Замшелые валуны, овраги, болотца, сонные речки, густой сосняк, под пружиннящим толстым ковром иголок и шишек - чёрный песок.
Не слишком-то лакомый кусок; сотни лет лишь редкие деревеньки славян и германцев, пограничная область - марк. Редкие деревеньки жались к редким замкам, тяжёлым, неуклюжим, как дикие камни, из которых были сложены.
Нелакомость, бедность хранила марк лучше малочисленных рыцарей.
Хранила до середины XVII-го века, до 30-летней войны; попеременно то шведы, то кайзерские Валенштайна не разбирая, кто на чьей стороне, жгли, взрывали, резали, грабили. Марк, как и весь Север Германии, опустел.
Но Rabenstein-у повезло...
На крутом холме стены с узкими бойницами; полисад и внутренний дворик небольшие: местному рыцарству явно не до жиру было, зато высокая мощная башня с тесными воротами. Тот, кто протиснется, согнувшись в три погибели, до верхней площадки, будет вознаграждён замечательным видом.
Сосновый лес по холмам, изумрудный луг с вышкой егеря на опушке, воронья деревушка (она так и называется: Raben).
... взгляд опускается вниз.
Под башней же, во дворе замка, - средневековый рынок и турнир.
Ряд лавчонок с псевдосредневековым барахлишком, на раскачивающихся на цепях решётках жарится мясо; закопченная кузница с закопченным же хозяином, - кожаный фартук на голой груди, седые космы перехвачены кожаным ремешком. Гадалка в старательно подобранных лохмотьях, амулетах и массивных серебрянных украшеницах. Грохот барабана, взвизги рожков и дудок.
Лязгая доспехами, охаживают друг друга топорами, мечами и 'утренними звёздами' (кистенями) пыхтящие пехотинцы, кольчужные рыцари верхами тычут длинными копьями, стреляют из лука на скаку в мешок с соломой.
Из лука можно и самому пострелять. Мимо кузницы, - уже на выходе из замка, у частокола, просторный стол с луками, длинными: для пехоты, поменьше: для охоты, короткий, изогнутый: для стрельбы верхом. Разнообразные ужасающей формы стрелы.
Уже вечерело; на обращение о том, что пострелять бы, проходивший мимо активист средневековья в соответствующем наряде: кольчуга, ободранная шкура, явно оставленные оккупантами офицерские хромачи, кинжал в деревянных ножнах, - кивнул усмехнувшись: 'Вон Лутц Вам всё расскажет, покажет. Гляньте, как он энергией заряжен' на поникшего от трудового суматошного дня и 'Honigmet'- а (вроде бы средневековой медовой настойки) товарища. Товарищ, ругнувшись незлобно на кольчужника, обернулся к нам: 'Если только стрелять будете; пять стрел - два евро.'
Лук выдали поменьше, охотничий.
Соответственно и стрелять надо было согнувшись, держа лук наискосок. После пары пристрелочных стрелы пошли в центр мишени из прессованного сена.
Лучник повеселел, выскочил из-за стола, выдал три премиальные стрелы, поболтали на исторические и специально стрелковые темы, - Азенкур, монголы, парфяне с Крассом.
Уже расходились, довольные друг другом.
Вдруг наткнулся на знакомую физиономию: Ханс.
Ханс - вечный студент; вообще-то университет закончил успешно ещё лет 20 назад, но расстаться с ним так и не смог: тусовался на родном факультете, вёл исследования, помогал преподавателям, студентам, чаще всего бесплатно. Живёт в оставленной за ним студенческой квартире. На жизнь зарабатывает в пекарне; в обширное свободное время катается на яхте. Хавель, Одер и не только: и на Балтике и в Северном море. По системе 'Work & Travel' объездил полмира.
Ханс: 'А что, можем при случае пострелять у нас. Из нормального лука.' Он, оказывается, кроме всего прочего в клубе соответствующем.
В воскресенье встретились на Wannsee.
От вокзала поехали на хансовской машине: старый американский огромный 'Ford' цвета хаки (оккупационное наследство), - понятно, какая ещё у него может быть тачка!
На границе с Потсдамом (Ханс: 'Да, там уже были русские. Жили мы, как на острове...') уходим на грунтовку; 'Ford' раскачивается как лодка: '600 километров до Тенкодого' - смеётся. В Буркино Фасо он изучал методы первобытного земледелия для кафедры прикладной археологии.
Наконец мы на месте.
Это ещё Берлин, но ничего общего этот дремучий лес с Кудаммом или Фридрихсштадтом не имеет.
С одной стороны канал, с другой заросли колючего, цепкого кустарника. За воротами: охотничья бревенчатая избушка, прикрытая валом с трёх сторон лужайка с мишенями, окружённое брёвнами место для костра и, - несколько охотничьих тропинок: извилистые просеки в густом кустарнике с ответвлениями 20-30 метров длиной, в конце каждого: статуи мишек, рысей, кабанов, оленей и прочих волчар перед замаскированными ветками стрелоулавлителями из строительной пены.
Чучел нет, нет трофеев и в охотничьей избушке: в Германии со стрелами не охотятся.
Хотя на фотографиях кроме прочего сюжеты из Северной Америки: на фоне подбитых оленей, лосей и даже гризли и овцебыка.
Стреляют там, правда, из compaund: хитрого высокотехнологичного сооружения, для непривычного человека на лук не очень-то похожего.
У меня есть арбалет (дама сердца подарила, вот), но из него проще стрелять, чем из карабина, не очень интересно.
Лук же - куда более захватывает; чувствуешь себя совсем другим человеком.
Леголасовское оружие для 'Властелина колец' - ручная немецкая работа, любители же лучники стреляют из итальянских фабричных.
Ханс привёз 28-фунтовый: для начала, - и два 45-фунтовых (22,5 кило тяги). Стреляют как из спортивного, выпрямившись; 45-фунтовый долго не подержишь, уже натягивая, надо чувствовать направление.
После разгоночного 28-фунтового моя стрела тут же уходит мимо мишени.
Пристыженнно бегу искать; хм, куда же она запропастилась?
Ханс притушивает самокрутку (как и любой порядочный студент курит не дорогие сигареты, а сворачивает цигарки), мастерит из лука и любительского искателя проводки приличный миноискатель.
Вперёд.
Пару раз наш суперприбор пищит, но не как над стрелой.
Спутника это не смущает, мне же не слишком уютно: в Берлине до сих пор масса послевоенных боеприпасов, - сообщения по радио о том, что фешенебельная Фридрихштрассе перекрыта в связи с найденой строителями 250-килограммовой авиабомбой никого не удивляют.
Ага, вот и пропажа; ушла аккуратненько под газон.
После короткого перерыва стельба идёт как по маслу. Мастер разрешает в конце концов выйти на охотничью тропу.
Туман же из ближнего озерка затягивает понемногу...
Ханса это ничуть не смущает. Устанавливает возле цели светлячки, - на стрелы тоже привязываем светящиеся шнурки.
С лёгким свистом уходят в молоко тумана трассирующие стрелы.