Ранним воскресным утром человек лет сорока, примечательной внешности, спустился в гараж, расположенный в подвале многоэтажного дома. Был этот человек ростом немного выше шести футов, строен, широкоплеч. Глаза имел большие карие, нос прямой, волосы вьющиеся, подбородок овальный с ямочкой по середине. Множество людей в мире знало его под именем Евгения Кропоткина. Но Лада ехидно называла его Спящим Красавцем.
Это ее поручение он собирался сейчас выполнить. Лада, бывший преподаватель научного коммунизма, по воспитанию и профессиональной деятельности в СССР - атеистка, переехав в США, переменила мировоззрение и с энтузиазмом неофита обратилась к православию. Вчера, в воскресенье, Кропоткин слышал, как она объясняла кому-то, выходя из церкви Всех Скорбящих Радости, в какую именно неделю Великого поста нельзя употреблять растительное масло.
- Да ты святее архиерея, - сказал он ей.
Лада посмотрела на него с видом оскорбленной невинности. Но лицо ее быстро приняло деловое выражение.
- Евгений, - сказала она строго. - Мне нужна твоя помощь. Одна русская девушка, родом из Молдавии, вышла замуж за американца, но разочаровалась в нем из-за его низкого интеллектуального уровня. Она собирается изменить свою жизненную стезю и получить высшее образование в области бизнеса. Она сейчас выбирает между Беркли и Сорбонной. Ей нужно определиться, где она будет чувствовать себя комфортнее.
- И я, должен отправиться в Париж и оценить благопристойность латинского квартала? - догадался Кропоткин.
- В Париж пока не надо, - сказала Лада, своим тоном отметая насмешку в его вопросе. - Ты должен встретить ее в аэропорту и отвезти в Беркли. Осмотрите театр военных действий.
- Ты как будто преподавала в Москве не научный, а военный коммунизм, - сказал Кропоткин.
----------
Он выехал из гаража, спустился вниз по крутой улице Gough и скоро оказался на 101-й скоростной дороге. Он ехал и пытался представить себе эту Таню, так успешно вышедшую замуж. Скорей всего, она хваткая и расчетливая. Твердо понимает, чего хочет.
Он был уверен, что Лада не оставила планов женить его на одной из своих знакомых. И эта поездка - очередная вылазка в этом направлении.
Кропоткин не собирался начинать новую жизнь, давно ощутив одиночество как свой жизненный жребий. Он мог отказаться от этого поручения, но ему показалось любопытным взглянуть на будущую business woman. К тому же Таня не должна была иметь на него серьезных видов, раз была замужем.
В аэропорту он сразу узнал ее по описанию Лады. "Красивая!" - первое, что пришло ему в голову. Высокая тонкая блондинка с зелеными глазами. "И серьезная. Лет под тридцать", - решил он.
Кропоткин представился и взял из Таниных рук дорожную сумку. Другого багажа у нее не было. И они по движущейся ленте пошли-поехали на стоянку к его машине.
- Какой у вас план на сегодня? - спросил он, заводя мотор.
- Лада сказала, что вы можете отвезти меня в Беркли, - сказала Таня, взглянув на него.
- Могу отвезти. А дальше?
- Потом - к ней домой.
- Понятно.
Обогнув крутой холм, дорога пошла под гору. Впереди открылся вид на небоскребы делового центра Сан-Франциско. Эта панорама обычно завораживала новичков, но Таня никак не реагировала.
- А зачем вам в Беркли? - спросил Кропоткин.
- Посмотреть на школу бизнеса.
- Вы хотите там с кем-нибудь встретиться?
- Нет. Просто пройтись по campus.
Они оставили машину на стоянке и пошли по аллее между старыми кедрами к учебным корпусам. На схеме университета, попавшейся им по пути, Таня сразу нашла нужный ей факультет Haas. Он состоял из нескольких современных зданий в четыре-пять этажей, очевидно, построенных всего несколько лет назад. Среди них, в маленьком дворике, стояла скульптура в стиле модерн. Железный, цвета свежей ржавчины, круг с вырезанным сектором, диаметром метра полтора и толщиной в фут, стоял под острым углом к земле, опираясь на штанги такого же цвета, образующие треугольник.
- По-моему, это попытка одновременно решить проблему квадратуры круга и трисекции угла. Обе, как известно, математически принципиально не разрешимы, - сказал Кропоткин, указав на скульптуру.
- Вы - математик? - спросила Таня, быстро взглянув на него.
- По призванию я - путешественник, но сейчас занимаюсь переводами.
- Понятно, - сказала Таня насмешливо. - Я увидела достаточно. Можно возвращаться.
В машине они долго молчали.
- Беркли вам не понравился? - спросил Кропоткин, глядя на дорогу.
- Не понравился. Слишком провинциально, - ответила Таня.
- Сорбонна лучше?
- Лучше, - подтвердила она.
- Но преподавание ..., - начал он.
- Там тоже на английском, - перебила она. - А стоимость значительно ниже. Муж сказал, что возьмет кредит.
- А работать потом вы собираетесь в США?
- Работать я буду только в Европе, - заявила она категорично.
Вдоль дороги мелькали разные вывески. "Pacific House", - прочел про себя Кропоткин название ресторана. И сразу же за ним промелькнуло другое: "Hungry Hunter". Тихий дом и голодный охотник. Он подумал, что такой перевод не совсем точен. Но эти названия что-то ему напоминали. Да, Тихий Дон, великий роман, а охотник-то голодный.
- Не хотите где-нибудь перекусить? - спросил он.
- Я не голодна, - ответила Таня.
- А я бы зашел вот сюда, в Chili"s, - заметил Кропоткин, съехав со скоростной дороги на улицу с высокопарным названием "Королевская дорога".
- Смесь бобов, риса и чипсов, - поморщилась Таня. - Мексиканская пища острая и тяжелая.
- Да, - подтвердил Кропоткин. - Острая и тяжелая. Как топор, которым Раскольников убил Алену Дмитриевну и сестру ее Елизавету.
Таня сдержанно усмехнулась, глядя в окно. Кропоткин проследил за ее взглядом и увидел крупную вывеску "Dental. Dr. Hui"
- Какая неприличность, - пробормотал он.
Они застали Ладу за поздним ланчем или ранним обедом. Лада ела творог со сметаной. Она встала из-за стола, поцеловалась с Таней.
- Спящий Красавец показал тебе университет? - спросила она.
- Спящий Красавец? - переспросила Таня, взглянув на Кропоткина.
- Да, я его так называю.
Кропоткин указал на стол.
- Сметана в пост! А как же геенна огненная?
- Я держу пост кроме молочных продуктов, - отмахнулась Лада. - Танечка, пойдем, умоешься, отдохнешь с дороги.
Они скрылись в глубине квартиры. Лада вернулась одна, вздохнула и сказала озабоченно:
- Бедная девочка! Ее брак подошел к логическому завершению.
- А как же кредит на обучение? - спросил Кропоткин.
- Это прямая обязанность ее мужа! - отрезала Лада.
Кропоткин понял, что по ее плану он должен увлечься Таней. Ему внезапно очень захотелось мексиканской еды. Той самой, острой и тяжелой, как топор Раскольникова. А еще выпить. Это желание неясно было связано с Таней и их короткой поездкой в Беркли.
- Я откланиваюсь, - сказал он. - Меня ждут дела, не терпящие отлагательства.
----------
Он снова проехал по Королевской дороге мимо неприличной для русского глаза вывески китайского дантиста и свернул на 92-й хайвэй.
Ему вспомнился недавний перевод, который он делал бесплатно для какого-то американского журнала по просьбе Лады. Статья была посвящена причинам развала СССР. Автор ее старался отметить, что стоит на патриотическо-коммунистической позиции. Сталин - сложный персонаж российской истории, но, в общем, лицо явно прогрессивное. Слегка заблуждался, но укреплял государство, разгромил троцкистское охвостье, выиграл Великую Отечественную войну. А СССР развалила мировая закулиса с помощью своих клевретов Горбачева и Ельцина.
"Старая песня, - подумал Кропоткин. - Хорошо, пусть так. Если допустить, что еще в 1985 году было известно о заговоре с целью развала Советского Союза, должен ли был православный русский патриот противостоять этому развалу, продлевая тем самым время существования богоборческой коммунистической власти? Или он должен был использовать слабость той власти и стараться свергнуть ее, пусть ценой распада СССР?"
Кропоткин собирался перейти с 92-й на 101-ю дорогу, когда мимо него пронесся мотоциклист, намного превышая допустимый предел скорости. За ним гналась полицейская машина, мигая огнями на крыше и вереща сиреной. "Попался", - равнодушно подумал Кропоткин. Но мотоциклист, уже почти свернувший вправо, на развязку, ведущую на север, в последний момент юркнул влево перед самым разделительным барьером из желтых бочонков с песком и остался на 92-й дороге. Полицейский не успел выполнить такой же маневр и улетел направо, на 101-ю. "Ай, молодец!" - почему-то обрадовался обычно законопослушный Кропоткин. И понял, что ответ на свой вопрос ему ясен. С государственной точки зрения следовало противиться развалу, сохраняя жизнь коммунизму. Добиваться от правительства мелких уступок, постепенно реформируя страну. Кропоткин вспомнил 1991 год. Он тогда чувствовал себя в меньшинстве среди населения Родины, "переварившего" социализм, по выражению писателя Распутина. Приспособившегося к нему, лишившегося здравого смысла и переставшего понимать, что черное, а что белое. Население это, ставшее ленивым, пьяным, равнодушным, потеряло интерес к абстрактной справедливости. Высшие чины КПСС, КГБ, министры и прочее начальство были отвратительны Кропоткину. И потому в ночь с 20-го на 21-е августа он пошел к Белому дому, перелез через забор стройки у пересечения Садового кольца и проспекта Калинина и оказался у разбитого троллейбуса и обгоревшего БТР. Рядом в глубокой выбоине асфальта стояла кровь павших защитников демократии, как тогда считалось.
"Нечего отрицать, я тоже приложил слабое усилие к развалу СССР. И нет раскаянья во мне", - подумал он. Не русские для России, а Россия для русских. Велика ли радость и гордость римского раба оттого, что империя раскинулась от Геркулесовых столбов до Херсонеса? Лучше жить стоя, чем умереть на коленях. Так, правильно. Точка зрения дезертира, а не государственника. А что Сталин кого-то повесил, расстрелял, посадил, так и народный фаворит Емеля, по щучьему велению проезжая на печи через город, много народу помял, подавил. Когда речь идет о великих свершениях героических личностей, с жертвами считаться не приходится. Очень своевременная статья. Осталось только, чтобы кто-нибудь указал на нее Путину, и чтоб Путин заметил и одобрил.
Кропоткин оставил машину в гараже недавно построенной башни гостиницы Westin. В ней на первом этаже был хороший бар. Посетителей было еще немного, и большинство высоких табуретов у стойки пустовало. Кропоткин сел справа от входа и заказал рюмку коньяка. "И нет раскаянья во мне", - повторил он про себя. Жалок тот, в ком совесть нечиста. Царь Борис в драме Пушкина терзается муками совести, достигнув высшей власти интригами и убийством ребенка - соперника. Сейчас приписать кому-нибудь угрызения совести авторам в голову не придет. Если народ "переварил" даже советский социализм со всеми его злодеяниями, обманами и предательствами, то рассказывать ему об угрызениях совести несовременно. Кажется, последний значительный персонаж, имевший сомнения подобного рода, это Григорий Мелехов из "Тихого Дона". Мелехов, переходивший от белых к красным и обратно вслед за своим твердым здравым смыслом. Да, тихий дом и голодный охотник. Вывески по дороге из Беркли.
Мексиканской еды в баре не подавали. Но Кропоткину расхотелось есть. Он пил коньяк и вспоминал свой первый взгляд на зеленоглазую Таню в аэропорту, загадочную скульптуру в университете, неприличную вывеску китайского дантиста.
На соседний табурет опустилась дама лет тридцати с короткой стрижкой, в модных очках в толстой роговой оправе. Черный контур очков на узком лице делал ее похожим на какое-то насекомое. "На большого муравья", - решил Кропоткин. Мощный торс ее напоминал статуи богинь из музея Ватикана. Низкое декольте черного платья открывало начало пышной груди. Все это дополняли длинная красивая шея и большие белые руки.
Бармен что-то сказал ей, ставя на стойку стакан джина с тоником. Она засмеялась, широко открыв большой рот с двумя рядами белых ровных зубов, и стала похожа на акулу из мультфильмов.
- Добрый вечер, - сказал ей Кропоткин. - Вы остановились здесь, в отеле?
- Да, - кивнула она. - Вы тоже?
- Нет. Я просто зашел выпить.
- Я слышу акцент, - сказал она. - Where are you from?
- Я русский, - ответил он.
- Русский? Значит, вы пьете водку?
- Нет, коньяк.
- Окей, я тоже хочу выпить коньяк.
Кропоткин повернулся, было к бармену, но она опередила его и сама заказала коньяк. По ее улыбке, манерному наклону головы на длинной шее, по тому, как она несколько раз коснулась своей открытой груди крупными белыми руками, он понял, что дама-муравей ищет знакомства, которое закончилось бы сексом.
- Как давно вы в США? Чем занимаетесь? - спросила она.
- Я великий путешественник, - ответил Кропоткин. - А здесь я - чужой.
- Чужой? - переспросила она.
- Я объехал весь мир, путаю Парфенон с Колизеем, пирамиду Хеопса с мавзолеем Таджмахал, собор святого Петра с собором святого Павла, а китайскую стену с кремлевской. И поэтому я всюду чужой.
Он заказал еще коньяку ей и себе. Она спросила пепси-колы.
- Доктор Hui не одобрил бы этого, - заметил Кропоткин, кивнув головой на высокий стакан.
- Доктор Hui? Кто это?
Кропоткин рассмеялся тому, как она выговорила имя доктора.
- Это лучший дантист Калифорнии, - ответил он.
- А что здесь смешного? - спросила она.
- Это имя по-русски значит, значит, ... - медлил он.
- Что значит?
- Этого я не могу сказать здесь, - ответил он. - Нужно подняться к вам в номер.
В номере они поцеловались, затем она сняла черное платье, черное белье и осталась в одних очках в черной оправе. "Все-таки муравей", - подумал он, а вслух сказал: - Ты хорошенькая!
- Спасибо, - отозвалась она. - А почему ты решил, что я захочу пригласить тебя сюда?
- Я решил попробовать, потому что больше всего на свете я люблю спать.
- Спать? - удивилась она.
- Да, спать. С красивыми женщинами. Как ты.
- Ты тоже хорош, - ответила она, расстегивая на нем рубашку.
- Одна моя знакомая так меня и называет - спящий красавец.
----------
Кропоткин проснулся в темноте, тихо выбрался из широкой гостиничной тахты и начал одеваться, стараясь не шуметь. Но дама-муравей все-таки проснулась.
- Ты не останешься до утра? - спросила она сонно.
- Не могу, у меня свидание, - сказал он.
- Свидание? Посреди ночи? - изумилась она.
- Тут недалеко есть кладбищу, на котором похоронено много русских. Управляющая кладбищем рассказывала, что не раз видела ночью среди могил Женщину в Белом. Я как раз собираюсь встретиться с ней этой ночью.
- Встретиться с призраком? Ты в самом деле этому веришь? - изумилась Акула еще больше.
- Бестелесный дух, выходец из другого мира. Что тут особенного? - пожал плечами Кропоткин.
- Вы, русские, такие странные. Полны суеверий, - сказала она разочарованно.
----------
Густой туман накрывал город. Во мгле тускло меняли цвет светофоры. Кропоткину пришла мысль, что такая ночь и, правда, самое подходящее время для встречи с Женщиной в Белом. Он, словно Емеля на печи, по щучьему веленью, медленно ехал по пустынным улицам. Ни на какое кладбище он, конечно, не собирался. Беспрепятственно добрался до дома, сбросил с себя машину, обувь, одежду и погрузился в тяжкую дрему.
Спать ему пришлось недолго. Зазвонил телефон.
- Разбудил? - спросил из глубин беспроволочных технологий, отделенный материками и океаном московский друг Гоша.
- Разбудил, - подтвердил Кропоткин.
- Занят сейчас? Можешь приехать в Москву? - спросил Гоша. - Обычно насмешливый его голос сейчас звучал глухо.
- Приехать могу, только с деньгами плохо. А что у тебя? - спросил Кропоткин.
- С деньгами не может быть плохо. Плохо без денег, - отозвался Гоша. - У меня ничего особенного. С женой расхожусь.