Он лежал на каталке, готовый к операции. За ширмой у какой-то старухи выясняли, как давно ей отрезали почку. Подошла сестра, взглянула черными, похожими на маслины глазами, назвалась с мягким акцентом неразборчивым именем, покатила его в операционную. Там в углу возился с пузырьками парень в халате. Два завитка его черных волос, выбившись из-под колпака, рожками торчали надо лбом.
- Я - Луис, - весело сказал он. - Ты русский?
- Русский.
- Я знаю по-русски одно слово, - сказал Луис.
"Здравствуй" или "спасибо", - подумал он. Но Луис явственно произнес: "Пиздец".
- What"s that? - спросила сестра, помогая ему перелезть с каталки на стол.
- Bad word, - ответил Луис.
- You suppose to say that when somebody dies here, - сказал он.
Луис хохотнул, подсоединил прозрачный поршень к гибкой трубке, оканчивавшейся иглой, воткнутой ему в вену, и до отказа вдавил шляпку. Сразу же все поплыло у него перед глазами, звуки стали стихать, свет - меркнуть. "Пиздец", - подумал он.
----------
Человек лет сорока, примечательной внешности, толкнул стеклянную дверь и вошел в парикмахерскую. Был он ростом немного выше шести футов, строен, широкоплеч. Глаза имел большие карие, нос прямой, волосы светлые вьющиеся, подбородок овальный с ямочкой по середине. Множество людей в мире знало его под именем Евгения Кропоткина. Но парикмахер Джимми всегда звал его "handsome man" (красавчиком).
Джимми брил пожилого господина. Тот полулежал, откинувшись в кресле. Джимми работал опасной бритвой. Кропоткин тоже когда-то в Москве брился такой, потом перешел на станки "Gillette".
Закончив с бритьем, Джимми вымыл клиенту голову. Пока он сушил феном короткие седые волосы, Кропоткин рассмотрел узкое лицо англосаксонского типа с тонкими чертами, несколько отекшие глаза. Господин был одет в темный костюм, пиджак от которого сейчас висел на вешалке. Обут в итальянские ботинки на тонкой кожаной подметке.
Джимми сдернул с него простыню, обмахнул щеткой белую рубашку. Клиент дал парикмахеру бумажку в пятьдесят долларов, сказав "keep the change" (сдачи не надо). Ушел он не сразу. Несколько минут отдыхал в кресле у входа. Потом поднялся, оказавшись высоким и сухопарым. Попрощался с Джимми и добавил: "You are a good man" (ты хороший человек). Джимми почтительно пожелал ему успехов на фондовой бирже. Старик, едва заметно усмехнувшись, ответил, что теперь занимается иностранной валютой. Он окинул Кропоткина, пересевшего в кресло к Джимми, внимательным взглядом бледно-голубых отекших глаз и вышел из дверей медленной, но твердой походкой.
- Здорово, красавчик! - сказал Джимми, хлопнув Кропоткина по плечу. - Знаешь, кто это был? Это Пол, миллионер. Мультимиллионер! Но бездомный.
- Как это может быть? - удивился Кропоткин. - Где же он живет?
- All over the place (повсюду). Он чудак. Иногда ночует в "Шератоне". - Джимми кивнул головой в сторону невидимого за стеной старинного отеля на противоположной стороне улицы. - А бывает, просто на набережной. Несколько раз приходил сюда рано утром грязный, с синяками. I was mad of him (я был зол на него). Я вижу его почти каждый день. У него всегда много наличных. Утором он часто пьет кофе здесь, у Мансура. Я как-то встретил его в Citibank. Видел бы ты, как там все вокруг него суетились! Босс отделения пришел узнать, что ему нужно. Smart but crazy, - добавил Джимми и засмеялся. - Eccentric (чудак)! Скорей всего, он сильно рискует. Делает слишком большие ставки, и от этого нервный. Smart but crazy. Не такой, как все.
Кропоткин вышел на улицу Дебаркадерную в районе пассажирского порта. В заведении под названием "Чайя" в зале с японской кухней посетителей было немного. Кропоткин сел за стойку и раскрыл меню.
За окном в высоте ночного неба сияли огни большого моста. "Чисто, тепло, уютно, - подумал Кропоткин. - И дорого. Как и должно быть в хорошем месте". Он поднял двумя пальцами фарфоровую чашку-наперсток и вдохнул пряный запах горячего саке. Наверное, это и есть счастье, оставшееся в жизни. Получить деньги за хорошо выполненную работу и посидеть в приличном месте, не опасаясь нанести невосполнимый урон своему бюджету.
Флегматичный широколицый повар-японец с черной повязкой на голове, в белом кимоно, справившись с заказами, большим шефским ножом срезал с толстого куска морковки неправдоподобно тонкую красную ленту. Кропоткин вспомнил лазерную установку для чистки овощей и фруктов, изобретенную в Японии, которую недавно видел в телевизионных новостях. Луч снимал с яблока слой кожуры толщиной в несколько микрон. Японец тем временем надрезал морковную ленту во многих местах, свернул, надел на пробку, перетянул резиновым кольцом. Получился красный китайский фонарик. Повар подарил его девушке с азиатской внешностью, сидевшей рядом с Кропоткиным.
Он расплатился и вышел на бульвар. Кое-где на скамейках сидели и лежали бездомные. Кропоткин медленно шел по темной аллее между пальмами. Что-то должно было случиться. К счастью или к несчастью. Несчастье всегда приходило осязаемо, конкретно, в виде смерти близкого человека, болезни, рухнувших планов, денежной потери. О счастье можно было догадаться только потом. Что есть счастье? Вопрос того же сорта, что Пилат задал Иисусу.
Слева, под фонарем, сидел человек, закутанный в спальный мешок. На коленях он держал laptop. Человек смотрел в невидимый Кропоткину экран и быстро стучал по клавишам. "Высокотехнологический город, - подумал Кропоткин. - Даже бездомные не обходятся без компьютера". Он остановился и вгляделся пристальней. В матовом свете фонаря сверкали сединой короткие волосы. Склоненное к экрану лицо было плохо освещено. Кропоткин сделал несколько шагов по траве газона в сторону ночного труженика. Человек поднял голову и посмотрел на него. Узкое лицо англосаксонского типа, отекшие глаза. Кропоткин узнал посетителя парикмахерской.
- Как поживаете, - сказал он приветливо. - Я видел вас сегодня у Джимми.
- Да, - ответил человек. - Я тебя тоже запомнил. Меня зовут Пол.
- Меня - Юджин.
- Интересуешься, чем это старик занят здесь, в темноте? Ничем особенным, просто делаю деньги, - медленно проговорил Пол. - Сейчас можно делать деньги круглые сутки и в любом месте.
- Глобализм, - сказал Кропоткин.
- Call it the way you want (называй, как хочешь), но это так, - ответил Пол. Он помолчал, потом спросил. - Ты ведь русский? Я слышу по акценту. Я хотел бы побеседовать с тобой, если ты не торопишься.
- Где вы хотите беседовать? - спросил Кропоткин.
- Мой офис сейчас здесь, - сказал Пол и похлопал по скамейке.
Спешить Кропоткину было некуда. Никто его не ждал. Этот бездомный чудак, названный миллионером, был ему интересен.
- Что ж, - сказал он, усаживаясь рядом с Полом. - Давайте поговорим.
- Наш разговор будет о деньгах. Это единственная вещь, которая меня интересует. Деньги - это особая субстанция, - сказал Пол и замолчал.
- Когда я был молодым, отец иногда помогал мне деньгами, - сказал Кропоткин. - Если я заходил, когда его не было дома, то находил записку: "Деньги под увеличительным стеклом". У него на письменном столе лежало старое толстое увеличительное стекло без оправы вместо пресс-папье. От того, что деньги были под увеличительным стеклом, их должно было казаться больше.
- Это остроумно, - ответил Пол без улыбки. - Где он сейчас?
- Умер.
- I am sorry to hear that (сожалею об этом), - пробормотал Пол и опять замолк.
Он сидел неподвижно, уставившись в темноту. Кропоткину захотелось провести рукой перед его лицом, но он удержался и молча ждал продолжения.
- Итак, деньги, - произнес, наконец, Пол. - В настоящий момент меня интересуют именно деньги, то есть currency (валюта) разных стран. Не возражаешь, если я задам тебе несколько вопросов? - Пол оживился и заговорил быстрее, чем прежде. - Под какой процент ты сейчас можешь взять кредит здесь, в Штатах?
- В зависимости от суммы, - ответил Кропоткин. - Думаю, сейчас реальная цифра от шести до семи процентов.
- Хорошо, пусть семь, - согласился Пол. - А ты знаешь, какой процент банки сейчас выплачивают по вкладам в России?
- Нет, - сказал Кропоткин. - Не интересовался этим с тех пор, как переехал сюда.
- Я узнал, что главный банк России, Госбанк, предлагает двенадцать процентов. Думаешь, это правда?
- Вполне может быть, - подтвердил Кропоткин. - Только и риск там гораздо выше, чем здесь.
- Ты уверен? - усомнился Пол. - У тебя есть отрицательный опыт?
- Есть, - сказал Кропоткин. - В СССР операции с валютой были запрещены. По вкладам в рублях Госбанк выплачивал до трех процентов в год. Так продолжалось до конца восьмидесятых, до перестройки. Потом началась инфляция...
Кропоткину вспомнилось, как в весной 89-го года он с веселой девушкой Таней зашел в недавно открывшееся на Полянке кооперативное кафе. За соседним столом сидела небольшая компания, в которой выделялись двое. Первый заявил, что его недавно показывали по телевизору. Потом сказал, что нужно конкурировать с государством, и что через два года его личный капитал составит миллион рублей. Второй, судя по выговору, провинциал, все спрашивал суетливо: "Можно я скажу? Можно я объясню?" Он громко чихнул и долго извинялся, напомнив незабвенного персонажа из "Смерти чиновника". У них за столом не оказалось спичек. Провинциал обернулся и спросил огня у Тани, сидевшей ближе к нему. Таня протянула ему спички, а Кропоткин сказал негромко, что вот так, на спичках, и накапливаются миллионы рублей. И посоветовал Тане взять автограф у будущего миллионера. Тот насторожился, когда Таня с радостным простодушием попросила: "Распишитесь, пожалуйста!" "Они что, с ума сошли?" - пробормотал он. Но провинциал смотрел на него с восторгом, не видя в просьбе Тани ничего смешного. И конкурент государства расписался на коробке, сказав самодовольно, что с нее рубль за автограф. Через два года у него могло быть гораздо больше миллиона. А что толку?
- Какова была инфляция? - отвлек Пол.
- Водка в России всегда была всеобщим эквивалентом, - сказал Кропоткин. - Особенно под Новый год. В конце 91-го бутылка стоила сто рублей, а в конце 92-го - четыреста. Значит, процентов четыреста.
- Это был особый случай, - заметил Пол. - Перестройка Горби, почти революция. Ну а потом?
- Потом гражданам разрешили покупать и продавать валюту, открывать валютные счета в банках. И сразу появились банки и акционерные общества, предлагавшие очень высокие проценты по вкладам и ценным бумагам.
- Говори точнее, - поморщился Пол. - Насколько высокие?
- Сто и больше процентов в год.
- В рублях? Но это ничто при инфляции в четыреста процентов!
- Нет, сто процентов в долларах. При этом курс доллара почти не менялся, несмотря на инфляцию, которая, правда, замедлилась процентов до тридцати.
- Потом все эти банки лопнули? - предположил Пол.
- Лопнули, - подтвердил Кропоткин.
Недавно в гостях он видел, как дети играли в настольную игру под названием "Пирамида". "Это не Мавродий изобрел?" - спросил Кропоткин маму одного из детей, объяснявшую правила игры. С некоторых пор в России достаточно произнести два слова "Мавродий" и "пирамида", и больше ничего объяснять не надо.
- Но это были частные банки, - сказал Пол. - А что происходило с вкладами, обеспеченными государством?
- Госбанк постепенно уменьшал проценты вслед за снижением инфляции. Потом случился дефолт 1998 года...
- Я знаю про дефолт, - перебил Пол. - От дефолта опять пострадали вкладчики частных банков.
- Те, кто покупал акции, гарантированные правительством России, тоже потеряли свои деньги, - сказал Кропоткин. - Он назывались ГКО.
- Да, знаю ГКО. От выплат по ним обновленное правительство России отказалось, но обычные валютные вклады не пропали. Да и ГКО сейчас реструктурировано.
- Вы знаете финансовую ситуацию в России лучше меня, - сказал Кропоткин. - Лично я субъективно испытываю недоверие к российскому валютному рынку. Никогда не знаешь, сможешь ли получить обратно вложенные деньги. Когда я приехал в Америку, по телевизору показывали рекламный клип. Дядя в очках вел за руку девочку лет четырех и объяснял, что если послать ей пять долларов, то она получит одежду, образование, медицинскую помощь. Недавно я снова увидел этот клип. За десять лет девочка совсем не изменилась. Не подросла. И по-прежнему ей нужно пять долларов на одежду, образование, медицину. И я подумал, что эти пять долларов на самом деле нужны не ей, а кому-то другому.
- Ты настроен слишком скептически, - сказал Пол. - В финансовых вопросах нужно рисковать. Иначе успеха не добьешься. Деньги приходят к деньгам.
- Вот с этим я согласен, - подтвердил Кропоткин. - У меня в Москве есть два друга. Один богатый, другой бедный. Бедный получил в наследство от бабушки квартиру на улице Нагорной. Продал ее, продал квартиру, в которой жил сам, и с трудом купил квартиру чуть больше, чем имел раньше. У богатого друга тоже была квартира на улице Нагорной. Он в ней не жил, сдавая жильцам. Вдруг дом, в котором была эта квартира, решили сносить. Сейчас в Москве сносят дома, построенные в 60-е годы. И ему бесплатно досталась лучшая квартира в новом доме. Ничего продавать и покупать не пришлось. Деньги к деньгам.
- Gold to gold, - кивнул Пол. - Прежде, чем перейти к делу, еще пара вопросов к тебе. Для поездки в Россию тебе нужна виза?
- Нет, - ответил Кропоткин. - У меня есть русский паспорт.
- Хорошо, - удовлетворенно сказал Пол. - А чем ты зарабатываешь на жизнь? Сможешь отложить дела и уехать на несколько дней?
- Я переводчик, - объяснил Кропоткин. - Состою в NAATI.
- Что это? Как ты сказал? NATI?
- Национальная ассоциация переводчиков. У меня там уровень пять, продвинутый. Через нее я нахожу клиентов. Как раз сегодня мне оплатили большую письменную работу.
- Понятно, - сказал Пол. - Тогда у меня к тебе есть деловое предложение. Ты поедешь в Москву и откроешь там в государственном банке счет под двенадцать процентов в год.
- На какую сумму?
- На небольшую. Я даю тебе чек на пятьсот тысяч, ты депозитируешь его здесь, а потом переводишь деньги на новый счет в Москве. Сможешь это сделать?
- Вы не боитесь? - спросил Кропоткин и прямо взглянул в выцветшие голубые глаза Пола. Пол чуть заметно улыбнулся.
- Я уже говорил, что в финансовых вопросах не обойтись без риска. Я открою тебе кредит на эти полмиллиона. Если все пройдет удачно, получишь два процента. Остальные десять вместе с остальной суммой через год вернешь мне.
- Дайте подумать.
- Это десять тысяч, - насмешливо подсказал Пол.
- Три процента, - сказал Кропоткин.
- Два с половиной. Поездка в Россию за мой счет. Завтра ты подпишешь бумаги на кредит, и я дам тебе чек. И можешь заказывать билет в Москву.
Кропоткин смотрел на Пола. "Если он миллионер, зачем ему это нужно? - думал он. - А если нет, почему хочет рискнуть, не зная меня, моей кредитной истории? Smart but crazy, похоже на то".
- Ты не обманешь, - сказал Пол. - На полмиллиона все равно долго не проживешь. Стоит ли рушить свою будущность из-за такой суммы? Итак, deal?
- Deal, - кивнул Кропоткин.
- Окэй, встречаемся завтра в 9 часов в кафе у Мансура. Это рядом с парикмахерской Джимми, - выговорил Пол слабым безжизненным голосом, сразу потеряв интерес к дальнейшему разговору, и уставился в экран компьютера.
- Спокойной ночи, - сказал Кропоткин, вставая со скамейки.
- Спокойной ночи, - чуть слышно ответил Пол.
Кропоткин снова шел по темной аллее между пальмами. "Бесплатная поездка в Москву, больше тысячи долларов в месяц за то, чтобы открыть счет в банке. Smart but crazy", - думал он. Он вспомнил о чеке, полученном сегодня за перевод: "Деньги к деньгам".
----------
Летним вечером самолет снижался, приближаясь к аэропорту Шереметьево. Кропоткин смотрел вниз. Среди зелени лесов и пестрых кукольных крыш вспыхивали, освещенные заходящим солнцем, золотые луковки церквей. "Купола в России кроют чистым золотом, чтобы лучше Господь замечал", - вспомнил он.
Несколько человек в здании аэропорта предлагали такси.
- В Столешников отвезешь? - обратился Кропоткин к одному из них.
- А где это?
- По Москве ездишь, а Столешников переулок не знаешь! - удивился Кропоткин. - Петровку знаешь? Хорошо, где Большой театр, знаешь?
- Знаю! Поехали! - обрадовался водитель.
- Расписку дашь?
- Чего?
- Ладно, поехали.
В гостинице "Marriott" на углу Столешникова и Петровки Кропоткин поднялся в номер, зажег лампу и огляделся. "Чисто, тепло, уютно. И дорого. Хорошее место", - подумал он.
Зазвонил телефон.
- Добрый вечер, - сказал сладкий женский голос в трубке. - Не желаете провести время с девушкой?
- С какой девушкой? - не понял Кропоткин.
- С молоденькой, хорошенькой! - заворковал голос.
- Спасибо, в другой раз, - сказал Кропоткин и повесил трубку.
Он собрался в душ, когда телефон зазвонил снова. Мужчина был краток и деловит:
- Девушку не надо?
Кропоткин нажал отбой и набрал ноль. "Нельзя ли сделать так, - спросил он, - чтобы не звонили по поводу девушек?"
Он понял, что порядки в Москве сильно изменились. Пожалуй, прежде, чем идти в Госбанк, надо провести разведку. Ему вспомнилась знакомая по Америке вывеска "Citibank", промелькнувшая на Тверской за окном такси.
Утром он прошелся по Камергерскому переулку, ставшему пешеходным. По обеим сторонам выложенной серым кирпичом мостовой стояли столики кафе и ресторанов, занимавших почти все первые этажи домов. Но книжный магазин на углу Дмитровки сохранился. МХАТ тоже был на месте. Кропоткин вышел на Тверскую и свернул направо.
В офисе Citibank его встретил деловитый молодой человек в строгом костюме, и услышав, что Кропоткин хочет открыть счет, пригласил за стол. Он посмотрел паспорт Кропоткина и сказал:
- Мне нужен внутренний паспорт.
- У меня другого нет, - ответил Кропоткин.
Молодой человек достал из стола отпечатанный лист и положил перед Кропоткиным.
- Вот требования нашего банка, при соблюдении которых мы открываем счет, - объяснил он. - Необходима прописка и справка с места работы.
- Видите ли, - сказал Кропоткин. - Я постоянно проживаю в США. Нельзя ли все-таки открыть счет и иметь возможность переводить на него деньги из других отделений Citibank?
- Счет в принципе открыть можно и без прописки, - ответил клерк, сразу поскучнев, и Кропоткин вспомнил Пола, тоже потерявшего к нему интерес, как только разговор перестал касаться денег. - Но делать вклады и снимать средства со счета вы сможете только лично. Дебетовую карту мы вам выдать не сможем.
Кропоткин понял, что выполнить поручение Пола будет нелегко. Несмотря на обещание room service ему вчера еще несколько раз звонили и предлагали девушек, пока он не отключил телефон. Идти в Госбанк смысла не было. Тогда он вспомнил Антона, своего богатого друга, о котором рассказывал Полу. Вернулся в отель и позвонил ему. Мужской голос ответил, что Антона позвать нельзя.
- Передайте, пожалуйста, что звонит Кропоткин. Я только что приехал из Америки и хотел бы с ним поговорить.
- Подождите, - сказал мужчина после паузы.
Трубку взяла Лена, жена Антона. Она была приветлива, звала Кропоткина вечером в гости и назвала мобильный телефон мужа.
- Хотел открыть счет в банке, но оказалось, что без прописки нельзя, - объяснил Кропоткин.
- А что, много денег завелось? Ладно, вечером поговорим. Как тебя найти? Ты где остановился?
- В Столешниковом, - сказал Кропоткин.
- Я часов в семь поеду с работы и заберу тебя, - предложил Антон. - Куда тебе звонить?
- Сюда, в гостиницу. Хотя... Скажи, где купить мобильный телефон?
- Найди магазин "Евросеть". Их полно в центре. Там разберешься.
Купить телефон без московской прописки тоже оказалось нельзя. "Как при советской власти, - подумал Кропоткин. - Ничего не получается. Надо заняться чем-нибудь другим".
Главный вход в музей изобразительных искусств был закрыт. Возле колон детища Цветаева стоял автобус. Люди в комбинезонах носили в него картины в рамах, запакованные в оберточную бумагу. Пускали в музей сбоку, через служебный вход.
На первом этаже перед копией статуи Давида стояла молодая пара. Кропоткин, проходя мимо, услышал, как парень сказал что-то уважительное, задрав голову перед гипсовым гигантом. Девушка скептически хмыкнула и заметила, обнаруживая некоторый жизненный опыт: "Яйца большие, а член маленький".
Вход в залы импрессионистов преграждали стулья. "Переезжаем, - объяснила пожилая женщина, стоявшая позади них. - В соседнее здание. Заходите через месяц".
"И здесь то же, - подумал Кропоткин. - Надо постоянно проживать в Москве".
Пока он бродил по залам, на улице прошел дождь. С высоких голубых елей редкие капли падали на мокрую траву газона, на каменную ограду здания, на асфальт тротуара. Кропоткин стоял в раздумье. Мимо, покачиваясь, шел мужчина средних лет. Он остановился и спросил: "Ждешь, что ли, кого?" Кропоткин посмотрел на него. "Во всяком случае, не тебя", - ответил он.
----------
Антон забрал его вечером на Петровке. Узнав, что Кропоткин так и не смог разжиться телефоном, он порылся в переднем отделении машины и достал оттуда маленький siemens.
- На, пользуйся, - сказал он. - Деньги кончатся, зайдешь в любой супермаркет, заплатишь рублей сто.
- А номер у него какой? - спросил Кропоткин.
- Номер? Набери мой, определим.
Антон теперь жил за городом в большом двухэтажном каменном доме. На крыльцо вышла его жена Лена. Посмотрела на Кропоткина и сказала, улыбаясь и качая головой:
- Ай, как изменился! Иностранец, совсем иностранец!
- В чем же перемены? - спросил Кропоткин, целуясь с ней.
- Не знаю, - ответила Лена. - Но сразу видно, что человек из-за границы.
- В Америке видели в нем переодетого чеченца, а в России случайно родившегося в Москве американца, - насмешливо сказал Антон.
- Как тут у вас славно, - похвалил Кропоткин, оглядывая обширный участок перед домом с высокими старыми соснами и раскидистыми березами. - Мое чечено-американское сердце радуется.
За ужином выяснилось, что Антон теперь совсем не пьет. "Старость - не радость", - вздохнул он. Кропоткин выпил с Леной по рюмке красного французского вина. Антон чокнулся с ними минеральной водой.
- Так ты и не женился снова? - спросила Лена.
- Нет. В Америке мужчина запуган харасментом и держится от женщин подальше, - ответил Кропоткин.
- Надо тебе в Москве невесту подыскать. Такой красавец пропадает, - сказала Лена.
- Он сюда не за этим приехал, - сказал Антон.
- А зачем же?
- А я еду, я а еду за деньгами, - пропел Антон.
- Ясно. Значит, не за туманом, - сказала Лена.
После ужина Антон повел Кропоткина в подвал, где были устроены бассейн и сауна. В парилке Кропоткин рассказал о предложении Пола. Антон слушал внимательно.
- Значит, отвалил полмиллиона баксов. Так, может, тебе остаться в Москве и зажить спокойно? Интерпол из-за такой малости беспокоить не станут, - предложил он.
- Так вопрос не стоит, - ответил Кропоткин. - Я не собираюсь его обманывать.
- А ты думал, зачем ему это нужно?
- Думал. По договору я должен выплатить ему полмиллиона плюс девять с половиной процентов через год, или просто вернуть полмиллиона через месяц, если ничего не получиться. С учетом оплаты поездки мне приходится около четырех процентов, ему - восемь.
- То есть он хочет переложить часть риска на тебя. Если деньги здесь, в Москве пропадут, ты останешься ему должен. Ты недвижимость под это не закладывал?
- У меня нет недвижимости, - сказал Кропоткин. - Я снимаю квартиру. Получить с меня деньги по такому договору будет очень трудно. Во всяком случае, в тюрьму не посадят. Мне кажется, его расчет такой: если где-то платят по вкладу восемь процентов вместо пяти, то отказываться нельзя. Smart but crazy. А я просто давно не был в Москве. Да еще рассчитывал что-нибудь с этого заработать без особых хлопот. Правда, теперь вижу, что насчет хлопот несколько погорячился.
- Вы оба ненормальные, - сказал Антон. - Ладно, завтра попробуем тебе открыть счет в Госбанке.
----------
Из-за перемены времени Кропоткину не спалось. Он встал с дивана, накинул халат, выданный Антоном, и вышел на балкон второго этажа. Ночь была тиха и тепла. Листва берез чуть слышно шелестела от легкого ветерка. Он подумал, что если со счетом ничего не получится, то из-за одной такой ночи стоило приехать в Россию.
Вдруг за деревьями и темными контурами соседних домов раздался низкий тяжелый гудок тепловоза, загрохотал по стыкам рельс близкий товарный состав. А ветерок донес запах навоза с очистного сооружения или свинофермы. Кропоткин улыбнулся: "Не забывай Родину!"
----------
Утром на кухне Антон звонил по телефону, прихлебывая кофе из большой чашки. "Есть у него паспорт, - говорил он. - Российский заграничный. А прописки нет. Да? Ну и что? Да у вас ничего нельзя! Вам приносят пол-лимона бабок, а вы отказываетесь. Вы, ребята, привередливые. Как кони Высоцкого. Где? Ты скажи, когда подъехать. Через час, ну через полтора. Ольга? Понятно. Проследи, чтобы она была на месте в 12 часов".
- Готов? Поехали, - обернулся он к Кропоткину. Паспорт не забудь.
У входной двери Антон, поморщившись, попытался засунуть ногу в ботинок.
- Распухла, - вздохнул он и надел шлепанцы. - Э-э! Да мы сегодня без машины, - сказал он, выходя на крыльцо. - Мою водитель повез в сервис, а Лена уехала с детьми. Что же нам делать-то?
- А на электричке? - спросил Кропоткин.
- Сейчас перерыв часов до двух. Ладно, пошли на трассу, тормознем кого-нибудь.
Минут через пятнадцать им удалось остановить маршрутное такси. Возле кольцевой дороги началась "пробка". Водитель объезжал тяжелые грузовики по обочине. "Газель" то подпрыгивала на буграх, то утопала колесами в глубоких лужах. В машине было душно, пыльно. На первой же остановке Антон махнул Кропоткину: "Выходим". Они вылезли на тротуар.
- Как говорил Брежнев, пообщался с народом, - отряхиваясь, сказал Антон.
Кропоткин посмотрел на его костюм, галстук и шлепанцы.
- Вам, гражданин, стоило бы лучше подумать на досуге о чести российского бизнеса, которую вы попираете тапочками! - строго ответил он.
Антон усмехнулся, но, не теряя времени, уже взмахом руки останавливал кого-то на проезжей части.
Отделение банка, в которое Антон направил Кропоткина, находилось в переулке неподалеку от Страстного бульвара. Его встретила Ольга, высокая блондинка лет двадцати пяти с большими серыми глазами, одетая в белую блузку и строгую серую юбку. Она предложила ему кофе, и сразу предупредила, что случай сложный.
Она долго возилась с бумагами и компьютером, копировала все страницы его паспорта, уходила с кем-то советоваться, подписывать что-то. Кропоткин любовался ее серьезным лицом, высокой прической, гибкой фигурой, длинными ногами на высоких каблуках.
Часам к четырем выяснилось, что лучшие условия, которые может предложить банк, это десять процентов годовых с выплатой дивидендов в конце срока депозита.
- Вас это устраивает? - спросила Ольга, озабоченно глядя в бумаги на столе.
- Устраивает, - ответил Кропоткин, скользнув взглядом по вырезу блузки, где начинались нежные налитые груди.
- Когда будете деньги вносить?
- Я переведу с американского счета, - сказал Кропоткин, ожидая услышать, что этого сделать нельзя без московской прописки и справки с места работы.
- Хорошо, вот реквизиты, - легко согласилась Ольга, протянув ему полоску бумаги. - Тогда все на сегодня?
- Все, - кивнул Кропоткин.
Он спустился по отделанной белыми плитками лестнице на первый этаж и вышел в переулок мимо охранника, открывшего ему дверь. Надо было вернуться в гостиницу, через компьютер заказать перевод денег на только что открытый счет, послать сообщение Полу и попытаться сбить его на один процент. Но Кропоткин стоял на тротуаре, рассеянно глядя по сторонам. Что-то должно было случиться. К счастью или к несчастью.
Дверь отворилась и из подъезда вышла Ольга. Кропоткин посмотрел в ее большие серые глаза.
- Вы не торопитесь? - спросил он. - Можно вас проводить?
Она окинула быстрым взглядом его стройную фигуру, словно увидела впервые. Дернула плечом.
- Проводите.
Они пошли по переулку вниз, к бульвару.
- Метро "Кропоткинская" не в вашу честь названо? - спросила она насмешливо.