Да, господа, мы с вами живем на острове. Может кто-то этого и не замечает. Ему, может, кажется, что если он будет идти все время прямо, то он уйдет далеко от места высадки. Не-а. Не уйдет. Конечно, счастливы те, чей корабль разбился и они чудом выжили. Они выбрались на берег, построили свои бунгало и живут не тужат. Возвращаться им некуда.
Но есть на острове и такие, чьи корабли пока на плаву - эти все время поглядывают на горизонт и ждут, когда из дымки появится знакомый до боли силуэт. Эти плачутся.
- Зря, зря мы сюда высадились. Дрянь остров, культуры никакой, население дерьмовое, то ли дело на корабле! Уедем! Уплывем от вас, дураков!
А, вон, вдали что-то большое с трубой... Прямо с палубы скачут в воду с детьми, женами и чемоданами и гребут к берегу. Новенькие.
Увы, остров не имеет постоянного контингента. Люди приплывают, люди уплывают. Сегодня ты выступал по телевизору и с тобой на улице здоровался каждый школьник. Завтра тебя не узнают, тебя не помнят, тебя не знают. Ты ходишь тенью и пристаешь ко всем:
- Ну посмотрите, ну в профиль, неужели не помните? Это же я в кадре говорю "Покупайте Мерседес! Кто с деньгами или без!" Не видели? Наше островное телевидение! Вообще не смотрите?
Это плохо, конечно, но где-то хорошо. Нет постоянных авторитетов, нет вождей, нет кумиров. Сегодня у тебя руки растут из задницы, завтра ты преуспевающий бизнесмен. Или наоборот. Где наши прежние заслуги, пи-эйч-дистые звания и награды? Все это там, на кораблях.
Те, кто высадились давно, двигаются вглубь острова. Там тихо, моря не слышно и не видно. А что без толку на море глазеть?
А новенькие все тут, на берегу. Кто ждет погоды, кто свой корабль, кто подбирает выплывающих и за определенную мзду может и обсушить и приютить.
Места здесь хватает для всех. И что удивительно - чем больше на острове народа, тем остров становится просторней. Остров растет и увеличивается. Но он вряд ли превратится в материк.
А мы уходим постепенно от берега. Все тверже земля под ногами, все тверже мы стоим на ногах, все реже вспоминаем о корабле, который может еще плывет, а может - давно утонул.
