Я в своей философии ("Неорационализм", Киев, 1992; "Единый метод обоснования научных теорий", Алетейя, СПб, 2012 и др.) показал, что тупик, в который уперлась сегодня сама наука и с ней и все человечество в поиске, как дальше жить, это не абсолютный непроходимый тупик. Наука способна его преодолеть. Для этого ей нужно правильно понять свой метод. Метод, который сложился в процессе развития естественных наук, прежде всего физики, но до сих пор не был четко сформулирован и осмыслен. Я это сделал в упомянутых работах.
Я показал, что хотя, вопреки представлениям классического рационализма, рациональная наука таки меняет свои понятия и выводы, но метод обоснования научных теорий остается неизменным при смене любых парадигм (фундаментальных теорий). И что, если научная теорий действительно обоснована единым методом (что далеко не всегда бывает даже в современной физике, не говоря про гуманитарную сферу), то она дает нам выводы, истинные в определенных границах действительности, границах, которые мы наперед можем определить. ("Истинные" тоже в определенном смысле, который я указал). И эта ее истинность, истинность ее выводов в указанных границах и в указанном смысле, остается и после смены ее новой фундаментальной теорией. Как остаются истинными выводы механики Ньютона при скоростях далеких от скоростей света и после появления теории относительности Эйнштейна. (Но для теории, которая не обоснована по единому методу обоснования, это отнюдь не обязательно). Я показал также, что этот метод применим не только в естественных науках, но с соответствующей адаптацией и в гуманитарной сфере. Следовательно, применяя этот метод при построении и оценке гуманитарных учений, мы способны избежать тех ошибок, которые делали в прошлом, например, принимая марксизм. (Смотри мою работу "Побритие бороды Карла Маркса или научен ли научный коммунизм"). Опираясь на предложенный мной метод, я построил теорию оптимальной морали. ("Неорационализм", "Проблема обоснования морали" и др.). А нормы морали - важная часть системы ценностей. Таким образом, намечен путь выхода из создавшегося тупика.
Но тут у меня возникает предчувствие, что, дойдя до этого места, читатель из породы националистов, религиозных фанатиков или фанатиков от марксизма отключит свой рациональный рассудок и полностью погрузится в эмоции, в волны "праведного" гнева. "Люди шли на смерть и мучения во имя счастья трудящегося народа (или во имя Бога, царя и Отечества и т.п.), а тут нам чуть ли не математическую формулу предлагают в качестве объекта духа! Эти идеалы запечатлены в сердце нашего народа, стали его неотъемлемой сутью, греют его душу! А разве может голая абстракция воспламенить сердца, согреть души, стать сутью народа?".
Что я могу ответить на это? Во-первых, пренебрежение к душе и духу, к национальным традициям и культуре - это у нео либералов, глобалистов, мультикультуралистов и т.д., к которым я уж точно не принадлежу. Я считаю, что вне национальной культуры, не может быть настоящей высокой культуры, как таковой. А идея становится силой (и тут я полностью согласен с Марксом) только, когда овладевает массами, т.е. становится частью души и духа народа. Но это с одной стороны.
А с другой стороны, идея, ставшая частью души и духа народа, не есть нечто имманентно, изначально и навсегда присущее данному народу. Ведь был же русский народ когда-то языческим и поклонялся Перунам и Даждьбогам, и предавался массовым оргиям и т.п. И когда свергли священный дуб Перуна в Киеве и бросили его в Днепр по течению, за ним бежала толпа фанатиков, воспламененных духом и готовых жизнь отдать за идола. А потом все стали истовыми христианами, исповедующими Домострой. А потом и счастье всех трудящихся по Марксу исповедовали и жизней своих не щадили во имя его и "комсомольцы - добровольцы" и т.д. А в промежутке были еще петровские реформы, тоже существенно трансформировавшие дух и душу русского народа.
Каким же образом происходили эти идейные трансформации, эти смены объектов духа и души народа? Во-первых, они происходили под давлением обстоятельств, в условиях, когда прежняя идея переставала быть прогрессивной, способствующей расцвету общества, становилась тормозом на пути его дальнейшего развития и увядала вместе с увяданием самого общества. Новая идея выбиралась как такая, которая способна вновь оживить общество и привести его к расцвету. Но как можно убедить общество, что та или иная идея верна и способна привести его к расцвету? В прошлом это делалось преимущественно за счет применения силы со стороны власти, навязывающей народу эту идею. Достаточно вспомнить крещение Руси Владимиром, петровские реформы и т.д. Но чем дальше, тем большую роль играло убеждение народа в правильности идеи с помощью рациональных аргументов. Марксизм, как известно, подавал себя как научное, т.е. научно обоснованное учение. И хотя он (как я показал) далек от того, чтобы быть по-настоящему научно обоснованным, но нет сомнения, что он, все же, гораздо более научнообоснован, чем, скажем, религия. (Да и с точки зрения истинности он отнюдь не пуст, хотя страдает весьма существенными ошибками, последствия которых сказались в судьбе Советского Союза. Ошибки эти к тому же относятся не к целям, которые ставил перед собой марксизм: равенство всех людей, справедливость, достоинство и т.п., а к путям достижения этих целей). Сегодня же, тем более в таком обществе, как российское или европейское, с высоким образовательным цензом, невозможно людям привить новую идею силой, и убеждение с помощью научного обоснования становится главным инструментом в продвижении новых идей. Другое дело, что обоснование часто фальсифицируется пропагандистами - манипуляторами (а отсутствие общепризнанного единого метода обоснования облегчает им эту задачу), но все они стараются представить свое жульничество, как рациональное обоснование. (За исключением, разве что, религиозных фанатиков и то не совсем). Поэтому, то, что я предлагаю новую идею и систему ценностей, научно обосновывая их, да еще развив единый метод обоснования, это аргумент за, а не против того, что я предлагаю. Хотя это, конечно, не значит, что то, что я предлагаю, как и все новые для своего времени идеи, будет принято без сопротивления консервативных элементов общества, так или иначе (по крайней мере, психологически) хорошо прижившихся при старой идее (идеях). И сопротивление, и еще какое, конечно, имеет место, причем главный аргумент манипуляторов против моей философии состоит в том, что, подавая свои эрзацы, как научно обоснованные, меня они обвиняют в то, что моя философия - это слишком сложно. Идея, мол, должна быть проста и понятна народу, как знаменитое жириновское "Каждой бабе - по мужику, каждому мужику - по бутылке водки". Или "Во всем виноваты черные, жиды и т.п.". В действительности идеи, обеспечивающие успешное развитие общества, никогда не были просты и в прошлом, а манера популистов упрощать их приводила к их искажению и ускоряла их увядание. Так было и с Христианством, когда из него извлекались "для простоты" инквизиция и религиозные войны, и с марксизмом в обработке Сталина.
Но чем сложнее становится мир, тем большим обманом являются простые идеи. Сегодня простые идеи - это бесплатный сыр в мышеловке.
Имеются ли сегодня обстоятельства, способствующие принятию новой идеи и системы ценностей? Еще и как. Об этом
свидетельствует тот веер проблем, с которыми сталкивается сегодня Россия в экономической, внешне и внутренне политической и других сферах, и необычайная каша идей, вер и прочих объектов духа в российском обществе и метание народа и отдельных личностей между ними. Мало того, что есть националисты, либералы, коммунисты и т.д., но каждое из этих направлений разбито еще на множество не приемлющих друг друга и враждующих групп. Причем по конкретным важным вопросам, таким как, скажем, отношение к событиям в Украине, наблюдается противоестественное единение между подвидами различных видов идеологий. Например, один подвид националистов может объединиться с подвидом либералов за отделение Новороссии от Украины, а другие подвиды этих же видов - против отделения. Зачастую вообще невозможно понять, к какому идейному виду отнести конкретного человека, причем не апофигиста, а более-менее известного деятеля. Лимонов, например, тот и либерал (сексуал) и национал и большевик. К этому надо добавить еще стремительные взлеты и упадки духа, точнее воодушевления населения и метания масс между различными идеями. Воистину смутное время.
Поэтому сегодня России крайне нужна новая идея, причем не любая, а правильная, соответствующая времени и способная вновь поставить Россию на ноги и обеспечить новый рывок в ее развитии. Эту потребность понимают многие. Отсюда и непрекращающиеся призывы со времен Ельцина и поныне к поиску или созданию такой идеи, идеологии. Но все что предлагалось до сих пор, это либо старые, давно доказавшие свою непригодность идеи вроде "Бога, царя и отечества", все того же марксизма или вызывающего отталкивание большинства народа нео либерализма. Либо эклектическая смесь из всего этого.
Немногим лучше дело обстоит сегодня и в мире в целом и в западном мире в частности. До кризиса рационалистического мировоззрения и вытекшего из него модернизма, постмодернизма и нео либерализма Запад был носителем прогрессивной идеи и прокладывал путь всему человечеству. Конечно, движение по этому пути происходило не без сопротивления устаревших или уклонившихся в неправильную сторону идеологий. Но объективное превосходство западной идеологии того времени, способствовало все же большей устойчивости мира в целом, чем сегодня. Необычайный рост национализма и религиозного фанатизма в мире сегодня объясняется именно тем, что представители этих устарелых идеологий почувствовали слабость нынешней нео либеральной идеологии Запада и подняли свои старые знамена, которые на фоне идейной слабости Запада стали выглядеть опять привлекательней. Тем более что то, к чему они приводили в прошлом, подзабылось. Поэтому, приняв правильную идеологию, Россия не только решит свои проблемы, но и проложит путь всему человечеству.
Еще пару слов для искренне верующих, опасающихся, что любое рационально обоснованное учение не оставляет места для веры в Бога. Марксизм, например, действительно, не оставляет и это одна из его существенных ошибок. Марксизм - это приниженный, бездуховный рационализм (не говоря о том, что и как рационализм он сильно хромает, о чем я уже сказал выше). Мой же неорационализм я называю также духовным рационализмом. Я включил дух в рациональные модели, описывающие общество и процессы в нем (См. "Неорационализм", часть 5, "Место духа в рационалистическом мировоззрении"). Что же касается собственно веры в Бога, то я показываю, что "Если религия признает ненарушимость законов объективной действительности, созданной Богом, и их причинную обусловленность, а также считает, что Бог не сообщил нам конечную истину, а возложил на нас обязанность искать ее, и если она согласна с тем, что действия наши, индивидуальные и коллективные, движимы ли они религиозным или иным чувство, должны повергаться контролю рассудка, основанному на рациональных моделях", то между такой религией и рациональной наукой нет противоречия. Что касается моих филиппик выше против религиозного фанатизма, то это как раз тот вид религии, который противопоставляет себя рациональному рассудку, который "верую, потому что нелепо".
Конечно, мало просто признания рационального разума со стороны верующих. Ведь во всю историю отношений религии и науки всегда стоял вопрос, как быть, если религия учит, что надо жить так, а наука говорит, что надо жить иначе. Религия учит "не прелюбодействуй", а претендующий на научность нео либерализм учит по Фрейду "прелюбодействуй". Устранение этого противоречия возможно только при применении единого метода обоснования, как в самой науке (в частности это применение показывает, что Фрейд - не наука), так и при толковании религиозного учения.
Неужто и к религиозному учению можно применять единый метод обоснования, спросит читатель? Не только можно, но и нужно, причем не только для преодоления противоречия между религией и наукой, но и для преодоления разногласий в толковании между различными конфессиями одной и той же религии и даже между религиями. Я не только показал принципиальную возможность такого применения единого метода, но и осуществил его ("Эволюция духа. От Моисея до постмодернизма", М. Direct Media, 2013).
Само собой, что когда я говорю о применении единого метода обоснования к религии, то речь не идет о сугубо теологических моментах, типа один ли Бог или он в трех лицах и Бог ли Иисус Христос или он только сын Божий. Речь идет об учении той или иной религии, как нам жить. Я показал, что при анализе текста Библии с помощью единого метода обоснования из него извлекается стройное и непротиворечивое моральное учение, практически совпадающее с оптимальной моралью, полученной чисто рациональным путем. Аналогичный анализ можно проделать и с Кораном и другими Священными Писаниями. Кстати, разговоры о необходимости найти общий язык между различными религиями, конфессияи и, наконец, между религией и наукой идут уже, Бог весть, сколько времени, а воз и ныне там. Единый же метод обоснования дает решение этой проблемы.
Тут как раз подошло время сделать обещанное мной выше, а именно рассмотреть вопрос о роли и месте жрецов в современной действительности. Важно, что мы будем понимать под жрецами. Дугин ведь тоже не имеет в виду жрецов в узком смысле слова, кое-где сохранившихся еще сибирских шаманов. Он имеет в виду сословие священников. Но спрашивается, с какой стати мы должны возводить на пьедестал почета священника, который не искренне служит Богу и народу, а всего лишь использует должность свою для добывания хлеба с маслом? Или даже субъективно искренен, но неправильно понимает подлинное учение своего Бога и, следовательно, пусть и несознательно, но вводит в заблуждение народ. А ведь так и было в те самые средние века, в которые нас призывает вернуться Дугин и иже с ним. Именно потому и наступила затем эра атеизма и веры в науку. И хотя притягательность науки сегодня тоже потускнела, и наблюдается определенный возврат народа к религии, но ведь ничего не изменилось в толковании Церковью, православной в частности, учения Иисуса Христа. А значит, и сегодня Церковь ведет народ по тому же ложному пути, по которому вела и раньше. Да еще нет согласия внутри самой Церкви. Разве то, чему учит Патриарх Кирилл, и то, чему - священник Яков Кротов, ведущий свою передачу на радио "Свобода" и извлекающий из христианского Учения неолиберальную мораль, это одно и то же? Эта ситуация может быть исправлена только, если церковь примет правильное, а значит обоснованное по единому методу обоснования толкование Учения.
Но вернемся к вопросу, что надо понимать под жрецами сегодня? Я говорю, что под жрецами сегодня надо понимать не только сословие священников, но всех, кто учит народ правильному пути, т.е. философов, писателей, ученых. Естественно, только настоящих философов, писателей и ученых (равно как и священников, только тех, которые искренне служат Богу и правильно понимают Учение). А для того чтобы народ мог отличить настоящих от лже, опять же нужен единый метод обоснования. Так вот, если под жрецами понимать учителей народа ведущих его правильным путем, то и сегодня таковые должны быть первым и уважаемым сословием. Естественно, сегодня это не должно закрепляться никаким законом и никаким формально иерархическим устройством общества. Сегодня это должно обеспечиваться правильной системой ценностей, принятой обществом.
Наконец, еще несколько слов в адрес так называемых прагматиков, которые водятся и среди причисляющих себя к коммунистам, и к либералам, и даже националистам. А уж среди тех, кто при власти, их всегда было, а уж, тем более, сегодня в России - большинство. Это те, которые могут поговорить и про дух, и про идею, но это так, для публики. Но когда они начинают "говорить бизнес", то какие, нафиг, дух и идея. ВВП, курс рубля, международная политика - вот вещи, которые они воспринимают всерьез. А всякие там философии и единые методы - это для них пар, полоскание мозгов. "Вот переставим правый фланг на левый, а левый - на правый? - нет в центр, и все будет о'кей без всяких там философий и единых методов".
Ну что же, давайте поговорим об экономике и прочих вещах, в рассматриваемом здесь контексте. Сколько раз за последние десятилетия переставлялся "правый фланг на левый, а левый в центр" в экономике и политике российской и западной, и все не слава Богу? В Союзе строили, строили коммунизм с плановой экономикой, пока не развалили эту экономику до конца, не убили в народе веру в идею, превратив народ в стадо обывателей, жаждущих только сладкой жизни, "как у них". Верхи же разбились на враждующие между собой криминальные кланы: партийный, гэбэшный, военно-промышленный, занятые разграблением и дележом еще не доразграбленного общенародного достояния. И когда все это сгнило уже до полного омерзения, Союз развалили и начали строить все "как у них". При этом для начала уморили голодом несколько миллионов сограждан, развели моральное бордельеро почище, чем "там у них", а потом, не успели обрасти жирком, как опять все - не слава Богу с экономикой и опять идут разговоры, если не о полном возврате к плановой экономике, то о неком эклектическом миксе плановой и рыночной с акцентом на централизацию.
На Западе с экономикой в целом, конечно, лучше, чем у нас. Потому и возникло это сладкозвучное "там у них". До Великой Депрессии 30-х годов прошлого века у среднего западного человека вообще не было оснований усомниться в лучезарном капиталистическом будущем. Великая Депрессия поколебала эту уверенность, но поскольку она была, хоть и с великим трудом, но преодолена, оптимизм вновь воцарился на Западе. Вот де, мол, мы заблуждались относительно того, что рынок сам все отрегулирует. На начальной стадии капитализма он, действительно все регулировал, но теперь он нуждается в некоторой государственной подрегулировке. И мы, вооружившись кейнсианской теорией, научились ее делать, не отказываясь от рынка и не переходя к централизованной плановой экономике. Отныне и впредь больше никаких кризисов не будет.
Действительно, некоторое время после этого западная экономика бежала опять довольно бодро, хотя, пожалуй, не так бодро, как до Депрессии. А потом опять пошли кризисы и чем дальше, тем чаще и с нарастающей мощью. Где-то в промежутке, после преодоления очередного кризиса опять заговорили, что вот теперь, наконец, найдена правильная теория, фридмановская уже, а не кейнсианская, и вот теперь уже кризисов больше не будет. После чего, естественно, очередной кризис пришел еще быстрее, чем после принятия кейнсианства. Из последнего кризиса 2008-2009-х годов еще не совсем вылезли, но вылезали уже, не упоминая никакую теорию, ни кейнсианскую, ни фридмановскую, ни какую-нибудь более новую, а методом тыка и ляпа со множеством непоследовательных действий. И уже ни про какое "больше кризисов не будет" разговоров нет. Тем более, что колоссальный долг США, да и Европы, накопленный вследствие тушения предыдущего кризиса с помощью печатного станка, свидетельствует и непонятливому, что очередной и несравненно более мощный кризис не за горами.
Казалось бы, выше нарисованной картинки достаточно для признания практической, жизненной важности, если не философии и единого метода обоснования, то, по крайней мере, макроэкономической теории. Но, поскольку существующие макроэкономические теории, создаваемые для разрешения конкретного кризиса, уже на следующем кризисе дают сбой, то отношение к макроэкономической теории в целом у тех, кто реально рулит экономикой, как у дореволюционного крестьянина к иконам: "Годится - молиться, не годится - горшки накрывать". Ну и "правый фланг поставим на левый, а левый - в центр". А уж, что касается философии и какого-то единого метода, это вообще - не для серьезного разговора.
Но моя философия объясняет причины, по которым успешно работавшая какое-то время макроэкономическая теория, начиная с какого-то момента, дает сбой и перестает работать. ("Начала новой макроэкономической теории", М., Direct Media, 2013). Причем не только объясняет причины, но и дает инструмент, позволяющий определить, когда эту теорию можно применять, а когда нужно создавать новую. И инструмент этот, оказывается, тесно связан с единым методом обоснования. Потому что, как я уже упомянул выше, единый метод, и только он, дает нам границы применения научной теории.
А еще я показываю, что на этапе капитализма, близком к начальному, когда рынок был максимально свободным и нерегулируемым, он успешно функционировал без навязывания его участникам норм морали и системы ценностей и даже частично сам стимулировал участников к приверженности нормам морали, близкой к оптимальной. (Если ты постоянно обманываешь партнеров и клиентов, с тобой перестают иметь дело и т. п.). Но чем дальше, тем больше рынок нуждается в регулировании, пусть и чисто экономическими, а не административными методами, и чем больше он регулируем, тем больше нуждается в принятии его участниками норм морали, естественно, оптимальной морали. Мораль становится одним из факторов успешного безкризисного развития экономики. А что такое оптимальная мораль, устанавливает философия, в частности, моя философия.
Правда, последнее время в России и без моей теории оптимальной морали начался откат от неолиберальной морали и системы ценностей и возврат к прежней, лучшей морали и ценностям. Само по себе это можно только приветствовать. Однако, поскольку откат происходит без теории, обосновывающей оптимальную мораль, то неизвестно, где он остановится. Во все прошлые эпохи подобный откат заводил, как правило, в противоположную крайность. Есть и сегодня опасность скатывания к Домострою или партсобраниям, разбирающим супружеские измены. Возможен и быстрый возврат к неолиберальным ценностям и морали, тем более, что они еще достаточно сильны в обществе. Надежный устойчивый результат дает только то, что хорошо обосновано. Отсюда опять мы возвращаемся к единому методу обоснования.
Но не только экономика, но и состояние общества в целом, внешняя и внутренняя политика и т.д., успешность всего этого зависит от правильной постановки мозгов, желания и умения рационально мыслить, утраченного в связи с вышеупомянутым кризисом рационалистического мировоззрения. А выход из этого кризиса, как уже сказано, дает моя философия и единый метод в особенности. Многочисленные примеры влияния состояния современной философии, связанного с кризисом рационалистического мировоззрения, на ситуацию в мире я даю в книге "Глобальный кризис: причины и пути выхода" (LAP -publishing, Саарбрюккен, 2012). Здесь я хочу остановиться только на одном аспекте этого влияния, на влиянии кризиса рационалистического мировоззрения на состояние современной науки, от которого сильно зависит и экономика и многие другие важные параметры общества.
Картину состояния науки сегодня, в частности в России, я рисую в книге "Наука и лженаука" (http://www.sciteclibrary.ru/rus/catalog/pages/13941.html). Здесь дам только один пример. По интернету давно гуляет "ОБРАЩЕНИЕ РОССИЙСКИХ УЧЕНЫХ К МЕЖДУНАРОДНОМУ НАУЧНОМУ СООБЩЕСТВУ", подписанное рядом маститых ученых, включая, например, покойного Сахарова, философов, включая главу российской философии Степина, политиков и общественных деятелей. Обращение поддержано рядом международных научных конференций, общественных организаций, не только российских, посольств некоторых стран, и т.п. Суть обращения неплохо предают такие фразы из него:
"...современные негативные тенденции на планете, хаос в умах, многочисленные трагедии современного мира, в том числе глобальный терроризм, как трагедийный вызов времени, являются следствиями отсутствия в обществе диалога на строго научном, не предвзятом уровне".
И
"История не оставила человечеству научно обоснованной теории развития общества. Поэтому приоритетом Љ1 для современной науки следует признать актуальность ее создания в соответствии с научным методом и критериями научной истины: логикой и опытом".
Со всем этим трудно не согласиться. Действительно, бардак происходит в мире, кровавый бардак, и трудно углядеть в происходящем рациональный разум. И посему требуется научная теория устойчивого развития и т.п. Смущает только "создание ее в соответствии с научным методом и критериями научной истины: логикой и опытом". Ведь если бы этот метод и критерии научной истины, общепризнанные, существовали, то, надо полагать, и теория была бы создана еще до появления этого обращения, не говоря о том, что и с момента появления обращения прошло уже пара десятков лет с лишним, а воз и ныне там. И вообще, современная философия, включая подписавшего обращение Степина, считает, что наука не обладает единым методом обоснования своих теорий, а посему - и общепризнанным пониманием истины. Степин даже развил и навязал российскому философскому сообществу свою теорию классического, не классического и пост не классического периодов в науке, каждый со своим методом обоснования. При таком подходе надеяться на выработку научно обоснованной истинной теории устойчивого развития общества, с признанием всеми е истинности и обоснованности, не приходится. А значит и дальше будет происходить бесконечное словоблудие представителей общественных наук на эту тему, а мир и дальше будет катиться в попасть.
Мало того, при таком подходе наука, чем дальше, тем больше теряет свою эффективность, а в сфере общественных наук ее эффективность сегодня равна практически нулю. И еще хуже: в науке в целом, а особенно в сфере общественных наук, наверху засело много бездарностей с раздутыми амбициями, которые никакую настоящую общественную теорию не пропустят, поскольку это может повредить их амбициям. В частности, они всеми силами препятствуют признанию или хотя бы нормальному обсуждению единого метода обоснования и моей философии в целом, потому что единый метод и только он, дает критерии истинности в науке и его признание может высветить подлинную научную цену дутых научных авторитетов.