Проблема различения науки от лженауки существует с тех пор, как существует сама наука, но сегодня она несравненно важней и актуальней, чем когда-либо в прошлом. Наука стала основной производительной силой, без которой невозможно само существование современного человечества: необычайно разросшееся и продолжающее расти, современное человечество просто не сможет себя прокормить без науки, ибо ресурсов, которые может дать природа без помощи науки, не хватит и для десятой доли нынешнего человечества. С ростом значения науки растет и количество занятых в ней людей и затраты общества на науку. И хотя пока что эти затраты с лихвой окупаются плодами науки, но эффективность их непрерывно снижается, что связано именно с отсутствием четких критериев, отделяющих науку от лженауки. Престиж ученого сегодня высок, поэтому в науку желает попасть все больше бездари, а отсутствие упомянутых критериев способствует этому проникновению. Причем эффективность падает не только потому, что в науке набирается все больше бесполезного балласта, но и потому, что бездарь забивает научные информационные каналы своей псевдонаучной болтовней, в которой тонут ценные работы. Она также потихоньку пролазит на руководящие научные должности, а, пролезши, начинает препятствовать признанию настоящих научных работ, как из-за неспособности понять их, так и защищая свой престиж. Широко известный пример тому - запрет генетики и кибернетики в Союзе, приведший к отставанию Союза в этих важных областях от Запада и сыгравший тем не последнюю роль в крахе Союза. Конечно, в этом зажиме сыграли свою роль и идеологические установки правящей партии, но и роль бездарных ученых, пробравшихся в руководство наукой, здесь тоже имела место. Это примеры того, что стало известно широкой публике. А сколько еще подобного осталось неизвестным для большинства людей, далеких от науки.
Еще важнее, чем зажим правильных и нужных обществу теорий, - принятие официальной наукой в качестве доказанных теорий лженаучных построений. Здесь речь идет уже не о снижении эффективности науки, а о прямом вреде обществу, который может быть колоссальным и трагическим. Это особенно очевидно в сфере гуманитарных и общественных наук, в которой, кстати, бездари набилось несравненно больше, чем в сфере естественных наук. Поскольку даже критерий практики, который в сфере прикладных и технических наук почти достаточен для различения науки от лженауки и более менее работает в сфере естественных наук, в сфере гуманитарной и общественной не работает вовсе. Что проку от того, что мы за 70 лет жития по марксистской теории на практике убедились, что эта теория неверна? Ведь для 2-3-х поколений людей эти 70 лет уже не вернуть, не воскресить замученных в сталинских лагерях, а тем, кто выжил, еще долго нужно будет напрягаться, чтобы наверстать упущенное вследствие неправильно выбранного пути развития по теории, которая на самом деле не научна. Да и не научность марксизма признается далеко не всеми. Ведь негативные результаты всегда можно списать на неправильное понимание и осуществление правильной теории. Тем более что и сами результаты, в отличие от того, что мы имеем в технических науках, здесь можно до бесконечности оспаривать и шельмовать. Что мы и видим сегодня в случае с марксизмом. То же самое происходит не только с марксизмом, но и с другими гуманитарными и общественными теориями, получившими статус научных, но в действительности таковыми не являющимися. Например, с фрейдизмом и всевозможными психоаналитическими теориями, от него производными. Или с различными философскими учениями, оказавшими достаточно сильное влияние на развитие западного и не только западного общества, такими как экзистенциализм, ницшеанство и другими.
Еще одна область, в которой критерий практики недостаточен для эффективного отделения науки от лженауки и где принятие ложных теорий наносит колоссальный вред обществу, - это макроэкономика. Благодаря применению неправильных, а, значит, не научных макроэкономических теорий мы сталкиваемся с экономическими кризисами, сегодня глобальными, сотрясающими весь мир, приводящими к неисчислимым бедствиям и чреватыми вооруженными конфликтами, вплоть до мировой войны. И то, что в результате такого кризиса мы начинаем понимать, что соответствующая макроэкономическая теория не научна, вряд ли может служить даже слабым утешением.
И, наконец, может быть, самым страшным результатом распространения лженауки (а сегодня она распространена настолько, что можно говорить о новом средневековье) является утрата обществом веры в науку, в научную теорию, особенно в гуманитарной сфере. Это приводит к примитивизации общества, особенно опасной в наш век технического могущества человечества, овладевшего, в частности, различными видами оружия массового уничтожения. Первобытные инстинкты, агрессия, имеющаяся в природе человека и сдерживаемая авторитетом той или иной принятой в обществе гуманитарной теории, с утратой авторитета научной теории, как таковой, высвобождаются в виде пещерного национализма, фанатичной религиозности и иных форм массовой агрессии (футбольные ультрас, гопники и несть числа прочих). Что мы и наблюдаем сегодня в виде множества бессмысленных революций, вооруженных конфликтов и войн и распространения терроризма на планете.
Теоретическое решение проблемы различения науки от лженауки дает развитый мной единый метод обоснования научных теорий. ("Единый метод обоснования научных теорий", Алетейя, СПб, 2012 и ряд статей в философских журналах и сборниках). В частности из этого метода вытекают и критерии научности.
Что касается этой книги, то в ней дана картина состояния современной науки и степень засилья ее лженаукой. Книга составлена из статей, написанных мной в разное время, каждая из которых описывает конкретный случай лженауки, с которым мне приходилось сталкиваться в процессе моей философской и научной деятельности. А поскольку мне приходилось участвовать во многих конференциях и семинарах, включая международные и лично общаться с рядом ученых, в том числе занимающих самые высокие посты в официальной науке и философии, то, надеюсь, мне удалось представить читателю объективную, широкую и яркую картину состояния современной науки.
Статьи, вошедшие в книгу, расположены не в хронологическом порядке их написания, а так, чтобы разворачиваемя картина состояния науки была более удобна для воспрятия читателя. В связи с этим ссылки, которые в первоначальном виде делались только на те мои работы, которые существовали на момент написания данной статьи, в книге я иногда поменял на ссылки на боле поздние варианты этих работ. Скажем, в исходном варианте статьи была ссылка на другую статью в ее интернетном варианте, а в книге дана ссылка на более поздний вариант, опубликованный в журнале, или на книгу, вышедшую с тех пор, где я соответствующий вопрос раскрываю более полно. В других случаях, когда хронология написания и публикования статей играет роль в правильном понимании перепитий борьбы, связанной с признанием - непризнанием моей философии, я оставляю ссылки в исходном варианте.