Оказывается, можно сочетать и такие вещи, как секс и патриотизм. И не в смысле, "немножко попашешь, попишешь стихи", а принципиально, т.е. рассматривая секс, как проявление патриотизма. До этого додумался украинский депутат, по моему от НУНС, Доний в позавчерашней передаче по 5-му каналу телевидения с ведущими Чайкой и его напарницей. Передача была посвящена проблеме моральной цензуры в Украине, а непосредственным поводом ее послужил запрет, якобы, комитетом по морали некой книги, перегруженной (уже не якобы, ибо признавалось это и защитой) матом. "Якобы" я написал потому, что никакого запрета на самом деле не было, более того, как выяснилось, оный комитет при Верховной Раде и полномочиями запрещать что-либо не обладает, а может лишь давать моральную оценку продукту культуры, что он и сделал в данном случае. И даже не весь комитет, а один его представитель, и этот не по своей инициативе, а по просьбе издательства, собиравшегося эту книгу выпустить. После этого издательство отказалось выпускать книгу, а воители сексуальной свободы обратились в суд по поводу нарушений прав человека.
Защитников сексуальной свободы представлял на передаче Доний, а оппонировала ему мягкая такая, стеснительная тетушка из этого самого комитета. И оппонирование ее было не оппонированием, а вялой защитой по линии: а мы и не запрещали, и, вообще, это не мы, а там один, который нас, на самом деле, не представляет, и мы его скоро вообще выгоним. А Доний пер на нее, как на буфет, и в смысле публичного спора разгромил ее начисто, поле битвы осталось за ним.
Что касается сути спора, то, прежде всего, замечу, что я, вообще, не против мата, как такового, если он употребляется там, где уместно. И сам употребляю его, когда можно и нужно, и владею им не хуже Дония или автора той книги (хоть я ее и не читал), а скорее лучше. Мало того, когда две какие-то "патриотические" дамы доказывали по радио, что мат - это продукт чисто русской культуры, к украинской не имеющий отношения, то я даже написал статью, защищая мат, как ценный пласт языка. Но, естественно, что уместен мат, там, где уместен (в той статье я объяснил, где именно), а когда он начинает свободно звучать с экранов телевидения или в смешанном обществе в присутствии женщин и детей (а то еще и с их участием), то это превращает общество в свинюшник.
Но дело было вовсе не в мате, по крайней мере, мат здесь играл не главную роль. Т. е. Доний защищал и мат. (Правда, только в литературе, хотя, если разрешить мат в художественной литературе, да еще получающей престижные, государственные премии, то, как объяснить людям, почему его не следует употреблять на телевидении и в присутственных местах). Но главная линия, которую проводил Доний, состояла в том, что секс - это прекрасно и потому нельзя запрещать его описания в литературе или изображения в живописи и кино, причем никакого описания и никакого изображения. Порнографии просто не существует (раз секс прекрасен, то и его изображение - тоже). И, наконец, изображение и описание секса в украинском искусстве - патриотично (просто патриотический долг каждого украинского творца), потому что это прокладывает путь украинскому искусству на мировую арену. В Европе, де, это сейчас - самый тыц и современная молодежь это любит. А если Украина будет запрещать сексуализацию искусства, то отстанет от Европы и отвернет украинскую молодежь от украинского же искусства.
Ну что сказать троглодиту от культуры и секс патриоту Донию? Секс прекрасен? Всегда? Каким надо все же быть обломом, чтобы утверждать это с экрана телевидения, как нечто само собой разумеющееся? Секс, конечно, может быть прекрасным, но может быть и отвратительным. Как вариант - безвкусным. Был такой поэт и писатель Солоухин. Он писал, что бывает, целый день бродишь по лесу с красоткой, кувыркаешься с ней чуть не под каждым кустом, а вечером придешь домой и скорей к холодильнику, чтобы хватить стакан водки и смыть омерзительное состояние на душе. А с другой женщиной один единственный доставшийся тебе от нее поцелуй не можешь забыть всю жизнь. А Сартр писал, что выпить чашечку кофе на веранде кафе может быть приятнее, чем половой акт. А что бы ответил Доний, если бы застенчивая тетушка, его оппонентка, спросила бы его, прекрасен ли секс с грязной проституткой в подворотне?
Это - что касается самого секса. А вот, что касается его изображения - описания, тут дело еще сложнее. Не случайно в традиции высокого западного искусства, начиная с его эллинских истоков, и вплоть до середины 20-го столетия, до сексуальной революции было принято избегать изображения непосредственно полового акта. При том что, начиная с эллинов и вплоть до наших дней, в изобразительном искусстве воспевалась красота обнаженного человеческого тела. Сторонникам порнухи, жаждущим стереть само понятие это, не мешало бы задуматься над этим. При этом надо еще учесть, что и изображение обнаженного тела (без полового акта) может быть искусством, как в случае с античной скульптурой, а может быть порнухой, как те картинки в глянцевых журналах, о которых упоминала напарница Чайки. Конечно, нельзя ввести формальных границ, отделяющих искусство от порнухи, и поэтому моральная цензура может приносить вред, запрещая то, что на самом деле есть искусство. И этим аргументом постоянно пользуются защитники порнухи. Но, во-первых, такова природа законодательства, как такового. Даже закон, запрещающий убийство, может в частном случае принести вред, могут по ошибке посадить не виновного. Но никому ж не приходит в голову на этом основании отменять уголовный кодекс. А во-вторых, вред от отсутствия моральной цензуры несравненно больше, чем от ее наличия. Нужно быть отъявленным лицемером или идиотом, чтобы отрицать связь между нынешними масштабами торговли "живым товаром", т. е. прежде всего женщинами на предмет проституции, использованием детей в секс бизнесе, масштабами половых и психических расстройств на почве секса и половых извращений и порнографией, и вообще сексуализацией массового, а заодно и элитного (точнее претендующего на таковое) искусства.
Возвращаясь к теме секса и патриотизма, хочу напомнить, что был такой великий украинский кинорежиссер Довженко, который входит в первую десятку режиссеров всех времен и народов. Он не просто обходился как-то без натуралистического изображения половых актов в своих фильмах (что не помешало ему прославить украинское искусство). Он еще описывал в своей книге, как во время Голодомора украинские девушки из села, приезжавшие в Киев в поисках работы, потеряв силы от голода, ползали по улицам (не могли уже ходить), но при этом старались прикрывать ноги юбкой. Стыд для них был сильнее чувства голода. Я думаю, что Довженко сейчас в гробу переворачивается от слов Дония. Но уверен, что и это Донию будет нипочем. Что ему Довженко? Он же не патриот - не достаточно сексуален в своем творчестве.