Кропоткина снова разбудил телефон, только теперь среди дня. Звонила Лада и опять предлагала ему бесплатно перевести какую-то статью.
- Нет, - сказал Кропоткин.
- Отказываешься? - переспросила Лада.
- Оказываюсь, как Лернер, - подтвердил Кропоткин.
- Как кто? - не поняла она.
- Был такой отказник Лернер, - ответил он.
Подростком Женя жил в Москве в большом доме и часто ходил в гости к своему другу Сисе в соседний подъезд. Однажды они спускались с восьмого этажа пешком, от избытка молодых сил предпочитая лестницу лифту. На широкой площадке шестого этажа стоял стол, заваленный газетами и журналами. За столом сидел мужчина в штатском. Спустившись еще на один этаж, Женя спросил Сису, что это был за дяденька такой. Сиса объяснил, что это кэгэбист сторожит отказника Лернера, который сидит под домашним арестом. Много позже Кропоткин узнал, что Лернер был советским ученым, которому не разрешали выехать в Израиль. И он ушел в отказ.
- Значит, отказываешься? - переспросила Лада. - Без денег ничего делать не хочешь. А ты не думал о том, чтобы отказаться от денег? Вообще отказаться?
- Слышу голос уверовавшего в Христа преподавателя военного коммунизма. "Иисус увидел человека у сбора пошлин, по имени Матфей, и говорит ему: следуй за мною. И он встал и последовал за ним". От него же, от Матфея, девять, девять, - сообщил Кропоткин. - Это в поддержку твоей идеи.
- Вот! Видишь! - обрадовалась Лада в телефоне.
- А не отказаться ли нам от безденежья? - спросил Кропоткин больше сам себя, чем Ладу. - Пожалуй, надо попробовать.
----------
Было легко сказать Ольге про дело техники. Но придумать, как воспользоваться вновь приобретенной способностью, было гораздо сложнее. После возвращения из Москвы денег у Кропоткина почти не осталось. Исчерпав последнюю кредитную карту, он купил билет на самолет до Лас-Вегаса и заказал номер в отеле "Фламинго-Hilton". Таксист-румын пожелал ему хорошо отдохнуть. "У меня здесь бизнес", - ответил Кропоткин.
Был понедельник, около десяти утра. Кропоткин обошел игровое пространство отеля. Редкие посетители лениво совали монеты в щели игровых автоматов. Он остановился у рулеточного стола. Крупье скучал. Кропоткин достал последние свои наличные сто долларов и попросил разменять их на 20 фишек. Крупье крутанул колесо и запустил шарик в противоход его вращению. Кропоткин поставил 10 фишек на черное и посмотрел на крупье. "А будет ли от этого ущерб лично ему?" - подумал он. Но отступать было поздно. Шарик упал на черную десятку. Крупье придвинул к фишкам Кропоткина еще десять таких же и снова раскрутил колесо. Кропоткин оставил оба столбика фишек на черном поле. Снова выпало черное. Так повторилось четыре раза. На черном поле столбики фишек теперь стоили $800. "И тупо удваивает", - вспомнились Кропоткину чьи-то слова об осторожном торговце акциями во времена доткомовского бума. Он сдвинул с поля все фишки и поставил три сотенных, выданных ему в качестве выигрыша, на 11, 14 и 17. Шарик щелкнул и застрял на одиннадцати. Крупье невозмутимо смахнул фишки с четырнадцати и семнадцати и придвинул Кропоткину несколько столбиков сотенных фишек. Кропоткин неторопливо пересчитал их, убедившись, что получил три с половиной тысячи долларов. Он хотел поставить все на одну цифру, но крупье остановил его, сказав, что лимит для одной игры - две тысячи. Кропоткин отделил два столбика по тысяче и поставил их на 4 и 14. Выпало четырнадцать. Крупье замешкался, подбирая фишки. Стало заметно, что руки у него слегка дрожат. Подошла официантка в короткой юбке и спросила Кропоткина, что он хочет выпить. "Коньяк", - ответил Кропоткин лаконично. Около стола остановились, глядя на гору фишек, двое мужчин средних лет. Крупье сменился, пожелав удачи. Новый был одет в черный костюм и белую крахмальную рубашку, а не в фирменную куртку отеля. Кропоткин поставил по две тысячи на ноль и двойной ноль. Новый крупье немедленно поправил его: Excuse me, sir. The limit is two thousand". "OK", - кивнул Кропоткин и оставил две тысячи на нуле. Шарик застрял на зеро. Стоявшие рядом мужчины сели за стол, протягивая крупье наличные. Кропоткин оглядел их с неудовольствием. Играть против троих не входило в его план. Он не пробовал причинять зло одновременно нескольким людям. Официантка принесла коньяк. Колесо снова закрутилось, мужчины сделали ставки на красное, на чет, на строку. Кропоткин не делал ставок. Он попросил крупье разменять фишки на самые крупные, убрал их в карманы брюк, одним глотком выпил коньяк и встал из-за стола.
В кассе, предъявив водительские права для справки в налоговую службу, он получил пачки наличных, убрал их в предложенный кассиршей белый пластиковый пакет и поднялся в номер. Там он еще раз пересчитал деньги. У него теперь было 108 тысяч долларов. Кропоткин отложил тысячу, а остальное запер в сейф.
Он спустился вниз и заказал в баре кофе с коньяком XO. Ему представилась Ольга. "Видишь, как это просто", - мысленно сказал ей Кропоткин. Деньги, как огонь для древних людей. Покойный Пол советовал овладеть секретом, как добывать огонь, когда он понадобится. Могущество, сверхспособность ... Но Ольга насмешливо улыбнулась и исчезла.
Еще не допив кофе, Кропоткин почувствовал, что что-то не так. Его стал трясти озноб, руки и ноги ослабели. Он с трудом вернулся в номер. Его стошнило сначала кофеем, потом желчью, потом кровью. Низ живота сжала резкая боль. Кропоткин понял, что пришло время платить за употребление сверхспособности, и что, пожалуй, он этой расплаты не выдержит. "Вызвать врача? - подумал он и потянулся к телефону, но вдруг догадался, что надо просто перенести боль на кого-нибудь другого. Ему почему-то вспомнился муж Лады, бородатый и лохматый программист, ничем в жизни не интересовавшийся, кроме кода на C++ и компьютерных игр. "Какой дремучий человек", - подумал Кропоткин, так и не успев никуда позвонить.
Когда он очнулся, вокруг было полутемно. Боли не было, но во всем теле чувствовалась слабость. Во рту ощущался мерзкий металлический привкус. Кропоткин увидел, что лежит на кровати с перилами по бокам. Рядом стояла железная стойка, к которой были подвешены два пакета с желтой и прозрачной жидкостями. Трубки, приделанные к пакетам, сходились к игле, воткнутой в вену его правой руки и примотанной к запястью липкой лентой.
Появилась полная молодая женщина в розовом халате.
- Проснулся! - обрадовалась он. - Как себя чувствуешь? Я Клавдия, медсестра.
- Как я сюда попал? - спросил Кропоткин.
- Вас нашла коридорная, когда пришла убирать номер, - ответила Клавдия.
Доктор Майк, высокий, седой, со стрижеными седыми усами, делал осмотр час спустя. "Могло быть хуже, - сказал он. - А так мы тебя завтра отпустим. Ты в порядке после этого, - он постучал пальцем по одному из пакетов".
"Лечить не лечат, но и умереть не дадут", - вспомнилось Кропоткину определение американской медицины.
----------
Кропоткин вошел в свою квартиру в Сан-Франциско. На автоответчике домашнего телефона моргала лампочка. Он нажал кнопку. Лада убитым голосом сообщала, что ее муж Гена умер, и приглашала на похороны. Кропоткин позвонил ей. Гена умер в понедельник. Утром он собирался на работу, как обычно поздно, часам к одиннадцати. Но не пошел, сообщив в офис, что плохо себя чувствует, и будет работать из дома. Лада нашла его вечером на полу в ванной со следами рвоты и крови вокруг. Кропоткин спросил, не надо ли помочь с похоронами, предложил денег, но Лада отказалась.
Он сидел в кресле. Перед ним на столе лежал белый пакет, полученный в кассе казино отеля "Фламинго-Hilton".
Достоевский писал, что русские, когда выиграют в рулетку, всегда едут в Париж. Хорошая мысль. Кропоткин давно не был в Париже. Он вспомнил высокую стройную Таню, как раз уехавшую учиться в Сорбонне. Ее брак подошел к логическому завершению. Отыскать ее в Париже. И будет похоже на happy-end голливудских фильмов: красавец Евгений Кропоткин с красавицей Таней идут под руку по латинскому кварталу, разрешив, наконец, задачи квадратуры круга и трисекции угла.
Нельзя строить счастье на несчастье других? Какое же это счастье. Его вообще нет на свете. Осколки его сверкают где-то позади, в давно прошедшей молодости. Остались покой и воля. Возможность жить там, где нравится. И не беспокоиться о будущем. Кто пострадал от этого? Крупье? Казино? Не стоит одного вздоха мальчика в переулке из-за лопнувшего шарика. Но несчастный дремучий Гена, подвернувшийся невзначай в угасающее сознание. И с этим надо жить, как с необходимостью отправлять на тот свет и других при каждой новой попытке отказаться от безденежья. Ольга предупреждала, что отделаться от этой способности не удастся.
Значит, оставаться великим путешественником, всюду чужим, спящим красавцем с больной совестью. Квадратура круга, трисекции угла. Обе проблемы принципиально неразрешимы.