Яковлев Валентин: другие произведения.

Плюсквамперфект

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 8, последний от 21/03/2005.
  • © Copyright Яковлев Валентин (valentinjakowlew@gmx.de)
  • Обновлено: 17/02/2009. 16k. Статистика.
  • Миниатюра: Германия
    •  Ваша оценка:

       Валентин Яковлев

      

      

       П л ю с к в а м п е р ф е к т

      

       (Поэма из Германии)

      

       Превозмогая обожанье,

       Я наблюдал, боготворя.

       Здесь были бабы, слобожане,

       Учащиеся, слесаря.

      

       Борис Пастернак

      

       ... она упоминала о своей породе с вызывающей

       выразительностью, словно подчеркивая, что не

       допускает ( а тем самым все-таки допускала),

       чтоб он относился к евреям, если не с неприязнью,

       в той или иной степени присущей большинству

       русских людей, то с зябкой усмешкой принуди-

       тельного доброхотства.

      

       Владимир Набоков

      

      

       Не во мне дело, не в моем этом жесте -

       прощальном по отношению к тому,

       чем жил неподдельно.

    Просто надо двести лет прожить вместе,

       а потом двести лет отдельно.

      

      

       I

      

      

       Сладковатая пшенка в садах детишкам,

       чтоб режиму мнить о себе - носорожьему.

       Мой век! Я внимал ему - воробьишко,

       радовавшийся свету Божьему...

      

       В Ярославле послевоенном, в знобком том, просифоненном вьюгами мире

       (с чем сравнить его краски? С "серебрянкою" вкупе с сурьмой? С бурым колером в зелень старинной географической карты Меркатора?),

       где по преданию (те палаты стоят!) когда-то скончался

       толстовский герой,

       с юной Ростовой на балу танцевавший однажды -

       мне хочется это выговорить - в белом мундире,

       в полковничьем, как у последнего государя-императора;

      

      

      

      

      

      

       в Ярославле послевоенном, с граем - иначе не скажешь -

       ворон в небесном пространстве (как в день поднялись м я т е ж а,

       так, стать, еще не садились); с театра имени Волкова со шкатулкою;

       с "Леди Гамильтон", "Петром Первым" ли в "Арсе" (так люблю

       эту роскошь, неведомую на Западе - русского предложного падежа);

       с сизарями загаженными кровлями ветхих церквей; с ни души,

       словно после набега ордынцев, белостенного ратного кремля закоулками;

      

      

       с Волжской набережной,

       ауру в кронах лип вековых - рай тому, кем взлелеяны!

       - сохранившей

       (не былые, там, сплетни),

       разумеется, в пелерине - раз один оправдайте "красивость"! -

       какой-нибудь пусть Одинцовой, пусть Анны Сергеевны,

       пусть первой губернской красавицы,

       пусть двадцативосьмилетней,

       (роковое предчувствовавшей, но какая могла быть у нее

       мещанская п р о з о р л и в о с т ь ?),

       у чугунного парапета в бледный полдень осенний

       безмолвно застывшей

       по окончании прощального гарнизонного смотра -

       перед уходом в небытие -

       драгунского полка ли, уланского -

       потерпите, я завершаю фразу - в Ярославле послевоенном

       для взгляда притягательнейшими были

       (верно, и Иисусу понравились бы) цвета скирдовой соломы,

       шероховатые на ощупь,

       буханки.

       Грузчиками на видавших виды деревянных поддонах заносимые в х л е б н ы й.

       Не дребедень кондитерская -, там, карамели-крендели.

       Так морского волка с к о м м е р с а н т а какого-нибудь

       из Роттердама летящего в Кюрасао голландского

       неумолимо, как рок, влекут к себе дщери Евы лиловые -

       с кораллами твердых сосков африканки.

       Малолетство... Когда еще не мог понимать, что власти насчет иудеев сбрендили.

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

       II

      

      

       Когда следователь Р. предыдущего после растрела по-тихому в августе

       агентуры якобы иноразведок черт знает каких - по приказу всесильного, как выражаются бывшие коллеги мои психологи,

       с о ц и а л ь н о г о к о н т р о л е р а -,

       а на самом деле на идише книжки свои безобидные сочинявших писателей,

       может быть, даже и неплохих,

       а также одного пожилого вдохновенно на нем с подмостков

       произносившего монологи актера -

       (да не т о подумали, Михоэлса уже не было) -

       когда следователь Р., будучи еще не до конца воцарен,

       но виды большие в своем МГБ имея на властвование,

       так рьяно, что его похвалил бы свирепейший римский центурион,

       (на которого и кесарь-то глаза с содроганием скашивал),

       "убийц в белых халатах", не зная пощады, допрашивал.

       (Да нет, не служил тот херуск в Иудее, в Тиберия царствование!

       Не имел отношения к злополучной т о й пятнице,

       о чем так скупо сообщается Тацитом).

      

      

       Но просьба есть вновь: в честь того, что арестанты те

       д о к и были в делах врачевания

       раз один назидательность оправдайте повествования!

      

      

       ... Итак, когда Р. этот самый

       протоколы п р и з н а т е л ь н ы е обтяпывал,

       через к о н в е й е р прогнав профессуру ту, взяв на арапа ли,

       чтобы к Лобному месту - впервые после Емельяна Ивановича у с п е н и я -

       в пределы кремлевских курсантов оцепенения

       угрюмые устремились вскоре колонны простолюдин -

       слепцов, которых режим соответственно в угоду себе породил, -

       народа, в том числе на п о е з д а х прибывающего н а р а н н и х

       (и он бы волны голов своих темных высоко так расплескивал

       в мертвых красных и черных усыпальницы полированных гранях,

       тень тревожа, толпясь, Василия Осиповича Ключевского) -

       простолюдин, "негодованием народным" объятых,

       по трамваям, по тамбурам так трамбованных, мятых...

       Вот, собственно, во имя чего допрашивал.

      

      

      

      

      

      

      

      

       III

      

      

       Что ж, времена, мягко говоря, там, не "Санина" Арцыбашева

       были, когда отец диктовал ночами в Москву

       однодневки-корреспонденции в папиросном дыму,

       наклонившись к черному с кнопкой цвета слоновой кости телефонному аппарату;

       и над ухом моим персонажи таинственные витали:

       какие-то "Абзац" и "Тире", какие-то "Татьяна", "Иван", "Харитон" и "Ольга";

       ну, а вождь (я-то его называю без выкрутасов - вождь)

       дальнейшие в е л и ч а й ш и е п л а н ы вынашивал в своем терему.

       Плюсквамперфект... Когда будущий грустный отказник Нобелевки

       никакой для себя не видел утраты

       в том, чтобы гордым славянином его считали.

       А его с ухмылкою в иудеях числили,

       гордясь неподкупностью расовой истины.

       Что этим хотел сказать? Что зря он, по-моему, обожанья был полн. И только.

       (В Русланде глухарь напечатать. Там всю жизнь бельмо на глазу и католики).

      

      

       Чуть позже - вверх по п о ж а р к а м, перебежки по крышам с грохотом,

       с рогаткою покушения дерзкие,

       на разговоры шпаны вырастали уши-локаторы.

       И впечатляли начищенный хром,

       и малиновые петлицы,

       и верхотура богатая

       совимперских фураг,

       и из свинтуса ремни офицерские -

       широкие, с портупеей, с двойным рядом дырочек,

       "восьмерками" прошитые, как глаза Нефертити, продолговатыми.

      

      

       Что в подкорку ушло, к иероглифам генным,

       из тех сумасшедших катит глубин:

       ну да, так хотелось быть чином военным

       под звездочкой алой, как гемоглобин...

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

      

       IV

      

      

       ... Минула вечность. Будто в сильной - под занавес - сцене спектакля

       из репертуара закрываемого театра - в финальной лучше сказать, не так ли?

       (а все остальные неважнецки сыграны были, скорее швах) -

       выхожу на берег Рейна - для немцев откуда взялся Бог весть -

       в застегнутой наглухо рубашке джинсовой со складкою строгой на рукавах -

       да вот он, конец этой фразы! -, словно дюралевой.

       Эта строгость! В ней что-то - мысль, достойная Н. Михалкова - плевать -

       в ней что-то от офицерской канувшей в Лету от гимнастерки есть -

       русской диагоналевой.

      

      

       V

      

      

       От жизни пусть крохи остались,

       как от кожи шагреневой, -

       крохи. Всё верно. Так мельче Тургенева

       Набоков - п о к а ч т о.

       Так тьма заберет нас ни про что, ни за что.

       Но - ниспославшему сны и хлебы -

       гению я благодарен судьбы.

      

      

      

       14 октября 2002 - 4 февраля 2003

      

      

      

       Валентин Яковлев, член Союза немецких писателей (Verband deutscher Schriftsteller)

       e-mail: valentinjakowlew@gmx.de

      

      

      

      

       5

      

      

      

      
  • Комментарии: 8, последний от 21/03/2005.
  • © Copyright Яковлев Валентин (valentinjakowlew@gmx.de)
  • Обновлено: 17/02/2009. 16k. Статистика.
  • Миниатюра: Германия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка