Пожалуй, специалист даёт неточную расшифровку. Скорее так: "Зависть - это острое желание перевести на себя успех другого", "Почему ему, а не мне!?"
В такой трактовке зависть - дело обычное, хотя и плохое. Обдумывая это вечное стремление отличить хорошее от плохого, мне вспоминаются случаи, когда я испытывал чувство близкое, но и совсем иное.
Это было в уже очень далёком 1955-ом в городе, который тогда назывался Горьким.
(Следует поблагодарить время за справедливое освобождение Нижнего Новгорода от имени талантливого писателя, но ставшего игрушкой в руках Сталина и его громил, двинувшего лозунг "если враг не сдается - его уничтожают", под который с дьявольским гиканьем замучили и убили столько хороших и невинных, что до сих пор не сосчитать).
Несколько инженеров с автозавода повезли меня в университет познакомить с удивительным человеком по фамилии Неймарк. В своём курсе я рассказывал студентам о методе Неймарка, вошедшем в классику теории регулирования. Его идея была поразительным соединением совершенно абстрактного понятия эн-мерного пространства с достойной Айвазовского картиной бурного вскипания материи, правда, математической.
В этот час занятия уже закончились, спросить было не у кого, и мы двинулись по пустынным коридорам, пытаясь на слух определить место, где проходил семинар. Из одной аудитории доносились голоса...
На нас совершенно не обратили внимания полтора десятка людей, которые о чём-то горячо спорили. Неожиданно из их среды на возвышение к доске взбежал человек средних лет с сосредоточенным, вдохновенным лицом. Я понял, что это и есть тот, кого мы разыскивали. Не оглядываясь на остальных, Юлий Исаакович тут же стал набрасывать систему уравнений. Они, как я успел понять, описывали тактику автоматизации процесса поиска запчастей на необъятных складах Горьковского автозавода. Большая доска быстро заполнялась стройными рядами формул.
У меня холодок пошёл по спине. Думаю, и все присутствовавшие понимали - вот сейчас творится чудо рождения блестящей идеи, дающей исключительно верное направление работе, которая иначе потребовала бы годы и годы труда десятков учёных. Так работает гений, к тому же владеющий инструментами математики как умелец отвёрткой. И это было не словесное предложение, а исчерпывающее мат-описание. Оставалось ввести уравнения в компьютер, и он справится с грандиозной работой наведения порядка в поиске нужной запчасти среди миллиардов различных деталей, хранящихся в сотнях складов в разных корпусах огромного завода. При этом он предложил использовать тактику приоритетов - зависимости от спроса. На прямой перебор всех "единиц хранения", учитывая, что у каждой имеется длинный список "технических данных", - даже у мощного компьютера не хватит памяти и времени. Вооружённая разумной программой машина, шутя заменит сотни кладовщиков, учётчиков, операторов и других работников, обречённых сейчас на нудный и малопродуктивный труд среди бесконечных стеллажей, картотек и конторок. Попутно Неймарк удивился, что такая идея не используется телефонистами.
- Ведь своим знакомым вы звоните каждый день, а в похоронное бюро - раз в жизни. Зачем же вести поиск по одинаковым маршрутам?
Памятны мне и другие встречи. Каждый раз меня просто ослепляла зависть к человеку по фамилии Цыпкин. Под весёлый блеск наивных светлых глаз в откровенно рыжих ресницах я чувствовал, что, словно куда-то проваливаюсь или воспаряю. Для этого взгляда не было препятствий в головоломных технико-математических потёмках. Нетерпеливая подвижность, мягкая, и вместе, уверенная речь не оставляли сомнений, что для него расщёлкивание таких орешков, то есть превращение чего-то смутного, бесформенного и необъятного в чёткую последовательность операций -вопрос внимания, "только стоит взяться". После присуждения Якову Залмановичу Ленинской премии, уникальному событию в советской автоматике, поражала совершенная легкость, с которой он нёс груз славы. Было приятно присоединиться к окружавшим его сотрудникам и ученикам и в тихое солнечное утро побыть в лучах этого чуда гениальности и такой же простоты.
Вот и здесь в Израиле я завидую говору малого ребёнка, который вдруг смело произносит на точном и звучном иврите знакомые и новые для меня слова. А уж когда встречная китаянка заговорила со мной на красивом английском... замер и заскучал, что не могу хоть чуть похоже ответить.
Так любой рабочий, споро и ловко делающий своё дело, вызывает эту самую зависть - любование движениями, и сознание, что то удивительное изделие, которое видел готовым, - вот именно сию минуту и возникнет как Буратино из полена.
Но, позвольте, может это называется не завистью, а восхищением?