, не ласкающая душу похвала, а именно неприятно царапающее возражение.
Как это возможно, собрание ничего не понимающих в технике людей высказало сомнения в полезности моего привода? Я немедленно засел за изучение известных достижений в приводе хард-диска.
Возможно, тем, кто принял компьютер в круг своих ближайших друзей, любопытно будет узнать о нём некоторые подробности.
Главное устройство памяти в современном компьютере на моих глазах за пару десятков лет потрясающе преобразилось. Для первой вычислительной машины "Стрела", появившейся в нашем институте в начале 70-х, был выделен угол большого зала под "магнитные барабаны". К этим тумбам, чуть не в рост человека, в которых мощные гудящие моторы крутили на большой скорости цилиндры с магнитным покрытием, не подпускали близко даже делегации высокого начальства. Иногда магнитные головки прижимались к телу барабана и мгновенно соскабливали с него нежную магнитную "кору мозга". Такая авария требовала дорогого и длительного ремонта. Машина, каждая минута работы которой была расписана на неделю вперёд, замирала. Все волновались, проректоры ругались, у бедного начальника вычислительного центра поднималось давление.
А сегодня - это устройство величиной с записную книжку запросто вставляется в корпус компьютера. Его вместимость по сравнению с теми барабанами, как память человека рядом с памятью козявки. А так - идея сохранилась: те же крутящиеся намагниченные поверхности и скользящие, вернее летящие над ними головки. Только громоздкие барабаны сжались в тонкие лёгкие диски, на обеих сторонах которых пишут магнитные знаки почти невидимые глазом головки. (Уже изобрели "твердую" память, без привода. Только она пока ленива и на два порядка дороже).
Легендарный Левша подковал блоху, наверное, чтобы она, укусив человека, смогла удрать и не поскользнулась.
Безвестные инженеры, помогая человеку, научились на кружочке величиной с ладонь запомнить сотни томов справочников, быстро найти нужные сведения, обновить их и спрятать на место.
Разобравшись в существующих приводах хард-диска, я узнал знакомую картину.
Часто мелкий привод мастерили не приводчики, а электронщики. Они делали сложные электронные платы, и им казалось, что ничего особенного нет и в управлении небольшим мотором. То, что на валу мотора движутся массы, подчиняющиеся законам механики, трение по собственным законам сопротивляется движению, нагрев диктует свои ограничения - это и многое другое специалисты-электронщики представляли смутно. В результате мотор крутился, но плохо. Тогда инженеры ещё усложняли схемы. У них вполне могло ничего путного не получиться, но им повезло. К этому времени научились делать микропроцессоры - такие крохотные компьютерчики, которые успевали "варить" сложные программы.
Так вот, я обнаружил нагромождение электроники. Большая часть диска оказалась занятой не полезной информацией, а специальными записями для привода. Ну, как если бы в мускулы, двигающие руками, вставили части головного мозга. В результате и голова занята не тем, и руки плохо шевелятся. Я понял, как всё это отчистить, сделать простым и быстрым.
Хард-диск требовал пунктуальности в управлении. Точность возможна, когда есть надёжная опора, что-то стабильное, неизменное. Видимо, Кто-то предвидел это и подарил людям уникальную штуку - кварцевый генератор. В нём крохотная пластинка, вырезанная из кристалла кварца, сама по себе, дрожит с удивительно постоянной частотой. Проходит время, жара сменяется холодом, а кварцевый генератор даёт всегда и везде одну и ту же частоту (с отклонениями менее тысячной процента). Именно эту жемчужинку, наконец, признали часовых дел мастера, и сразу появились хронометры по цене детской игрушки. Как раз за этот кварц держался мой точный привод.
Пришло время показать свои предложения крупным фирмам. Об этом мои читатели уже знают из прошлого - см. "Меня принимают в крупнейших фирмах Америки", "Я гуляю по Нью-Йорку", "Поездка на выставку в Ганновер", "Милуоки, штат Висконсин", "Стоит заглянуть в Амстердам", "Сан-Франциско, симпозиум в Сан-Хосе".