Обычно в своих публикациях я стремлюсь сообщить людям что-то защищающее их в жизни от неприятностей и опасностей.
Сегодня решил поделиться серьезным "приключением", которое, не относится к чему-то полезному. Просто - случай.
К 5 июля мы с женой приехали в Питер на день рождения нашего сына. Круглая дата - 55 - и серьезная и ещё приятная по нынешним масштабам.
Мы сидели за столом в узком семейном кругу, в красиво убранной комнате, в пригородной даче, снимаемой детьми на месяц в Лисьем носу, лесном и озерном урочище на берегу Финского залива, в пределах, защищенных знаменитой Дамбой.
Лесной и морской воздух, промытый недавними дождями, непривычная для жителей нашей Африки прохлада, торжественная курортная тишина, окружающие нас высоченные сосны и настоящие белые березы, приятное настроение - всё располагало к спокойствию и безмятежности.
Были сказаны первые веселые тосты, на дне бокала ещё набирало пузырьки шампанское...
Ха, извините, ещё не уверен, что стоит выносить это событие в мир. Болтливость - не лучшее качество человека даже со степенями и патентами. Сказал же знаменитый и бывалый: "Всё, что было, всё давным-давно уплыло". Если бы так, никто из участников не вспоминал о прошлом, убежденный Петром Лещенко.
Но никто, кроме меня, и не расскажет об этом. Такое личное достояние.
Ну, решился, пока мозги служат.
Итак, я вдруг удивился - нож в моих руках оказался как-то боком, захотел его поправить, а он выскользнул и упал на пол. Хотел наклониться, достать - далеко тянуться. Попросил соседку: "Ножик упал". Но странно - не слышу своих слов, хочу повторить,- а ничего и не выговаривается - губы застыли и не могу их заставить шевелиться.
Тут кто-то зашумел: "Скорую!". Меня уложили на диван, под отяжелевшие ноги стали подкладывать что-то, чтобы повыше...
Вскоре вошел врач, внимательно на меня смотрел, поставил капельницу. Пожалуй, я уже минут через десять начал отвечать, переправили, не поднимая, в машину и везли с полчаса с толчками через рельсы.
Я лежал в темном тряском кузове "скорой" и старательно выговаривал слова теперь уже не просто любимых, а спасающих поэтов, прислушиваясь и касаясь пальцами губ, убеждаясь, что они точно выдвигают: "деревьям, а не нам дано величье совершенной жизни..." Что мне это не кажется, но всё что нужно неуклонно выговаривается и движется. И становилось спокойно, ибо это удавалось вполне.
Сохраняя горизонтальное положение, мое тело доставили до кровати в реанимацию. Раздели до трусов, записали вещи, спросили о ценностях в карманах - их не было.
Так сутки я провел в этом отделении, где сестры не имели секунды отдыха, постоянно подбегая к новым ввозимым на кроватях или успокаивая местных кричащих.
Не помню, чтобы меня как-то специально лечили. Разве давали таблетки и пытались, но безуспешно снова установить капельницу - девочки сказали, что рвутся вены на руках.
Время от времени возили на анализы.
Компьютерная томография мозга - вполне современный аппарат катал мою голову вперед и назад под быстро вращающимся ротором. Затем ультразвук артерий и вен, к ЭКГ был подключен постоянно. Каждый час подходили и измеряли давление. Контроль был упорный и настойчивый.
Эх, закрутилась голова. Оказывается небезопасное это дело даже мысленно возвращаться в то болезненное время и место.
Перерыв.
Второй акт пьесы начался на следующий день вечером, когда меня перекатили в отделение Неврологии.
Это был длинный коридор, в который выходили двери 12 палат по 4-5 несчастных. Меня завезли в одну из них.
Осмотревшись, понял, что двое это тела, которые ходят под себя, а третий непрерывно болтал, кричал, звал сестер, людей.
Пришло время спать , 11, 12, час ночи, но он не затихал ни на четверть минуты. Попытался призвать его к порядку, мол здесь все больные и не надо им мешать. Но ничто на него не действовало. А ведь здесь лечили нервы.
Наконец, пришла старшая, проругала его, а мне помогли переехать в коридор, подальше от двери.
Здесь я и жил ещё два дня.
Вскоре обнаружилось, что на всё отделение имеется один туалет мужской и один женский. Подходишь - очередь. Сидеть особо некогда. Туалетная бумага.. , ха, пусто её место. Спросил подошедшего, он сразу вынес мне рулончик, хотел оторвать по надобности, но человек любезно махнул рукой, добавив, что у него есть ещё.
Единственный душ был за женским туалетом. Чтобы попасть туда и выйти, надо было согласовать это с занимавшей туалет. Мужчины обходились без душа.
В палате был только умывальник, но полотенца не выдали, приходилось искать бумаги или вытираться краем простыни на кровати. Правда, белейшей и свежевшей простыни.
Ещё я оказался в одних трусах, а было прохладно. Спросил о халате. "Какой халат!?" - был мне ответ. Так и ходил, обертываясь пледом, что удачно захватил из дома.
Утром поднесли кашу в тарелке и чайник. Я спросил ложку и стакан. Ответили, что надо иметь свои. "Но я из реанимации" - в ответ принесли пластиковую ложку и фарфоровую кружку. Суп, в обед, ел чайной ложечкой . Суп показался очень вкусным, и пюре с мясом тоже. Может после несладких каши и чая на завтрак.
Короче, я обратился к примерно старшей сестре (врачей не было) с просьбой о выписке. Она с охотой и каким-то страхом обещала, что вот скоро будет обход врача, он уже звонил и находится у соседей. Но ни через час, ни к середине дня никого не было. Наконец, понял, что здесь с нервно патологическими не спорят, а во всем соглашаются. Вскоре та сестра сменилась, а к новым уже не стал обращаться с пустыми словами.
Если бы имел одежду и деньги - ей-ей ушел бы на электричку и домой.
Но все люди и лечившие и посещавшие были замечательными.
Просто объясняли, что в стране нет денег. На ракеты, подлодки и атаки соседей - есть. На туалетную бумагу, ложки вилки, полотенца, халаты в больницах - нет.
Наконец, в понедельник (приехал в пятницу) после полудня появился врач, молодой, терпеливый. Выслушал, сказал о состоянии дел, ответил, что не надо лежать, а лучше ходить. И сын увез меня домой.
После ещё посетил Мариинку с Фигаро, Смольный собор и экскурсию на Уткиной даче (рядом с нашим домом).
А летели обратно в бизнес классе - так распорядилась фирма страховки..
И вот прошло почти 3 недели. Оживаю. Хожу в магазины. Лечим с женой привезенные простуды - в Питере были холода, ветры и дожди. Хорошо!
Здесь паримся в 30-35, ждем ночи и лучшего.
Семейный врач предложила снова сделать все анализы здесь, российским не верят. Но о лечении речи нет, только проверки. Пока не приду в себя, не могу снова мотаться по разным городам и кабинетам.
![[]](/img/t/trahtenberg_r_m/gorodaistrany-106/piter2019mojepikriz5ijuljaizbolxnicy.jpg)