Аннотация: или куда доведет крымские школы украинский язык?
В последние годы приход сентября вызывает у мира ассоциации с печальными катаклизмами. Вот и нынешнее 1 сентября стало для крымчан новым потрясением, теперь уже школьно-лингвистическим. Крылатая поговорка "язык до Киева доведет", вдруг, обернулась для них своей обратной стороной. Ссылаясь на "просьбы трудящихся", на сей раз, в лице неких малолетних учащихся, местные власти приняли чуткое решение об обязательном преподавании на украинском языке в средних школах полуострова. Странным образом, эти же чуткие чиновники остаются глухими к громким протестам другой, гораздо большей части шокированных школьников и родителей, полагающих, что их дети имеют право получать образование на своем родном языке - русском языке. Волна форсированной украинизации, уже давно захлестнувшая историю и политику, докатилась до всей школьной программы и подступила к самим корням освоения языка, одной из краеугольных опор этнического самосознания русскоязычных крымчан.
На первый взгляд, решение о введении преподавания на украинском языке может показаться свежим тактическим ходом со стороны сторонников быстрой украинизации Крыма. На самом деле, в таких действиях нет ничего нового, неожиданного и оригинального. Политика форсированного насаждения "государственного языка" через систему образования стара, как мир и уж, во всяком случае, насчитывает не одно тысячелетие. Известны и возможные итоги такой политики: резкий обратный всплеск самосознания дискриминируемой языковой общины, а затем, ее постепенная языковая ассимиляция, в случае кратковременности или слабости этого всплеска. Хуже того, как показывает история, логичным продолжением ассимиляционной политики в области языка может быть, как в странах Балтии, введение "государственных имен и фамилий" (когда обычные Петровы и Степановы, вдруг, становятся Петраускасами и Степанавичусами), а также разгул социальной дискриминации по языковым принципам.
Хочется все же верить, что 2,7 миллионам современных жителей Крыма, три четверти которых не относят себя к этническим украинцам, не грозит украинизация имен и полная языковая ассимиляция. Но мысль о том, что произведения Пушкина и Толстого будут преподноситься школьникам на украинском языке (не в украинских ли переводах?) вызывает сильное беспокойство. Ведь политика "лингвистического тоталитаризма" - не что иное, как двойное ограбление обоих родственных славянских языков, веками подпитывающих друг друга, равно как и всю украинскую и русскую культуру. В поисках разумной альтернативы этой рискованной языковой политике, правительству Украины стоит обратить внимание на исторические прецеденты и опыт других стран мира. Сегодня мы хотим коротко познакомить вас с опытом лингвистической политики властей Тайваня.
* * *
С незапамятных времен тайваньское общество отличается пестрой смесью культур, языков и наречий. Первые обитатели появились на острове еще в эпоху палеолита. Хотя нехватка исторических данных не позволяет точно определить этнический состав первых тайваньцев, по крайней мере, часть из них могла иметь протомалайское происхождение. Лексикон и грамматика их языков были родственны малайско-полинезийской языковой семье, существующей в районе современной Индонезии. Кроме того, первобытные тайваньцы имели много общего с обычаями индонезийских народов, вроде татуировок, одинаковых имен отцов и сыновей, геронтократии, охоты за головами, поклонения духам и способов погребений.
К 16 веку, когда на острове впервые высадились потерпевшие кораблекрушение португальцы, там уже давно проживали аборигенные племена и китайские переселенцы. При этом китайцы селились в северной и центральной части острова, а выходцы из Австралонезийского региона обитали на юге и вдоль восточных берегов Тайваня.
В 16 веке бежавшие от голода и войн китайцы из провинций Фуцзянь и Гуандун стали массово эмигрировать на остров и создавать там свои поселения. Эта ранняя волна переселенцев состояла в основном из носителей фуцзяньского диалекта и диалекта народности "хакка". Сегодня эти две группы составляют 85 % жителей Тайваня, а выходцы из Фуцзянь почти втрое превышают численность местных хакка. Языки и диалекты, на которых говорят сегодня жители острова, можно отнести к двум большим группам: ханьскому (китайскому) и австралонезийскому семействам. К числу последних принадлежат языки 12 племен аборигенов, насчитывающих менее 2 % от всего населения Тайваня. В целом же, население острова включает представителей до 60 некитайских этносов, включая монголов, тибетцев, маньчжуров и другие народы.
С наступлением 17 века жители Тайваня неожиданно заговорили на голландском языке, так как с 1624 г. по 1662 г. островом официально правила голландская Ост-Индская компания. После изгнания голландцев, почти 200 лет главным средством общения был китайский язык. А с 1895 г. по 1945 г. официальным языком на Тайване стал японский язык, так как остров превратился в колонию империалистической Японии.
В течение полувека японский был единственным языком официального делопроизводства, образования, СМИ и играл исключительно важную роль в политике "японизации" местного населения. Например, тайваньские семьи, говорившие на японском языке, имели более высокий статус в колониальной "кастовой" системе, на вершине которой стояли сами японцы. За японцами шли упомянутые "японоязычные семейства" и китайцы с японизированными именами. На самой нижней ступеньке стояли обычные тайваньские китайцы.
Японизация сопровождалась и предоставлением материальных выгод, например, дифференцированных продуктовых пайков. Японцы получали максимальные пайки, а обычные китайцы - минимальные, достигавшие лишь половины от японской пайки. "Японоязычные семейства" и лица с японизированным именами получали продукты наравне с японцами.
С языковой дискриминацией столкнулась и западные миссионеры-христиане. Использование Библии с латинским шрифтом стало при японцах сурово каравшимся уголовным преступлением. От пасторов и мирян требовали проходить синтоистскую подготовку. А пасторы, которые не могли молиться на японском языке, принуждались к уходу в отставку. Радиовещание велось только на японском, и только одна местная газета "Минь бао" (Народная газета) печаталась на китайском языке.
Итогом полувекового целенаправленного насаждения японского языка стало его широкое распространение во всех сферах общественной жизни. К 1945 г. на Тайване сформировалось целая плеяда тайваньских писателей, поэтов и ученых, писавших свои творения на японском языке. Японское школьное образование, включавшее насаждение японского духа, породило два или три поколения островитян, чей образ мыслей и способ действий был больше японским, чем китайским. Они были поголовными билингвами, свободно изъяснявшимися и на фуцзяньском диалекте (либо диалекте хакка), и на японском языке. Японцы аккультурировали этих людей, значительная часть которых до сих пор проживает на Тайване, сохраняя ностальгию по Японии и японскому образу жизни. Тем не менее, японцам так и не удалось добиться полной языковой ассимиляции тайваньцев, которые продолжали домашнее общение на родном китайском языке и сохранили чувство принадлежности к китайской нации.
После 1949 г., когда национальное правительство Китайской республики эмигрировало на Тайвань, вместе с волной из нескольких миллионов новых китайских иммигрантов, японский язык попал под запрет, а главным средством официальным общения на острове стал "мандарин", то есть, пекинский диалект китайского языка. Фактически, диктатура японского языка сменилась диктатурой "мандарина". Жители острова не имели права говорить в общественных местах на своих родных языках и наречиях. Специальные школьные надзиратели следили за тем, чтобы учителя и школьники говорили только на "правильном" языке. Нарушителей-школьников наказывали штрафами или выставляли на всеобщее осуждение с позорящими табличками на груди. А нарушавшие языковые запреты учителя рисковали своей работой и карьерой.
Ситуация изменилась лишь после отмены в 1987 г. Закона о военном положении. Демократизация общественной жизни привела к отмене языковой дискриминации и к возрождению местных языков. Учителей и школьников теперь не принуждают общаться только на "государственном языке", появляются все новые учебники, написанные на южно-китайских диалектах. Местные языки и диалекты вошли в моду и зазвучали повсеместно: в правительстве, президентской канцелярии, парламенте, широковещательных СМИ и во многих общественных местах. В июле 2003 г. впервые открылся специальный канал телевещания на диалекте хакка, а летом этого года был открыт особый телеканал для тайваньских аборигенов. Хотя сегодня на Тайване по-прежнему существует лишь один официальный диалект (пекинский), министерство образования Китайской республики уже готовит проект Закона о лингвистическом равенстве. Этот закон направлен на сохранение всех языков, включая нормативный китайский, диалекты тайваньский и хакка, а также языки всех 12 аборигенных племен.
Несмотря на лингвистический плюрализм, нормативный китайский язык - "мандарин" или так называемый "государственный язык" (го юй) по-прежнему играет роль главного средства общения на Тайване. На Тайваньском диалекте (минь нань хуа) говорят сегодня до 70 % жителей острова. Фонетически, этот диалект сильно отличается от "государственного языка". Но грамматическая основа обоих диалектов практически одинакова. То же самое относится и к диалекту хакка, который переживает сегодня новое возрождение на Тайване. Считается, что диалект хакка сформировался позже, чем тайваньский, но раньше, чем "государственный язык". Диалект хакка неоднороден и тоже делится, как минимум, на две основные ветви.
Тайваньские аборигены имеют свои языки, именуемые "формозскими", в отличие от "тайваньского диалекта". К сожалению, из-за быстрой культурной ассимиляции, многие из этих языков вошли разряд умирающих, что делает главной задачей их элементарное сохранение. Наконец, в последние годы власти Тайваня, которые проводят политику интернационализации острова, принимают меры не только для развития местных языков, но также для распространения английского и других мировых языков.
"Осторожно, двери закрываются, следующая остановка - станция имени Сунь Ят-сена!" - Мелодичный женский голос произносит эти слова на пекинском диалекте, а потом повторяет их по-тайваньски, на диалекте хакка и, под конец, на английском языке. Под журчание многоязычной записи и мягкий свисток сигнала отправления около миллиона жителей города Тайбэя ежедневно путешествуют по 7 линиям и 60 станциям столичного метро. Трудно поверить, что подобная ситуация была немыслима всего пару десятков лет назад, во времена однопартийной диктатуры Гоминьдана, когда на всем Тайване существовал только один официально признанный "государственный язык". К счастью, на Тайване времена "позорных табличек" уже канули в прошлое, вместе с лингвистическим шовинизмом и ярой дискриминацией против "вражьих", "идейно вредных" или просто "ненадлежащих" языков. А равноправие в использовании всех местных языков и наречий становится залогом гармоничного развития и культурного синтеза тайваньского общества. Безусловно, проблемы языковой политики и языковой идентификации продолжают существовать на Тайване и сегодня. К примеру, на протяжении многих десятилетий предметом самых жарких споров была и остается проблема выбора латинской транскрипции для записи китайского языка. Однако на эту интересную тему мы надеемся поговорить с читателями в одной из будущих публикаций.