Аннотация: Из серии рассказов о жизни и вере.
Прочитайте вначале “Святые: кто они?”
Жития святых: Николай.
Псалом 115:6 "Дорога в очах Господних смерть святых Его!"
Всю-то жизнь верующая мама водила его в церковь, убеждала покаяться и отдать свою жизнь в руки Божьи, но Николай предпочитал сам управлять своей жизнью. И у него неплохо получалось: прекрасная дружная семья, дети, внуки, хорошая работа, сравнительный достаток по советским меркам, здоровье и весёлый нрав, множество друзей и приятелей - он катился по жизни, так же, как и за рулём своего авто: с азартом, с удовольствием, с превышением скорости, лихач - одно слово. И казалось, что жизнь расстилалась перед ним, как гладкое шоссе.
Но вот случился первый серьёзный ухаб, от которого Николай так и не смог оправиться: умерла мама. Казалось бы, дело житейское, мама была уже не молоденькая, да и положено родителям уходить раньше своих детей. Но вот не заладилась жизнь у Николая с того момента, хоть плачь! То одно, то другое - всё вдруг пошло наперекосяк. Как будто кто-то убрал ограду вокруг него, и он оказался беззащитным. Лишь спустя несколько лет он понял, что оградой для него были мамины молитвы... И вот наш неунывающий шутник и балагур постепенно доходит до полного отчаяния! Вдруг посреди занятого рабочего дня он останавливается у загородного кладбища, падает на колени перед маминой могилой и плачет навзрыд как ребёнок: "Мама! Я не могу больше! Что мне делать?" Он и не помнил когда плакал в последний раз, с тех пор как вышел из детсадовского возраста. Растерялся, испугался,стыдно: "Что-то со мной неладно," - думает.
И вот тут наши судьбы пересеклись, хотя я узнала об этом уже задним числом, с большим опозданием.
В тот год я впервые обратилась к Иисусу Христу, и жизнь моя необратимо изменилась к лучшему. Мне даже самой трудно было в это поверить, но я становилась совсем другим человеком! Мне хотелось поделиться со всем миром этим восхитительным открытием! Благо, что писательские способности были в наличии - я строчила, а местная газета публиковала. В отличие от моих предыдущих публикаций, эти я предваряла усердными молитвами: "Боже, сделай так, чтобы газета попала в руки тех, кто нуждается в этом свидетельстве!" Однако откликов на мои публикации так и не поступило, и мне казалось, что Бог меня не услышал, и растиражированное газетой свидетельство пропало зря.
Тем временем на собраниях, куда я регулярно ходила каждое воскресенье, как правило, в конце спрашивали: не хочет ли кто поделиться, что Господь сделал в его жизни. Иногда кто-то выходил и рассказывал о чудесных переменах, а иногда желающих не было. Мне всё сильнее хотелось поделиться своей историей, но я не могла даже представить себе: чтобы выйти перед полным залом незнакомых людей и рассказать (в микрофон!!) о том, какая я была ужасная грешница, как долго я от этого страдала и мучилась, и как наконец-то Господь меня от этого избавил. Конечно же радостно рассказывать вторую часть: про избавление. Но ведь нельзя избежать рассказа и о первой части: о грешнице!
Для газеты написать было легче: никто меня не видит и не слышит, а бумага всё стерпит. Но вот выйти перед залом - нет! Солидная, уважаемая тётя - и вдруг грешница?! Кровь стыла в жилах от ужаса при одной мысли о том, чтобы признаться в этом перед полным залом, в микрофон!!!
Однако же с каждым разом желание поделиться жгло меня изнутри всё сильнее, так что я уже просто не могла ему противиться. Решилась! Объявляют: "Кто хочет поделиться ...?" "Ну, - думаю, - пора! Вот сейчас подниму руку и пойду прямо к микрофону!" Заколебалась на секундочку, оглянулась по сторонам - пусть кто-то другой будет первым, а я пойду вторая, чтобы не сказали: "вот ещё, выскочка!" И о ужас! Никто руку так и не поднял, и ведущий закрыл собрание, а моя рука так и застыла на пол-дороге.
Я так рыдала! Не могла успокоиться! Я казалась себе предательницей Христа! Постыдилась Его перед людьми - ну так теперь и Он постыдится меня перед Отцом! Хорошо что было кому меня утешить в тот день, выслушать мою историю и ободрить меня, что дескать не волнуйся, расскажешь в следующее воскресенье.
Мне трудно было дождаться следующего воскресенья - но вот оно всё же наконец наступило! То ли автобус пришёл немного раньше, то ли я вышла из дома немного позже, но вот только гляжу, автобус уже стоит на остановке, а мне ещё бежать и бежать! Задыхаюсь, подбегаю, а дверца-то хлоп! перед самым носом, и медленно так, не спеша, автобус мой отъезжает, а я остаюсь на остановке совершенно одна. Плачь-не плачь, кричи-не кричи, а следующий автобус лишь минут через 40! Постояла-постояла - и пошла обратно домой, в полном расстройстве. Что толку ждать, всё равно уже опоздала! Впереди ещё одна кошмарная неделя ожидания! А потребность рассказать о Божьем чуде так и жжёт изнутри, так жжёт, что уже просто невтерпёж! Вдруг осенила счастливая мысль: свидетельства-то в конце собрания, пускай я и опоздала к началу, но к концу успею, и расскажу всё же, сегодня, не хочу ещё целую неделю мучиться!
Ну что сказать: страх перед публичным выступлением ещё и многократно усилился стыдом, когда я у всех на виду пыталась "незаметно" прокрасться в зал, опоздав почти на час к началу собрания! Вскоре объявили время для свидетельств. В этот раз я не ожидала ни единой секундочки и выстрелила руку вверх. И вышла к микрофону, и рассказала свою позорную, и вместе с тем восхитительную историю! После этого пригласили желающих к покаянию, и я видела, что вперёд вышли несколько мужчин. Один из них после собрания подошёл ко мне и спросил, не моя ли это была статья в местной газете. Я счастливо ответила, что да, моя, мы познакомились, но я не смогла запомнить ни лица, ни имени того мужчины, у меня всё ещё плыло перед глазами после перенесённых волнений!
А потом я заметила, что в церкви появился незнакомый симпатичный мужчина, который почему-то мне по-особенному улыбается. Чуть ли не подмигивает, эдак по-заговорщически. "Странный какой, не иначе как заигрывает, знаю я вашего брата," - думала я и шарахалась от него подальше.
Николай вообще-то не выписывал "Тюменские Известия", но вот этот номер почему-то оказался в его почтовом ящике. Он машинально вытащил его и понёс было выбрасывать, но открыл посредине и глаза наткнулись на мою статью. Он прочитал её залпом, и это стало для него последней каплей: "Всё! Я пошёл сдаваться!" - заявил он жене и хлопнул газетой по обеденному столу для пущей убедительности. "Раз уж кандидаты наук пошли к Богу, то и мне пора!" И пошёл в церковь. А тут я со своим свидетельством! В тот день Николай отдал свою жизнь и своё сердце Господу вселенной. Сбылось многолетнее желание его мамы, через 9 лет после её смерти!
И вот как будто навёрстывая упущенное, с того момента Николай трудился для Господа не покладая рук, не упуская ни минуты. Год за годом не остывала его страсть свидетельствовать о Господе знакомым и незнакомым, делать добрые дела. Другие приходили и уходили, загорались и остывали и снова загорались. Николай же не давал себе ни минуты передышки: постоянно кому-то помогал, встречал, устраивал, провожал гостей церкви из других городов. Его домашний телефон не умолкал ни днём ни ночью. Его машина практически не стояла в гараже: постоянно кто-то нуждался в том, чтобы в дождь, в мороз или в пургу добраться домой или в церковь, многочисленным бабушкам требовалось привезти с дачи картошку, на строительство здания церкви требовались материалы: достать, привезти, сгрузить, притащить, приколотить, починить - не так уж много мужчин было в церкви, тем более с машиной. А Николай был практически безотказным.
Откуда только силы брались? Ведь ещё и работа, и собственная семья требует забот. А он ко всему ещё и в хоре поёт, и соло, и стихи о Господе сочиняет и рассказывает. Вот только молиться вслух у него "нескладно получалось": обязательно посреди молитвы слёзы счастья и умиления перехватывают горло, голос пропадает и приходится делать длинную паузу, чтобы справиться с эмоциями. Николай этого стеснялся, но мы за это ещё больше его любили: если весёлый и сильный мужчина плачет, значит его чувства к Богу непритворны!
Так спешил, как будто знал, что немного ему отпущено. Погиб трагически, неожиданно и нелепо, с мирской точки зрения. Но с Божьей точки зрения лучшей смерти трудно пожелать: остановился на обочине шоссе, чтобы помочь застрявшему водителю - и в них врезался некто третий. Несколько дней Николай провёл в реанимации, и умер не приходя в сознание. Горькая потеря для семьи! Зияющая прореха в поместной церкви! Осиротели одинокие бабушки! Плачут о нём даже те, кто знал его лишь мимоходом - такой глубокий след оставил он в сердцах людских.
Но радость и торжество на небесах: мама наконец-то снова встретилась со своим любимым сыном, а сын наконец-то смог попросить у неё прощения и поблагодарить за неустанные многолетние молитвы. А самое главное, Николаю не стыдно предстать перед Господом: из немногих отпущенных ему дней на земле после покаяния он ни единого дня не потратил зря, не упустил ни единой возможности послужить своему Господу, хорошо ли плохо ли, главное что от всего сердца и с полной отдачей. "Верный слуга! Войди в радость Господина своего" - разве не об этом мечтает каждый христианин, чтобы услышать эти слова от Господа? Я почему-то уверена, что Николай эти слова услышал.
С нашей, человеческой "кочки зрения" - может и ничего особенного в этом Николае, и на стихи его смотрели свысока: "не Пушкин", дескать, и ссорились с ним часто, и не соглашались. Только кому теперь это интересно: что мы о нём думали? Главное - что думал о нём Господь.
Для меня лично главный урок из его жизни, оборвавшейся так рано и неожиданно - спеши делать добро, спеши служить Господу, не надейся, что у тебя ещё много времени впереди. В любой момент Господь может призвать - и тогда уже поздно будет сожалеть об упущенных возможностях.
До свидания, дорогой брат в Господе, до встречи у ног Христа!