"Погромщик Столыпин подготовил себя к министерской должности именно так, как только и могли готовиться царские губернаторы: истязанием крестьян, устройством погромов, умением прикрывать эту азиатскую "практику" - лоском и фразой, позой и жестами, подделанными под "европейские"." (В.Ульянов).
Обер-вешатель Столыпина назвал также Владимир Ильич. С Лениным во многом можно не соглашаться в генеральном, так сказать, плане, но вот в частных оценках событий и лиц - цены ему нет.
После взрыва дачи, к которому Столыпин сам, хоть и косвенно, был причастен заигрываниями с боевиками, он обиделся не на шутку. Теракт был 12 августа, а уже через неделю - 19 августа 1906 года - в качестве "меры исключительной охраны государственного порядка" был принят "Закон о военно-полевых судах".
В ст. 1 положения об этих "судах" было сказано, что, если "преступное деяние является настолько очевидным, что нет надобности в его расследовании, местные власти могут предавать обвиняемого военно-полевому суду с применением наказания по законам военного времени". Далее сказано, что суд (ст.1.3) немедленно приступает к разбору дела и оканчивает рассмотрение оного не далее, как в течение 48 часов. Приговор вступает в силу безотлагательно и приводится в исполнение не позже 24 часов. Столыпин требовал от военно-полевых судов самых суровых приговоров: смертная казнь через повешение или расстрел. Он категорически возражал против каких-либо смягчений приговоров.
И пошло, и поехало. И стреляли, и, в основном, вешали.
Только ли боевиков и террористов за совершенные ими деяния? Да, нет. Кого угодно и за что угодно. Например, за кражу полбутылки водки - на виселицу.
"В заявлении 20 крестьян Тамбовской губернии говорится о пытках и истязаниях, которым они подвергались в тюрьме города Козлова. Их избивали ногайками и железными прутьями до потери сознания, после чего обливали водой и снова били..." (Обнинский В.П., депутат первой Государственной Думы Российской империи от Калужской губернии, кадет). Крестьяне, известное дело, самые страшные террористы и есть.
Политический защитник, юрист, участник создания Всероссийского союза адвокатов (1905) и Трудовой народно-социалистической партии (1917) Сергей Сергеевич Анисимов вспоминает: "В Екатеринославе (город Днепропетровск советского периода; современный украинский город Дніпро), где мне особенно много приходилось выступать, временные военные суды заседали без перерывов целыми месяцами, и бывали случаи, "когда по три военных суда работали одновременно. С 1906 по 1910 год в этом городе было повешено по их приговорам 216 человек на балках пожарного сарая при 4-й полицейской части, не считая казненных военно-полевыми судами".
С.С.Анисимов написал книгу воспоминаний "Как это было". Всех, интересующихся подробностями столыпинских зверств, отсылаю к этому произведению. Есть в свободном доступе.
Всего по делу о взрыве на Аптекарском острое было арестовано 47 человек, в том числе две женщины - родные сёстры Абрикосовы - Дарья 22 лет и Мария 24 лет, которые совсем тут были ни при чем. Приговор вынесли за один день, без состязательного суда и следствия. Чтобы избежать огласки казни, приговоренных тайно этапировали в Шлиссельбургскую крепость, а спустя сутки вывезли в лес и повесили. А были ли среди этих бедолаг организатор Соколов-Медведь и его правая рука Наталья Климова? Не поверите, но нет. Медведь, в конце концов, угодил на виселицу. Позже и за другое деяние. А девица Климова счастливо избежала наказания, очаровав господина Герасимова, как оказалось, не ровно дышащего к очаровательным молоденьким девушкам.
В.Г. Короленко: "Виселица опять принялась за работу, еще никогда, быть может, со времени Грозного, Россия не видала такого количества смертных казней. До своего "обновления", Россия знала хронические голодовки и повальные болезни. Теперь к этим привычным явлениям наша своеобразная конституция прибавила новое. Среди обычных рубрик смертности (от голода, тифа, дифтерии, скарлатины, холеры и чумы) нужно отвести место новой графе: от виселицы. Почти ежедневно, в предутренние часы, когда над огромною страной царит крепкий сон, где-нибудь по тюремным коридорам зловеще стучат шаги, кого-нибудь подымают от кошмарного забытья и ведут, здорового и полного сил, к готовой могиле..." (Короленко В.Г. "Бытовое явление. Заметки публициста о смертной казни").
Граф Сергей Юльевич Витте: "Никто столько не казнил и самым безобразным образом, как он, Столыпин, никто не произвольничал так, как он, никто не оплевал так закон, как он, никто не уничтожал так, хоть видимость правосудия, как он, Столыпин, и все, сопровождая либеральными речами и жестами".
Л.Н. Толстой: "Недавно еще не могли найти во всем русском народе двух палачей. Еще недавно, в 80-х годах, был только один палач во всей России. Помню, как тогда Соловьев Владимир с радостью рассказывал мне, как не могли по всей России найти другого палача, и одного возили с места на место. Теперь не то.
В Москве торговец-лавочник, расстроив свои дела, предложил свои услуги для исполнения убийств, совершаемых правительством, и, получая по 100 рублей с повешенного, в короткое время так поправил свои дела, что скоро перестал нуждаться в этом побочном промысле, и теперь ведет по-прежнему торговлю.
В Орле в прошлых месяцах, как и везде, понадобился палач, и тотчас же нашелся человек, который согласился исполнять это дело, срядившись с заведующим правительственными убийствами за 50 рублей с человека. Но, узнав уже после того, как он срядился в цене, о том, что в других местах платят дороже, добровольный палач во время совершения казни, надев на убиваемого саван-мешок, вместо того чтобы вести его на помост, остановился и, подойдя к начальнику, сказал: "Прибавьте, ваше превосходительство, четвертной билет, а то не стану". Ему прибавили, и он исполнил.
Следующая казнь предстояла пятерым. Накануне казни к распорядителю правительственных убийств пришел неизвестный человек, желающий переговорить по тайному делу. Распорядитель вышел. Неизвестный человек сказал:
"Надысь какой-то с вас три четвертных взял за одного. Нынче, слышно, пятеро назначены. Прикажите всех за мной оставить, я по пятнадцати целковых возьму и, будьте покойны, сделаю, как должно".
Ничего нового под солнцем России. Что было, то и будет.
17 ноября 1907 года на заседании III Государственной Думы на трибуну поднялся известный политический деятель, адвокат, один из основателей Конституционно-демократической партии, дворянин Федор Измайлович Родичев. В ходе своей пламенной речи непревзойденный оратор, "первый тенор" Государственной Думы Родичев произнес: "Да, господа, я вам скажу более: в то время, когда русская власть находилась в борьбе с эксцессами революции, только одно средство видели, один палладиум в том, что господин Пуришкевич называет муравьёвским воротником и что его потомки назовут, быть может, столыпинским галстуком...", имя в виду веревку виселицы.
Разразился скандал. Заседание фактически было сорвано. За "непарламентское выражение" депутат первого, второго, третьего и четвертого созыва Государственной Думы Российской империи Родичев был исключен Думой на 15 заседаний.
Возмущенный Столыпин покинул зал заседаний и вызвал Родичева на дуэль. Родичев принес извинения Столыпину и был им прощен. А выражение "столыпинские галстуки" ушло в народ.
За 1906 - 1910 гг. царские власти закрыли около 500 профсоюзов, отказали в регистрации более 600 профсоюзам. Количество членов легальных профсоюзов упало с 245 000 в начале 1907 года до 13 000 к концу 1909 года.
За 1906 и 1907 годы приговорено к смертной казни 2717 человек, казнено 1780, в том числе военно-полевыми судами приговорено и казнено 144. К каторге приговорено 3873, к пожизненной ссылке - 502 человека, к заключению в тюрьму 5751 человек, в арестантские отделения - 2586, в дисциплинарные батальоны - 1538, в крепость - 1307.
Всего за два года приговорено 18274 человека, в среднем более 25 человек в день.
Надеюсь, по сей день в аду невинные жертвы Столыпина жарят на вертеле великого реформатора России, одно имя которого вызывает наплыв слез умиления малограмотных в вопросах собственной истории либерально-настроенных недоумков.
