Был когда-то радиотеатр в СССР, хороший тем, что не отвлекал от домашних дел. Многое можно было успеть под его спектакли. Со временем открылось, что в радиотеатре в среднем больше искусства, чем на телевидении. Если в спектакле нет динамики, ярких диалогов, поэзии, натуральности в актерской игре, то всего этого по радио не заменить трюками, монтажом, широкими экранными улыбками и нарядами популярных артистов. Еще позднее выяснилось, что радиотеатр развивает воображение, притупляемое экраном. И совсем уже недавно Александр Сокуров признался, что в юности мечтал работать в радиотеатре. Впрочем, у Сокурова не так уж много поклонников. И радиотеатр, возможно, имел не слишком много слушателей. Тем не менее, этот рассказ был бы другим без радиотеатра.
После отъезда в Чикаго соседа по коммуналке я убирался в его освободившейся комнате. Бережливые родственники соседа свернули со стен даже электророзетки, но оставили на полу гору мусора. Выметая его и моя пол, я слушал по радио спектакль "Мартин Иден". Мартина играл Высоцкий. "Я болен, доктор!" - кричал он с надрывом своим неповторимым голосом. "В жизни не видел более здорового человека!" - отвечал доктор спокойно.
Ранней весной заболел и я. Низкая температура сопровождалась слабостью и головной болью. Пришла врач Космодемьянская и интересовалась, на что я жалуюсь. "Я болен, доктор", - прохрипел я едва слышно. Но легендарной героине-комсомолке, ходившей босиком по снегу, мой недуг казался пустяком. Она пожала плечами: "В жизни не видела более здорового человека". Впрочем, ей было все равно. И бюллетень на 3 дня она открыла, поставив универсальный диагноз "ОРЗ".
По странному стечению обстоятельств через 12 лет пришла и моя пора отправляться в США. Словно в этой квартире на Ордынке была дверь, открывавшаяся в заокеанский мир. Нехорошая квартирка!
Придя в военкомат, я предъявил полной женщине в штатском бледную справку из ОВИРа. "Куда направляетесь?" - спросила она со сдержанным интересом. "В США". Она пожевала губами, покивала головой, но ничего не сказала. Лицо ее вместе с удивлением выразило одновременно и зависть и сочувствие: "Ну и ловок же, стервец! Но и охота же переться к черту на куличики. А здесь все знакомое, родное".
В США обнаружилось, что докторов заставляет хвалить здоровье пациентов страховка, требующая прописывать меньше процедур, вообще - меньше лечения. Так что на родине Джека Лондона давний диалог из радиотеатра стал казаться естественным, а не драматичным. "Я болен, доктор!" "В жизни не видел более здорового человека".
Джек Лондон, дитя Калифорнии, родился в Сан-Франциско, а умер на ранчо возле городка Глен Эллен. Там же и похоронен в своем бывшем имении неподалеку от руин большого, сгоревшего еще при его жизни, дома. Дом был трехэтажным, каменным. От огня уцелели только капитальные стены и трубы каминов, сложенные из крупных камней. Для удобства посетителей музея-поместья к одной из стен снаружи пристроили деревянный помост, взойдя на который можно заглянуть внутрь дома. По ступеням помоста медленно вползала вверх большая гремучая змея, которой подошедшие туристы оказывали уважение, как представительнице дикой природы. На холме, на могиле писателя, огороженной серым штакетником, лежал большой камень, не подошедший для строительства дома. Эх, хорошо лег! Одиноко и просторно. Открыл иллюминатор и прыгнул в океан. Стоп. Это прыгнул Мартин Иден, Высоцкий в радиотеатре. "Покупайте газеты! Утонул знаменитый писатель Мартин Иден!" Джек Лондон не утонул. Он умер от чрезмерной дозы морфия, с привычкой к которому не мог справиться. "Я болен, доктор!" Но доктор не помог.
Вам не приходилось встречать Мартина Идена? Настоящего, живого? На самом деле его звали Ветохин. С ним все было наоборот. "Я здоров!" - заявлял он. "Нет, вы больны. У вас гипертрофированная личность, вы нуждаетесь в длительном лечении". Так, в пытках советских психиатров прошло 9 лет. "Хорошо, я болен", - уступил, наконец, Ветохин.
Как и литературный герой, он сел на пароход и отправился в плавание по тропическим морям. Вечером перед прыжком он услышал на палубе песню нелюбимого им Высоцкого. Песню, посвященную памяти артиста Енгибарова. "Посмотрите, вот он без страховки идет. Вправо, влево наклон - упадет, пропадет!" Все стало просто и ясно: умереть в застенке ли, в океане ли, или спастись вплавь на тропический остров. Через Мартина Идена треугольник замкнулся. Джек Лондон, придумавший его; Высоцкий, сыгравший его и певший через магнитофон ночью на палубе для Ветохина; Ветохин, совершивший то, о чем написал Джек Лондон.
Мартин Иден был один. Он спокойно открыл иллюминатор. Ветохину пришлось ждать, когда его сосед по каюте уйдет на танцы. Мартин Иден прыгнул в океан, и никто его не хватился. Свободный мир не удерживал своих граждан. Впервые об этом рассказал знаменитый футбольный судья Латышев, ездивший в 1984 году в Лос-Анджелес на Олимпийские игры. Только представитель Аэрофлота интересовался его паспортом. Американским властям дела не было: вы уезжаете из США? Сделайте милость, мы никого не держим. Совершеннолетний гражданин имеет право исчезнуть, стать безвестным странником в своей стране или покинуть ее. И его не станут искать. "Никто меня не бросится спасать, и не объявят шлюпочной тревоги".
Ветохин для маскировки взял с собой спасательный жилет. Отплыв от корабля, он отбросил его прочь, чтобы отвлечь внимание локатора. "Но человеку за бортом здесь не дадут утонуть". Его прыжок все-таки был замечен. Теплоход остановился. Только ночь и чужие воды помешали капитану начать погоню.
Сумасшедшие хайвеи Лос-Анджелеса остались позади. Вот и Сан-Диего. Живой Мартин Иден, Ветохин, показал вылинявшую в океанской воде, а когда-то красную клетчатую рубашку, в которой он совершил свой заплыв.
"Покупайте газеты! Утонул знаменитый писатель!" Нет, все наоборот. Ветохин спасся, проплыв около 40 км в океане, и стал писателем. Книга его на русском и английском языках разошлась по миру. Только в России она оказалась несвоевременной ни до, ни после крушения коммунизма.
Радиотеатр, спектакль "Мартин Иден". "Я болен, доктор!" "В жизни не видел более здорового человека. С вашим здоровьем можно прожить до ста лет!"
В Америке русский радиотеатр не слышно. Может быть, из-за того, что Сокуров стал кинорежиссером.
Июль 2003.
/-\/