Столыпин имея на руках карт-бланш от императора Всея Руси избрал "первый путь" председателя Совета министров - устроить террор в стране. Не хватало только окончательного, "железного" повода. А если он так необходим, то как ему не явиться в нужное время?
Разгон Государственной Думы возобновил в стране активность боевиков. На время работы Думы в стране наступило негласное перемирие. Никто никого не взрывал и не убивал. Все ждали, что Дума начнет решать проблемы страны. Так, собственно, оно и было. И многие "горячие" вопросы были бы, в конце концов, решены в той или иной мере.
Однако святому императору эта Дума изначально не была нужна. А когда после первых же дней работы были вынесены на обсуждение насущные вопросы, царь уже без сомнений понял, что с этим пора кончать. А тут, как нельзя кстати, такой муж подвернулся под руку: смелый, решительный, без всяких глупостей в голове, вроде христианской любви и отношения к ближнему, без тени стыда и совести.
Вначале разогнали Думу. Террор в стране тут же возобновился. То тут то там гремели выстрелы и взрывы. Гибли уважаемые люди: городовые, генерал-губернаторы, министры, прокуроры, начальники тюрем и прочий полезный в стране люд. Обратите внимание: ни крестьян, ни рабочих, ни многодетных матерей. Или, например, врачей и учителей.
Отличились, как обычно, боевая организация Партии социалистов-революционеров (эсеров). С января 1905 по конец 1907 года, по некоторым подсчетам, эсеры провели 233 операции и, как тогда выражались, эксов (экспроприаций). Так вот, добрая половина из них была совершена именно в 1906 году после разгона первого учредительного собрания.
"Двенадцатого августа 1906 года, в субботу, к подъезду дачи председателя Совета министров на Аптекарском острове подъехало ландо с тремя мужчинами. Двое - в форме жандармских офицеров, один - в штатском платье. Столыпин принимал в своем кабинете посетителей, в приемной ожидало несколько десятков человек, среди них были женщины с детьми. На балконе, прямо над крыльцом, сидели двое детей Столыпина, дочь Наташа и малыш Аркадий вместе с няней, молоденькой воспитанницей Красностокского монастыря Людмилой Останькович.
Через несколько минут взрывом бомбы дача будет разрушена, Останькович погибнет, малыш - легко ранен, а Наташа с раздробленными ногами окажется под копытами взбесившихся от боли раненых лошадей".
На месте погибли 24 или 27 человек, еще примерно столько же были ранены в разной степени. Часть из них умерла в больнице. На месте погибли и трое террористов, переодетых жандармами. Позже их идентифицировали. Все трое принадлежали отделению партии эсеров - "максималистам".
Организовал и руководил операцией некий Михаил Иванович Соколов без роду и племени, прозванный невесть за что - Медведь, и его боевая подруга, красавица Наталья Климова(на фото) из очень приличной семьи члена Государственного Совета.
Самое любопытное: к изготовлению взрывных устройств были причастны большевики. А бомбы, по слухам, готовили на квартире пролетарского писателя Максима Горького. Так это или нет, кто уж теперь разберет, но то, что большевики были причастны - это без сомнений.
За что же так эсеры ополчились на Петра Аркадьевича? За разгон Государственной Думы? Не только. Это было последней каплей в бочке, наполненной против него ненависти. Это сегодня в некоторых общественных кругах любят вспоминать Столыпина таким душкой, мечтавшем о великой России, враги которого преждевременно оборвали его так нужную для процветания этой России жизнь. Это все не более, чем приблажничание людей, которые ничего не хотят знать о своей истории.
Наталья Климова
Столыпин был человеком безжалостным и беспощадным. Особенно отличился этими качествами в роли Саратовского губернатора, создав карательные отряды против губернских недовольных крестьян с приказом стрелять бунтовщиков без суда и следствия.
Ни для кого это тайной не было, потому Столыпин в глазах общественности тех лет ассоциировался не с реформами, а репрессиями.
В конце июля 1906 года на Балтике в крепостях Кронштадт и Свеаборг, а также на крейсере "Память Азова" случились волнения, которые большевики и эсеры пытались превратить в вооруженные восстания. Расправа была жесточайшей. Стреляли и вешали без суда и следствия. И, конечно, трудно поверить, что главный полицейский страны и премьер-министр пребывал в полном и блаженном неведении.
На мой взгляд все эти события в совокупности и были основным мотивом охоты на Столыпина, организованной "максималистами".
Но тут нельзя не сказать несколько слов об еще одном деликатном моменте. Можно представлять и так, что взрыв на Аптекарском острове стал следствием деятельности особого характера самого Столыпина.
Министерство внутренних дел Российской империи, возглавляемое Столыпиным, в описываемое время имело достаточно сложную структуру. Одним из структурных подразделений министерства был Департамент Полиции, который в то время возглавлял Максимилиан Иванович Трусевич. Политическим сыском занимался специальный отдел Департамента Полиции - Отделение по охране общественной безопасности и порядка. Более коротко - Охранное отделение, а в народе просто "охранка". Начальником Петербургского охранного отделения был в описываемое время Александр Васильевич Герасимов, близкий друг Петра Аркадьевича, сподобившийся написать воспоминания о своей жизни. Все приводимые мною далее факты взяты из этих воспоминаний.
Герасимов был сторонником жестких мер. Его кредо можно обозначить следующим его высказыванием: "Или мы будем служить революционным украшением петербургских фонарей, или их пошлём в тюрьмы и на виселицу".
Охранное отделение, на самом деле, никого не охраняло напрямую, а занималась многими полезными для власть имущих и предержащих вещами. И в частности, выявлением антиправительственных группировок и внедрением в них своих агентов. И в первую очередь в революционные партии.
Герасимов возглавил Петербургское охранное отделение в феврале 1905 года. Он намеревался внедрить в самый ближний круг руководителей революционных партий того времени своих агентов. Так как подобный фокус проделать чрезвычайно сложно, Герасимов призывал организовывать работу полиции таким образом, чтобы ни при каких обстоятельствах внедренный агент не только не мог быть раскрыт, но даже заподозрен в недостаточной преданности делу партии, в руководящую верхушку которой был внедрен.
Герасимов справедливо считал, что уничтожить полностью революционные организации невозможно и делать этого ни в коем случае не нужно. Он даже ввел систему сознательного оберегания от арестов тех центров революционных организаций, в составе которых он имел вполне надёжных агентов. Никакой пользы подобные аресты не принесут. И если даже "детишки" немного порезвятся под надзором "папочки" ничего страшного не произойдет. Главное, суметь расстроить заговоры против главных лиц империи, начиная с царя.
И действовать нужно примерно так. При помощи агентов выявлять, например, непосредственных исполнителей террористического акта, обставляя всё, как случайный арест, а вот организаторов и организационные центры, не трогать, продолжая их контролировать.
В Департаменте полиции взглядов Герасимова не разделяли. В ответ Герасимов, не стесняясь, называл руководство департамента "высокопревосходительными господами с куриными мозгами".
И вот приходит Столыпин. Они мгновенно находят друг с другом общий язык. Все проекты Герасимова Столыпину нравятся, и он начинает потворствовать ему во всех начинаниях.
В итоге, как уверяет историк и плодовитый писатель и публицист Александр Борисович Широкорад"в правление Столыпина в Департаменте полиции система провокаций приняла размеры, невиданные ни до, ни после, ни в империи, ни во всем мире". Если даже господин Широкорад и преувеличивает немного, но сам по себе факт этот довольно примечателен и не далек от действительного положения дел.
Боевую организацию социалистов-революционеров возглавляет в то время легендарный двойной агент Азеф Евно Фишелевич. Именно он предупреждает Герасимова, что "Центральный комитет Партии социалистов-революционеров, убедившись в том, что правительство не идет на уступки Государственной думе, принял секретное решение о возобновлении террора и сразу поставил на очередь организацию убийства П. А. Столыпина".
Герасимов совершенно спокоен. Он вспоминает: "В (боевойорганизации) царила строжайшая дисциплина, введенная Азефом, - таким образом, мы имели максимальную уверенность, что нам удастся расстроить все планы боевиков, без того чтобы они могли причинить какую-нибудь реальную опасность П. А. Столыпину, против которого удар направлялся. Столыпин после моего доклада, несколько поколебавшись, ибо он естественно опасался каких-нибудь промахов со стороны наблюдения, все же одобрил весь этот план: не подвергая арестам революционеров, держать их под постоянным контролем и систематически расстраивать все их начинания".
Однако были еще "максималисты", которым Евно Азеф был не указ. А в этой организации своего человека не было. И вдруг - о, чудо! - подобный агент, похоже, нашелся.
В июне 1906 года в Киеве при попытке ограбления некоего артельщика был арестован "максималист" Соломон Рысс. Ему грозила смертная казнь. В безвыходной ситуации Рысс предложил свои услуги полиции в качестве агента в среде "максималистов". Это была большая удача. Ему устраивают побег. А "плохо охранявшие" его и ответственные за него жандарм и полицейский были преданы суду и приговорены к каторге, хотя, конечно, были абсолютно неповинны и ничего об этом деле не знали, - вспоминает А.В. Герасимов.
Максимилиан Иванович Трусевич в полном восторге. Наконец-то неуловимые "максималисты" у него в кармане. "Мы имеем такого замечательного агента, - говорит он Герасимову, - который будет нас предупреждать о каждом шаге максималистов, расстраивать их планы и пр.".
А через несколько дней гремит взрыв на Аптекарском острове. Знали ли об этом Трусевич или Герасимов? Общепризнано, нет. Об этом так прямо и заявляет Герасимов в своих воспоминаниях. Но вот что интересно. Столыпин не разрешает арест Рысса и разгром группы Медведя. И вы полагаете из природного благородства и христианского всепрощения? Думайте, что хотите.
А что думает Медведь-Соколов о своем боевом товарище? Как-то некто пытался обратить его внимание на Соломона Рысса:
- Что-то мне Соломон не нравится. Есть в нем нечто подозрительное...
- Ерунда, -вскинулся Медведь.- Рысс среди нас самый надежный. Твои подозрения лишены оснований. Если услышишь, что он провокатор, не верь - я сам дал ему задание втереться в доверие к полиции. Якшается он с ними ради дела, в интересах нашей организации.
Вот такая кровавая история имела место быть на даче Столыпина в начале августа 1906 года. И самое удивительное: практически единственный, кто никак не пострадал в той трагедии оказался сам Столыпин. Но он сильно разгневался и последствия гнева его были ужасны. Об этом и поговорим в следующей главе.
******
Название главы "Аптекарь" связано с историей Аптекарского острова Санкт-Петербурга. Когда-то остров носил финское название - Корписаари или "остров глухого леса". Указом Петра I на острове разместились Медицинская Канцелярия и Главная аптека. Потому называться стал Аптекарским. Во времена Столыпина иметь имение на Аптекарском острове было очень престижным.
![[]](/img/z/zadonskij_j/glawa6aptekarx/764.jpg)
![[]](/img/z/zadonskij_j/glawa6aptekarx/natalxjaklimowa.jpg)