Боинг среднего размера несёт нас в новую жизнь. На борту немного репатриантов - идёт "война в заливе" и большинство притормозили выезд. А мне по сердцу, что мы прибываем в трудное время.
В поезде на границе с Венгрией мы ожидали всякого от советских пограничников, но они вели себя прилично. Один вошёл в купе, нажал снизу пальцем на чемодан, сказал: "Ого", и предложил доплатить за лишний вес. Что-то раскрыли, спросили о том, сколько везём золота. Наверное, прочитали в глазах не типичный страх утаивающих капитал, а смесь ужаса с надеждой людей, готовых всё бросить лишь бы выйти на волю. И вышли... Через четверть часа в вагон вошли венгерские пограничники. Они только вежливо посмотрели в документы.
Мы выбрались!!!
В Будапеште на вокзале нас встретили симпатичные молодые люди с приятным акцентом говорившие по-русски, не мешкая, провели в автобус. Привезли в какое-то здание, вроде общежития. Нас поместили в одну большую комнату, повели обедать, предупредили, что не стоит выходить в город. Ко мне обратился какой-то иностранный тип, сидевший в закоулке коридора, не продам ли я водку. А мы, верно, везли несколько бутылок московской, ибо всем прожужжали уши, что вся заграница мечтает о русской водке. Кто-то уже сказал, что в Израиле этот продукт совершенно бесполезен. И я совершил первый международный бизнес, продал типу четыре бутылки СССР за шесть долларов США. Руки мои и глаза не верили, ощущая и видя эти частицы Америки и Капитала. У выхода из нашего дома иногда дежурили израильские солдаты с короткими автоматами. Мы улыбались друг другу, но не могли сказать ни слова. Я вышел и прошёлся немного по улице. Мимо шли люди, не обращавшие на меня никакого внимания.
Через два-три дня ожидания других пассажиров, которых оказалось всего несколько человек, ночью нас погрузили в автобус и повезли в аэропорт.
И вот, наконец, самолёт вынырнул из-под облаков. Все бросились к иллюминаторам: мы висели над морем, чётко отмеченная белой полоской округлая линия берега, высотные дома, улицы и пальмы большого города... Раздались аплодисменты, слёзы мешали мне видеть прекрасную картину желанной Земли. Очень быстро проскользнули под нами зелёные города и селения, дороги и поля, мы летели уже над бесконечными пространствами серой и жёлтой гористой пустыни. Самолёт плавно, неспешно разворачивался, заканчивая первую краткую экскурсию над землёй, которую, наконец, Господь даёт своим блудным детям. Вот она и мягкая посадка! Мы выходим на трап, солнце и неожиданное тепло приветствуют истосковавшиеся тела и души. Людьми в новой стране нам ещё предстоит становиться постепенно.
Пару часов мы сидели в большом зале. Потом усталые и внимательные служащие о чём-то меня расспрашивали на подобии русского языка, но их вопросы не проникали в сознание, переполненное впечатлениями. Вскоре они поняли, что этого чудака нечего спрашивать, и просто выдали паспорт и деньги на первое время. Я ещё пытался что-то сказать о важности для Израиля моей специальности и моих достижений, но этого уже не поняли они. Вручили нам также и большие коробки с противогазами - шла война, американцы били Ирак Саддама Хусейна за Кувейт, а Саддам за это швырял через Иорданию "скады" на Тель-Авив.
Площадь перед зданием аэропорта залита солнцем, пальмы расправляют свои торжественные кроны, люди снуют во всех направлениях. Таксисты сразу вылавливали репатриантов, заметных, наверное, по растерянно-восторженным лицам и множеству коробок и узлов, которые нормальные пассажиры на самолётах не перевозят.
Так получилось, но первый человек, с которым довелось вступить в контакт, отнёсся к нам суетно и враждебно. Это был таксист, маленький тёмный человек (теперь думаю, это был араб). Он с раздражением взял наши бумаги на бесплатный проезд и стал швырять чемоданы и прочее на крышу своего большого Мерседеса. Небрежно окрутил всё верёвкой. Ехали мы в Реховот, где родственники сняли нам квартиру. Машина бежала по отличному шоссе между садов и небольших домиков, но я всё следил за мешком, который свешивался уже на окно, чтобы не прозевать, когда наши вещи начнут улетать.
Вот и наш новый дом. Нас встретил Женя, племянник, помог снять вещи. Но тут возник конфликт. Таксист отказался ехать по второму адресу, где ожидали мою тещу. Хотел всё вещи сгрузить здесь. Мол, сами дотащите - недалеко. Но тут Женя так строго заговорил с шофёром (слов я, естественно, не понимал), что тот сразу сник. Будто поджав хвост, он залез в машину и поехал по второму адресу. В наших бумагах было указано и оплачено таксисту две ездки, но тот решил сжулить, однако спасовал перед юношей, имевшим язык и умевшим им пользоваться.
Вечером объявляли тревогу, выла сирена, и мы дважды заходили посидеть в "хедер атум" - специально герметизированную (очень приблизительно) комнату, которую полагалось иметь в каждой квартире.