Лет 8 назад я обращался к Вам, как к главе комиссии Кнессета по социальным вопросам, с письмом по поводу моей пенсии. Ответ я получил за подписью Вашей помощницы адвоката Рины Зак (если не ошибаюсь). Она уведомила меня, что пенсия мне не положена по израильскому закону, потому что я, хоть и прожил в Израиле 15 лет и работал, но теперь живу в Украине. И неважно, что я сохраняю израильское гражданство.
Я тогда, несмотря на уже пенсионный возраст еще работал и мог себе позволить не грабить "бедный" Израиль на сумму моей пенсии. Но сейчас, когда мне уже 75 лет, я не могу работать по состоянию здоровья и не могу существовать на минимальную украинскую пенсию - мой единственный источник дохода. Ее не хватает мне на минимальное питание и лекарства, без которых уже не могу обходиться. Таким образом, лишая меня положенной мне по справедливости пенсии за проработанные в Израиле годы, Израиль обрекает меня фактически на смерть. Не говоря о том, что лишает меня возможности продолжать мою философскую работу, а я уверен, что моя философия нужна человечеству и рано или поздно будет признана в мире. Поэтому я хочу спросить Вас и в Вашем лице израильские власти такой вопрос:
Почему все цивилизованные страны платят пенсию не только своим гражданам, но даже мигрантам, которые могут жить хоть на Северном Полюсе, но проработали в стране хотя бы пару лет, а Израиль не делает это даже для своих граждан? Не кажется ли Вам, что, поступая таким образом, Израиль продает свою бессмертную душу за 30 сребреников и роняет свой престиж в глазах цивилизованного человечества?
Или Израиль отказался уже от своего духовного наследия и забыл о бесконечных жалобах Богу на несправедливость в Танахе, в книге пророков особенно? А нынешние непрекращающиеся призывы к народам о справедливости в отношении самого Израиля (я сам писал статьи "Израиль и справедливость" и др.)? Можно ли в один голос требовать справедливости в отношении Израиля, а внутри на эту справедливость плевать? И кто поверит Израилю, что он добивается только справедливости в отношениях с арабами, если он плюет на справедливость в отношении своих граждан?
Я не знаю, правильно ли проинформировала меня Ваша помощница в отношении израильского закона о пенсиях. Но даже если правильно, то ведь законы принимаются и изменяются самим народом (парламентом) и характеризуют каждый народ перед лицом других народов. Израиль похваляется своей принадлежностью к свободному, демократическому, справедливому сообществу народов, и своими успехами в экономике, но даже Украина с ее еще далеко несовершенной демократией и тяжелыми проблемами в экономике, утирает в этом отношении нос Израилю.
Но я допускаю и даже склонен думать, что Ваша помощница написала мне неправду, и что по закону, израильскому закону, мне все-таки положена пенсия, даже если я не живу сейчас в Израиле, но жил и работал там и не один год. Но кому-то очень хочется, чтобы я вернулся в Израиль и жил там, и меня, так сказать, "нагибают" в этом направлении. Я поясню, почему я склонен так думать.
Подозреваю, Вам известно, что в бытность в Израиле я отсидел в тюрьме 3 года. И что по первому суду я получил 9 лет, а обвинялся в преднамеренном убийстве и мне светило пожизненное заключение. И что я и на следствии, и на первом суде, и на обжаловании в Верховный Суд, и по выходе из тюрьмы, и по сей день утверждал и утверждаю, что то, что произошло, было полностью оправданной самозащитой. Что полиция грубо "пошила" мне дело с запугиванием действительных свидетелей и выставлением против меня лжесвидетелей, друзей и родственников пострадавшего, часть из которых сами участвовали в нападении на меня, а другая часть вообще не присутствовала при инциденте. (Нарушения полицией законов были отмечены даже судом в моем приговоре). Что первый мой суд, по которому я получил 9 лет, также прошел с грубейшим нарушением процессуального кодекса, вплоть до того, что мне не разрешили выставить важнейшего свидетеля защиты, нанятого мной по окончании следствия частного следователя, который в своем отчете писал, что нейтральные свидетели инцидента запуганы полицией и не хотят свидетельствовать. Что при обжаловании в Верховном Суде мне "выкрутили руки", заставив принять сделку, по которой срок снижался до 3-х лет, но статья о непреднамеренном убийстве оставалась. И наконец, что причиной не только всего этого лицедейства, но, возможно, и самого инцидента, положившего ему начало, было нежелание неких достаточно мощных сил в Израиле допустить признание моей философии.
Перед тем, как я сел, должны были выйти в печати две мои книги: "Неорацинализм", в которой я изложил начала моей философии, и которую профессор тельавивского университета Розен собирался издать на английском в приличном издательстве хорошим тиражом, и "Записки оле" в журнале "22". Среди прочего в моей философии я опровергал теоретические основы той ментальности, которая разрушила здоровую мораль в странах Запада и продолжает разрушать ее сегодня во всем мире и которая господствовала тогда в Израиле и открыто поддерживалась левыми, включая правящую тогда партию Мапай. Признание моей философии, естественно, не устраивало эти силы, т.к. могло ударить по их авторитету. Не могу утверждать, хотя и не исключаю, что психопат, напавший на меня с ножом в том инциденте (кстати, это был не первый раз, когда он нападал на меня с ножом), был стравлен на меня, что называется, "в темную" службами безопасности. Но даже если инцидент был случайным, то дальше он был уже сознательно использован властями, чтобы с помощью неправого суда "закопать" меня и мою философию. Доказательства этого (а также всех безобразий следствия и суда) я приводил в многочисленных обращениях в различные инстанции в Израиле, требуя пересмотра моего дела, и даже организовал по выходе из тюрьмы "Движение за судебную справедливость" (Тнуа л маан цедек мишпати). Я описал это также в моей книге "Философия и действительность".
Помимо борьбы за свое полное оправдание по выходе из тюрьмы я продолжил борьбу за признание моей философии и, в частности, за издание тех книг, которые должны были выйти перед моей посадкой, но из-за нее, естественно, не вышли. Понятно, что те, кто, дабы воспрепятствовать изданию моих книг, упрятали меня в тюрьму, теперь с еще большим рвением препятствовали и моему полному оправданию и моим дальнейшим попыткам добиться признания моей философии. Мало того, к ним теперь присоединились и те, кого моя философия не задевала и не интересовала, но кто теперь защищал честь мундира, либо ложно понимаемый интерес государства. (Во власти всегда находятся люди, которые, не желая нести ответственности за свои ошибки, представляют свой интерес, как интерес государства). В результате я подвергся преследованиям, включая попытки убийства (две попытки наезда машиной, в одной из которых я таки пострадал), подтравливание с целью постепенного отнятия здоровья и, главное, систематическое выживание меня с любой работы, которую я находил, что лишало меня возможности существования. А когда я, не выдержав преследования, решил оставить Израиль, то и это не понравилось моим преследователям. Ведь за пределами Израиля им тяжелее было бы давить меня и не давать мне добиваться признания моей философии. В результате сначала была предпринята попытка заставить меня отказаться от намерения оставить Израиль. В ночь перед выездом была осуществлена инсценировка ограбления квартиры, в которой я проживал и украдены те скромные деньги, которые я с трудом собрал для путешествия. То, что это была инсценировка, а не настоящее ограбление, совершенное уголовниками, следует из применения усыпляющего газа, запах которого ощущали все обитатели квартиры на следующее утро вместе с головной болью. Израильские уголовники при таких ограблениях газ не применяют. Это не остановило меня и я, одолжив у друга 100 долларов, уплыл в Грецию, где намеревался заработать на дорогу до Америки. (Заработать необходимую сумму в Израиле я не мог из-за упомянутого экономического прессинга). Но и в Греции достала меня длинная рука израильской полиции и спецслужб (у которых отличные связи с греческой полицией) и мне и там не дали возможности заработать на дорогу до Америки. Таким образом, я вынужден был вернуться в Украину.
Здесь возможности влиять на мою дальнейшую судьбу у израильских спецслужб были значительно меньшие. Но, во-первых, сами условия здесь вначале 90-х, когда я приехал (да и по сегодня все еще), весьма мало подходили для продвижения философии. Во-вторых, хоть и не в той степени, что в Греции, но доставала меня длинная рука Израиля и здесь. В частности, была распространена информация о моей отсидке в Израиле, вместе с клеветой, возведенной на меня в связи с процессом. Это было сделано с помощью еврейских деятелей из породы, которые, когда мы с товарищами в 70-е годы боролись за право выезда евреев в Израиль, рискуя головой и отсидкой (я лично получил кастетом по голове и на меня был ордер на арест, но я успел выехать раньше, чем меня взяли), не просто отсиживались в своих норках, но еще и стучали на нас в органы, а после развала Союза успели возглавить всевозможные еврейские организации (Леонид Финберг). Этой клеветой охотно воспользовались противники моей философии и в Украине и в России. А таковые здесь тоже нашлись, как в философском истеблишменте, так и во властной элите, поскольку большая философия не может не задевать властных интересов самых разных элит. Поэтому продвижение и признание моей философии и здесь наталкивалось на большое сопротивление.
Тем не менее, за 20 лет, прошедших со времени моего возвращения в Украину, мне удалось немало продвинуть мою философию. Я написал ряд философских книг и много философских и публицистических статей, часть из которых удалось опубликовать, другие распространились в интернете. Я читал философские курсы лекций, базирующиеся на моей философии, в двух университетах, 4 года вел философский семинар в Доме Ученых Украины, организовал (и руковожу им) Международный Институт философии и проблем общества (NGO), принимал участие в ряде международных философских конференций. В частности во Всемирном Философском Форуме в Афинах под эгидой ЮНЕСКО в 2010-м году, где я был членом программного комитета, и где было представлено больше моих докладов, чем от остальных философов Украины и Израиля вместе взятых. Все это может служить индикатором значимости моей философии для тех, кто не может судить о ее достоинствах непосредственно по ее содержанию. Это является также дополнительным аргументом в пользу того, что за моим несправедливым осуждением в Израиле стояло нежелание определенных сил в Израиле допустить признание моей философии. Не будь сопротивления признанию моей философии, к которому и Израиль продолжает прикладывать руку, это признание уже давно бы произошло.
Это сопротивление идет по всем направлениям. Например, год с лишним назад Министерство науки и образования Украины заказало мне учебное пособие для ВУЗов по разработанному мной единому методу обоснования научных теорий. Но из-за сопротивления моих противников эта книга так и не вышла. Преподавание в университетах мне дано прекратили и т.д. и т.п. Но главное из направлений этого сопротивления - это удержание меня в жестокой финансовой нужде, в которой я прожил все последние 20 лет. Из-за нее я потерял много здоровья и не имел возможности его, как следует, восстанавливать (что ограничивает мою работоспособность), а также вынужден был отказываться от участия во многих международных конференциях за пределами Украины. В этом контексте понятно нежелание тех, кто в свое время стоял за моим несправедливым осуждением, а затем фактически выжил меня из Израиля, не платить мне пенсию и, таким образом, довершить дело, которое им не удалось закончить в Израиле, и дожать меня в Украине ли или по возвращении в Израиль. (Вас лично, зная Вашу деятельность, не считаю причастным к этому, а Вашу помощницу могли задействовать, минуя Вас). Кстати, еврейские организации Украины, которые ворочают не такими уж малыми деньгами и оказывают помощь нуждающимся евреям, в том числе всевозможным пишущим для публикации их писаний (зачастую бездарных), мне не дали ни копейки, ни в каком виде, несмотря даже на достигнутое признание, как философа. Это еще одно подтверждение финансовой удавки, накинутой на меня из Израиля (в помощь местным властям, которые давят меня в своих интересах).
Что касается возвращения в Израиль, то я никогда не оставлял мысли о нем и всегда считал и считаю себя истинным патриотом Израиля, а не тех, кто выжил меня оттуда. Но возвращения не в качестве обезьяны в клетке, которой каждый триперный и прокаженный (коль зэв в мцура) будет кидать косточки через прутья, дабы потешить свое тщеславие, уязвленное моей философией. Такое возвращение не принесет пользы Израилю. Я уверен, что в интересах Израиля признать мою философию до того, как она получила мировое признание. А она будет признана, потому что дает ответ на экзистенциальные проблемы, вставшие сегодня перед человечеством. Предоставьте мне в Израиле работу, как философу, с возможностью прокормить себя ею, опубликуйте мои неопубликованные книги, и я вернусь. В интересах Израиля также (больше, чем в моих) пересмотреть мое дело. Но сегодня, ради продвижения моей философии, я готов вернуться и без выполнения этого условия, если будут выполнены два предыдущие.