Аннотация: Очередное оборзение бесполезной прессы г. Торонто
НЕЖНОСТЬ
(очередное оборзение бесполезной прессы)
В сущности, я человек добрый и мягкий. Даже где-то нежный и легкоранимый. Но по специфике моей работы в "НК" мне приходится порой просматривать километры всяческого бреда, что давит на мою психику, травмирует этику и начисто губит лирику. Поэтому, чтобы сохранить себя для семьи и потомков, я зарекся посещать русские магазины и брать там с пола наши славные органы печати. Так называемые, половые рюсскогаварячие органы.
И это было моей ошибкой. Каюсь, я пропустил появление на свет совершенно бесподобной газеты "Карусель", что переводится на местный как "Russian carousel", с оригинальным подзаголовком "Полезная газета", что вообще не переводится.
Какой мне попался номер - затрудняюсь сказать - нумерации на нем нет, но экземпляр газеты от 24 июля сего года, оказался весьма загадочным по изложению и подбору текстов.
Передовица, посвященная прибытию Папы, заканчивалась весьма странно:
В четверг и воскресенье состоятся открытые мессы на которых
К сожалению, узнать, что именно "на которых" мне не довелось - продолжение, очевидно, будет в следующем полезном номере.
Зато совсем рядом, на стр. 4 я прочитал от начала и до конца потрясающую по силе воздействия бушменскую сказку про страуса.
Я позволю себе привести абзац:
Он сделал вид, что собирается уйти, а сам кинулся и стал царапать гхатен-ту страуса, он царапал и рвал его.
- Это и есть то, что звучит так красиво?! - крикнул он и стал бить ногой по гхатен-ту страуса. Но страус быстро повернулся и стал царапать его тсванг-ту, приговаривая: - Это и есть тот самый человек, что разгневался на меня, а это его сванг-ту?
Конец абзаца. Нет, блин, не конец - это полный абзац!
У меня создалось впечатление, что, либо бушмены стали селиться на Финч и Батурст, либо полезную газету "Карусель" сейчас разбрасывают с самолетов по Африке в виде гуманитарной помощи. Или редакция "Карусели", отчаявшись выучить русский, решила перейти на более доступный для нее язык?
И хотя я человек добрый и мягкий, мне почему-то захотелось поймать редактора этого полового печатного органа, и оторвать к чертовой матери его удивительные гхатен-ту, чтобы он больше не звучал так красиво.
