Маршрут был проложен по тем местам Прованса, где сохранились постройки времен Римской империи. Сперва San Remi с аркой и раскопками римских поселений по соседству с монастырем, в котором прошел последний год жизни Ван Гога. Следом был Arles с остатками римского театра и амфитеатра, отреставрированного и используемого под арену для корриды. Похожее сооружение было и в центре города Nimz. Но следы поздних улучшений и номера мест на каменных плитах, служащих сиденьями для зрителей, говорили о современной жизни и не создавали чувства древности.
Погожий солнечный день ранней осени начал уже клониться к закату. И последний объект маршрута после долгой езды и ходьбы не казался столь уж необходимым. Что еще такого можно увидеть? Очередную груду камней, окруженную барьерами? Но строго было предписано осмотреть Pont du Gard, хотя бы и в ущерб чему-нибудь другому.
Дорога привела к шлагбаумам. Время близилось к семи часам, и вокруг не видно было ни машин, ни людей. Страж в будке ломаным английским языком объяснил, что парк работает до темна, только музей и магазины уже закрыты. На паркинге стояло всего несколько машин. Пустынная аллея вела куда-то по набережной среди густых деревьев. Слева высилась скала, уступом нависавшая над землей, образуя просторную пещеру. И вдруг как-то сразу впереди открылось нечто грандиозное. Узкую долину перегораживал трехъярусный акведук. Внизу сквозь арки струилась река Gardon. Громадное сооружение было гармонично встроено в скалистые берега ущелья. По нижнему ярусу шел явно более поздний мост, по которому можно было прогуляться. От середины моста вниз, до воды, было около тридцати метров. Примерно на столько же вверх поднимались арки второго яруса, несущие акведук. Постройка состояла из каменных плит одинакового размера. Чтобы образовать свод арок плиты были обтесаны под определенным углом. По середине верхнего яруса шел декоративный карниз. Некоторые плиты имели симметричные выступы, явно предназначенные для того, чтобы нести на себе балконы или статуи.
Сколько лет и людей потребовалось, чтобы сложить это сооружение весом в тысячи тонн для снабжения водой дворца императора Августа и города Nimz совсем не в столице империи, а в одной из провинций? Какова была сила и энергия тех людей, их организованность, дисциплина, расчет!
Смеркалось. Людей почти не осталось на мосту и на набережной над скалистым берегом реки. Стало тихо и пустынно. Pont du Gard исчез, и открылось нечто другое.
----------
На низких скамьях под кровлей квадратного портика виллы сидели двое. Появился секретарь и сказал, что всадник Марк Агриппа вызывает управляющего работами Квинта. Один из ожидавших поднялся и последовал за секретарем во внутренний просторный покой. Там, в полутьме, в тяжелом кресле с прямой высокой спинкой сидел человек с массивным раздвоенным подбородком. Он исподлобья посмотрел на вошедшего.
Тот низко поклонился и сказал: "Приветствую повелителя Марка. Пусть боги даруют ему долгие годы здравствия". Агриппа кивнул и ответил: "Рад видеть тебя, Квинт. Расскажи, как идет строительство понта. Что сделано, что осталось сделать?"
Квинт начал доклад.
- Все опоры, включая две, стоящие на дне реки, установлены.
- Отводили воду? - перебил Агриппа.
- Да, как обычно, - подтвердил Квинт. - Началась укладка нижнего яруса. Камень для строительства добывают выше по реке, на левом берегу, а карьере Estel.
- Строительство идет шесть лет, - снова перебил Агриппа. - Когда понт будет готов?
Квинт задумался, потом ответил, что в работах участвуют около восьмисот рабов. Что впереди много работы по подъему плит на стены и арки верхнего яруса. По его расчетам потребуется не меньше семи лет, чтобы завершить строительство акведука.
- Рабы, конечно, болеют, калечатся, мрут, - сказал Агриппа. - Я пришлю тебе еще двести из самых сильных.
Квинт поклонился и ответил, что благодарит повелителя за его заботу.
- Кто у тебя занимается расчетами? - спросил Агриппа.
- Ученый механик Павсий, - ответил Квинт.
- Хотел бы я задать ему несколько вопросов.
- Он здесь, повелитель, - Квинт кивнул на двери покоя.
Агриппа пристально взглянул в лицо вошедшему Павсию и, не отвечая на приветствие, спросил:
- Кто обтесывает камни?
- Я наношу линии на плиты, по которым рабы стесывают их.
- Если камень неверно обтесан, вы бросаете его?
- Тесать плиты - долгий труд. Мои помощники следят за ходом работы. Готовые камни примеряются на площадке в карьере. Потом плиты нумеруют и отправляют к месту строительства. Ошибки быть не может.
Агриппа кивнул, потом спросил еще:
- Как рассчитать длину рычага, чтобы два раба смогли поднять им готовую плиту на катки?
- На это есть формула Архимеда, сказал Павсий. - Вес камня, умноженный на длину короткой части рычага, равен силе, прилагаемой к длинной части, умноженной на его длину. Впрочем, такой расчет применяется редко. Плиты все примерно одного веса, так что рычаги имеют одинаковую длину.
Агриппа посмотрел на Павсия.
- Значит, все камни у тебя пронумерованы, длина рычагов рассчитана по формуле Архимеда, а для поднятия плит наверх ты ставишь леса и используешь блоки? - спросил он.
- Так, повелитель, - подтвердил Павсий. - В плитах делаются углубления для крепления лесов. Это не первое мое строительство, - добавил он. - Я начинал учеником лет пятнадцать назад в Ближней Хиспании. Но там акведук был меньшей высоты.
- Как называлось то строительство? - спросил Агриппа.
- Мост дьявола в Таррагоне, - сказал Павсий.
Агриппа встал и прошелся по комнате.
- Я доволен вашей работой, - сказал он. - Приглашаю вас сегодня на трапезу.
Квинт и Павсий поклонились и вышли из покоя.
Пир устроен был в небольшом квадратном дворе с коллонадами по всем четырем сторонам и бассейном по середине. Гости расположились на ложах по трое вокруг низких столов.
Во двор вышел Агриппа, сопровождаемый двумя богато одетыми людьми.
- Это Меценат, - тихо сказал Квинт, указав глазами на одного из них. - Он и Агриппа - самые близкие к императору люди. А третьего я не знаю.
Фунданий, веселый толстяк, возлежавший на верхнем ложе у их стола, пояснил:
- Это Гораций, поэт. Меценат любит людей, создающих вещи ..., - Фунданий задумался, шевеля пальцами правой руки, - вещи бесполезные.
Рабы начали разносить угощенья. За яйцами последовали рыба ромб, устрицы ("цирцейские" - определил Фунданий по форме ракушек), луговые грибы, жареные раки, африканские улитки. Принесли на блюде большую птицу.
- Павлин, - сказал Фунданий. - Какое вино желаете? - спросил он Квинта и Павсия. - Есть белое косское, из красных - сурентское, массикское, фалернское. Ты, ведь, грек? Тогда, может, хочешь хиосского?
- Нет ли цекубского? - спросил Квинт. - Я родом с юга, у нас пили цекубское или альбанское.
Фунданий кликнул виночерпия. Тот принес кувшины и наполнил вином алифанские кружки.
За первым столом Агриппа спросил Мецената:
- А что Вергилий? Жив ли? Все строчит свои гекзаметры?
- Жив, - ответил Меценат. - Я помог ему в прошлом году, защитил от разбоя одного центуриона, позарившегося на его имение. Его "Энеида" - славная вещь.
- А ты, Гораций?
- Я тоже долго следовал старым образцам, писал дактилическим гекзаметром. Но недавно попробовал ямбы. Непривычно для уха. Если пожелаете, прочту что-нибудь из сатир.
Агриппа молчал, и Меценат сказал ему:
- Гораций достиг совершенства в писании вирш. Острая мысль выражается у него размеренными рифмованными строками. Их занятно слушать.
Агриппа пожал плечами и, облокотившись на левый локоть, взял со стола яблоко.
- Эта сатира посвящена любовным страстям, - сказал Гораций и начал чтение.
"Я не таков: я люблю, что недорого лишь и доступно ..."
...
"... для себя же он лучше желает
Ту, что по зову идет за малую плату, не медля.
Лишь бы цветуща, стройна, изящна была, не стараясь
Выше казаться, белей, чем природа ее одарила.
...
Буду ласкать, не боясь, что муж из деревни вернется,
Что затрещит под ударами дверь, залают собаки".
...
Меценат, улыбаясь, захлопал в ладоши. Гости подхватили аплодисменты. Агриппа сказал, усмехнувшись:
- Воспевать, хотя бы и с насмешкой, пиры да любовные проказы ... Что останется потомкам в память о нашем времени?
- Гекзаметры Вергилия и Горация переживут наше время, - ответил Меценат.
Агриппа с сомнением покачал головой.
- Вон за тем столом возлежат двое, что строят водопровод в Галлии для дворца Августа. Мост через ущелье будет высотой в девяносто локтей, а длиной больше пятисот. Это вещь осязаемая.
- Ты, Марк, ценишь одни каменные глыбы, поставленные друг на друга, - засмеялся Меценат.
- Глыбы? - переспросил Агриппа. - А Пантеон в Риме? Это не просто камни, а искусство не хуже его гекзаметров. - Он кивнул в сторону Горация.
Фунданий не аплодировал стихам. Его руки были заняты свиными ребрами.
- Этот кабан жил в дубовой роще, а не в болоте, и питался желудями, а не камышом, - сказал он, обгладывая кость. - Иначе мясо отдавало бы тиной.
Пир кончился. Квинт и Павсий, поблагодарив хозяина и простившись с гостями, шли по аллее к воротам виллы.
- Говорят, Меценат подарил Горацию имение в Сабинуме за его стихи, - сказал Квинт.
- Едва ли мне подарят имение за Pont du Gard, - ответил Павсий.
- Но на хлеб с вином, а иногда и на устрицы, как их... цирцейские, хватает? - засмеялся Квинт, хлопнув его по плечу.
----------
Вечерело. Промелькнули в памяти насупленные брови и тяжелый раздвоенный подбородок мраморного Марка Агриппы из Лувра. Исчезли бассейн и аллеи, обсаженные пальмами и лавровыми кустами. Исчезли мозаичные полы и коллонады виллы, копии другой, древней, раскопанной в Помпеи и воспроизведенной в Санта-Монике по желанию Поля Гетти. В быстро наступающей темноте над водами реки нависла арочная громада трех ярусов Pont du Gard, простоявшая двадцать веков, как послание от железных людей, строителей Римской империи.