" Из моего окна не видно моря..." - я придумал эту фразу во время подготовки к вступительным экзаменам в институт, она мне очень нравилась, и я решил вставить ее в будущий рассказ. Рассказов накопилось уже достаточно много, но я не спешил рассылать их по редакциям, так как все мое время занимало решение ненавистных задач и уравнений, а голова была забита математическими формулами и теоремами. Весь предыдущий год я проучился на вечернем факультете технического вуза, работая днем на большом закрытом военном заводе в должности слесаря-сборщика, дико устал, и по-хорошему завидуя своим друзьям-одноклассникам, большинство из которых училось днем, а по вечерам проводили время на танцах и в барах, решил поступать в другой институт, чтобы, наконец, почувствовать настоящую студенческую жизнь.
Нельзя сказать, что работа на заводе прошла бесполезно, - за этот год я научился сносно материться, лихо пить неразбавленный спирт, завел девушку, - в общем, получил кое-какой жизненный опыт.
Романтика еще не выветрилась из моей юношеской души, я мечтал о карьере журналиста или океанолога, грезил о далеких странах и необитаемых островах, но уступая настояниям родителей, опять подал документы в технический вуз, тем более, что не поступив в этом году, в следующем был бы радушно принят в ряды нашей непобедимой Советской Армии.
Во дворе дома, в котором я жил, располагался большой строительный трест и конструкторское бюро, и еще учась в школе я тысячи раз проходил мимо их окон, в которых можно было разглядеть людей в белых халатах, склонившихся над чертежными досками и что-то сосредоточенно чертивших на огромных листах ватмана. Представляя себя на их месте, я постепенно внушал себе, что не такая уж зто и плохая профессия, а наоборот, очень даже интересная, требующая много знаний и умений, к тому же связанная с частыми и длительными командировками в самые разные точки страны. Вот это последнее обстоятельство и решило все, - жизненный выбор был сделан и сделан на многие годы вперед, хотя тогда мне казалось, что я всего лишь участвую в увлекательной игре, до окончания которой еще очень-очень много времени.
Через месяц я успешно сдал все экзамены и был принят в институт. Первые два года я, как и все мои однокурсники, исправно посещал лекции и лабораторные, внимательно слушал преподавателей и добросовестно делал курсовые проекты, особенно не задумываясь о будущем. Но постепенно налаженный учебный процесс стал вызывать во мне глухую тоску и раздражение, и я с ужасом начал понимать, что своими же руками закапываю мечту о будущей жизни.
Но я еще пытался сопротивляться: писал сценарии для студенческих КВН-ов, оформлял стенные газеты и предпринимал безуспешные попытки покорить редакции всевозможных газет и журналов, рассылая им десятки своих рассказов. Поскольку героями моих произведений были не рабочие и крестьяне и писал я не о трудовых подвигах под руководством единственной в то время партии, то эта тематика совсем не соответствовала потребностям главных редакторов. Я получал стандартные ответы, даже доброжелательные, но неизменно отрицательные:
" Уважаемый N! Прочитали Ваш рассказ. У Вас наблюдательный глаз и острое перо. К сожалению история любви юной гимназистки и белого офицера не очень интересует наших читателей. Что, если Вы обратитесь к сегодняшнему дню и расскажите читателям о любви простого победителя соцсоревнования и работницы коммунального хозяйства? С приветом... ( подпись неразборчиво ) "
От всего этого копились раздражение и усталость, появилось неверие в свои силы. Я понимал,что делаю что-то не то, но не мог остановиться.
Дорога в институт так надоела мне, что по утрам, еще толком не проснувшись, я мысленно просил кого-нибудь на небесах напустить на город какое -нибудь стихийное бедствие в виде урагана или хотя бы града величиной с куриное яйцо.
Но в тот самый день, когда я уже почти решился бросить опостылевший вуз, небеса послали мне нечто совершенно противополжное, - я увидел ЕЕ. Было раннее апрельское утро, дворники только-только полили тротуары водой из шлангов, дрожащий весенний воздух звенел в ушах, и его хотелось не только вдыхать, но и пить,- настолько он был свеж. Путь от дома до троллейбуса я мог пройти с закрытыми глазами в любое время дня и ночи: каждый камешек, каждая трещинка в асфальте были знакомы мне. За два года я стал узнавать в лицо многих прохожих, попадающихся на моем пути, а с некоторыми из них мы даже раскланивались друг другу, хотя без личного знакомства. Словом путь мой лежал прямо, и ничто не предвещало каких-то изменений или перемен в моей жизни. И вдруг, как это всегда бывает в кино, неожиданно распахнулась дверь подъезда большого старого дома, и оттуда прямо навстречу мне вылетела ОНА. Видимо, она очень опаздывала, потому что сразу припустила бегом, а я лишь успел заметить ее светлые длинные волосы, раздуваемые ветром, и длинные стройные ноги, обтянутые джинсами. Ее высокая грудь подрагивала в такт шагам, громко стучали каблуки, а я так и застыл на месте, провожая глазами чудесное видение.
С того дня не было во всем городе студента прилежнее меня. Я стал специально выходить из дома на полчаса раньше ради того, чтобы только встретить ее, только увидеть. Теперь мои дни наполнились каким-то смыслом, я даже стал лучше учиться и писать. И хотя все мои рассказы по-прежнему возвращались обратно, я не унывал как прежде, надеясь на скорую удачу.
Через месяц мы уже улыбались друг другу при встрече, иногда раскланивались как старые знакомые, но я все никак не мог заставить себя набраться смелости и подойти представиться. Вместо этого я придумывал различные необыкновенные истории, героями которых, конечно же, были мы с ней, писал стихи и много фантазировал. А однажды утром, когда распалив себя до предела, я все же решился, она не появилась. Не появилась она и на следующий день и через неделю, и через две. Я терялся в догадках, я не мог понять, что случилось.
Неожиданно пришла ранняя зима, которую не ждали, намело много снега, что совсем не прибавило света моему и так пасмурному настроению. Сидя за письменным столом, я мрачно наблюдал как на крыше соседнего дома выросла огромная ледяная сосулька. С виду она напоминала огромный сталактит, по мере таяния принимавший все более причудливые формы. Со временем я так привык к этой сосульке, что каждый раз выглядывая в окно, проверял на месте ли мое сокровище и сразу же успокаивался, любуясь ее голубовато-серебристым цветом.
Но однажды пришло потепление, и я с ужасом обнаружил, как вчера еще полная жизни и силы ледяная скульптура на моих глазах превращается в бесформенную жалкую палку, плачущую холодными водяными каплями. Тотчас набежали невеселые мысли, в голову полезли различные сравнения. Ведь это же моя жизнь,- моя бесполезная учеба в институте, моя невезучесть в любви, мои никому не нужные стихи и рассказы, - медленно тают как это несчастное создание природы.
Но когда в одно прекрасное утро , случайно выглянув в окно, я не обнаружил привычной глазу картины, ничего уже не дрогнуло в моей душе. Я вдруг очень ясно понял, что просто прожит еще один отрезок жизни, его уже нет, он расстаял как обыкновенный кусок льда и останется лишь только в моей памяти.
И тогда я написал рассказ. Я назвал его " Сосулька " и начал с давно заготовленной фразы. Конечно же, я писал о любви, о том единственном миге в жизни, который рождает это прекрасное чувство. Я писал о себе, о встреченной мною женщине, о своих переживаниях и мыслях, и каждое слово, каждое предложение давались мне легко, без усилий. Кажется, я угадал. Рассказ напечатали. Я даже помню сумму гонорара - 37 рублей 56 копеек. Я носился по городу с журналом в руках, показывая его всем друзьям и знакомым. Я всем тогда чертовски надоел, а когда, наконец, минутная эйфория прошла, вдруг снова остро почувствовал возвращение тоски и одиночества.
****
Я давно уже жил в другом городе и собирался вскоре покинуть пределы Советского Союза, разваливающегося на глазах. До отъезда оставалось две недели. Все мое время было заполнено беготней по разным учреждениям и инстанциям. Я что-то сдавал, получал, заполнял и подписывал, а в промежутках еще и умудрялся работать. Тем утром я выскочил ни свет ни заря из дома, чтобы успеть сделать как можно больше, и быстрым шагом направлялся к стоянке машин. Занятый своими мыслями я внезапно столкнулся с женщиной, выскочившей мне навстречу из-за угла соседнего дома. Повернув голову, чтобы извиниться, я так и остался стоять с разинутым ртом.
Это была ОНА! Все та же ладная фигурка и стремительная походка, все те же светлые волосы, падающие на плечи, все те же зеленые глаза, излучающие теплый свет. И в тот момент я понял, что уже не смогу пройти мимо хотя бы не заговорив с ней. Боясь, что она даже не станет слушать меня, я стал торопливо излагать ей свою историю. Я казался себе страшно глупым и неловким, сгорал от смущения, но она терпеливо стояла и внимательно слушала. Я что-то лепетал о том, что скоро уезжаю, что всю жизнь мечтал о встрече, что даже не знаю ее имени...
А потом я внезапно замолчал, потому что вдруг понял, - эта неожиданная встреча не что иное, как знак судьбы. Когда-то наши пути все равно должны были неизбежно пересечься. Пусть слишком поздно, пусть не вовремя, но должны были. И пусть через несколько минут мы снова расстанемся, теперь уже навсегда, я знал, что поеду с легким сердцем, потому что ледяной комок, сжимавший его все эти годы, растаял так же стремительно, как моя любимая сосулька в доме напротив.
***
Водитель автобуса посигналил и закрыл дверь. Группа провожающих медленно отхлынула и замахала руками на прощание, а я прижавшись лицом к холодному окну все пытался и пытался разглядеть в толпе фигурку светловолосой женщины, так стремительно пробежавшей по моей судьбе.
***
Я так никогда и не узнал, почему она так поспешно уехала из нашего города? Почему через много лет оказалась в том же городе, куда переехал я? Я так и не узнал ее имени...