Вторая Государственная дума Российской империи собралась, как и обещано было царем в Манифесте, 20 февраля 1907 года. Но все пошло наперекосяк еще на стадии выборов из многих ступеней. Правящая верхушка прилагала все усилия, чтобы состав второй Думы был более приемлем и свободен от всяких ненадежных и революционно настроенных элементов.
По инициативе П. А. Столыпина в Совете министров дважды обсуждался вопрос об изменении избирательного законодательства, но члены правительства пришли к выводу о нецелесообразности такого шага, поскольку он был связан с нарушением Основных законов и мог повлечь обострение революционной борьбы.
В результате 104 мандата получила крестьянская трудовая фракция, 98 - кадеты, 65 - социал-демократы и даже эсеры - 37. В целом, с точки зрения царя и Столыпина, вторая Дума оказалась еще хуже первой. Карманного законодательного органа не получилось и потому дни ее были сочтены уже с самого первого дня. С "трудовиками", "эсдеками" и "эсерами", как, впрочем, и с "кадетами", Столыпину договориться никогда бы не удалось. Вторая Дума просуществовала 102 дня. Ровно столько, чтобы найти повод к ее ликвидации, организовав какую-нибудь чудовищную провокацию. И такая провокация была придумана и осуществлена под непосредственным руководством нашего великого реформатора, с согласия, естественно, святого императора.
3 июня Дума была распущена. Этот день вошел в историю государства Российского под именем "Третьеиюньский переворот". Известные подробности я постараюсь изложить чуть дальше. А сейчас вернемся немного назад во времени и взглянем еще на два любопытных события из жизни второй Думы.
Первый звоночек прозвучал 16 апреля 1907 года, когда на трибуне в Думе оказался достойный сын армянского народа по имени Аршак Герасимович Зурабов, родом из Тифлиса (Тбилиси). На заседании обсуждались некоторые вопросы по военному ведомству, в частности речь шла о военном присутствии российского контингента в отдельных регионах Российской империи и численности новобранцев в 1907 году.
От поляков выступил адвокат Кониц. "Не подлежит сомнению, - говорил он, - что в настоящее время вооруженная сила русского государства употребляется не для того, чтобы защищать страну от внешних врагов, а прежде всего, для того, чтобы подавлять в стране освободительное движение...". Но начав, что называется "за здравие", польский адвокат завершил свою речь "за упокой". Он заявил, что никак не выступает против правительства и предложений военного министра.
Вот тут-то за дело и взялся господин Зурабов - Рашид-Бек. Из воспоминаний Василия Маклакова о Второй Государственной думе:
- Наша армия в самодержавном государстве не будет никогда приспособлена, - заявил Зурабов, - сколько бы с этих скамей ни говорили, в целях внешней обороны; такая армия будет великолепно воевать с нами и нас, господа, разгонять, и будет всегда терпеть поражения на востоке (явно намекая на успехи военной кампании против японцев - ЯЗ).
Скандал разразился небывалый. Военный министр Российской империи генерал Александр Фёдорович Редигер встал и вышел из зала. Вместе с ним покинули заседание весь кабинет министров и генералитет.
Министры заявили, что они более не намерены после подобных оскорбительных высказываний посещать заседания Думы. Это было начало конца. Вопрос о ликвидации Думы второго созыва стал лишь вопросом времени. На следующий же день Столыпин заявил, что он намерен добиваться роспуска Думы с одновременным изменением избирательного закона.
Социал-демократа Зурабова предлагали лишить мандата и выгнать из Думы, но левонастроенная Дума спустила вопрос на тормозах. Нужно было что-то с этим делать. И у нашего реформатора родился гениальный план. Но сам он свое участие не афишировал так, что и по сей день часть историков считает, что Столыпин был не при делах. Но в это, конечно, трудно поверить.
29 апреля 1907 года в Политехническом институте, в Петербурге, состоялось собрание солдат. Измученные жизненными и служебными невзгодами солдаты, руководимые РСДРП, составили письменный документ "Наказ воинских частей петербургского гарнизона в социал-демократическую фракцию Государственной думы" с целью рассмотрения Думой тяжелого положения солдат в российской императорской армии.
Как выяснилось много позже все это собрание солдат и сам текст "наказа" были организованы и сфабрикованы "охранкой" с помощью двух внедренных провокаторов Екатерины Шорниковой и Болеслава Бродского под руководством начальника отделения Герасимова. Мог ли не знать о такой операции Столыпин?
Ему на стол положили копию "наказа", изготовленную необыкновенной ловкостью и изворотливостью девицы Шорниковой. "Ознакомившись" с документом, Столыпин отдал распоряжение арестовать депутатов от РСДРП с поличным в момент визита к ним делегации солдат. Всё случилось так, как и было задумано. 5 мая вечером на квартире, арендуемой одним из депутатов, всех и арестовали. 35 человек, среди которых 5 депутатов Думы. "Наказ" успели уничтожать. Но текст его якобы нашли у одного из солдат в казарме, где прошли обыски. Но сегодня известно, что этот текст был у полиции еще до ареста и обысков.
После событий в думе часть депутатов и фракция РСДРП были возмущены действиями полиции, нарушивших депутатскую неприкосновенность, и требовали создания комиссии по расследовании инцидента.
Но Столыпин заявил в Думе: "...полиция и впредь будет также действовать, как она действовала.... Я должен сказать, что кроме ограждения депутатской неприкосновенности, на нас, на носителях власти, лежит ещё другая ответственность - ограждение общественной безопасности. Долг этот свой мы сознаём и исполним его до конца".
1 июня1907 года, в пятницу Столыпин от имени правительства потребовал в Думе отстранить 55 депутатов, т.е. всю фракцию социал-демократов, от участия в заседаниях, а с 16 снять депутатскую неприкосновенность. Требование было выдвинуто в ультимативной форме. В частности, он заявил: "...какое бы то ни было промедление в удовлетворении этого требования или удовлетворение его в неполном объёме поставит правительство в невозможность отвечать за безопасность государства".
В ответ на это депутаты Думы создали комиссию по расследованию обвинений против социал-демократов. 2 июня комиссия должна была начать работу.
В ночь с 1 на 2 июня необходимые правительственные акты были отпечатаны в обстановке повышенной секретности и утром 2 июня отправлены в Петергоф на утверждение Николаю II. Поздно вечером В. А. Маклаков, П. Б. Струве, М. В. Челноков, С. Н. Булгаков, отправились к Столыпину "на чай" в надежде разрешить возникший кризис. Чаем Столыпин господ напоил, но упорство депутатов, не желающих принять ультиматум, прокомментировал следующим образом: "...только запомните, что я вам скажу: это вы сейчас распустили Думу". А в это время написанный им собственноручно Манифест о роспуске Думы лежал на подписи у императора Николая.
Чуть позже в своих воспоминаниях о Второй Думе Маклаков так охарактеризует причину роспуска Думы: "Думу не потому распустили, что открыли заговор, а заговор "открыли" потому, что Думу было решено распустить.... Не Шорникова создала революционную работу социал-демократов в войсках, как не Азеф плодил террористов. Пропаганда социал-демократов в войсках, действительно, велась очень давно. ...Важно, что при помощи агентов раскрыть видимость заговора среди думских социал-демократов было всегда очень легко. Это и было сделано тогда, когда сочли нужным с Думой покончить".
Царь подписал Манифест о роспуске Думы, а в сопроводительном письме написал: "Я ждал целый день извещений ваших о роспуске проклятой Думы. Но вместе с тем сердце чуяло, что дело выйдет нечисто, а пойдёт в затяжку. Это недопустимо. Дума должна завтра, в воскресенье утром, быть распущена. Решимость и твёрдость".
3 июня, как и при разгоне первой Думы, Таврический дворец оцепили войсками, а на воротах красовался новый Манифест.
Депутаты социал-демократической фракции были арестованы в ночь со 2 на 3 июня. В последующем состоялся суд по делу. 11 человек получили 5 лет каторги, 15 - четыре года. Среди них и один из героев нашего рассказа армянин Зурабов. Еще 12 сослали на поселение. Удивительно, но никого не повесили, хотя трое умерли в предварительной тюрьме, а один тронулся умом.
А как же народ воспринял расправу над Государственной Думой? Да, как обычно в России. Никак.
