Болезнь Флоровых

Болезнь Флоровых

Как-то раз погожим днем я свернул на улицу Кастро и напротив отеля под тем же названием увидел давнего знакомого, выносящего мусор. Завидев меня, он кивнул, поздоровался и спросил про жизнь. "Жизнь идет", - ответил я ему просто.
После некоторого колебания он пригласил меня отобедать. Я человек не ломкий, сразу согласился. Была еще одна причина - небольшой должок, который мой знакомый Вова не спешил возвращять. Он выбросил чёрные мешки и мы поднялись на второй этаж дома, где распологается отель с более чем тридцатью комнатами. Вова давно работает здесь мастером по поддержанию, сторожом гаража на первом этаже, охраником, котролёром порядка и саниратом. Они с женой Оксаной занимают две комнаты, которые превратили в прихожую-столовую и спальню. Оксана, выполняющая обязаности уборщицы, консьержки, экономки, прачки и телефонистки, приняла меня в первой. Обед состоял из пяти блюд, на десерт мороженое, за которым Вова самолично сбегал в ближайший магазин. После обильной пищи мы решили подняться на плоскую крышу, также называемую террасой, чтобы немного проветриться и разгрузиться. Он мне нёс свои обычные бредни, я поддакивал, не вниая, и любовался панорамой.

Вскоре Вовина жена позвала мужа для отсчёта перед хозяином, только что приехавшего для ревизии. Он ушёл вниз, а я остался один и довольно долго наслаждался пока ещё тёплыми осенними лучами.

Через некоторое время спустя я увидел девушку, поднимающуюся по узкой лестнице. Она тихо пела себе под нос арию Дунаевского "Воля".

-- "Извините!" - остановил я её.

Меня всегда тянет к русскоязычным пускай даже четвёртого поколения. Хотя большинство из эмигрантов 90-ых годов не стоят никакого внимания и общение с ними представляет жалкую игру интересов - впрочем, как и с аргентинцами. Бывшие стараются сливаться с местными, не выделяться ни в чём, зарыться и сидеть тихо. Яркий пример: эти же мои знакомые Флоровы. После обмена банальными любезностями и обычными вопросами только что познакомившихся людей, мы с этой девушкой разговорились. Так вот она мне рассказала, что живёт здесь уже несколько месяцев, но со следующей недели съезжает.

"Она меня выгнала", - разотвровенничалась жилица. - "Даже не объяснила почему. Прибежала не так давно однажды вечером и выпалила сходу: "Всё, что б с понедельника освободила комнату!" Меня ошарашило: как так, ни с того, ни с сего, вот так сходу."

"Я ей не давала никаких поводов или мотивов для выселения, но у неё иногда случаются припадки, тогда она срывается на жильцов. А мужик её и того хуже."

"Помню, что за два дня до этой нервной сцены они оба бегали как шизики, бормотали какую-то несуразицу и старались меня избегать. Я подозреваю, что у них случилась какая-то неприятная ссора, уж очень неприятная с их знакомыми из Киргизии. Потому что они общаются только с русскими от туда. Они и уехали в кругу многочисленных знакомых и друзей, а здесь так вместе и держаться друг за дружку. С другими русскоязычными не общаются, должно быть воспринимают это как принижение своего достоинства. Получается что-то вроде общины, замкнутого клана."

"Я только подозреваю как всё это связано со мной, однако дать подобной спонтанности какую-то логическую последовательность просто невозможно. Дело в том, что они оба непроходимые сплетники: и собиратели, и распространители бредней и глупостей. И помимо этого сами же их и придумывают без устали. Порой доходит до такого абсурда, что диву даёшься! Откровенно говоря, не могу я понять как взрослые люди в своём уме могут нести подобную околёсицу. Так вот скорее всего они поссорились со своим знакомыми или друзьями, а на меня сорвались. И наверняка я и являлась причиной ссоры, потому что они частенко втыривают моё имя в свои обыденные беседы."

"Совершенно случайно я стала свидетельницей несправедливой клеветы в свой адресс. Однажды, когда пораньше вернулась с работы и, поднимаясь по лестнице, услышала издёвки и смешки относительно моего умственного развития. Меня это до крайней стенени возмутило, но я решила подождать с объяснениями до следующего дня, из-за сильной усталости. Так каково же было моё удивление, когда она изобразила глубокое изумление и стала доказывать, что никогда ничего подобного не говорила и, вообще, "откуда ей знать о моём умственном развитии или недоразвитости, если она со мной даже не разговаривает". Подобная наглость меня ошарашила. Я просто не могла вымолвить ни звука. Так и стояла как ствол, а она быстренько улизнула к себе в комнату."

"Больше я с ней не заводила разговор на эту тему - ведь бестолку. Ха, это потрясающе! Всегда и во всём себя считают правыми. До этого, ещё в первые дни моего приезда, когда мы с ней только познакомились, она мне сетовала на дискраминацию в России. То есть после развала Союза киргизы начали притеснять и дискриминировать русских, а после того как эти русские уехали в Россию, там было то же самое. На простой вопрос как именно их дискриминировали и притесняли в России, она мне ничего толкового и конкретного не ответила. А я думаю, что это всего-навсего предлог, этакая сказочка, чтобы выглядеть такими несчастными, чтобы плакаться на свою горькую долю и иметь хоть какое-то оправдание для столь неласкового мнения о русских."

"Какого мнения? Да, отвратительного мнения. Вовка, мужик её, в одном из своих припадков ахинеи поведал мне такую чушь, после которой у меня навсегда пропаложелание общаться с ним. Здравомыслящий человек никогда бы не стал такое говорить. Суди сам."

"Однажды в выходной день я поднялась на террасу, подышать воздухом и вышло так, что Вова решил докрасить оставшуюся часть крышы. Обычно он не занимается своими обязанностями в выходные, но дело касалось поддержания отеля в презентабельном состоянии и он, конечно, решил ударным трудом доделать, чтобы не оплошать перед хозяином."

"Что ж я не напрашиваюсь и не мешаю, спокойно себе стою, греюсь на солнышке. Он сам начал разговор сначало, о том какие аргентинцы рьяные патриоты, обосновывая свой вывод только тем, что некоторые курсанты пускают слёзку во-время поднятия флага. Дальше перешёл на немцев, эмигрировавших после Второй Мировой войны, болтая всякий вздор о том, как им хорошо здесь жилось. Я знаю, что это не так. Им жилось здесь трудно и тяжко. Помимо неприязненного к ним отношения и шока утраты всего на свете, им приходилось много и упоро трудиться, чтобы заработать на хлеб насущный. В историческом комплексе Мансана де лас Лусес, на туристических прилавках до сих пор можно встретить перепродаваемые фашистские кресты, ещё когда сбытые немцами за бесценок! Потом с придохом перебрал почти всех русскоязычных постояльцев, проживавших в этом отеле, без исключения упомянув какой-нибудь недостаток. Хотя у меня сложилось впечатление, что большинство из неостатков он придумавал на ходу. И наконец добрался до его любимой темы - восхваления русских в Киргизии."

"По его мнению выходит, что русские перебравшиеся жить в Киргизию после Второй Мировой войны создали некого рода сверхкультуру и быт значительно превосходящий, и русскую, и киргизскую вместе взятые. Сначала я не поверила собственным ушам на такое абсурдное заявление, но решила разобраться; может он в чём-то прав? Так вот на мой вопрос: "В чём же русские Киргизии лучше русских в России", - он ответил.

"Во-вервых, еда. У нас совершенно другая кухня - своя собственная. У вас в России все блюда иностранные." С последним я была абсолютно согласна, но относительно их превосходства русско-киргизской кухни разумеется нет. Не надо быть гением, чтобы понять, что основа кухни этих выскочек киргизская, если он отрицает русскую. Единственное нововведение, которое может присутствовать в тех блюдах, какие они готовят для себя - это некоторые новшества и изобретения на уже существующей киргизской кухне. Но ту стряпню, которую они готовят можно смело назвать, либо чисто русской, либо чисто киргизской, без каких-либо изменений. Так что этот довод я не восприняла за таковой."

""Какие ещё преимущества у русских-киргизов?" - спросила я без энтузиазма. "У нас всё огороженно, резмеченно. Везде заборы, изгороди не как у вас в России - всё открыто - непонятно чьё поле - кого.""

""Широта и раскрытой - добродетели русской души", - подумалось мне. Я даже не обратила внимания на подобныю чепуху, которую, разумеется, не сочла за довод."

= "В чём преимущества культуры? - настаивала я. Мне всё хотелось узнать, что же это за всесовершенная русско-киргизская культура. Может быть - думалось мне - узнав её превосходство, я смогу понять почему он так высокомерно относиться к русским."

- "Вот у нас, у нас уважение в общении. У нас младший никогда не скажет старшему "ты". Вот у меня дочь младшая, так она исключительно культурная и вежливая: своей подруге всего на год её старше всегда говорит "вы"."

Я в это не верю, ни про его дочь, ни про них самих. Я считаю, что он мне это рассказал, чтобы ткнуть на мою невежливость и неучтивость, ведь я к ним обоим обращаюсь на "ты"."

"Оксана тоже жаловалась моей соседки по комнате: "Но тьене респето" (Нет уважения), - пытаясь кое как слепить из своего убогого испанского. Оговаривала меня перед ней, слава богу, бесполезно: соседка меня уважает и сама всё рассказала."

"После последнего довода он замолк, должно быть больше не нашлось, что добавить. А через несколько минут прибежала жена и на моё облегчение позвала обедать. Вовик собрал валики и утопал."

"Обед состовляет главное время дня, больше чем ужин. Сколько раз я видела как они оба крутяться на большой кухне, словно совершая некое священнодействие. А когда она вылезает из комнаты, облизывая жирные пальцы, у неё такой довольно-предовольный вид. Раздалась за последнее время, бока как обложены салом."

"Знаешь что, они из такого типа людей, которые живут, чтобы есть. Если есть еда - жизнь прекрасна и замечательна, если нет - надо наполнить её едой."

Как только она закончила говорить, из коридора в проход завернул Вова, сделал два шага и юркнул в кухоньку направо. Пока он там ютился совсем недолгое время, мы молчали. Наконец, я увидел квадртную спину и мощный затылок, которые через секунду исчезли за углом.

-- "Так думаешь он нас не видел?" - спросила девушка немного после.

Во-первых, я так не думал. Что за странная манера приписывать чужое мнение собеседнику, но ещё более странное - отвечать на это приписанное мнение. Что и последовало:

- "Он нас очень хорошо видел. Но как всегда решил не показывать вида, чтобы потом вести себя обычно со всеми преимуществами добрых знакомых, а не повздоривших незнакомцев. Или чтобы в очередной раз демонстративно меня проигнорировать. Но мне всё равно. Раньше меня ошеломляло, как так можно: на следующий же день разговаривать, как если бы он мне не нахамил накануне. Хотя в тот самый день, день хамства, ходит, косит и молчит, всё высматривает мою реакцию и всё это, игнорируя."

"Раньше хоть кидал приветы, потом стал грубо кивать как собакам, теперь и не сморит. Ему некогда бросит мне одно слово. Гордость прёт клубами."

Мне порядком начали надоедать эти разоблачения, но жилица продожала.

- "Если бы особняком игнорировал во всём своём высокомерии, я бы это даже уважала. Но нет. Он всем про всех расскажет, про все недостатки. А поскольку он всех считает недоумками, кроме своих родствеников и друзей, то каждый может попасть в категорию "барана" по его заключению. И начинается перебирание всех вымышленых оплошностей, когда сам до сих пор язык не выучил..."

"Что верно то верно" - согласился я. В свое время Вова рассказывал мне много гадостей про русских, казахов, киргизов, украинцев. Правда ли все это или нет - я не знаю, однако от такого обилия осуждений и издёвок у меня сложилось впечатление, что ему жизненно необходимо тыкать на недостатки других.

Киргизы у него дикари. Русские могут только плакаться и водку пить. Одной казачке он злобно рявкнул (если судить по пересказанным мне интонациям), на её заявление всю жизнь кушать с ножечком и вилочкой: "Да ты всю жизнь руками ела!" Про одного украинца рассказал мне случай. "Однажды мы с друзьями наловили рыбы и повесили сушиться на вешалах здесь на терассе. Насушили и стали есть, каждый запивая своим пивом. Тогда поднимается этот... Походил, посмотрел, остановился. Я ему говорю: "Смотри, Коля, вот рыба. Каждый ест сколько хочет, но каждый со своим пивом. Сходи за пивом и ешь с нами". Он мне ответил: "Ну, хорошо, ладно". И, конечно, ни куда не пошёл."

Я до сих пор не могу понять зачем Вова рассказал мне про несостоятельного жильца, старательно эмитируя его скованную манеру поведения и чудоватые повадки. Разве это по-человечески смеяться над денежными затруднениями другого? Такого мнения он приблизительно о всех украинцах; самое важное для них - сало! Как он может так рассуждать? У него зять украинец. Верно сказано. Им обоим присуще болобольство про встречных-поперечных, при чём больше про русских, чем про аргентинцев: о чём угодно, сколько угодно, когда угодно. Главное поязвить, повысмеевать, поиздеваться.

Это походит на некую болезнь: обязательно подтрунивать над чертами и качествами других - может чтобы легче не замечать свои - раздуть сплетни как можно больше и распространить среди как можно болшего числа знакомых. Болезнь Флоровых.

Я побывал во многих странах мира, повстречал уйму людей из бывшего Советского Союза и, уверяю вас, ни разу не встречал такого распространённого злорадства и в таком ярко выраженом виде. Флоровы уникальны!

Все эти возмущения напомнили мне время, когда я сам жил в этом отеле и тогда в шутку скропал стишок, который привожу, для вас, в конце рассказа.

-- "Я поражаюсь! Больше десяти лет здесь - двух фраз связать не может.

Про жену лучше говорить не буду - того хуже."

Я воспользовался её краткой передышкой, чтобы перевести рзговор на другую тему.

Через полчаса я спустился вниз. В общем-то, несмотря на сильный эмоциональный выплеск моей собеседницы, у меня осталось от неё довольно хорошее впечатление.

Супруги, давно отсчитавшиеся, поджидали меня в прихожей-столовой. Мне совершенно не хотелось слушать вовины спортивные излияния, обычные для него в любое время суток, поэтому я поспешил распрощяться. Напоследок он подарил мне непромокающую палатку и две удочки. Таким образом мы порешили забыть долг насовсем.

Флоровы

На улице Кастро

Буэнос-Айреса,

В гостинице "Кастро"

Русские маются.

Номер шестнадцать

Сорок четыре.

Лучше не шастать

В дни выходные

Пара супругов заведуют здесь,

Зовут Флоровы Оксана и Вова.

Чистят и драят отель этот весь,

Радеют, что б было как ново.

В общем люди вполне не плохие.

Были бы лучше, если б не мнили

Превосходными над остальными

В частности русскими из России.

Ведь сами из Киргизии сбежали,

Агенты с них по пять тысячь содрали.

В городе осмотрелись и выбрали,

Работать вместе как управители.

Работа монотонна и тупа:

Он в гараже привратником с утра,

Что в том же доме устроен внизу,

Затем отделочником наверху:

Малевать, штукатурить, шпаклевать,

Мебель подлаживать, лампы менять,

Чинить сантехнику, газ проверять...

Всех дел и забот не пересчитать.

Она свободные комнаты моет,

Людям показывает, затем сдаёт,

Деньги принимает, счета выдаёт.

После уборки всё просто сверкает.

С комнат надо бельё постирать,

Вывесить, собрать, перегладить

Всем чистые комплекты раздать,

Раз в неделю проделать опять.

Вещи жильцов поставить стираться,

Перед хозяином отсчитаться,

Там телефон не вовремя звонит,

Не ляжет спать пока всё не устроит.

В отеле есть устав правил строгих:

Иметь обогреватели нельзя в них.

Гостей не води, по ничам молчи,

Громко радио, ТэВэ не включи.

А если намусорил или развёл грязь,

Лучше чисто-начисто прибери мразь,

Да побыстрей, что б никто не узнал,

А то прибежит Вовка и обматерит ни за что.

Он зверем оберётся, весь напряжётся,

Как пёсик готовый к прыжку, разорётся

По-хамски, напористо слово не вставишь.

Выпалив, выскажит и убежит. Вот лишь

Оставит осадок тяжёлый,

Но это мелочи, он готовый

Перед хозяином спину ломать,

Но на чувства ему наплевать.

В своем рвенье владельцу угодить,

Готов себе, семье, друзьям навредить:

До нервных припадков доходит порой

Из-за мелочей жалких пример такой:

Жилец, заденув цветочную кадку,

Расыпет по полу землицы с горстку.

Минутное дело собрать и забыть,

А карлик-бульдог начнёт чушь лабудить.

В этом вопросе он непобедим ни кем.

По кик-боксингу тренер - упорный спортсмен.

Любит о подвигах боевых завирать,

А местным избегает выговаривать.

Сплетничать мастер непревзойдённый,

Всех постояльцев переберёт и знакомых.

Других он высмеевает и осуждает,

Должно быть себя совершенством считает.

Жёнка тоже болтушка большая:

Делиться всякими новостями

Среди знакомых, уехавших с ними

Словно базарная торговка злая.

"Эти обеды плохо готовят,

Те на работу поздно уходят,

Эта подстригла волосы опять,

Другие нищии ни дать ни взять."

Так тихонько шипит иногда

Больше про русскоязычный слой,

Но если убрать порок такой,

То баба неплохая тогда.

Они человечности не лишены.

И русский дух в них есть; однако вольны

Того и не признать и не признают

Просто помогут, подскажу, подарят.

Кусок хлеба запросто дадут,

Вещи дорботные раздадут.

В бытовых мелочах подсобят,

Переночевать определят.

Любят с внучатами повозиться,

Хотя Вова очень удивится,

Если выскажут умное что-то,

Дети не мыслят здраво как будто.

Так и живут, общаясь со своими

Только между русскими-киргизами.

В ритме однообразном и размерном.

Как всё в этом обществе бессмысленном.

Оставить комментарий © Copyright Ведруссов Арий (ariyvedrussov@mail.ru) Обновлено: 25/08/2009. 22k. Статистика. Рассказ: Аргентина		Ваша оценка:
Аннотация: Маленькое наблюдение о русских эмигрантах в Аргентине.

Ведруссов Арий: другие произведения.

Болезнь Флоровых