Пояснительная записка к единому методу обоснования научных теорий
А. Воин
12.3.12
У большинства читателей, которых в принципе может интересовать проблематика, связанная с единым методом обоснования, либо не хватает базовых знаний, чтобы вникать в тонкости метода, либо нет времени читать книгу и большие статьи. Вот для этих читателей и предназначена эта записка. Итак.
Науку от любых других видов добывания истины отличают обоснованность, надежность и однозначность ее выводов. Но обоснование обоснованию рознь. Если Вы идете в банк брать кредит под некий проект, с Вас требуют бизнес план, который есть не что иное, как обоснование проекта. Но это не научное обоснование (хотя чем ближе оно будет к научному, тем лучше). Ваш бизнес план один банк может принять, а другой не принять, т. е. для одного это обоснование, а для другого - не обоснование. Аналогично в парламенте. Тот, кто предлагает закон обосновывает его, для того чтобы убедить других принять его. Но одних это убеждает, других не убеждает. Такое ненаучное обоснование годится для банков и парламента. В случае банков эта проблема решается через конкуренцию, в парламенте - с помощью голосования. Но в науке нельзя решать вопрос истинности теории с помощью голосования, потому что большинство не обязательно есть носитель истины. А для того чтобы все научное сообщество могло принять или отвергнуть некую теорию, должен существовать единый, принимаемый всеми, метод обоснования теорий.
Существует ли такой метод у рациональной науки? Этот вопрос до сих пор оставался спорным. С одной стороны представители естественных наук, таких как скажем физика, способны, пусть не сразу, всем мировым сообществом принять некую гипотезу, как доказанную теорию, а остальные отбросить, что косвенно свидетельствует о наличии у них единого, принимаемого всеми метода обоснования. С другой стороны рациональная наука, включая ту же физику, время от времени меняет свои понятия и выводы, что является аргументом в пользу того, что наука не обладает единым методом обоснования. Поэтому философы и ученые естественники разбились на два лагеря. Одни пытались доказать наличие у науки единого метода обоснования (в более общей постановке вопроса - наличие у нее особого эпистемологического статуса), либо исправить саму науку таким образом, чтобы она впредь не меняла уже своих понятий и выводов (Гильберт, Рассел и др.). Другие (экзистенциалисты, пост позитивисты и еще ряд направлений с такими именами, как Куайн, Кун, Фейерабенд, Поппер, Лакатос и др.), доказывают, что наука не обладает единым методом обоснования. Победа на сегодня осталась за вторым лагерем. Представителям первого лагеря не удалось ни перестроить науку так, чтобы она впредь не меняла своих понятий и выводов, ни опровергнуть аргументы представителей второго лагеря (особенно пост позитивистов), в частности, объяснить, каким образом может наука, меняя понятия и выводы, сохранять, тем не менее, неизменным единый метод обоснования теорий.
Представители первого лагеря - это защитники рационалистического мировоззрения. Стержнем его является вера в человеческий разум, в его способность постигать и правильно отображать окружающий мир и нас самих в том числе. И давать нам надежное знание, опираясь на которое в нашей деятельности, мы после нескольких раз успешного применения этого знания не попадем неожиданно впросак и не окажемся у разбитого корыта. Представители второго направления - это релятивизаторы научного познания и как следствие и морали и ценностей. Их логика такова: если наука меняет понятия, выводы и метод обоснования, то не только добываемая ею истина, но и мораль и ценности, все относительно, ибо то, что мы принимаем сегодня за обоснованную истину, завтра, когда поменяется метод обоснования, а с ним и сами выводы, может перестать быть таковым. Понятно поэтому, что победа второго направления отразилась на моральном состоянии современного человечества. Отразилась на обострении противоречий между странами и внутри стран. (Вследствие отсутствия последовательной политики, основанной на незыблемых принципах, доминирует политика, основанная на сиюминутных интересах страны, не всегда правильно понимаемых к тому же, а в худшем случае - на интересе личном или властной элиты). Отразилась на эффективности науки. (Отсутствие признанного всеми единого метода обоснования привело к засорению науки псевдонаучными работами). Отразилась на участившихся и усилившихся экономических кризисах. (Наличие конкурирующих экономических школ, не имеющих между собой общего языка, который может дать только единый метод обоснования, делает невозможной внятную и последовательную экономическую политику). Короче, это привело к глобальному кризису человечества. Отсюда видно, какую важность имеет вопрос о едином методе обоснования.
Я показал, что наука, несмотря на то, что она таки меняет понятия и выводы при смене одной фундаментальной теории на другую (Ньютон - Эйнштейн) и даже обязана это делать в таких случаях, все же сохраняет при этом единый метод обоснования. При этом новые понятия относятся к одноименным предыдущим (относительное время Эйнштейна к абсолютному времени Ньютона), как последовательные аппроксимации одной и той же онтологической сущности. (В данном случае некоего объективно существующего времени, которое не совпадает вполне ни с ньютоновским, ни с эйнштейновским временем). Аналогичным образом относятся между собой и соответствующие выводы сменяющих друг друга фундаментальных теорий. При этом с действительностью выводы теории, обоснованной по правилам единого метода обоснования, совпадают гарантировано (упомянутая в начале надежность науки), но лишь с заданной точностью и вероятностью и лишь при условии применения теории в области ее применимости. Точность и надежность мы можем определять, а также улучшать, устрожая определение понятий и увеличивая точность измерения объектов, подпадающих под эти определения. Разница же между новой и предшествующей ей теорией в этом отношении состоит в том, что область применимости новой теории шире, чем у предыдущей. Выводы новой модели дают нам гарантированную точность предсказания с заданной вероятностью, как в прежней узкой области применения, так и в новой расширенной. В то время как прежняя модель гарантирует нам истинность своих выводов только в узкой области, а в расширенной они могут расходиться с действительностью сколько угодно, и поэтому мы не имеем права применять ее там. Что кается границ применимости теории, то единый метод обоснования не позволяет установить их точно, но позволяет определить некую минимальную область, в которой применение теории гарантированно надежно. Все это относится только к теориям, обоснованным по правилам единого метода обоснования. Если эти правила не выполняются, то никакой гарантии надежности выводов (предсказаний) такой теории мы не можем дать ни в какой области, даже если существующим на сегодня опытным данным она прекрасно соответствует. (Что, например, имеет место во всевозможных корреляционных моделях: имеющимся данным такая модель, как правило, соответствует, но при попытке предсказать на ее основе будущие результаты, мы можем ошибиться сколько угодно).
Что касается сути метода обоснования, то в первом приближении он выглядит простым и как бы давно известным. Это, во-первых, однозначное определение базовых понятий теории и однозначная привязка их к опыту. Одновременно, в силу однозначной связи между понятиями и аксиомами, вводятся и привязываются к опыту аксиомы теории. А во-вторых, это аксиоматическая развертка теории и получение вводов. Эта кажущаяся простота и известность метода в его первом приближении ожидаема. Ведь мало того, что метод уже существовал в рациональной науке (на уровне подсознания) и я лишь проявил, сформулировал его. Он является квинтэссенцией рационалистического мировоззрения, как такового. Поэтому сами идеи однозначного определения понятий, их привязки к опыту, аксиоматического построения хорошо известны каждому ученому. Но все не так просто, как выглядит в первом приближении. То, что надо однозначно определять понятия и привязывать их к опыту, хорошо известно. Но никому до сих пор не удалось показать, как именно это можно сделать. (Потому и оставались до сегодня не опровергнутыми аргументы пост позитивистов, в частности Куайна, доказывающих невозможность привязки понятий к опыту). Аналогично, никто не против аксиоматического построения теории. Но строго аксиоматически выстроенных теорий в науке очень мало. А в философии господствует точка зрения, что достаточно богатую теорию вообще невозможно перестроить аксиоматически. Поэтому, для того чтобы расставить все по местам, мне пришлось сначала выстроить новую теорию понятий, заново определить само понятие теории, уточнить разницу между теорией и гипотезой и т. д. После всего, я показал возможность применения единого метода обоснования не только в сфере естественных наук (где он до сих пор применялся хоть на уровне стереотипа мышления), но и с соответствующей адаптацией и в гуманитарной сфере и в макроэкономике (где он практически не применялся до сих пор). Входить в эти детали в пояснительной записке нет смысла. Но со всем этим можно познакомиться в книге "Единый метод обоснования научных теорий" (http://www.sciteclibrary.ru/rus/catalog/pages/11279.html).