Англия. Дороги...Я таких быстрых дорог ещё не видела. Наши шапочки с сияющими звёздочками работали исправно, батарейки ещё не сели и нас было хорошо видно. А видно нас было на автостраде М20 не всем, пролетавшим водителям и пассажирам, спешащим домой, в гости, на разные рождественские вечеринки - слишком быстро все они проносились мимо. Мы также были спешащие шестьдесят минут назад...
Пока не распластались на полдороги, потерявшись в бесконечных огнях, поворотах, указателях, пока окончательно не заблудились, следуя карте английских дорог.
И после крика: "Мы заблудились - всё из-за тебя!..."
А вот с этого места поподробнее: После нашей свадьбы "дым корамыслом" новый муж и новый папа (одно лицо английской национальности), вдруг начал меняться. Стал превращаться из нормального маленького мужчины с подавленными амбициями в человека наконец-то нашедшего, на ком отоспаться.
- Человек растёт, - думала, глядя на дочь.
- Человек пропадает, - думала, глядя на мужа.
Придётся показать своё реальное лицо...
Как когда-то давно: встала я пораньше - сделала маску, не нашла, чем подцепить волосы, кроме ободка с длинными розовыми поролоновыми ушами, что остался с детского карнавала... Пора будить ребёнка, но как бы не напугать?
-Доча, сейчас ты откроешь глазки, а у мамы зелёное личико и длинные розовые ушки - не пугайся....яЯААААА!!!
Хорошо быть сумашедшей. Сумашедшую не переспоришь. Она может позволить себе больше, чем нормальная психопатка. Я уже давно была в этом амплуа для непослушных мужчин. А послушных,,,я презираю. Не постигну природу парадоксального, но пользоваться инструментарием умею.
В мужчину нужно вьедаться... Как копоть заводская в крыши близлежащих бараков. Kак заходящее солнце проникает в волны морские, высвечивая до самого дна, где и песок становиться кремово-розовым. Tак не любить его любя, чтобы и в глазах другой - видел твоё отражение.
Но прежде чем нырять, в такую любовь - проверьте глубину, чтобы голова потом не болела.
Без любви жить можно, без уважения - нельзя. Нужно было спасать нас от разочарования.
- Come!!! Почему то на английском позвала Катю.
Вышли из машины и пошли.
В России мы с ней были опытные путешественницы автостопом. Когда мои коротенькие самовязаные шортики не помогали, тогда Катька выкатывала свои глазищи, полные слёз, делала вид грустный-грустный и, какой-нибудь сердобольный пенсионер останавливался и ругал непутёвую матерёшку, таскающую дитя по горам, по долам. Мы вообще редко в поле ночевали, везло - везли...
Англия, М20, две красные шапочки с бегущими огоньками... Мы ужасно развесилились, в рюкзаке отыскался фотоаппарат, мы по очереди выбегали на дорогу, поднимали большой палец кверху и фоткали друг друга. Ситуация оставляла желать лучшего, а только так мы и привыкли жить!
Родных у меня в Англии никого не осталось. Cказать честно - у меня их никогда здесь и не было. И в России, роднее земляных холмиков, никого нет. Но друзья - они и в Англии - друзья!
- "Идёте к нам?! Пешком? Пытаетесь остановить... Замрите и ждите нас, подьедем немедленно".
Полиция подьехала немедленнее.
- "Муж пытался меня убить. Да, офицер, поверьте честной несчастной женщине с ребёнком "на руках".
Когда подьехали к тому месту, где "нашла коса на камень", офицеры были так удручены моим английским разговором на голландском языке о погоде, что на "убийцу" смотрели с сочувствием и пониманием. Позже нас сопровождали с рождественской, праздничной иллюминацией до самого места, где любили и ждали.
Муж осознал всю глубину своего падения в моих глазах, и тут же, на глазах исправился. Моя взяла!!! Нужно уметь верить в то, что сочиняешь...
Супруг подруги недоумевал тихо в углу: как могло случиться, что гомосексуалист припёр себе из Сибири женщину с ребёнком... (Я так ругала мужа по телефону, так страшно его обзывала, что подруга автоматически всё переводила своему мужу, в надежде на сочувствие и его поддержку)
Пришлось человеку учёному обьяснять потом: мы обзываемся страшными словами, не придавая этому серьёзного значения. Дурак - так вообще, поощрениeм звучит. Понял ли? Одному ему известно, но с мужем моим избегал оставаться наедине.
- "Скушно без вас было. Тихо тут у нас." Пожаловалась подруга.
Но нам пора было двигаться дальше - на север.
И мирно, под песни Криса Ри (М25 - в том числе) мы двинулись на север Англии, где нас так же, по-своему, ждали.
Остановились у сестры мужа. Жизнерадостная, подвижная полнушка, живущая путешествиями, на неизвестно какие деньги, и никто из её родственников не мог припомнить, работала ли весёлая Мадлен хоть неделю в своей лёгкой жизни. Очевидно моя золовушка - тёртый, социально - бессознательный калач, которому все тайно завидуют. Она осталась в моей памяти навсегда, как образчик чистоты (в гигиеническом смысле) и сносного порядка. [Потом было страшное]... Может быть, я поторопилась и заклеймила Блэкпул, как город красно-кирпичных, обветренных казарм. Так он и предстал передо мной, в лице моих новых знакомцев. И куда подевалось моё хвалённое сумашествие?!
После того, как я закрыв глаза заиграла на камузе, возня на грязном ковре прекратилась. Хотелось чтобы, вот так, с закрытыми глазами, меня бы и вывели отсюда. Чтобы не видеть, ни толстых племянниц моего мужа , со свинными спинами, ни разгромленного жилища, ни чёрных лежбищ-постелей. Я рыдала, выбежав на свежий воздух. Рыдала, от унижения, которого никогда не приходилось испытывать прежде. Воочию я видела: людей-скотов. Они - хорошие, добрые. На улице на таких и внимания не обратишь, особенно на севере Англии, там много полных людей. Прикоснувшись к чему то тёмному, страшному, всё моё существо содрогнулось...
Пещера первобытных людей не должна была так отвратить, как этот дом с земляным полом.
- К родителям сегодня не поедем. Извини за всё.
- Ты меня прости, всё такое, новое для меня...А почему не поедем к твоим родителям?
- У них... Понимаешь, они любят собак, то есть, младшая сестра разводит редкие породы и продаёт.
- Ну и дай ей бог удачи.
- У них в доме... живут собаки, все пятьдесят... Или их сейчас больше, я не знаю.
- Пятьдесят? Ты смеёшься?! Ты хочешь меня задеть, потому что я не умею себя вести в гостях. Я никогда не поверю, в доме столько собак. Как с ними гулять...
- А с ними никто и не гуляет.
Да что я грязи что ли не видела? Я что, не видела, как дед навоз телегами в огород вывозит, как он зимой глызы, примёрзшие за ночь, выдалбливает? Я что, не подметала в доме, когда картошку с огорода в голбец спускают и вся кухня в земле? Я что, за телёнком не подтирала, что в кухни в углу жил, народившись вчера. Как навалит, скотина безрогая, дымящуюся кучкy... А в хлеву ему холодно, минус тридцать пять по ночам. А цыплята, колобочки жёлтые, что на печке жили по весне, такой дух вокруг себя напустят, что нам самим впору закукарекать ...
Нет, друзья мои, не видели вы жизни... Собачьей жизни. Подходя к трёхэтажному, длинному бараку, разбитому на порции квартир, запах почувствовала, и поняла, где свекора мои живут. Точнее было бы сказать, где живут собаки, а при них, в услужении - несчастные люди. Муж посмотрел на меня, помятуя последнюю мою реакцию и пошёл вперёд. Зайти удалось не с первого раза. Открыли дверь и увидели...Воздух. Густой, смрадный, залепивший вход. Муж изчез в тумане. За ним я попробовала войти...Не вышло, т.е. не вошла, свежй воздух улицы сдерживал стену упругой вони. Я, как космонавт, вдохнув поглубже, прорвалась сквозь нечто скользкое, омерзительно прильнувшее ко мне. Про дочь не хотелось думать - слишком мучительно.
Что-то трескучее обрушилось на меня, казалось сверху, нет, это ото всюду понёсся на меня вой, крик, писк, свист. Пробираясь по узкому, тёмному коридору, ещё думала: хватит воздуха вернуться, - но тут коридор впал в квадратную, небольших размеров комнату. В кресле сидел пожилой джентельмен в тёмно-синем кардигане. Реальный английский джентельмен, каких я видела в английских книжках, с усами, со смеющимися, добрыми глазами. Я улыбнулась ему, не выдыхая воздуха, скрепя зубы.
Так хотелось разглядеть, расслышать этого человека. Он человек - по глазам поняла. Но копошащаяся масса волос, блестящих глазок, розовых носиков... Лай, вой, клёкот, рычание, писк...Нет, я уже не могла соображать, что я хотела сказать или сделать минуту назад. Запас воздуха кончился и мне нужно было вдохнуть!!! Помня длинный коридор, осозновая, что воздух такой плотности я не смогу втянуть в себя, я рванулась по направлению к коридору. Боковым зрением выхватила из клубящегося табачного дыма седую голову зелёной женщины, это придало мне ещё большую прыть. Мужа я потеряла. На бегу подхватила тело дочери и вынесла нас на воздух. На воздух! На воздух! На воздух!!!
Но дышать я не могла, вонь забила мне нос, пришлось воздух хватать ртом.
Как две рыбы на берегу мы открывали и закрывали рты, вращая от недостатка кислорода вытращенными глазами.
Казалось, что-то вязкое набилось в носоглотку и я буду, как паршивый кот выкашливать клубки шерсти всю оставшуюся жизнь.
Муж появился печальный, подавленный, его было жаль. И стало жаль двух стариков оставшихся Там, с собаками и с помешанной на них. Стало неловко от своей дикости... Что теперь англичане подумают о нас?! Но для того, чтобы думать о чём либо, для начала нужно было помыться и сжечь смердящую одежду.
Так мы и поступили.
Муж обьяснил родственникам наш позорный побег - нашей болезненной скромностью. И пошла бы я на это, если бы не встретилась глазами с добрым джентельменом - Там.
На другой день: собравшись с духом, выравнив дыхание, надев шарфик поплотнее мы двинулись в гости опять. Катя осталась дома, как неблагонадёжная.
На этот раз, собаки были выдворены, штук десять возилось под ногами, но этo было уже не в счёт. Два огромных попугая в вольере, занимающей добрую треть комнаты, говорили по-английски, стыдно сказать, лучше меня. Зелёная женщина была моей свекровью, в свои семьдесят два, вовсю работала: что-то скупала, что-то не скупала, при этом в день выкуривала по две пачки папирос. У неё должно быть, на голове труба есть. Она всегда курила, без передыху.
Так же без передыху шутил английский джентельмен, да так шутил: смешно и доходчиво, что я хохотала и шарфик щекотал мне гортань. На всё про всё, минут семь, дальше картинка стала дробиться в глазах. Я не упала в обморок и с честью вышла...Из этого дома. Затем была часовая, наполненная ароматами и пузырьками ваная.
Зачем мне было нужно засвидетельствовать своё почтение этим людям? Потому что это были люди: как мои дед с бабушкой, только живущие в собачьих условиях. После Блэкпула мне были необходимы свои люди и бутылка водки, лучше вовнутрь. Так всё и было приготовлено, на благополучном юге Англии. Опять муж подруги смотрел на меня пьяную в драбаган и силился разгадать загадку русской души. А я пила, как никогда в своей жизни не пила, из профилактических соображений - убить микробов и выхаркать все до последнего клубка шерсти, всё до последней шерстинки - волосинки. Вот и сейчас, когда вернулась из подвала своих "грязных" воспоминаний о чистых людях, хочется глотка свежего воздуха и холодной водки с напёрсток - для профилактики всякого рода помешательств. ...Катя домывает пол, ползая на четвереньках по кухне. Муж говорит, если соседи увидят через окно такое надругательство над ребёнком со стороны родителей, нам выпишут штраф.