ДЕТЕРМИНИЗМ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ И СМЕЖНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В МОДЕЛЬНОМ ПОДХОДЕ

В этой главе я хочу, отправляясь от модельного подхода к познанию (Гл.1), изложить свой взгляд на процесс развития общества, на степень предопределенности этого процесса условиями его протекания, на возможности влияния на этот процесс через посредство различных видов человеческой деятельности и т. д.

По традиции весь этот круг вопросов связывается с понятием детерминизма. Трактовка последнего в различных философских школах, а также в художественной литературе весьма различна и, как правило, достаточно неопределенна. Еще более различны и часто противоположны взгляды на предопределенность процесса общественного развития и на возможности нашего влияния на него. Рассмотрим вкратце некоторые из этих точек зрения.

Начнем со славного рассказа Рея Бредбери И грянул гром. В его основе идея своего рода абсолютной детерминированности нашего мира: убийство бабочки в эпоху мастодонтов приводит постфактум к радикальному изменению общественного строя в модерном государстве будущего. Конечно, Брэдбери не относится к этой идее всерьез и она для него лишь литературный прием, однако концепция эта имеет хождение не только в фантастической литературе, но и в ряде философий прежде всего религиозных. Смысл ее в том, что малейшие наши поступки приводят, или способны привести к глобальным изменениям в мире (обществе) в будущем.

Другая точка зрения, которую можно назвать марксистской, гласит наоборот, что деяния, даже великие, отдельной личности не могут изменить картину общества в достаточно отдаленном будущем, картину, которая определяется законами развития общества. Деяния отдельной личности - это, так сказать, местные возмущения, непременно затухающие рано или поздно, не могущие изменить ход исторического процесса в принципе, а могущие его лишь ускорить или замедлить. В принципе же он предопределен объективными законами развития.

Как видим, это также крайне детерминистский взгляд на историю, но содержание детерминизма прямо противоположно бредбериевскому.

Есть еще один взгляд на детерминизм, точнее на развитие общества и мира, взгляд, который можно назвать абсолютно недетерминистским, и который отражен в экзистенциалистском подходе к проблеме. Экзистенциализм считает, что общественный процесс есть прямой результат нашей деятельности, осуществляющийся без всякого ограничения какими-либо законами развития общества или связями (во всяком случае экзистенционализм с оными не считается).

Современные талмудисты тут уже могут воспротестовать, заявляя, что один из введенных детерминизмов (или все сразу) - это не детерминизм, так как не соответствует определению детерминизма, данному Ивановым (Петровым, Сидоровым), которое принято всем миром. Между тем, как подавляющее большинство людей в мире вообще не слыхали такого слова, из тех, кто слыхал, большинство не знает его содержания, а тех, кто знает, можно разбить на много групп с разными содержаниями понятия.

Дело не в определениях. Словом детерминизм я воспользовался по причине его исторической связи с предметом. Речь же, как уже было сказано, пойдет о модели процесса развития мира и общества, о влиянии наших поступков на это развитие и так далее. По сути мне не нужны ни точка зрения Маркса, ни Сартра, ни Бредбери и я предпочитаю начинать на голом месте. Но ведь никто читать не станет, если я в столь солидном вопросе не упомяну великих имен и не воспользуюсь их терминологией. А вот последнего-то, то есть использования этой терминологии без уточнения ее содержания, как раз и не следует делать, если мы хотим солидного исследования. Ведь жили-то многие великие давненько. Не мог же Маркс пользоваться модельным подходом к изучению общества с ясным пониманием сути его, когда подход этот еще не прорисовался в воздухе, которым он дышал. В то же время, как сегодня немодельный подход к подобной проблематике, это просто размазывание манной каши по чистому столу и бесконечная путаница того, о чем мы говорим.

Итак, о чем же мы говорим?

Мы говорим о процессе развития общества. Ах, процесс! Так подайте мне современные инструменты для моделирования процесса!

Но прежде я хочу оговориться: хоть я и заявил выше, что мне не нужны ни точка зрения Маркса, ни Сартра на проблему, но прошу прощения, читатель, покривил таки при этом душой. То есть для того, чтобы просто изложить модельный подход к проблеме детерминизма, действительно, не нужны. Но тем не менее нужны, для того, чтобы убедить самого себя, а также, как я надеюсь, и тебя, читатель, что проблемы, о которых идет речь, не являются одной лишь красивой игрой ума и упражнением для его развития, а оказали (то есть решение их марксизмом ли, экзистенциализмом ли оказало) сильнейшее и временами трагическое влияние на прошлую и недавнюю историю человечества и продолжает оказывать и поныне. Поэтому по ходу изложения я буду соотноситься по мере надобности и с марксизмом и с экзистенциализмом (точнее с их подходом к проблеме) не претендуя, однако, на роль исследователя этих учений, хотя бы даже в указанном вопросе, а беря лишь наиболее очевидную схему их решения.

Теперь приступим. С точки зрения классической, ньютоно-лангранжевской механики, вернее ее методологического подхода к моделированию любых процессов, который (подход этот, а не ньютоновская физическая картина мира) не только не отменен и не изменился доныне, но бесконечно подкреплен развитием всех нынешних физик, химий и более того, и экономик, и биологий, и социологий, то есть почти всех наук, в которых применение математики вышло за пределы чистой статистики, т. е. является универсальным, так вот с этой точки зрения процесс (или процесс развития), есть ничто иное, как движение (изменение) многопараметрической системы в n-мерном пространстве. То есть, что значит является? Это значит, что если мы хотим изучить процесс развития, а тем более что-то сказать о том, что он принесет или может принести в будущем и при этом не хотим гадать на кофейной гуще или пророчествовать по наитию, то мы должны моделировать этот процесс, представляя его, как вышеупомянутую систему.

Представлений таких может быть сделано бесчисленное множество, поскольку есть бесчисленное множество комбинаций параметров, которыми может описываться процесс. Все эти модели будут обладать различными познавательными возможностями, зависящими, прежде всего, от того, какую задачу мы перед собой ставили, создавая модель. То есть несть числа моделям. Но, да не испугает это читателя: уже из самого методологического подхода мы можем сделать выводы, ставящие точки над i в вопросе детерминизма.

Что из себя представляет любая модель движения (развития, процесса) многопараметрической системы в n-мерном пространстве? Это совокупность параметров, изменяемых во времени под влиянием внешних для системы воздействий (сил или событий) в соответствии со связями наложенными на совокупное изменение этих параметров. Эти связи могут выражаться математическими уравнениями, как это принято для так называемых непрерывных (и для части дискретных) моделей или в виде некоторых правил, записанных на определенном языке, например, на каком-нибудь языке вычислительных машин, как это принято для части дискретных моделей, формулируемых (а не только решаемых) с помощью программ для вычислительных машин. Природа этих связей может быть самой разнообразной для различных систем. Но любая система может быть описана как совокупность параметров с наложенными на них связями, а процесс в ней представлен как изменение этих параметров во времени под влиянием внешних воздействий и с учетом связей.

Классическая механика Ньютона - Лагранжа ввела важнейшее понятие числа степени свободы системы, которое определяется разностью между числом параметров и числом связей, наложенных на эти параметры. Если число степеней свободы равно нулю, или отрицательно, то система вообще не в состоянии двигаться (она перезавязана, так сказать), развития происходить не может. Если число степеней свободы равно единице, система может двигаться по единственной траектории, что легче всего себе представить, как движение точки в многомерном пространстве по некоторой кривой. Точка не может сойти с кривой, но закон движения точки по кривой может быть самым разным и определяется начальными условиями и воздействиями. При этом точка, в принципе может двигаться, как в ту, так и в другую сторону по кривой, или даже туда-сюда, в зависимости от внешних воздействий. Как видим, тут нет ничего похожего на Марксов детерминизм, когда мы непременно должны прийти к коммунизму. В случае же многих степеней свободы точка может двигаться по бесчисленному множеству траекторий и по каждой по бесчисленному множеству законов, в зависимости от воздействий. Добавим еще, что вероятность того ,что у такой большой системы, как общество, есть лишь одна степень свободы, ничтожно мала. Отсюда следует, что Марксов детерминизм в его марксовой же формулировке, мягко выражаясь, не соответствует истине. Не может быть ничего абсолютно предопределенного в судьбе человечества, если стоять на точке зрения, что развитие, в том числе и общества, управляется естественными законами, а не от Бога. Точнее, даже если и от Бога, но в предположении, что Бог создал мир таким, что все происходящее в нем подчинено объективно обусловленным законам-связям. Если это так, тогда модель, степени свободы и принципиальная возможность прийти как к коммунизму, так и в противоположную сторону. Это если одна степень свободы, а если много, то можно вообще-то прийти к самым разнообразным измам, но тем не менее не как угодно и вовсе не в любую точку n-мерного пространства, а лишь в полном соответствии со связями. И это опровергает экзистенционалистское представление о детерминизме.

Здесь следует сделать оговорку. Понятие числа степеней свободы введено в механике для системы с абсолютно жесткими связями. Помимо того, что ничего абсолютного вообще не бывает и абсолютно жесткая связь, как и все прочие номинал - определения (Гл.1) нашего познания описывает лишь пустое множество, понятие абсолютно жесткой связи является приемлемым лишь для определенных механических систем, типа поезд - рельсы и т. п. Уже для механических систем, содержащих упругие элементы (например пружины) это понятие не пригодно не только абсолютно, но и практически. Тем более для не механических систем и особенно системы - общество.

Однако это обстоятельство не отразится на выводах, сделанных выше, поскольку любые связи ограничивают свободу системы, и в случае системы с неабсолютно жесткими связями число степеней ее свободы попрежнему определится разницей числа параметров и числа связей, но вычитаемое будет содержать всевозможные поправочные коэффициенты, обусловленные разнообразным характером неабсолютно жестких связей. Легко видеть, что на сделанные выше заключения, касающиеся детерминизма, как уже было сказано, это не повлияет.

Итак, мы показали уже, опираясь на ньютоно-лагранжевскийподход к моделированию произвольных процессов, недостатки двух основных немодельных подходов к детерминизму. Но собственно модельный подход пока еще не сформулирован. Для того, чтобы сделать это, воспользуемся еще одним понятием ньютоно-лагранжевской механики, а именно понятием устойчивости движения. Это понятие играет решающую роль в предлагаемой модели, поэтому я остановлюсь на нем весьма подробно.

Прежде всего заметим, что точка в n-мерном пространстве, представляющая систему даже с n-степенями свободы, в случае, если на нее нет никаких воздействий извне, движется по единственной, вполне определенной траектории, и более того, по единственному закону. И траектория, и закон определены начальными условиями.

Если на такую точку есть определенное внешнее воздействие, то она также будет двигаться по определенной траектории и по определенному закону (другим, естественно), определенным уже и начальными условиями и воздействием. В большинстве случаев, течение процессов не только не обходится без внешних воздействий; но именно ими и обусловлено. Так, например, процесс жизни на земле невозможен без воздействия солнечного излучения. Процесс обработки детали на станке (система деталь - станок) осуществляется в результате воздействия энергии, подводимой к станку и т. д. В принципе, в природе ль, в обществе ль, не может быть абсолютного отсутствия внешних воздействий на систему. Всякая система является подсистемой какой-то большей системы, а та, в свою очередь, еще большей и так далее, и процессы, протекающие в больших, обуславливают внешние воздействия для включенных в них. Например, на систему- человеческое общество - оказывают внешние воздействия процессы, текущие в близкой нам окрестности мирового пространства. Если в результате какого-то процесса на солнце, температура на Земле поднимется в среднем градусов на 100, то это будет столь сильным воздействием на общественный процесс, что потеряют всякий смысл все заявления о неизбежной победе коммунизма или о конвергенции капитализма с социализмом, все этические проблемы и все споры о том, происходит ли слияние национальных культур на земле или дальнейшая дифференциация.

Более того, на любой рассматриваемый процесс в принципе оказывает влияние (единовременно и разновременно) бесчисленное множество внешних воздействий, например, излучения звезд и их же поля тяготения. При этом действие звезд изменяется непрерывно в связи хотя бы с изменением положения их относительно процесса.

Естественно, моделируя процесс мы не можем учитывать всех воздействий порознь. Поэтому мы выделяем из них основные, определяющие, главные или как угодно, влияние которых описываем в модели, и случайные, влиянием которых, по крайней мере на первом этапе, пренебрегаем. Основные - это такие, результат действия которых достаточно велик и вероятность этого действия за время протекания процесса достаточно отлична от нуля. Что значит достаточно, зависит от того, с какой точностью и надежностью мы хотим описать процесс.

Разделение воздействий на неслучайные (основные) и случайные условно и диктуется задачей, которую мы себе ставим, и системой, которой мы ограничиваемся, моделируя процесс. Так, например, модели, описывающие процесс полета снаряда, изначально учитывали только воздействие на него пороховых газов и силы притяжения. Затем сопротивление воздуха. Все прочие воздействия: ветра, изменения плотности воздуха и т. д. относились к случайным и учитывались только через статистическую картину распределения отклонений попадания в цель, Однако, по мере развития балистики, не только теоретической, но и средств измерения и вычислительной техники, стали строить модели, учитывающие ветер, изменения плотности воздуха и многое другое уже как неслучайные факторы. В результате точность стрельбы (описания процесса, следовательно) значительно возросла хотя определенное рассеяние попаданий все же осталось. Последнее объясняется наличием еще бесконечного количества воздействий, которые остались в модели случайными, таких хотя бы, как притяжение звезд.

В связи с этим примером я хочу отметить некоторую категорию случайных внешних воздействий, которые мне понадобятся в дальнейшем. Дело в том, что мы моделируем, как правило, не один единственный процесс, а некий тип процессов. При этом каким-то параметрам мы придаем определенное постоянное значение. В действительности же они никогда не бывают постоянны от процесса к процессу в данном типе процессов. Случайные изменения таких параметров вызывают случайные изменения внешних воздействий, которые сами по себе мы ввели в модель как неслучайные. С точки зрения протекания процесса эти изменения эквивалентны случайным воздействиям. Так случайные отклонения в весе снаряда от стандартного вызывают изменения силы притяжения, равносильные случайному воздействию и т. д.

Другой пример условности разделения на неслучайные и случайные воздействия иллюстрирует влияние на это разделение перехода от меньшей системы к большей: попадание кометы в землю в рамках модели, описывающей процессы в околоземном пространстве - случайное событие. Но можно представить себе столь большую систему, охватывающую многие галактики со всеми их кометами, где указанное попадание не будет случайным, а будет предписываемым на основе модели результатом процесса.

Возвращаемся к устойчивости. В связи с наличием случайных внешних воздействий на системы и возникает вопрос об устойчивости движения, устойчивости процесса, текущего в системе. В принципе, система под любым, сколь угодно малым воздействием, изменяет свое движение, отходя от той траектории, по которой она бы двигалась, не будь этого воздействия (пусть сколь угодно мало).

Движение считается устойчивым, если в результате случайных внешних воздействий, не превышающих определенных, максимальное отклонение от траектории процесса, которая имела бы место при отсутствии упомянутых воздействий не превзойдет некоторой определенной величины.

Прежде всего в чем природа устойчивости, почему она существует, что обуславливает устойчивость тех или иных процессов? Устойчивость процесса обеспечивается либо наличием внутренних связей между параметрами процесса, либо внешних ограничений, либо - не случайных внешних воздействий, либо - произвольной их комбинацией. Кстати, нет принципиальной разницы между внутренними связями, внешними ограничениями и внешними воздействиями и можно одно выражать через другое, что и принято делать в ньютоно-лагранжевской механике, в зависимости от целей моделирования, но методологически удобнее рассматривать их как разные факторы.

Приведу примеры устойчивости процессов с различными факторами, обеспечивающими устойчивость:

Мембрана, защемленная по краям и пребывающая в покое. Покой есть частный случай движения, т. е. процесса. Если на мембрану будет оказано случайное воздействие, не превышающее определенное, она начнет колебаться, отклоняясь от положения покоя на величину не свыше определенной. То есть это случай устойчивого процесса. Причиной устойчивости в данном случае является наличие внутренних упругих связей между элементами мембраны и жесткой ее связи с опорой через защемление. Заметим, что выведенная из равновесия случайным воздействием, мембрана будет не только отклоняться не более чем на. . от положения равновесия (колебаться) но и остановится со временем. Этот ее полный возврат в исходное положение, что можно рассматривать как большую степень устойчивости, обуславливается силами внутреннего трения и сопротивлением воздуха. Что значит в данном случае случайное воздействие не превышающее определенного? Это значит такое, которое не вырвет мембрану из защемления, не порвет ее и не вызовет пластической деформации ее.

Другой пример. Та же мембрана, но под действием неслучайной гармонически изменяющейся внешней силы будет находиться в устойчивом процессе гармонического колебания с определенной амплитудой и частотой. Что значит устойчивом в данном случае. Это значит, что если кроме неслучайной гармонической силы будут случайные не превышающие . . ., то отклонения процесса от упомянутого выше гармонического колебания будут не более чем на. . . (и более того, в данном случае по прекращении случайного воздействия эти отклонения затухнут, т.е. исчезнут). Причины устойчивости те же, что и в предыдущем примере, плюс гармоническая внешняя сила.

Третий пример. Торпеда с магнитной головкой. Если на нее нет случайного воздействия волн и ветра она идет по прямой линии на неподвижную цель или по соответствующей кривой на движущуюся. Случайные воздействия волн и ветра вызывают отклонения торпеды с траектории на цель, но магнитные силы не дают этим отклонениям разрастаться и вновь выводят торпеду на цель при условии, что сила волн и ветра не превышает. . . , или по пути не встретится кит.

Четвертый пример. Детали обработанные на станке скатываются по направляющему желобу в захватывающее устройство другого станка для дальнейшей обработки. Случайные воздействия, которые заведомо приходится учитывать, моделируя такой процесс (проектируя устройство) это столкновение деталей между собой, если их падает много одновременно, и со стенками желоба. Хоть эти воздействия предвидимы, но они происходят в случайных местах и в случайное время и могут по случайному суммироваться. Если сумма случайных воздействий не превысит определенной величины, детали достигают зажимного устройства в требуемом положении. Если превысит - детали могут вылетать из желоба, застревать в нем и т. п. Устойчивость обеспечивается в данном случае только внешним ограничением (стенки желоба). Если желоб вибрационный, то также неслучайной внешней силой, создающей вибрацию. Процесс скатывания деталей в вибрационном желобе, как правило, более устойчив, чем в не... (реже возникают застревания).

Во всех выше разобранных примерах факторы, обеспечивающие устойчивость, действовали либо порознь, либо в весьма простой комбинации. Возможны процессы с весьма высокосложной комбинацией этих факторов, когда в совокупности все они образуют качественно новый фактор, именуемый программой. Примеры устойчивых запрограммированных процессов: обработка детали на станке автомате и развитие эмбриона.

Как уже было сказано, нет принципиальной разницы между запрограммированными и незапрограммированными процессами и программу также как и ограничения-связи можно выразить через внешние воздействия. Сравним для примера, процесс обработки детали на программном станке-автомате с процессом вынужденных колебаний мембраны под воздействием гармонической внешней силы. Закон изменения во времени внешней силы есть по сути программа внешних воздействий, а связанный с ним закон вынужденных колебаний мембраны - программа процесса. В свою очередь программу обработки детали можно представить как закон изменения во времени внешних воздействий на деталь (который на сей раз уже не будет непрерывной функцией, но это не обязано было быть и в первом случае), а можно и как комбинацию закона изменения внешних воздействий с законом изменения связей (наложением и освобождением) и т. д.

Из всего вышесказанного видно что, во-первых, устойчивость процесса зависит от того, какие внешние воздействия мы считаем случайными, какие - не случайными. Более того, по сути нельзя говорить об устойчивости вообще, а можно говорить лишь об устойчивости в отношении определенных случайных внешних воздействий или определенных случайных изменений неслучайных воздействий, при отвлечении от всех прочих случайных воздействий. Это обусловлено тем, что число возможных внешних воздействий на процесс в бесконечном мироздании, в том числе и тех, которые могут повлиять на устойчивость, в принципе бесконечно и мы не можем рассматривать бесконечное множество возможных факторов, тем более, что в подавляющем большинстве случаев мы в принципе не имеем о них представления.

Во-вторых, процесс оказывается устойчивым, либо нет в зависимости от величины, на которую мы считаем допустимым отклонение от него. Таким образом, устойчивость - это понятие, характеризующее не только объективный процесс, но и цель познания нами этого процесса. Как известно из Гл.1, это свойство - не только понятия устойчивости, но и всего нашего познания. (Любая модель вместе со всеми ее понятиями отражает определенную объективную действительность, но тем не менее она зависит и от того, что мы в данном случае хотим узнать об этой действительности. И в зависимости от этого могут быть очень разные модели, описывающие одну и ту же область действительности).

В-третьих, устойчивость процесса зависит не только от того, какие случайные факторы мы рассматриваем, но и от величин этих факторов. Ну, скажем при исследовании движения торпеды с магнитной головкой, мы можем не интересоваться возможным влиянием на этот процесс землетрясений, извержений вулканов, космических катастроф и даже стрельбы противника по торпеде, но интересоваться влиянием силы ветра и волн. При этом окажется, что для некоторых значений силы ветра или волн и направления, процесс будет устойчив при неизменных прочих условиях, для других - неустойчив.

Мы видим, что определенная таким образом устойчивость, хотя и является ценным понятием при изучении процессов, но имеет и существенные недостатки.

Один из них состоит в дискретности введенной устойчивости: процесс может быть либо устойчив, либо нет при определенной величине выбранных случайных воздействий. Но именно в силу их случайности мы не знаем заранее какова будет их величина при очередной попытке реализовать процесс, зато, как правило, знаем вероятностный закон распределения этих случайных величин. Для того, чтобы оценить устойчивость протекания процесса при воздействии на него определенных случайных факторов, с величинами распределенными по некоторым вероятностным законам, следует воспользоваться другим определением устойчивости. А именно: устойчивость процесса в заданных условиях по отношению к некому вероятностному распределению некоторых выбранных случайных воздействий есть вероятность, что отклонение процесса от траектории, которая была бы при отсутствии упомянутых случайных воздействий будет не более, чем на... В этом определении устойчивость может быть большей или меньшей, может изменяться от одного значения к другому непрерывно и имеет меру. Строго говоря, выше сделанное определение устойчивости через вероятность и есть определение меры ее, а саму устойчивость следовало бы определить как то, мера чего определена выше.

Теперь можно перейти к детерминизму вообще и детерминизму процесса общественного развития в частности. Детерминизм в модельном подходе это и есть устойчивость во втором варианте определения. Чем более процесс устойчив, тем более он детерминирован, тем меньше на него могут повлиять случайные внешние воздействия.

Для того, чтобы оценить достоинства и целесообразность предложенного понятия детерминизма, поставим вопрос так: о каком бы еще детерминизме, помимо введенного, можно еще говорить (в рамках модельного подхода, разумеется). Мне видится только одна такая возможность: говорить о детерминизме бесконечного вселенского процесса в бесконечной же вселенной, выясняя вопрос остается ли и в такой всеобъемлющей системе место случайности.

Ответ на этот вопрос зависит от того, признаем ли мы существование Бога. Если мы стоим на чисто атеистических позициях, то он однозначен и вытекает из вышепредложенного модельного подхода: мировой процесс не может быть детерминирован полностью, в силу бесконечности мироздания. А именно, какую бы большую систему с текущими в ней процессами мы не рассматривали, она всегда будет частью еще большей и процессы в последней будут оказывать случайные внешние воздействия на первую. Если же мы признаем существование Бога, то ответ зависит от религии, которую мы исповедуем. Заметим, однако, что большинство религий и, в частности, иудаизм и христианство отрицают полную детерминизированность мирового процесса, хотя и признают высокую степень его, предсказывая конечные результаты в виде страшного суда, пришествия мессии и т. п. Однако, полная детерминизированность, как уже сказано, отрицается, поскольку, скажем, время пришествия мессии зависит от деяний человеческих, и главное, потому, что человек признается ответственным за свои поступки перед Богом,что противоречит предположению об их полной предопределенности. Кстати, может показаться, что это признание ответственности и хорошо известный догмат религии, гласящий, что все во власти Бога, противоречат друг другу. На самом деле, однако, противоречия нет и, как ни странно, именно модельный подход позволяет объяснить, почему (при соответствующей, естественно, интерпретации).

Объяснение в том, что поступки человека являются слабыми воздействиями на процесс жизни вообще и даже его жизни в частности, оказывающими влияние на этот процесс, но не нарушающими его устойчивости и, следовательно, конечного результата. А большими, определяющими траекторию устойчивости являются воздействия извне, а именно от Бога. Само собой, что это лишь возможное объяснение. Оно не вытекает ни из какой рационалистической модели, однако с другой стороны, нет и не может быть такой модели, которая его вполне опровергала бы.

Естественно, что из модельного атеистического подхода тем более следует непредопределенность поступков человека, наличие в них субъективного элемента и, следовательно, ответственности человека за содеянное.

Перейдя к рассмотрению детерминированности-устойчивости общественных процессов, не мешает выяснить, по аналогии с тем, как это было сделано в начале главы для процессов механических, каковы причины самого наличия устойчивости в данном случае. Исследование всех причин заняло бы слишком много места и потому не может быть сделано в рамках этой работы. Однако, хотя бы одну из них, для примера, я укажу. Это сила принятости, сложившегося общественного мнения, стереотипа, которая играет роль силы инерции в механике. Чем больше масса физическая в механике или народа в обществе, тем больше сила инерции, устойчивость процесса и тем больше потребуется усилие для изменения траектории процесса. (Все это для состояний общества удаленных от так называемых критических точек или точек бифуркации)

Теперь вернемся к вопросу, а в какой же степени детерминирован или устойчив процесс общественного развития. Для того, чтобы ответить на него, нужно прежде всего уяснить себе, в отношении каких случайных внешних воздействий эта устойчивость нас интересует, может или должна интересовать. Формально, конечно, в отношении любых. Но по сути интересоваться этой устойчивостью в отношении воздействий, которых мы не только не знаем, но и вообразить не можем, или вероятность которых равна нулю - это чистая схоластика. Фактически нас может интересовать устойчивость любого процесса лишь в отношении известных нам факторов внешнего воздействия на него, таких причем, что их вероятность отлична от нуля. Так, если мы интересуемся детерминизмом процесса жизни на земле, то в качестве случайных воздействий, в отношении которых определяется устойчивость, логично рассматривать колебания условий жизни, имевшие место в прошлом или характеристику вероятного распределения этих же колебаний в будущем.

Можно также рассматривать устойчивость этого процесса (в первом определении ее) на какой-либо конкретный фактор определенной величины, скажем атомная или иного вида катастрофа. Если мы говорим о детерминизме процесса общественного развития, то дополнительно нужно рассмотреть еще человеческий случайный фактор, который является не только весьма специфическим, отличающим процесс общественного развития от прочих, но и определяющим для этого процесса фактором. Что это за фактор, точнее факторы? Это идеи, вырабатываемые единицами или небольшими группами лиц, это ментальность всего общества или его различных групп, это общественная деятельность человека и групп, включая пропагандистскую, культурную, законодательную и революционную, наконец, это производственная в частности научно-техническая деятельность человека. Под вышеупомянутой ментальностью я понимаю ту реальную систему ценностей, принимаемую всем обществом или его частью, которая определяет поведение общества (части).

Специфичность этого фактора заключается в том, во-первых, что он субъективен, во-вторых, в том, что мы рассматриваем идеи, разнообразную деятельность человека и даже изменение ментальности, как внешние воздействия для системы - человеческое общество, в то время, как носители идей и свершители деяний являются сами частями этой системы, а ментальность есть свойство всего общества и распределна по всем его членам. Естественно, это видимое противоречие нужно устранить.

Напомню, что нет принципиальной разницы между внутренними связями и внешними воздействиями и все зависит от постановки задачи, но тем не менее такая постановка должна быть сделана. Начнем с воздействия уже существующей идеи. Для того, чтобы превратить ее во внешнее воздействие для процесса развития общества, достаточно рассматривать общество за вычетом автора (авторов) идеи. По отношению к этой части, практически совпадающей со всем обществом, идея будет уже формально внешним воздействием.

Остается еще вопрос, с какой вероятностью можно ожидать появления новых идей и каких именно. Естественно, в силу неполной детерминированности мирового процесса и в силу самой сути понятия новое, мы принципиально не можем вполне предсказать какой будет новая идея, прежде чем она не появится. Однако, вероятность появления новых значительных идей, которые окажут то или иное влияние на общество, можно оценивать на основе экстраполяции прошлой истории человечества на будущее. Причем речь может идти не только о математическом ожидании числа новых идей за 100 лет, скажем, но и о функции распределения в зависимости от ситуации, в которой пребывает общество. Так в ситуациях значительной неудовлетворенности общества своим состоянием, следует ожидать большей частоты появления новых идей, способных повлиять на общественный процесс. Можно нащупать и много других закономерностей.

Теперь представим как внешние воздействия от изменения ментальности. Напомню, что случайные изменения параметров и связей системы, в которой протекает процесс, эквивалентны случайным внешним воздействиям. Замечу еще, что отнесение изменений ментальности к случайным внешним воздействиям, в отношении которых исследуется процесс устойчивости, целесообразно лишь в каких-то определенных и, на мой взгляд, частных случаях. В большинстве случаев параметры ментальности будут принадлежать к основным изменяемым параметрам системы, устойчивость которых нас и интересует в отношении таких случайных внешних воздействий, как изменяемые условия жизни (научно-технический прогресс, например), идеи и проч.

Что касается устойчивости общественного процесса в отношении таких человеческих факторов, как различного рода деятельность людей, например, научно-техническая или законодательная, то здесь на первый взгляд кажется особенно непонятным, как эта деятельность, которая безусловно есть проявление внутренних сил и взаимодействий элементов системы, может рассматриваться как внешнее воздействие на систему. Нюанс заключается в том, как мы будем вычленять, определять систему, в которой идет тот или иной общественный процесс. На первый взгляд ответ очевиден: система, в которой идет общественный процесс это общество, ее элементы - люди и эта система единственная, о которой может идти речь. На самом деле это не так.

Дело в том, что действительность бесконечна не только в пространстве и времени, но и в смысле бесконечного ее разнообразия. Поэтому в любом сколь угодно малом, конечном в пространстве, объеме ее единовременно протекает бесконечное множество процессов, которые в принципе взаимосвязаны друг с другом. Естественно, мы не можем ни в какой модели рассматривать всех единовременно протекающих процессов. Поэтому мы рассматриваем один или несколько из них, а влиянием остальных на рассматриваемые пренебрегаем в случаях, если оно незначительно, или принимаем его за заданное внешнее воздействие. Влияние пренебрегаемых процессов, а также отклонения влияния тех, которые мы учитываем, как заданное внешнее воздействие, от того значения, которое мы ввели в модель, эквивалентны случайным внешним воздействиям на наш процесс.

Поясню на примерах.

Рассмотрим работу поршня под действием газа, подаваемого через клапана под давлением поочередно в каждую из полостей цилиндра. Система состоит из элементов: цилиндр, поршень, газ. Изучаемый процесс высокоустойчив в отношении случайных внешних воздействий, возможных в обычных условиях с вероятностью заметно отличной от нуля, как то случайные толчки, колебания в температуре газа, в его химическом составе и т. п. Устойчивость обусловлена жесткой программой внешних воздействий на систему: открыванием и закрыванием клапанов в определенных положениях поршня и, соответственно, вводом и выводом газа под давлением.

Возникает вопрос: протекает ли в рассматриваемой системе только тот процесс, который нас интересует? Ни Боже мой, в ней течет еще бесчисленное множество других процессов. Я уж не говорю о процессах вроде обмена свободными электронами между поршнем и цилиндром и т. п. Я хочу отметить лишь процессы, которые реально взаимодействуют с рассматриваемым, причем так, что рано или поздно мы уже никак не сможем отвлечься от этого взаимодействия, ибо оно существенно повлияет на течение нашего процесса, в частности нарушит его устойчивость. К таким процессам принадлежат: процесс механического износа частей системы в особенности поршневых колец и клапанов, процесс химического взаимодействия с газом, который никогда не может быть избавлен полностью от примесей (коррозия), процесс усталостного износа штока поршня или каких-нибудь соединительных элементов и т. д. Мы хорошо знаем, что рано или поздно все эти процессы приведут к тому, что интересующий нас процесс перестанет быть устойчивым или, попросту говоря, поршень придет в негодность. Поэтому вполне законно с нашей стороны интересоваться не только устойчивостью основного процесса по отношению к случайным внешним воздействиям (толчки, колебания температуры газа и т. п.), но и в отношении изменений системы, являющихся результатом других процессов текущих в системе вместе с основным и взаимодействующих с ним.

Этот пример приблизил нас к цели, но еще не привел к ней вполне. Мы видим, что с точки зрения последствий, взаимодействие рассматриваемого процесса с другими, текущими в системе подобно по результатам внешним воздействиям на систему. Этого достаточно для практического использования обнаруженного явления, но недостаточно для его философского осмысления. Остается все еще не решенным в принципе заданный выше вопрос, как это внутреннее взаимодействие оказывается внешним воздействием на систему, да и вообще оказывается ли? А если не оказывается, то получится, что исходное определение устойчивости и, следовательно, детерминизма несостоятельно либо не полно, в общем не удовлетворяет поставленной задаче исследования общественных процессов.

Ну оно оказывается, оказывается. Внутреннее взаимодействие процессов текущих в системе, оказывается внешним воздействием на систему. Все дело только в том, о какой системе идет речь в первом случае и о какой - во втором.

Дело в том, что бесконечная природа не знает разделения на воздействия внутренние (взаимодействия) и внешние. Это разделение есть исключительно продукт нашего познания. Внешние воздействия появляются только после того, как в интересах познания из бесконечности сущего мы вырезаем некую систему, а ее связь со всем отрезанным заменяем внешними воздействиями.

Однако, следует заметить, что природа не знает и разделения на системы и процессы. Она вся единая связная система, в которой идет единый нерасчленимый процесс. Всякое вырезание системы условно. Мы вырезаем ее не ножницами, а моделью с понятиями. В Гл.1 было показано, что модели описывающие по видимости одни и те же области действительности, но описывающие их разными понятиями по сути описывают разные множества объектов (флуктуаций качества), а следовательно разные системы. Напомню пример сравнения марксовой модели прибавочной стоимости с матэкономическими моделями оптимального выпуска и т. п., в которых, по видимости, речь идет об одних и тех же объектах: люди, деньги, товары, но в действительности они фигурируют разными качествами в разных моделях, т. е. речь идет о разных системах.

Теперь все становится на свои места. Один и тот же человек различной своей деятельностью: производительной, участием в выборах, культурной, продуцированием, усвоением и распространением идей, участвует не только в разных общественных процессах (хоть и связанных между собой), но и выступает как объект принадлежащий разным, рассматриваемым нами, системам (напомню, что эти системы и появляются только вследствие рассмотрения, а в действительности есть только единая мировая), т. е. как разные объекты, каждый из которых принадлежит другой системе. То есть результаты производственной или научно-технической деятельности человека в одном процессе (научно-техническом) и в одной системе будут внешними воздействиями на другой процесс в другой системе, в котором участвует этот же человек, скажем на процесс эволюции ментальности общества. Причем, в частности, это будет внешним воздействием и на самого этого человека, но на этого же человека в понимании чисто бытовом. В модельном же смысле это будет воздействие уже на другого человека, т. е. на объект другой системы. Разница между этими двумя объектами (которые есть один и тот же человек) и соответственно между двумя системами в том, какие качества человека мы рассматриваем в одной и в другой системе и какие, соответственно, связи между людьми - объектами мы учитываем.

Следует заметить, что, по свойству человеческого языка, мы используем, одно и то же выражение: человеческое общество для всех систем разных моделей, описывающих различные процессы в обществе, в то время как по сути этот термин будет иметь отличное содержание (в модельном смысле) для разных процессов. Беды в этом нет и нет необходимости вводить разные термины, если только мы не будем5 забывать, что в разных моделях одним и тем же понятием описываются разные в модельном смысле системы.

Теперь, выяснив в отношении каких человеческих факторов логично рассматривать устойчивость или детерминизм процесса развития человеческого общества, можно в принципе заняться оценкой степени этой устойчивости. Я говорю в принципе, поскольку не собираюсь этого делать в данной работе. Для этого понадобилось бы рассмотрение значительной части истории человечества, чтобы оценить устойчивость на основе того, как процесс протекал до сих пор, а на это потребовалась бы отдельная книга. Либо потребовалась бы постановка активных экспериментов, для чего тем более нет возможности не только в этой работе и не только у меня.

Все же не мешает дать примеры сильных для процесса общественного развития воздействий человеческой природы. Прежде всего уточним терминологию сильные и слабые воздействия. В силу того, что есть устойчивость, воздействия, не превышающие определенной величины, вызывают лишь местные возмущения процесса, затухающие со временем, так что в целом по прошествии времени траектория процесса остается такой же, как если бы никакого воздействия не было и вовсе. Такого рода воздйествия будем называть слабыми. Очевидно, что большинство деяний человеческих, таких как высказывания, публичные выступления, написание статей и книг, создание организаций, террористические акты и т. п. являются, как правило, слабыми воздействиями на общественный процесс. Сильные воздействия - это такие, которые глобально изменяют процесс общественного развития, так что даже по прекращении воздействия процесс идет по новой, существенно отличной траектории. Причем, как правило, и на этой новой траектории процесс обладает устойчивостью так что для того, чтобы вернуть его на прежнюю, не только недостаточно прекращения вышеупомянутого сильного воздействия, недостаточно и применения слабых воздействий, направленных к такому возвращению. И нужно опять же сильное воздействие, соизмеримое с прежним, но противоположное по направлению. Это существование меры для каждого процесса (обусловленное его устойчивостью), которое разделяет все воздействие на слабые и сильные, можно сравнить с квантуемостью энергии в физике: фотон вылетает лишь при воздействии; кванта энергии и тогда наступает необратимое (для слабых воздействий меньше кванта) изменение системы. Можно ввести даже понятие кванта действия для любых (не только физических) процессов, обладающих устойчивостью, в том числе для общественных. Вот пример кванта действия или сильного воздействия на общественный процесс в России и даже во всем мире из недавней истории. Это революция 17-го года. Квант этот сложился из многих компонентов человеческой деятельности: и из марксистского учения, и из создания марксистской партии, и из пропаганды и прочей революционной деятельности, и из первой мировой войны, расшатавшей и ослабившей существующую систему в России, и из процессов гниения, разрушавших эту систему еще до войны, и, наконец, из вооруженного восстания. Когда же это сильное воздействие свершилось, процесс потек по новой траектории и хотя большинство воздействий, сложившихся в квант, давно не действовали (и война та была забыта и в марксизм никто в России всерьез не верил и т. д.) и спустя определенный период были воздействия, противоположного характера, в виде загнивания нового строя, деятельности диссидентов и проч., строй этот опять демонстрировал устойчивость и процесс шел так, что социализм расползался по миру. В. Буковский в Путешествии, описывая ослабление идеологии марксизма в России и разложение, удивлялся, как этот режим умудряется существовать и даже пользоваться поддержкой стран третьего мира. Ответ в том, что нужен квант действия, чтобы изменить его, а деятельность диссидентов, даже на фоне деградации строя и неверия в марксизм, кванта не достигла. Перечислим теперь те виды человеческой деятельности, из которых (в основном) могут складываться кванты действия, изменяющие глобально процесс развития человеческого общества. Это прежде всего великие религиозные и социальные учения, затем революции, научно-технический прогресс и, наконец, законодательство. К более слабым, но все же из ряда сильных воздействий относятся действия групп лиц (например, правительства), приводящие к измению де факто принятой ментальности, в частности морали общества. Итак, мы пришли к выводу, что общественный процесс обладает определенной устойчивостью, разной по разным параметрам и на разных этапах развития, но никогда не является абсолютно детерминированным. Он не является абсолютно детерминированным в двух смыслах: а)в отношении воздействий со стороны процессов, текущих в системах, включающих нашу земную, т. е. в бесконечном мироздании и не предопределенным именно в силу бесконечности мироздания;

б) в отношении воздействий чисто человеческих, обусловленных субъективным фактором воли человека, который также не может быть (принципиально) вычислен заранее, т. е. - не предопределен.

Здесь возникают два вопроса:

1. Как субъективный фактор воли человека вяжется с рационалистической моделью как таковой?

2. Чего стоят модели познания, описывающие общество,
если в них присутствует субъективный фактор (воли чело
века), который принципиально не предопределен и, следовательно, не может быть спрогнозирован?

Попробуем ответить на них.

Во-первых, как в рамках рационалистической причинно-следственной модели появляется вдруг субъективная воля или индивидуальность? Напомню, что рационализм (по крайней мере; сегодняшний и тот, который я исповедую) исходя из причинности всего происходящего, не отрицает и случайности. Заметим далее, что для возникновения такого явления, как индивидуальность, личность есть бесчисленное множество причин как случайных, так и неслучайных. Напомню, что разделение на случайные и неслучайные причины (воздействия) условно, безусловно однако то, что сколько бы мы не выделили причин, которые мы можем изучить в прошлом или спрогнозировать на будущее, всегда останется еще бесчисленное множество случайных неучтенных причин, которые как бы ни мало было воздействие каждой из них в отдельности (не говоря о том, что могут быть и такие, для которых оно не мало) в сумме могут давать воздействие отнюдь не пренебрежимое. Иными словами, процесс формирования личности (также как и общественный процесс) - не абсолютно детерминирован. Сложившаяся личность представляет собой некоторую устойчивость, определяющую реакцию человека на внешние обстоятельства. Поскольку личность человека не может быть абсолютно точно описана и поскольку любой акт воли человека определяется его личностью и внешними воздействиями, среди которых всегда есть бесчисленное множество, случайных, то и проявления воли человека не предопределены, принципиально не могут быть точно вычислены, и содержат субъективный элемент, (вышеупомянутую устойчивость, именуемую личностью). Итак мы видим, что как возникновение личности, так и акты воли ее являются вполне причино обусловленными, что оставляет субъективную волю в рамках рационализма. Это однако не устраняет субъективности, которая есть обобщение бесчисленного множества случайностей с наложенной поверх них устойчивостью, именуемой личностью.

Что касается ответа на второй вопрос, то частично он уже дан выше в главе 1: любая наша модель, в том числе модель общественного процесса верна лишь в определенных условиях. Прилет кометы может нарушить ее применимость, что однако не причина для отказа от пользования моделями. Что касается человеческого субъективного фактора, то заметим, что человеческий и субъективный это не одно и то же. Человеческий содержит в себе субъективный элемент, но есть и объективный, связанный с общечеловеческой природой и общественными связями и теми причинами формирования личности (личностей), которые нет оснований относить вполне к случайным (генотип, воспитание, среда и т. д.). К тому же в общественных моделях нас интересует, как правило, не отдельный индивид, а массы, при переходе к которым роль субъективного фактора убывает, благодаря осреднению по многим индивидуумам. Таким образом поведение масс может прогнозироваться с вероятностью отличной от нуля, но тем не менее принципиально не равной единице. И судя по тому, как трудно прогнозировать хотя бы экономическое поведение масс, а также наличие стремительных поворотов в ментальности, связанные с воздействием харизматических личностей, вероятность эта не может быть даже сильно близка к единице.

Так что же все-таки дают общественные модели? Они дают оценку того, что произойдет в том или другом случае в предположении, что ментальность масс не изменится скачкообразно. Как всегда в предположении, но такова судьба. Кроме того эта ментальность, хоть и прыгает иногда скачкообразно (и непредсказуемо), но не слишком часто и прыжки эти все равно пляшут вокруг некоторой точки обусловленной общечеловеческой природой и связями общества.

В то же время, оценивая различные общественные явления мы не должны забывать о принципиальной возможности воздействия на ментальность или дух масс, что в свою очередь может привести к резкому изменению системы вместе со всеми процессами в ней текущими, т. е. составить квант действия. Это особенно относится к воздействиям, могущим привести к массовой деморализации общества или, наоборот, взлету духа фанатичного характера. И то и другое настолько изменяет систему, что подавляющее большинство процессов, в том числе экономический, культурный и т. д. начинают протекать иначе, чем до такого воздействия. В качестве примера можно указать на революцию Хумейни, в основе которой воздействие на ментальность общества в сторону резкого взлета фанатичной религиозной духовности, приведшее к глобальному изменению системы вместе со всеми процессами в ней текущими.

Теперь, опираясь на предложенную модель детерминизма, я покажу, как немодельный подход приводит к переоценке степени устойчивости процесса развития человеческого общества в марксизме и недооценке в экзистенциализме. Начнем с марксизма.

Во-первых, заметим, что Маркс и сам не абсолютизировал свои законы общественного развития, например, неизбежную победу коммунизма, до абсурда. Это следует из марксова же постулата, что всякая истина конкретна. Он, правда, недостаточно исследовал эту конкретность в отношении к своим собственным истинам - законам, но не приходится сомневаться, что не считал, что коммунизм победит и в том случае, если человечество погибнет, от столкновения земли с кометой. Однако, несмотря на признание конкретности истины, Маркс, безусловно, абсолютизировал предлагаемые им законы сверх меры. Это проявилось в самой терминологии: законы, а не тенденции, обусловленные устойчивостью процесса. Нельзя винить Маркса за терминологию (учитывая время, когда он писал), но нельзя закрыть глаза и на объективное последствие неточности этой терминологии, неточности, дававшей теоретический базис экспансионистской политике властителей Советского Союза, пытавшихся силой навязать социализм тем обществам, где естественное течение исторического процесса никак не хотело привести к социализму, вопреки сформулированным их учителем объективным абсолютным законам.

Но гораздо важнее другое: существовали ли вообще отмеченные Марксом тенденции общественного развития, продолжают ли они существовать сейчас, насколько они сильны, какие факторы, помимо космических катастроф, факторы, обусловленные человеческой деятельностью, являются сильными воздействиями для этих тенденций. Здесь следует заметить, что определенную тенденцию общественного развития, существовавшую в его время, Маркс, конечно, уловил, но безусловно, переоценил ее устойчивость по отношению к человеческим факторам воздействия. Я уж не говорю о потенциале атомных бомб, накопленных человечеством, и способных уничтожить его, отменив действие любых тенденций, но помимо этого мы видим, что процесс общественного развития после Маркса привел к тому, что в сегодняшней действительности основные фундаментальные понятия марксизма: эксплуатация, диктатура пролетариата, и тому подобное - оказываются размытыми, изменившими свое содержание, или вообще потерявшими его.

Возьмем эксплуатацию. По Марксу, мера ее - это разница между стоимостью труда рабочего и его зарплатой. Но вот был построен социализм, предназначенный устранить навек эксплуатацию. И что же - упомянутая разница свелась к нулю? Ни Боже мой! Наоборот, она оказалась большей в социалистических странах, чем в развитых капиталистических. Однако, последователи Маркса утверждают, что эксплуатации при социализме тем не менее нет. Почему же? А потому что разница эта теперь де идет на нужды всего общества, а значит и на благо трудящихся. То есть она идет на расширение производства, на содержание государственного аппарата, (и партийного, кстати), на содержание армии, социальные нужды и так далее. Пардон! А при капитализме она что - начисто съедается капиталистами, что ли? При капитализме что - нет ни расширенного воспроизводства, ни госаппарата, ни армии, ни социальных нужд? Или нет расходов на эти статьи?

В действительности, мера эксплуатации - это потребление плюс накопление капиталиста за вычетом стоимости его доли участия в производстве (все это само собой, отнесенное к одному рабочему). Отличие от марксовой модели здесь в том, что, во-первых, как стало совершенна очевидно на сегодня, капиталист не только эксплуатирует, он участвует в производстве и участие его, безусловно, весомее участия рабочего, даже если есть наемные менеджеры. Далее, расходы капиталиста на расширение производства и налоги, которые он платит государству и которые идут на содержание государственного аппарата и прочее, также следует вычесть из марксовой меры эксплуатации. В результате даже может возникнуть парадоксальная ситуация, когда стоимость участия капиталиста в производстве превысит размер его потребления и накопления и он окажется в положении эксплуатируемого своими наемными рабочими. Такие случаи можно сыскать в весьма пестрой картине израильской экономики, среди мелких шарашек типа три совладельца - три рабочих, где совладелец может быть сам и рабочим и инженером и менеджером и в ситуации экономических трудностей, дабы не закрыть предприятия, расходовать на собственное потребление меньше, чем он платит рабочему. Да не взволнует это широкие массы капиталистов и не приведет их к борьбе за освобождение от эксплуатации рабочими - такие случаи все же исключительны.

Кроме того, если бы я строил здесь модель эксплуатации (чего я не делаю всерьез), то мне пришлось бы уточнить предложенную выше меру, причем уточнение было бы в сторону сближения с марксовым. Дело в том, что расходы на расширение производства капиталиста и социалистического государства с точки зрения эксплуатации не одно и то же, так как капиталист может предприятие, на которое пошли эти расходы, продать и вырученные деньги израсходовать на потребление. Нет проблем расписать, какая часть из этих расходов капиталиста - эксплуатация, а какая - нет, но, как я уже сказал, это не является моей задачей здесь. Я хотел лишь показать, что марксова модель эксплуатации уже изначально содержала грубые ошибки. И тем не менее она не пуста. Эксплуатация все-таки существует и уж тем более существовала во времена Маркса. Более того, в то время, когда уровень жизни рабочих был весьма низок, а капиталисты утопали в роскоши, модель Маркса и при наличии ее ошибок, так сказать, работала. (Напомню, что наши модели никогда не соответствуют действительности абсолютно). Таким образом, главная ошибка была не в неточности модели для ситуации того времени, а в. распространении ее на капитализм вообще без учета возможности его изменений в будущем (таких, что он при этом остается все же капитализмом, а не переходит в социализм), т. е. в значительной степени в неправильном понимании детерминизма, в переоценке устойчивости процесса развития общества. В ситуации сегодняшних развитых капиталистических стран, когда уровень жизни рабочих и отношение их зарплаты к стоимости создаваемых им ценностей возросли, а обложение капиталиста налогами также возросло, марксова модель эксплуатации решительно вышла за пределы своей применимости. Причина того, что Маркс не предвидел такого изменения, как уже было сказано, - в неправильной оценке устойчивости изучаемых им общественных процессов (процесс загнивания капитализма), в абсолютизации соответствующих тенденций, т. е. в неправильном понимании детерминизма.

Возьмем теперь оценку Марксом роли рабочего класса в производстве материальных ценностей. В ней особенно ярко проявилось неправильное понимание Марксом детерминизма и, в частности, смешение законов-связей, накладываемых на любой процесс с траекториями устойчивого движения - тенденциями, и представлением последних, как непреложных законов. Тенденция, которую Маркс принял за нечто неизменное ныне и присно, а именно - возрастающая роль пролетариата в производстве материальных ценностей, в его время была, действительно, сильной, и ее нельзя было не принимать во внимание, делая социальные прогнозы на близкое время. Но навсегда?! Мы уже живем во времена, когда эта тенденция иссякла и роль науки и ученых, если и не превзошла еще роль пролетариата, то превзойдет в ближайшем будущем.

На представлении о неизменной во все времена роли пролетариата в процессе производства и, следовательно, (по Марксу) его неизменной прогрессивности, основано и учение о его диктатуре. Как следствие изменившейся тенденции вместо диктатуры пролетариата в Союзе со временем стала диктатура народа - нечто вообще невразумительное (над собой, над правящей партией?). То есть мы видим, что недостаточно лишь признания конкретности истины. Создавая свою модель общественного развития, точнее того частного процесса общественного развития, который его интересовал, Маркс недоучел взаимовлияние его с другими процессами, текущими в обществе, например, с научно-техническим и законодательным, которые довольно быстро изменили тенденции, им отмеченные, и возведенные в ранг абсолютных (пусть даже и с учетом конкретности истины) законов.

Теперь, рассмотрим экзистенциалистскую трактовку вопроса, согласно которой можно и нужно добиваться осуществления каких-бы то ни было общественных идеалов, совершенно не заботясь ни о связи их с какими-либо другими человеческими ценностями, ни о возможности их реализации в тех или иных условиях, ни о потребных усилиях, средствах и жертвах.

Мы видели, что благодаря обилию процессов, единовременно протекающих в человеческом обществе и их взаимовлиянию, возможности человека повлиять на течение одних их них через участие в других достаточно велики. Однако, в силу наличия связей и устойчивости процессов, эти возможности не безграничны и главное, что любое изменение имеет свою цену в лучшем случае в виде затраты усилий (как правило великих - недостаточно прокукарекать, чтобы рассвело), в худшем - в негативном влиянии на какие-либо другие общественные процессы.

Все это отнюдь не отменяет экзистенциалистского тезиса о причастности каждого ко всему происходящему в обществе, а следовательно, и об ответственности за свои поступки. Более того, эта ответственность как раз и требует от нас в нашей деятельности учета и объективных законов, и связей-ограничений, и устойчивых тенденций. В противном случае, благие по своим намерениям действия могут приводить к результатам прямо противоположным этим намерениям. Хорошие примеры этого можно почерпнуть из все той же экономики в силу ее наилучшей из общественных наук разработанности, с одной стороны, и в силу чувствительности ее успехов и неуспехов для широких масс трудящихся, с другой. Вот один из них: правительство хочет развивать экономику, строить новые предприятия и тому подобное. А для этого надо закупать оборудование и платить за постройку заводов, а денег - нет. Казалось бы чего проще - напечатаем. Затем построим, купим оборудование и все прекрасно! Заводы выпустят новую продукцию и заплатят в казну новые налоги, так что для постройки дальнейших заводов и не надо будет печатать. Но не тут-то было! На сегодня даже люди далекие от экономики отлично знают, что такое печатание приводит к инфляции, а инфляция к... и так далее.

Мысль о том, что руководить экономикой следует на основании моделей, все более внедряется в сознание людей, но вот, например, моральные проблемы общества или судьбу войны во Вьетнаме или ей подобной большинство людей на сегодня считает возможным решать на основе непосредственных эмоциональных импульсов, облаченных в демагогические лозунги вроде Долой войну, делай любовь! и т. п. Чего стоит такая демагогия, показывает судьба нескольких миллионов вьетнамцев, а заодно и нескольких миллионов камбоджийцев, уничтоженных после того, как американцы прекратили грязную войну. В этом отказе общества от рационального подхода к жизненно важным проблемам решающую роль сыграл экзистенциализм.

Экзистенциализм и иже с ним, разрушив в области гуманитарных наук веру в возможности нашего познания, (в частности, также своим подходом к проблеме детерминизма), оказал обществу скверную услугу. Дело не в том, что он породил множество террористических группировок анархистского толка. Главное в том, что он породил ментальность, которая вопреки его ожиданиям, но в полном соответствии с его философским базисом, характеризуется глубокой апатией к любым общественным идеалам, перемежающейся с хаотическими, примитивными по своей теоретической основе, движениями, вроде против войны во Вьетнаме, приводящими к результатам, противоположным тем, которые зачинатели хотят достичь.

В заключение, я не могу не коснуться еще раз взаимоотношения вышеизложенного с религиозным мировоззрением. Вот есть объективная действительность. В ней текут процессы, подчиненные объективным законам и ограничениям, для каждого процесса в конкретной системе есть внешние воздействия, есть устойчивость, по старинке называемая детерминизмом. Кому-то из читателей может показаться, что это доказывает, например, что ни о каком приходе Мессии не может быть и речи. Ибо, где тот процесс, обусловленный причинными законами наших моделей, из которого, хотя бы с малой вероятностью, могло следовать это появление, а уж тем более его неизбежность? Однако такое заключение было бы грубой ошибкой. То есть, само собой из рационалных моделей и процессов, которые мы можем рассматривать в рамках этих моделей, никакое появление Мессии не может вытекать. Однако, как сказано в предыдущей главе (1), рационалистическое мировоззрение не находится в непримиримом противоречии с верой в Бога. Оно лишь исходит из наличия причинных связей в мире и нашей способности постигать их, независимо от того, сотворен мир или существует извечно. Но если мир сотворен, то возможно и появление Мессии, которое, конечно, будет нарушением законов наших моделей, но нарушением, вызванным изменением условий применимости модели. Такое изменение может быть не только вследствие прихода Мессии или иного рода Божественного вмешательства, но и вследствие воздействия на рассматриваемый нами процесс развития общества каких-либо процессов, нашей моделью не охватываемых, что является принципиальным и неизбежным недостатком нашего познания (См.Гл.1).

Здесь возникает и обратный вопрос: как должен относиться человек верующий в Бога и в пришествие Мессии, к рационалистическому мировоззрению и в частности, к правильному пониманию процессов, текущих в мире и обществе в соответствии с законами, справедливыми при нынешних условиях существования человечества и при его нынешней природе.

Насколько мне известно, и вера в приход Мессии не избавляет человека ни от необходимости и даже обязанности быть деятельным, ни от ответственности за свою деятельность. Жить то как-то надо и устраивать эту жизнь и до прихода Мессии, тоже. Конечно, главным, как для религиозного, так и нерелигиозного человека в этой деятельности является внутренний моральный импульс ее. Прежде всего надо Человеком быть внутри себя по стремлениям своим и намерениям. Но совершенно невозможно не считаться и с реальностью. Даже родители, безмерно любящие ребенка своего, не разрешают ему все, ибо разрешить все - во вред ему будет, а необузданный знанием и пониманием импульс любви и доброты толкает их именно к этому. Тем более, если мы говорим об обществе и деятельности в нем, о таких мелочах, как намерение построить социализм ли, капитализм ли и какие, и демократию и какую, и какую свободу разрешить, а какие нет (ведь нет общества, в котором разрешены были бы все свободы, к чему нас в последнее время стали весьма призывать).

Мы не можем полезно действовать к сносному устроению жизни общества да и к решению более частных вещей, не понимая правильно объективно обусловленных процессов, текущих в обществе и возможностей воздействия на них, то есть не опираясь на рационалистическое мировоззрение и, в частности, на модельный подход к пониманию детерминизма.

Примечание: Книга написана в Израйле в 1982г. и опубликованна в Киеве в 1992 г.

Связаться с программистом сайта

"Заграница" Путевые заметки Это наша кнопка