Полемика с философами из Киево-Могилянской Академии по поводу моего единого метода обоснования научных теорий
А. Воин
27.04.15
4 месяца назад я обратился к министру образования и науки Украины С. М. Квиту с предложением провести реформу науки в Украине на базе разработанного мной единого метода обоснования научных теорий, дающего критерии, отделяющие науку от лженауки. Из министерства мое письмо было направлено на отзыв в Киево-Могилянскую Академию, откуда пришел отзыв за подписью первого вице-президента, вице-президента по научной работе НаУКМА проф., д. филол. Н. В. П. Миронец и декана факультета гуманитарных наук НаУКМА проф. д. филос. н. М. Л. Ткачук. Вот этот отзыв.
УКРАЇНА
МІНІСТЕРСТВО ОСВІТИ І НАУКИ, МОЛОДІ ТА СПОРТУ УКРАЇНИ НАЦІОНАЛЬНИЙ УНІВЕРСИТЕТ 'КИЄВО-МОГИЛЯНСЬКА АКАДЕМІЯ'
У /)4655,>і/Київ-70, вул. Г.Сковороди, 2, тел.: (044)425-6059, факс: (044)463-6783
Заступнику Міністра освіти і науки України
М. В. Стрісі
Шановний Максиме Віталійовичу,
по суті Вашого листа (?1/11-551 від 21.01.2015) услід зверненню О. М. Воїна до міністра науки і освіти України С. М. Квіта (за авторським датуванням - від 12.12.2014), в якому Ви висловлюєте адресоване нам прохання 'провести слухання щодо розробленого заявником методу обґрунтування наукових теорій' з подальшим повідомленням Міністерства про результати таких 'слухань', маємо сказати таке.
Думки Олександра Мироновича Воїна викладено в його книжці 'Наука і псевдонаука' (мовою оригіналу: А. М. Воин. Наука и лженаука - М., 2014), яка у різних форматах якнайширше і вільно представлена в Інтернеті або як доступний електронний текст, або РDF-версія, або як каталогізована видавнича позиція, зокрема, у бібліотеці 'Альтернативної науки', див:
Н'р
їтр
//уууууу.гиГЦ.те/аиіНог/уоіп-аіекзапсіг-тігопоуісН
//копІіпепШза.сот/ргесІБІауІуает-поууе-кпіеі-пазНіх-ауІогоу/
/Аллл/уу.кІех.гиДл/х
Нїїр
-5^ о Г
/г-
бпр
бїїр
//копІіпепїиБа.сот/ргесізїауІуает-поууе-кпіяі-паБІ'ііх-ауІогоу/
/Лллллл/.БСіїесГіЬгагу.гиЛехБїБ/гиБ/Бїаі/БІбІОЗ.рсії
//паикі-опііпе.ги/аїїегпаііупауа-паика
Перелік далеко не повний, бо окрім електронної форми ці тексти (зокрема, 'Неорационализм', 'Концепция устойчивого развития' та ін.) впродовж останніх майже двох десятків років перевидавалися кілька разів у періодиці та авторських збірниках, також широко представлених у вільному доступі в Інтернеті.
000224
Звідси випливає очевидний факт: ідеї О. М. Воїна жодним чином не утаємничені, ніким не замовчані, себто автор у своєму праві на вільне висловлювання власних суджень жодним чином не ущемлений, навпаки, - представлений якнайширше і в усій повноті.
Чого ж домагається автор текстів, найширшим чином представлених у вільному читацькому доступі? Процитуємо зі зверненого до Вас листа мовою оригіналу і зі збереженням авторського правопису: 'дать указание Институту Философии вьідать резолюцию по методу и вступить со мной в открьітую полемику по ней'. Даруйте, а чи не збентежила співробітників МОН вимога автора 'видати резолюцію по методу' (!) і організувати йому силами державної бюджетної установи 'полеміку' по ній, вимога наказовим чином, директивно організувати наукову полеміку з автором, текстуально присутнім на українському полі вже понад два десятки років? Чи українська наука не має інших, актуальніших завдань?!
Якби тексти О. М. Воїна відповідали природі наукового дискурсу, то українська наукова громадськість і без міністерських 'декретів' давно б висловила щодо них ті чи ті судження. Однак ця громадськість не висловлюється, адже тексти О. М. Воїна не мають характеру наукового дискурсу і не окреслюють жодного предмета для фахової філософської полеміки. Адже Ви погодитеся, що словесному плинові для того, щоб стати предметом наукової чи філософської дискусії, замало мати вигляд синтаксично більш-менш правильно організованих лексемних масивів.
Також мусимо з прикрістю звернути Вашу увагу на те, що О. М. Воїн далеко не вперше домагається особливої уваги до власних текстів: навіть у надісланому Вам листі автор
визнає, що 'Институт философии уклоняется от обсуждения метода', що автор уже отримував негативну відповідь на свої вимоги від 'заместителя президента НАНУ Наумовца'. З інших матеріалів, ним же розміщених в Інтернеті (див. посилання), виринає і прізвище академіка Віктора Григоровича Бар'яхтара (щоправда без імені та по-батькові, це - не в манерах нашого дописувача) як колеги-фізика, котрий також відмовився 'організовувати йому дискусію по методу'.
Та й ми в НаУКМА, на жаль, дуже добре знаємо особу О. М. Воїна ще з 90-х років, коли його тексти уперше були подані нам на ознайомлення і дістали однозначну оцінку: це граматично більш-менш правильно організовані синтаксичні конструкції, які не мають характеру наукового дискурсу і тому не можуть бути потверджені або спростовані у своїй буцімто науковій суті, на якій наполягає автор. Тоді, у 90-х, таку відповідь авторові і МОНУ надавав світлої пам'яті Вілен Сергійович Горський, сьогодні це ж саме змушені робити і ми. Чи не виглядає це марнотратством фахового часу і зусиль? Так само разом із Вами ми маємо погодитися, що жодного плідного наукового обговорення не можна організувати шляхом наказу чи розпорядження. Звісно, якщо не мати на увазі часів т. зв. акад. Трохима Денисовича Лисенка, до яких ми, сподіваємося, ще не дожилися...
З повагою
Перший віце-президент,
віце-президент з наукової роботи НаУКМА
проф., д. філол. н. В. П. Моренець
Декан факультету гуманітарних наук НаУКМА проф. д. філос. н. М. Л. Ткачук
А вот мой ответ на этот отзыв, направленный на имя зам. Министра образования и науки М. В. Стрихи.
Уважаемый Максим Витальевич!
В конце прошлого месяца я получил за Вашей подписью ответ за ? 1/11-4219 (на обороте ? 089539) от 24.03.2015 на мое обращение к министру образования и науки Украины С. М. Квиту с предложением провести реформу науки на базе разработанного мною единого метода обоснования научных теорий, дающего критерии, отделяющие науку от лженауки. Вы уведомляете меня, что мое обращение было направлено в Национальный университет "Киево-Могилянская академия" и пересылаете мне их ответ за ? 02/3137 от 23.02.2015.
Я считаю, что этот ответ является плевком в лицо. Нет, не мне, а Министерству образования и науки и всему государству Украина. Допустим на минуту, что, как они это считают, было наглостью с моей стороны обращаться к Министерству с так возмутившим их предложением дать отзыв на мой единый метод обоснования научных теорий. Но ведь теперь уже не я обратился к ним с этой просьбой, а государство Украина в Вашем лице, и получает в ответ обвинение в попытке вернуться к методам управления наукой времен Трофима Лысенко. Я не знаю, имеет ли право министерство требовать от бюджетного научного учреждения дать отзыв по какой-либо теории, но даже если оно может только просить, то существует же мораль ученых, патриотический долг перед государством. Речь ведь идет о проблеме колоссальной важности для страны.
Теперь по поводу моей "наглости". Если бы я добивался обсуждения по корыстным мотивам, престижа или денег ради, то тогда это можно было бы назвать наглостью. Но я ж объясняю в письме на имя министра (которое Вы переслали в Киево-Могилянскую академию, а, значит пишущие ответ с ним знакомы), что речь идет о реформе науки с очищением ее от балласта бездари, реформе, которую невозможно провести, не имея критериев, отделяющих науку от не науки, и эти критерии дает только единый метод обоснования научных теорий. Может быть, украинская наука находится в столь прекрасном состоянии, что не нуждается в реформировании или, может, состояние науки не имеет значения для государства Украина и по такому пустяковому поводу неприлично беспокоить столь занятых и важных особ, как мои оппоненты? Этого они не рискуют заявить и правильно делают. Потому что хорошо известно, что эффективность украинской науки в разы, если не на порядки ниже, чем в развитых странах. Это признавалось самими украинскими учеными, например, на съезде ученых Украины в помещении филармонии, когда Юлия Тимошенко затевала реформу науки. (Я принимал в нем участие).
Увертюра о наглости (моей и Министерства) необходима моим оппонентам, чтобы позволить себе, не разбирая мой метод по сути, просто шельмовать и метод, и меня, как философа, что и делается с потрясающей беспардонностью.
Оказывается, мой единый метод обоснования научных теорий есть не более чем тексты, которые единственно только, что "мають вигляд синтаксично бЄльш-менш правильно органЄзованих лексемних масивЄв", но "не мають характеру наукового дискурсу Є не окреслюють жодного предмета для фаховоNo фЄлософськоNo дискусЄNo". И на чем же основывают мои опоненты столь "лестное" мнение о моих "текстах"? Единственно на том, что если бы мои "тексты" заслужували рассмотрения, то они давно бы уже были рассмотренны. Ну, а как насчет варианта, что мои "тексты" и содержат предмет для профессиональной философской дискуссии, и имеют характер научного дискурса, но предмет этот - проблема обоснования, а тем более предлагаемое мною ее решение, слишком неудобны для господ украинских философов, поскольку признание метода и его применение высветит их профессиональную непригодность? В пользу этого второго варианта говорят следующие факты.
Во-первых, мои так называемые тексты, касающиеся единого метода обоснования, опубликованы в книге. Но не в "Наука и лженаука", которую для удобства шельмования берут для рассмотрения мои оппоненты, а в "Единый метод обоснования научных теорий" (Алетейя, СПб, 2012). И мои оппоненты это отлично знают, поскольку я пишу об этом в письме на имя министра, которое Вы им переслали и на которое они реагируют. Но заявлять, что тексты этой книги "не окреслюють жодного предмета для фаховоNo фЄлософськоNo дискусЄNo" они не решаются, поскольку знают, что проблема метода обоснования в науке широко обсуждается в мировой философии и даже украинский Институт Философии занимался ею, другое дело, что ничего путного не сделал. Для того чтобы обойти это препятствие, они идут на грубое шельмование - подмену предмета обсуждения. Книга "Наука и лженаука" не принадлежит к жанру строго научной или философской литературы, она не содержит теории, а потому и не претендует "мать характер наукового дискурсу". Она дает лишь картину состояния науки в Украине и России сегодня. Другое дело книга "Единый метод обоснования научных теорий", на которую я и ссылаюсь в качестве источника для рассмотрения моего метода.
Не сомневаюсь, что мои оппоненты попытаются здесь отыграть назад и заявить, что то, что они вместо "Единый метод обоснования научных теорий" написали "Наука и лженаука", это - чисто техническя ошибка, а вообще то они имели в виду первую из этих книг. Правда, упираться по поводу отсутствия в этой книге "жодного предмета для фаховоNo фЄлософськоNo дискусЄNo" они вряд ли теперь станут (а если станут, я могу привести длинный список работ, широко известных в мировой философии, посвященных проблеме, рассматриваемой в этой книге), но они могут все еще отстаивать свой тезис, что мои "тексты" "не мають характеру наукового дискурсу". По этому поводу хочу заметить, что мои работы по единому методу опубликованы не только в упомянутой книге, но еще в полудюжине статей в философских журналах и сборниках, среди которых, например, такие, как "Философия физики. Актуальные проблемы" (Материалы научной конференции 17-18 июня 2010 года, проводимой Московским Государственным Университетом им. Ломоносова и учебно-научным центром ОИЯИ (Дубна)). Правда, все эти журналы и сборники московские, а не киевские. Так, может быть, господа из Киево-Могилянской Академии полагают, что в Москве нет настоящей философии, а настоящая только в Украине и именно в КМА? А я говорю, что, вопреки заявлению моих оппонентов, что мою философию никто не зажимает, потому что она широко распространена в интернете, в Украине я не смог опубликовать ни одной статьи по единому методу (хотя я живу здесь и сначала предлагал их здесь, а не в Москве) именно потому, что меня здесь зажимают, причем абсолютно. (В Москве тоже зажимают, но не до такой степени). А то, что я в интернете распространен, так это не благодаря тому, что не зажимают, пытаются зажать и вредят и в интернете, а потому что руки коротки зажать здесь абсолютно. И этот зажим является еще одним аргументом в пользу второго варианта ответа на вопрос, почему мои "тексты" по единому методу не рассматриваются и не обсуждаются. Оспорить не могут, а признать не хотят из опасения потерять работу за профнепригодностью или, как минимум, понести урон в своем престиже.
Тут уместно было бы также задать моим опонентам вопрос, а что они вообще имеют в виду под "характером наукового дискурсу"? Ведь для того чтобы отличать "тексты", которые "мають характеру наукового дискурсу", от тех, которые "не мають", нужно иметь критерии, отличающие науку от не науки. Но нахождение этих критериев, как раз и есть суть проблемы, над которой бились блестящие умы ученых и философов (Гильберт, Рассел, Пеано, Поппер, Лакатос и т.д.) не одно столетие, но так до сих пор и не решили и решение которой как раз и дает предлагаемый мной единый метод обоснования научных теорий. Поэтому сегодня даже в физике идут бесконечные споры, является ли та или иная теория (струн, Большого взрыва, торсионных полей и т.д.) наукой или лженаукой. А уж в философии "характер наукового дискурсу" свелся вообще к жонглированию терминами вроде того же "дискурса", "лексемних масивЄв" и т.п.
А уж если говорить о сегодняшней украинской философии, то тут еще уместно спросить, а судьи кто? На упомянутом мной в письме министру Всемирном Философском Форуме под эгидой ЮНЕСКО, на котором у меня было 5 докладов, от всей остальной философской Украины было еще только два доклада. И если потребуется, я могу показать, что ни один из них не "мав характеру наукового дискурсу".
Лихо ошельмовав мой метод, мои оппоненты заканчивают уже шельмованим меня самого. Не буду разбирать всех пунктов этого шельмования, ограничусь одним. А именно, утверждением, что "ТодЄ, у 90-х, таку вЄдповЄдь автору и МОНу надавав свЄтлоNo пам"ятЄ ВЄлен СергЄйович Горський". "Таку вЄдповЄдь", имеется в виду, такую, как они дают мне сейчас.
"Таку вЄдповЄдь" Вилен Сергеевич Горский мне не давал и не мог давать, потому что высоко ценил мою философию. Познакомившись с моей первой философской книгой "Неорационализм", он предложил мне вести в КМА цикл лекций по современным теориям познания на базе моей собственной теории познания, изложенной в этой книге. Этот цикл я вел в течение одного семестра и может быть вел бы и по сей день, если бы против этого не восстал украинский философский истеблишмент, задетый тем, что в этой книге я сделал больше, чем они все вместе за всю их философскую жизнь. В конце семестра дирекция КМА уведомила меня, что вынуждена прервать мой цикл, поскольку вернулся преподаватель, уезжавший на стажировку в Америку, на место которого, якобы, меня брали. Хотя, когда брали, ничего про преподавателя и вообще о временности работы не говорили. Но и после увольнения у меня оставались с Вилен Сергеевичем дружественные отношения с полным уважением к моей философии с его стороны. Когда через несколько лет я предложил его вниманию мою новую книгу "От Моисея до постмодернизма. Движение идеи", он написал на нее отличный отзыв, который прилагаю, и просил меня презентовать 10 экземпляров этой книги для библитеки академии, что я и сделал. Кстати, когда уже после смерти Вилена Сергеевича я заглянул в эту библиотеку и попытался найти в ее каталоге мою книгу, ее там уже не было. Это еще пример того, какими методами воюют господа философы с моей философией.
Вилен Сергеевич дал также отличный отзыв и на мою "Концепцию журнала "Философия и проблемы общества", которую поддержали также академики Н. М. Амосов, Б. Н. Малиновский, Ю. А. Митропольский, А. Г. Ивахненко и др. (Копии отзывов академиков и Горского прилагаю). Журнал так и не состоялся, потому что, несмотря на поддержку столь авторитетных ученых, мне не удалось найти финансирование журнала.
Горский долгое время пытался помочь мне в продвижении моей философии, в частности признания ее в киевском флософском сообществе. Так при его посредничестве я договорился и сделал сообщение по моей теории оптимальной морали в секторе этики и эстетики ИФ. При этом в качестве побочного продукта моей теории я изложил возможность определения этноэтики, не противоречащей общечеловеческой. Присутствовавший на докладе член корр. Пазенок при обсуждении заявил, что все это не интересно. То, что теория оптимальной морали может быть не интересна философам, специализирующимся на этике, тоже прекрасно характеризует состояние украинской философии и ее истеблишмента. Но это еще не все. Об этой истории я рассказал Горскому. Где-то через пару месяцев он позвонил мне и сказал, что Пазенок собирает в ИФ международную конференцию по этноэтике, саму идею которой он у меня украл (после того, как заявил, что "не Єнтересно"), а меня на эту конференцию даже не пригласил. Я не применул высказать Пазенку свое фэ и сказал, что "без моей терии опимальной морали вы ж не можете обосновать понятие этноэтики, не противоречащее общечеловеческой морали". Он согласился, извинился, сказал что, "не интересно" - это обычные интелегентские штучки (хорошие штучки пошли у нынешней интеллигенции), сказал, что меня не пригласили, т.к. потеряли мой телефон и т.д. Эта история получила резонанс и Пазенка даже отстранили (не знаю на время или насовсем) от чтения лекций в университете). Меня стали зажимать после этого с еще большим рвением. Ну а Вилена Сергеевича до конца его жизни философская корпорация подвергала психологическому давлению за его упорное нежелание отступиться от поддержки моей философии и, полагаю, это давление сократило ему дни жизни. Так что ложь насчет "Таку вЄдповЄдь" Вилена Сергеевича отдает особым цинизмом.
Что касается отзыва, полученного мной в 90-е, то его писал не Горский, а зам. директора ИФ А. Колодный. (Копию прилагаю). В нем нет ни слова насчет того, что мои "тексты", якобы "не мають характеру наукового дискурсу Є не окреслюють жодного предмета для фаховоNo фЄлософськоNo дискусЄNo". Но в нем, действительно, развивается мысль, которую мои нынешние оппоненты оттуда заимствовали, что власти не могут указывать ученым, что им обсуждать, а что не обсуждать. Кстати, хотя тон письма Колодного на порядок коректнее, чем у моих нынешних оппонетов, но эта корректность не помешала тому, что после заявления Колодного в письме: "СвоNo статьЄ Вы почали друкувати в "ДнЄ"... То ж шукайте, окрЄм цього, ЄншЄ щляхи вЄходу в свЄт своNoх мЄркувань" меня начисто перестали публиковать в "Дне", а затем и в остальных украинскх газетах.
В заключение я хочу отнестись к позиции, занимаемой моими опонентами сегодня и в прошлом, а именно, что власти не могут указывать ученым, что им обсуждать, а что не обсуждать. Эта позиция - это вульгаризация идеи свободы мысли и независимости ученых от власти и от общества. Конечно, если власть диктует ученым, что есть истина, как это было в Советском Союзе ("Газы расширяются согласно указаниям партии"), то это - плохо и так не должно быть. Но получать субсидирование из бюджета и заявлять, что государство не имеет права заказать им исследование конкретной проблемы или дать отзыв по конкретной теории - это уже другая крайность. При этом, замечу, что речь же не идет о том, что государство предписывает результат исследования или положительность - отрицательность отзыва. Т.е. свобода ученого в определении, что есть истина, никак не ущемляется. Но не может же нормальное, здоровое общество допустить, чтобы бюджетное научное учреждение, типа ИФ, занималось чорт знает чем, не давая никаких ощутимых результатов, и при этом общество не имеет права спросить их, чем они занимаются, не говоря о заказать им отзыв или исследование. В случае с ИФ Украины дело обстоит именно так. Не мешает вспомнить, что руководство ИФ и лично М. Попович - это старая советская философская гвардия, сделавшая свою карьеру как раз в эпоху, когда "газы расширялись согласно указаниям партии", и верой и правдой служившая этой партии, доказывая, что те западные философские кумиры, на которых они сегодня молятся, это - пресловутая зловредная буржуазная идеология. Это они то как раз и были и поныне остаются идейными наследниками Трофима Лысенко. Прав был лидер РУХа начала 90-х Вячеслав Черновол, требуя переатестации всей этой филосоской братии. Но сила сплоченности корпорации превзошла даже авторитет тогда еще могучого РУХа. К тому ж опять же не было иструмента для проведения переаттестации, а именно критериев научности, которые дает только единый метод обоснования.
Что, я считаю, может сделать МОН в этой ситуации, еще до проведения реформы на основе единого метода обоснования, для того чтобы разорвать порочный круг невозможности обсудить не только мой единый метод обоснования научных теорий, но и много других важных идей и теорий, авторы которых не занимают достаточно высоких должностей в системе Академии Наук? Нужно создать при МОН специальную комиссию для обсуждения и оценки таких проектов, в которую вошли бы, наряду с учеными из Академии Наук, ученые из отраслевых институтов, зарубежные ученые, согласные принять участие, и ученые альтернативщики, получившие уже общественное признание. Комиссия должна обладать бюджетом, в рамках, которого она сможет финансово поддерживать одобренные ею проекты, важные для государства и общества.