Василисе казалось, что две недели, проведенные врозь, пошли им обоим только на пользу. Вот уже несколько месяцев после ее возвращения с юга они каждый вечер как настоящая семья садились вместе ужинать, потом смотрели телевизор, пили легкое вино, играли в карты, шутили, дурачились, подолгу разговаривали, а потом отправлялись спать вместе в одной комнате. Прошел почти год, как они поженились, и только сейчас она почувствовала себя счастливой замужней женщиной. Ей уже не было скучно как когда-то, дни занимала веселая студенческая жизнь, а вечера были полностью посвящены мужу. Иногда Василиса правда замечала, что Максим только притворяется что ему весело и беззаботно, на самом же деле отвечал он невпопад, часто переспрашивал, и определенно думал о чем-то своем. В этом не было ничего особенного и удивительного, такое бывало с ним частенько и раньше, но сейчас она была уверена, что его тяготило что-то определенное. Он сделался раздражительным, нервным и каким-то излишне подозрительным, но говорить об этом он не желал, а только отшучивался, и она решила оставить его в покое. Ей хватало того, что теперь он не задерживался на работе допоздна, не ездил по командировкам, а каждый вечер был дома вместе с ней, лишь изредка позволяя себе посидеть за бумагами в кабинете.
У нее тоже появились дела и мелкие проблемы в институте, нередко приходилось пропадать в библиотеке, часами просиживать за компьютером в поисках нужного материала, писать рефераты, много читать, но все это было ей крайне интересно и делалось с удовольствием.
В литературном институте, как наверно ни в одном другом ВУЗе между сокурсниками был большой возрастной разброс. Многие из ее группы уже успели обзавестись детьми и имели приличный опыт работы, кто в издательстве, кто в рекламных агентствах, кто до этого подрабатывал в газетах и журналах, один парень был с телевидения, а кое-кто и в настоящий момент совмещал учебу с работой. Несмотря на разницу в возрасте они как-то быстро сдружились и притерлись, и с завидным постоянством стали собираться в ближайшей к их институтскому корпусу кафешке для того чтобы что-нибудь обсудить, поделиться своими литературными набросками или просто поболтать о жизни.
Все было просто замечательно, и только одного Василиса до сих пор себе простить не могла. Почувствовав себя нужной, востребованной и от этого ощущавшая себя счастливой она стала редко бывать у дедушки, а если и забегала к нему, то все как-то ненадолго, мимоходом, и как-то уж так получилось, что и в новогоднюю ночь он остался в одиночестве. Вероника с Пашкой ушли в какой-то модный клуб, с шоу, дискотекой и маскарадными костюмами, а она с Максимом улетела в Лондон. Рождество тоже не получилось отпраздновать вместе, правда перед частной вечеринкой, куда они были приглашены, она вместе с Максимом заезжала его поздравить. Дедушка был весел, шутил, и еще он шепнул ей, что был неправ насчет Максима и очень рад за них, и что, наконец-то, он чувствует себя человеком абсолютно спокойным за будущее своих внучек, а через пару дней его не стало.
Когда о смерти деда ей сообщила по телефону Вероника, Василиса даже не сразу поняла, о чем ежесекундно всхлипывая и шумно шмыгая носом говорит сестра, ей понадобилось какое-то время чтобы осознать произошедшее. Она не хотела в это верить, она и представить себе не могла, что это может произойти так скоро и так неожиданно, ведь дедушка в последнее время не болел, ни на что не жаловался, наоборот он был бодрым и жизнерадостным. До самых похорон, пока она сама своими собственными глазами не увидела мертвое тело деда, она отказывалась верить, что его больше нет. Эмоциональное напряжение нескольких дней дало о себе знать, и сами похороны Василиса помнила крайне смутно. Помнила заплаканное лицо Вероники, сумрачный взгляд Максима, то как дрожащей рукой бросила в яму горстку холодной промерзшей земли и то, как потом долго не могла согреться. Ее трясло всю обратную дорогу, и родной дом всегда такой теплый и уютный показался ей без дедушки холодным и чужим. Еще из затуманенного сознания всплывали обрывки воспоминаний о соболезнованиях соседей и бывших институтских сослуживцев деда на поминках, Вероника наотрез отказавшаяся переселиться к ним на Рублевку, и то как Максим дома налив ей рюмку виски и уложив на диван в гостиной, специально для нее стал разжигать камин. Через несколько минут огонь, весело потрескивая заплясал в камине наполняя комнату не столько теплом, как уютным успокаивающим светом. Максим присел на краешек дивана и взяв холодную Василисину ладошку легонько сжал ее. Она благодарно кивнула ему, ей не нужны были никакие слова утешения, ей было важно, что он рядом. Она лежала, свернувшись калачиком и крепко держась за его руку, смотрела на задумчивое серьезное лицо мужа, по которому бегали красноватые отблески огня.
- О чем ты сейчас думаешь? - спросила она.
- Трудно так сразу сказать, о том как одновременно длинна и коротка жизнь. И то, что от судьбы не убежать, глупо прятаться, нужно жить настоящим, - немного подумав, ответил он, - а ты?
- А я о том, как хорошо, что у меня есть ты, и еще о том каково сейчас Веронике одной. Почему она дурочка не захотела поехать с нами? Максим, мне срочно нужно ей позвонить, - Василиса хотела сама побежать за телефоном, но Максим опередив, сказал,
- Лежи, я тебе сейчас принесу трубу.
Домашний телефон у Вероники не отвечал.
- Почему она не берет трубку? - испуганными глазами Василиса посмотрела на Максима.
- Может, спит уже, - предложил он.
- ?
Мобильный ответил сразу,
- Вася у меня все в порядке, я у Паши, Лидия Витальевна уговорила меня сегодня у них остаться, так что ты за меня не волнуйся, спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - по инерции произнесла Василиса, хотя поняла, что Вероника уже давно отключилась.
Василисе было обидно, что родная сестра предпочла ее общество обществу хоть и хорошо знакомых, но все же чужих людей. Наверно это она во всем виновата, потому что за два дня до похорон деда, которые Вероника провела здесь, Василиса склонная часто замыкаться в себе не смогла вовремя оказать должного внимания сестре. Когда той нужна была помощь и поддержка, Василиса сидела в своей комнате и в одиночестве лила слезы или рыдала на плече у Максима. Она как старшая сестра не сумела окружить Веронику заботой и пониманием, не учла, что у Вероники совсем другой характер, ей нужно общество, которое смогло бы отвлечь от грустных мыслей, а не только сочувствовать и плакать. Нужно было быть с ней рядом, но Василисе казалось, что Веронику раздражают ее слезы, но что делать, они непроизвольно наворачивались на глаза, потому что все разговоры, так или иначе крутились вокруг воспоминаний о деде.
- Что, спит? - спросил Максим, вглядываясь в тревожное лицо жены.
- Нет, - покачала головой Василиса, - она у Пашки, представляешь?
- Не понимаю, почему она не захотела ехать сюда? - он подошел к Василисе и заботливо прикрыл ее пледом, - может, ты мне расскажешь, почему? Для меня это загадка, она так раньше любила сюда приезжать. Как ты думаешь, может за эти дни я ее чем-то обидел?
- Чем ты мог ее обидеть?
- А тогда как объяснить ее поведение?
- Я не знаю. Скорей всего это я виновата, я мало уделяла ей внимания, а она же все-таки еще ребенок.
- Из вас двоих, ребенок - ты. Ладно, не переживай, все образуется, у Вероники характер твердый и упрямый, наверно просто ей захотелось быть самостоятельной и ни от кого не зависеть. Поезжай к ней завтра, попробуй уговорить перебраться сюда. Я думаю, что на всем готовом девочке будет лучше, да и вам двоим веселей. Скажи что я совсем не против ее друзей и знакомых, пусть приглашает.
- Спасибо! - Василиса потеснее прижалась к мужу, положив свою голову ему на колени.
- Тебе спасибо, - ответил он и нежно погладил ее по волосам.
- А мне-то за что? - недоуменно спросила она.
- За то, что ты такая, - просто ответил он, - ну что пойдем спать?
- Да, пойдем.
Жить у Василисы Вероника отказалась, мотивируя тем, что до школы от них добираться долго, а вставать рано она не любит, да и свободу жизнь в деревне, как она называла их элитный поселок, ограничивает.
- Че мне у вас делать? Вась, ты за меня не волнуйся, я к тебе буду иногда заскакивать, и ты как соскучишься, приходи. Это что проблема, созвонились и встретились, когда надо.
- Как же я могу за тебя не волноваться? Ты молоденькая девушка и будешь жить совсем одна?
- Ну и что в этом такого?
- Ну, во-первых, страшно одной, во-вторых, начнут к тебе всякие в гости напрашиваться, квартира-то большая, а в-третьих, будешь всухомятку питаться, желудок испортишь.
- Отвечаю, во-первых, мне совсем не страшно, я не из пугливых, во-вторых, я не дура, чтоб здесь притон разводить, если ты на это намекаешь, и в-третьих я покушать люблю, так что уж раза два в неделю суп себе сварганить смогу, а больше я никогда его и не ем. Ну уж а котлеты пожарить или кашу сварить я как-нибудь сумею.
Использовав все аргументы и поняв, что любые уговоры бесполезны, Василиса сдалась. Перед тем как уйти она прочитала Веронике длинную лекцию, что в квартиру нельзя пускать посторонних, а именно всяких там проверяющих газ и электроэнергию, водопроводчиков из ЖЭКа, почтальонов, переписчиков населения, медсестер из поликлиники, разносчиков рекламы и тому подобное, мало ли сейчас аферистов, никому верить нельзя, а бумажки и подделать можно. Всегда закрывать за собой дверь на ключ и цепочку, следить за кранами, чтоб избежать потопа, не пропускать и не опаздывать в школу, добросовестно делать уроки, ведь аттестат не за горами, не оставлять на ночь Пашку, а в случае чего звонить ей в любое время суток.
Сама Василиса по несколько раз на день звонила Веронике и справлялась как у нее дела, что она ела, как ее здоровье, хватает ли ей денег, сделала ли она уроки и не нужно ли ей чего-нибудь. Вероника никогда ни на что не жаловалась, ничего не просила, и у нее всегда все было в порядке. Василиса, которую не покидало беспокойство о сестре, часто навещала ее, иногда без предупреждения, нарочно заезжая сразу после занятий в институте, и проверяя на наличие в квартире чужих или, например, пустых бутылок от спиртного или окурков от сигарет. Но посторонних не наблюдалось, квартира содержалась в чистоте и образцовом порядке, а в холодильнике всегда было что поесть, и со временем Василисе пришлось признать, что младшая сестра серьезная и ответственная, и что вся ее безалаберность и беспечность лишь напускные. В глубине души Василиса также осознавала, что Вероника гораздо сильнее ее духом и ей даже стало немного стыдно за себя.
А Максим вдруг как проснулся после долгой спячки. Однажды утром, дня через три-четыре после похорон деда он сказал Василисе,
- Да, что-то я совсем разучился работать, разленился, а работы накопилось непочатый край. Сегодня буду поздно, меня не жди, ужинай сама.
Василиса не придала его словам особого внимания, но с того самого утра Максима снова как подменили, он погрузился в работу с удвоенной энергией и рвением. Снова уезжал рано утром и возвращался глубоко за полночь усталый и измотанный, но несомненно влюбленный в свою работу. Она не только изматывала его, но и доставляла истинное наслаждение. Он упивался работой даже по выходным, когда никуда не ездил, а с раннего утра и до вечера что-то обсуждал с Марком, своим адвокатом и хорошим приятелем или же сам сидел за бумагами, выходя только к обеду и ужину.
Такое положение дел Василису огорчало, а вот Соня была счастлива, когда ее толстячок уезжал в командировку или подолгу задерживался на работе. Она где-то вычитала японскую поговорку "хороший муж всегда здоров и его нет дома" и часто повторяла ее Василисе.
- Я не понимаю ее значение, - отвечала Василиса, - я хочу, чтобы мой муж всегда был здоров, и чтобы он почаще вывал дома со мной.
- Вот глупая, своего счастья ты не понимаешь, - возражала ей Соня, - для большого секса он уже староват, так, а на кой черт он тебе еще сдался?
- Например, я люблю с ним разговаривать, - Василиса говорила чистую правду. Она любила задушевные разговоры с мужем, а вот секс у них случался действительно редко, даже если они и спали в одной постели. Но это обстоятельство не очень-то тяготило Василису, ей хватало того, что он просто обнимал ее засыпая, чмокая в шею или в плечо.
- Разговаривать, да ты шутишь?
- Нет, не шучу.
- А мне с Аркашей разговаривать не о чем, - вздыхала Соня, - да и вообще не люблю я с мужиками разговаривать, о чем с ними можно поговорить?
- Как это о чем? - удивлялась Василиса, - да о чем хочешь.
- Нет, мой например, сразу умничать начинает, молчи, говорит дура и слушай старших и умудренных опытом.
- Ну, может, у вас действительно разница в возрасте великовата, - Василиса вспомнила, как и ее не раз учил уму разуму Аркадий.
- А вообще я предпочитаю не умных, а сильных мужчин.
- Странная у тебя формулировка, что сильные умными не бывают?
- Конечно, нет.
- Это еще почему?
- Да потому, что если мальчишка сильный и крепкий, а к тому же еще и красавец в придачу, разве у него есть время на учебу? Он с девчонками тусуется, спортом занимается, драками себя тешит, авторитет зарабатывает. А вот хлюпику только и остается, что книжки читать, глаза портить. Так что тут либо сильный, либо хилый, но зато жутко умный. Вот мы недавно компьютерщика заказали, я красоту навела, думаю мужчина новый в доме, а пришло существо, без слез не взглянешь, но как начал по клавиатуре клацать, ни дать ни взять гений. Только что мне с такого гения?
- По-твоему выходит, что все сильные непроходимые тупицы, а все слабые супер умные?
- Ну не все, бывают, наверное, исключения из правил. Вот твой Макс, например, хотя может у него тоже какой порок имеется.
- Какой порок? - насторожилась Василиса, - знаешь, выкладывай!
- Да ничего я не знаю, это я так, к слову. Если бы знала, уже ни за что бы не сдержалась, я ведь тайны хранить совсем не умею. Просто опыт, понимаешь?
- Какой опыт?
- Жизненный, подруга, жизненный. Вот познакомилась я как-то с одним. Аполлон, сильный, красивый, умный, а в постели слабак, даже с моим Аркашей ни в какие ворота. Еще один был, не могу сказать, что красавец писаный, но очень даже ничего и умница каких свет не знал, так тот постоянно деньги считает, я ему, - дорогой, ты же не бедный, а он мне, - потому и не бедный, что каждую копейку берегу. Еще один был подобный, так тот как рюмочку выпьет, заметь одну рюмочку, так мне на плечо и рыдать. Я ему говорю, ты же из одних мышц, чего плакать, а он - у меня душа ранимая. Зато тот последний, ну ты видела, страшнее черта, ума ноль, но в постели просто зверь, мачо настоящий, после встреч с ним еле домой в раскорячку приползаю.
- Он и выглядит-то как зверь, килограмм сто двадцать наверное, не меньше, - поддакнула Василиса, вспомнив, как недавно они с Соней гуляли по магазинам и там встретили ее очередного любовника, состоящего сплошь из одних накачанных до предела мускулов. - И друг его под стать, как его брат близнец.
- Так они оба гориллами работают.
- В театре что ли?
- Ой, ну и насмешила, в каком театре? Дремучая ты, Василиса, у одного крутого дяди они в охранниках.
- А зачем охранникам в горилл-то переодеваться?
- О, ну ты даешь, никто ни в кого не переодевается, это так на жаргоне охранников называют, поняла?
- Почему?
- А я откуда знаю, наверно из-за телосложения.
- А-а-а, - протянула Василиса, - похожи.
- Не то слово, а как сожмет в объятиях, аж дух захватывает.
- А у тебя Соня, только одно на уме. И куда твой Аркадий только смотрит? Другой муж уже бы прихлопнул тебя как муху за свои рога ветвистые.
- Ой, не могу, - звонко рассмеялась Соня, - как здорово ты сказала про рога ветвистые. Нужно обязательно Аркаше рассказать.
- Да ты что с ума сошла? И не вздумай!
- А че? Прикольно.
- Прикольно, - передразнила ее Василиса. - Разве так можно, думаешь ему приятно про свои рога услышать?
- А у меня, что думаешь, рога меньше? - рассердилась Соня, - у меня хоть совести хватает о своих развлечениях ему не рассказывать во всех подробностях, язык не поворачивается. А он, скотина, эх, рассказала бы я тебе, да самой противно.
Я говорю ему, не хочу это слушать, замолчи, а он мне, ну что ты детка, не хочешь слушать, так может тебе нам компанию составить?
Думая об этом разговоре с Соней, Василиса согласилась, что той наверно действительно лучше, когда мужа дома нет. Но у нее-то совсем другое дело, нужно что-то с этим делать.
- Максим, что произошло? - как-то входя в кабинет, спросила она.
- Ты о чем?
- О нас с тобой. Все было так хорошо, и вот.
- А что произошло, что-то я тебя не понимаю, - он удивленно взглянул на нее, на миг оторвавшись от бумаг, разложенных на огромном дубовом столе.
- Как что? Ты снова только работаешь и работаешь, и совсем не обращаешь на меня внимания. Я просыпаюсь, тебя уже нет, вечером жду, жду тебя к ужину, а ты приходишь, молча поклюешь что-то, буркнешь "спокойной ночи" и к себе спать.
- Василиса, - серьезно сказал он, вздохнув, - мне кажется, у нас уже когда-то был с тобой подобный разговор, не помнишь? Ты взрослый человек, а рассуждаешь как пятилетний ребенок, я ведь работаю, а не отдыхаю, как лошадь работаю, ну какие ко мне могут быть претензии?
- Да нет у меня претензий. Только я не понимаю, зачем тебе столько денег?
Максим не знал, что на это ответить жене и молчал. Он и сам много раз задавал себе этот вопрос, но точного ответа подыскать ему так и не удавалось. В глубине души он подозревал, что это скорее всего даже не гонка за первенство, не соревнование, и даже не азарт, а обыкновенная человеческая жадность, но сколько он себя не убеждал, что хватит, пора остановиться, перепрограммировать себя так и не удавалось. Один раз, как-то думая об этом он вспомнил старый советский мультфильм "Золотая антилопа", который так любил смотреть в детстве, где жадный раджа, видя как из-под копыт антилопы вылетают золотые монеты и наполняют его дворец несметным богатством, до последнего не мог заставить себя сказать слово "хватит", зная, что золото вмиг превратится в черепки. И лишь задыхаясь, уже по горло придавленный золотыми монетами он в страхе оказаться погребенным в них, прошептал "хватит", но действительность, не мультфильм, в жизни так не бывает, и слава богу. И уж если судьба помогла тебе найти свою "золотую антилопу", то уж будь способен ее удержать...
- Хорошо, завтра устроим выходной, обещаю, - после долгого молчания ответил он, устыдившись своей жадности, - а может нам с тобой пора подумать о ребенке?
- О ребенке, а как же учеба? - пробормотала Василиса, - я же еще первый курс не закончила.
- Подумаешь, не закончила, еще пару месяцев, экзамены и ты уже на втором, и потом разве это проблема? Для этого есть няня, или если хочешь на годик можно взять академический.
- Не знаю, - Василиса не ожидала такого продолжения разговора и явно растерялась.
- Ну, так подумай, а я сегодня еще поработаю, а завтра выходной, договорились?
- Да, - кивнула она и пошла к себе.
Мысль о том, что она когда-нибудь станет матерью, вызвала в ее душе бурю различных эмоций. Она была уверена, что когда у них появиться ребенок, она будет любящей и заботливой матерью, но сможет ли Максим быть хорошим отцом, он слишком занят своей работой, чтобы еще заботиться о собственном ребенке. Может случиться так что забота с его стороны сведется к тому, чтобы не отказывать ребенку ни в чем, обеспечивая всем необходимым, конечно это очень много, но маленькому существу, прежде всего нужны любовь и внимание, а сможет ли их в полной мере дать малышу отец, которого постоянно нет дома. Почему-то Василисе сразу вспомнился Сережа, сын Максима от первого брака, который приезжал летом на каникулы к отцу погостить. Максим после столь длительной разлуки как-то очень сдержанно обняв и потрепав его по голове, высказался что сын здорово подрос и с полчаса
порасспросив его об учебе и школьных друзьях и выделив деньги на развлечения, уехал на работу, оставив мальчишку в полной растерянности.
Василисе стало жаль мальчика, было заметно что хоть Сережа и неоднократно бывал в этом доме у отца, и здесь его знала прислуга, он был подавлен и испытывал неловкость от такой встречи с отцом. Ведь он приехал к нему за общением, может быть за мужским советом, поддержкой, а получилось так, что Максим как бы отгородился от сына, сунув ему деньги и предоставив в распоряжение шофера. А ведь он с ним виделся крайне редко, и знал, что тот приедет к нему на каникулы, так неужели нельзя было заранее выкроить для сына время? Разве это справедливо?
Когда за Максимом закрылась дверь, Сережа еще некоторое время смотрел в ту сторону еще до конца не осознавая, что отец уехал. Он все еще надеялся, что тот передумает и вернется, и этот день они проведут вместе, он привез фотографии, все свои грамоты и награды, хотел похвастать перед отцом своими достижениями и рассказать о том, что у него недавно появилась герлфренд.
Это был еще немного нескладный подросток с каштановыми, очень коротко стрижеными волосами, с красивыми карими глазами и темным, пробивающимся над верхней губой пушком. Высокий, немного худой и чуть сутуловатый, скорее всего он просто стеснялся своего роста и намеренно пригибался.
- Чем намерен заняться? - как можно более дружелюбно спросила его Василиса. Она не знала, как с ним общаться, их только что представили друг другу, а опыта общения с подростками у нее не было.
- А тебе какое дело? - подхватив с пола свою спортивную сумку, ответил он. "Это все она, если бы ее не было, отец обязательно бы провел этот день со мной".
- Я просто так спросила, - Василиса растерянно улыбнулась.
- Не лезь ко мне, поняла, ты мачеха? - он прошел мимо нее, чуть задев плечом, на миг задержался, будто размышляя, извиниться или не стоит, и быстрым шагом ушел в библиотеку ни сказав ни слова.
- А я думала ты джентльмен, - невесело вздохнув, буркнула ему вслед Василиса. Конечно слово "мачеха" хлестнуло ее как кнутом, но она не обиделась на него, потому что понимала, что в нем говорит глубокая обида на отца. "Ничего, он сейчас успокоиться, созвонится и встретится с друзьями, погуляет по Москве, наверно соскучился по родному городу, а вечером поговорит с отцом и все-все образуется" - сама себя уговаривала Василиса, - "может мне еще удастся с ним подружиться".
Но проходили дни, Сережа почти никуда не ездил, он целыми днями просиживал в библиотеке за компьютерными играми, даже обед просил приносить ему туда. С отцом он общался крайне редко, потому что Максима постоянно не было дома. Первые несколько дней он с нетерпением ждал возвращения отца с работы, и как только слышал шум мотора, срывался с места и бежал к дверям, встречать его. Но потом запал прошел, и видя его незаинтересованность, безразличие с которым отец слушает его, он просто обреченно ждал, когда каникулы закончатся, и он снова уедет в Лондон. Василиса старалась не вмешиваться в их отношения, вечерами оставляя их наедине, но днем-то она видела, как удручен мальчик. И один раз она не выдержала, и утром когда Максим уже собрался уходить на работу, она спросила,
- Максим, у тебя совесть есть?
- Что?
- Ты зачем пригласил Сережу, чтобы мучить его, да?
- Я тебя не понимаю?
- Он приехал к тебе, чтобы побыть вместе с тобой. А что выходит? Днем тебя нет дома, а вечером ты едва его слушаешь. Неужели тебе не интересен собственный сын? Неужели для тебя важней всего работа и кроме нее ты ничего вокруг не замечаешь?
- Василиса, побойся бога, ему четырнадцать лет, он подросток, ему нужны развлечения, а не нянька. Да меня в его возрасте за уши домой было не притащить, днем с огнем нужно было разыскивать, а уж если б мне родители дали такую свободу, делай что хочешь и никаких преград, да еще и деньги в придачу, уж я бы развернулся.
- Ты не прав, свобода-свободой, но ты все же возвращался домой, где тебя всегда любили и ждали. Ты хвастался своими успехами и жаловался на неудачи и тебя выслушивали, хвалили, жалели...
- Меня еще ругали и наказывали, - перебил ее Максим.
- Ну и что? Но ведь на тебя обращали внимание, а ты...
- А что я?
- А тебе сын безразличен, я вижу.
- Это не так. Он учится в элитной школе в Лондоне, он уже успел поездить по свету, он...
- А скажи мне, ты знаешь, о чем он мечтает, что любит, есть ли у него девочка, много ли у него друзей, какие у него отношения с матерью?
- По мере возможности я исполню все его мечты, ты за него не переживай, - зло буркнул Максим, зло оттого, что в душе он был согласен с Василисой, но признать себя неправым не желал.
- Мне просто жаль мальчика, он уже пару лет живет вдалеке от родителей, думаешь это просто?
- Прикажешь мне его за ручку отвести в "Планетарий"? - ухмыльнулся Максим.
- А при чем тут "Планетарий"? Ты же сам мне рассказывал, как вы с отцом в детстве ездили на рыбалку, в поход ходили, на хоккей, футбол.
- Другое время было. А что ты его защищаешь? Георгий мне сегодня по секрету сказал, что Сережа с тобой не разговаривает, и что он тебе даже вроде нагрубил. Нужно бы его наказать за это, да Георгию слово дал.
- Не нужно никого наказывать, он сказал это сгоряча, а на самом деле он добрый и отзывчивый мальчик. И еще он умный и гордый. И вообще мы уже давно помирились, а Георгий Евгеньевич просто не в курсе.
- Ну-ну, защитница. Все я пошел, вечером договорим, - и он, чмокнув Василису в щеку, оставил ее в гостиной растерянную и печальную.
К завтраку в столовую неожиданно впервые за все время пребывания в их доме вошел Сережа и поздоровавшись, спросил,
- Не возражаешь, если я с тобой здесь позавтракаю?
- Конечно же нет, садись. Сейчас позову Норайду, - Василиса была крайне удивлена его появлением.
- Не нужно, я уже был на кухне и предупредил, что мне нужно.
- Вот и хорошо, а то за компьютером не очень-то удобно это делать.
Норайда принесла тосты с сыром и чашку с какао.
- Ты любишь какао? - не зная о чем еще говорить с мальчиком, спросила Василиса.
- Да, - признался он, - всегда любил, еще когда был совсем маленьким.
- А почему так мало, у тебя же растущий организм, а тут только два тоста. Это даже для меня мало. Моя младшая сестра, по крайней мере съела бы четыре и выпила бы две чашки какао.
- Я через два часа снова позавтракаю, - пожав плечами, спокойно ответил он.
- У тебя режим?
- Нет. Я просто так привык.
- Понятно, слушай, ты вроде в компьютерах силен, не смог бы ты меня просветить в одном вопросе, если конечно у тебя найдется свободная минутка.
- Легко. А что тебя интересует?
Василиса на минутку растерялась. Она понятия не имела, что же ей придумать, ведь это предложение она выдумала просто так, лишь бы о чем-то говорить.
- Да одну программу никак не удается закачать, я тебе потом покажу, но это совсем не к спеху, не хочу мешать твоим планам.
- Да нет у меня никаких планов, - вздохнув, изрек мальчик.
- Почему? - нехотя вырвалось у Василисы.
И тут из Сережи выплеснулось все, что накопилось за последние дни на душе. Василиса узнала, что за годы учебы в Лондоне мальчик растерял почти всех прежних друзей в Москве, а тех что остались, сейчас в городе не было, летние каникулы. Мать в настоящее время гостила у своих знакомых в Чехии, поставив квартиру в центре города на сигнализацию, и предоставив его заботам отца, которому честно говоря оказалось глубоко наплевать на сына. Одному же в родном городе ставшим за несколько лет чужим и далеким, было некомфортно и одиноко. Утешением Сережи были компьютер и долгие разговоры со своей английской подругой по телефону и скайпу.
- Ты знаешь, я тоже часто ощущаю себя одинокой, а может нам объединиться? Поехали в город, в кино или на аттракционы сходим, а? - Василиса решила рискнуть и попробовать завязать с ним дружбу.
- Ты что, правда? - первый раз за все время его лицо озарила открытая и привлекательная мальчишеская улыбка.
- Конечно, какие шутки. А если захочешь, я тебя с сестрой и дедушкой познакомлю, у меня такой замечательный дед, он тебе обязательно понравится.
- Хорошо, а когда?
- Да прямо сейчас и поедем, если ты не возражаешь.
- Так я иду одеваться? - вскочив из-за стола, обрадовано воскликнул он.
- Угу, давай.
Выходя из столовой он остановился в дверях, и смущаясь произнес,
- Василиса, извини меня, пожалуйста, ...я тогда тебя обидел...
- Перестань, - перебила она его, - я совсем не сержусь. Я все понимаю, а на отца не обижайся, он тебя любит, только по-своему. Он занятой человек, у него дефицит времени, а тебя он считает взрослым и самостоятельным человеком, и поэтому... - пока Василиса подыскивала нужные слова, Сережа покраснев сказал,
- Я знаю, я слышал ваш разговор сегодня, это получилось случайно, я не хотел, честное слово, извини.
- Ничего, - отозвалась Василиса, - ну что едем?
- Едем, ...только ты папе не рассказывай о том, что я подслушал ваш разговор, хорошо?
- Ладно, пусть это будет наша тайна, - подмигнула ему Василиса.
Она постаралась, чтобы оставшиеся дни каникул мальчик не скучал. Максим в тот день после утреннего разговора с Василисой тоже решил вернуться домой пораньше, но не застал дома ни ее, ни сына. Позвонив Василисе на мобильный, в ответ он услышал только неимоверный шум музыки и ничего не разобрав, в недоумении отключился, а через минуту получил от нее sms-ку "мы с Сережей отвисаем на дискотеке".
- Григорий, они, что правда на дискотеку пошли? - не веря своим глазам два раза перечитав текст, недоуменно спросил он у дворецкого.
- Насчет дискотеки не скажу, не знаю, но уехали еще утром, сразу после завтрака.
- Ну, надо же! Ты же мне вчера сказал, что они не общаются.
- Вроде так оно и было, а может, мне показалось.
Вернулись они поздно, Максим уже успел задремать, но услышав довольные смешки в коридоре, он накинул халат и вышел, но опоздал, коридор был уже пуст. В спальне Василисы горел свет, на кровати лежали ее вещи, а в ванной комнате лилась вода и жена что-то тихонько напевала. Он уселся в кресло и стал ждать.
Василиса вышла из ванной, без косметики на лице, раскрасневшаяся, босиком, в легкой коротенькой пижаме и с высоким подпрыгивающем при ходьбе хвостом на макушке. Увидев Максима, она от неожиданности вскрикнула и остановившись, прижала руки к груди.
- Ты чего испугалась? - направляясь к ней, спросил он.
- Не знаю, - честно ответила он, - ты так тихо вошел.
Схватив в охапку, он легко подхватил ее на руки и понес в кровать. Она чувствовала его глубокое и частое дыхание, видела, как его ноздри раздувались при каждом вдохе, а зрачки стали большими и темными. Повалив ее в кровать, и рывков сбросив с себя халат, он безжалостно разорвал на ней пижамную кофточку и сопя уткнувшись лицом в ее грудь стал стаскивать с нее коротенькие пижамные штанишки. Все случилось так быстро и несколько необычно, Василиса все время была занята тем, что пыталась сказать Максиму и вынуть изо рта маленькую пуговичку от пижамы случайно попавшую к ней в рот, когда он разорвал на ней кофточку, но он ей так и не дал этого сделать. Захватив ее руки своими руками, а губами зажав рот, ее слабое сопротивление он принял за игру, и это только еще больше возбудило и распалило его.
- Ты что с ума сошел, я чуть не проглотила пуговицу, - пожаловалась она ему, как только хватка ослабла, и он перевернулся на спину.
- Какую еще пуговицу? - глухим голосом тяжело дыша, спросил он.
- Вот, - она вытянула руку и показала маленькую зеленую пуговичку, - от пижамы, зачем ты ее разорвал, мне жалко.
- Откуда ты ее взяла, в "Детском мире" что ли купила?
- Почему в "Детском мире", нет. Просто мне понравилась эта пижама с симпатичными лягушатами.
- Мне тоже, - улыбнулся он, - купи себе еще штук десять.
- Да ну тебя. А мы сегодня на дискотеке были, я, Сережа, и Вероника с Пашкой.
- Молодцы. Это хорошо, что вы поладили. Я завтра попробую выбраться пораньше и сходим вместе в ресторан или еще куда-нибудь.
- А давай послезавтра. Завтра, вернее уже сегодня дед Сережу на рыбалку пригласил с ночевкой. Ты за нас не беспокойся, там на даче места много. Все необходимое мы возьмем.
- Значит, вот как ты меня проучить решила?
- Совсем нет, я тут совсем ни при чем, дед сам предложил. И Валера тоже бы хотел остаться, можно?
- Можно. Уж что с вами сделаешь.
- А может и ты с нами, а?
- Это вряд ли, на рыбалку нужно с чувством, с расстановкой, - он поднялся и нагнувшись за халатом, вдруг спросил,
- Василиса, тебе со мной плохо, да?
- Нет, с чего ты взял? - разглядывая его литое крепкое и мужественное тело, удивленно спросила она.
- Да я так, не бери в голову, спокойной ночи, - он запахнул халат, подошел и поцеловав ее, ушел в свою спальню не оглянувшись и больше не сказав ни слова.
"Господи, ну чего я так снова на нее набросился?" - думал он, выходя из ее спальни. "Неужели на меня так подействовал ее невинный взгляд, или вправду эта дурацкая пижама с лягушками? А может ее внезапный испуг?".
Василиса уже ни о чем думать не могла, она уснула почти сразу же, как за Максимом закрылась дверь. Спал и Сережа, наконец-то впервые за все каникулы, оттянувшись по-полной, как любила говорить Вероника. На завтра была запланирована рыбалка, эта мысль перед сном заставила его широко улыбнуться.
Вспоминая сейчас ту рыбалку, песни у костра, наваристую уху, веселые рассказы деда о его бывших студентах, поход в лес за грибами и счастливые глаза Сережи, Василиса решила, что она пока еще сама не готова стать матерью. Конечно, если Максим будет настаивать, то тогда она согласится, куда ей деваться, а если нет, то лучше с ребенком пока подождать. Деда, который с лихвой смог бы заменить любого отца, окружил бы любовью и вниманием правнука или правнучку уже нет, а Максим вряд ли на это вообще способен. Хотя он и умеет быть нежным и заботливым, но это скорее редкость, чаще он все переводит на деньги. Тогда слушая сына, восхищенно прямо взахлеб рассказывающего о рыбалке и шутках у ночного костра, наверно он все же понял свою ошибку и несколько дней не ходил на работу, развлекая Сережу, но видимо так и не смог дать мальчику достаточно тепла. Это обнаружилось после, когда у Сережи закончились каникулы. Он сказал, что не может просто так уехать, не попрощавшись со Станиславом Борисовичем, и не договорившись с ним о следующей встрече.
- А ты не хочешь обсудить свой следующий приезд со мной? - спросил его немного уязвленный Максим, - мне давно пора на работу, и я задержался только для того, чтобы попрощаться с тобой.
- Папа ты же знаешь, что Рождественские каникулы я проведу с мамой, а про Пасхальные я еще не решил. Мы с тобой еще успеем созвониться, ведь правда? Ты езжай на работу, за меня не волнуйся, я уже взрослый. Спасибо тебе за все, - он подошел к отцу и по-взрослому подал ему для пожатия руку.
Максим обняв сына и на секунду прижав его к себе, похлопал широкой ладонью по его спине и сказав, - ну, пока, сын, созвонимся, - развернулся и молча ушел. То ли он обиделся на Сережу, то ли это была их обычная процедура прощания отца с сыном, Василиса так и не поняла. Но это прощание в корне отличалось от последующего прощания Сережи с ее дедом. Если бы кто-то смотрел со стороны и сравнивал, то наверно подумал бы, что вот это прощается внук с любящим дедом, а то прощание, например ученика со своим учителем, или расставание добрых соседей.
В этом году Сережа к ним не приедет на весенние каникулы, как было оговорено заранее, Василиса была уверена, что это из-за смерти дедушки, а не потому что у него неожиданно поменялись планы, как он сказал отцу. Максим кажется, тоже не поверил сыну, но развивать тему не стал, он даже не стал спрашивать какие у Сережи планы, где он проведет каникулы и Василисе даже показалось, что он обрадовался тому обстоятельству, что на сына не нужно будет тратить время.
- Сережка не приедет к нам на каникулы, - только и сказал он Василисе, поговорив с сыном по телефону.
- Почему? - наивно спросила она.
Максим усмехнувшись, пожал плечами.
- Сказал, папа, ты только не обижайся, но у меня неожиданно изменились планы на эти весенние каникулы. Я не приеду к тебе в этом году, как мы договорились, хорошо? Я ответил, - хорошо, раз ты так решил, тебе видней.
Думая обо всем этом, Василиса не могла понять предложение Максима насчет ребенка. Зачем ему еще один ребенок, он кажется вообще не любит детей. Василиса это заметила когда они ходили на крестины внука одного из знакомых Максима, тот став дедом, хвастаясь малышом, сиял от радости и гордости. Все гости сюсюкали и искренне умилялись видом упитанного веселого карапуза, а Максим вымучено улыбался, незаметно отодвигаясь от ребенка подальше.
- Какой хорошенький, тебе он что не нравится? - шепнула ему Василиса.
- Ребенок как ребенок, ничего особенного, - ответил он, - я не хочу его брать в руки, я боюсь маленьких детей. А этот всем кому не попадя его сует.
"Может я зря себя накручиваю? А вдруг Максим будет хорошим отцом, а с Сережей вышло так, потому что они долгое время живут врозь? И многие мужчины бояться новорожденных, а потом привыкают. И вообще трудно решиться только на первый шаг, а сделаешь его, и становится не так страшно. Вот также было и перед поступлением в институт, который казался таким далеким и недосягаемым, я думала, что это место не для меня, я не смогу туда поступить, я не смогу там учиться, там все такие умные, талантливые и профессиональные. И вот учусь, и оказалось совсем не сложно. Но все же тем у кого дети, учиться гораздо сложнее, я это вижу. Дети это ответственность, так что все же с ребенком наверно лучше подождать, если конечно только Максим не будет возражать. Он обещал мне, что завтра у него будет свободный день, вот и поговорим".
Надо отдать должное Максиму в том, что свои обещания он выполнял всегда. Он действительно устроил себе выходной, днем они ездили в развлекательный центр, а вечером он повел Василису на показ ювелирных украшений, билеты на который уже несколько дней лежали у него в кармане пиджака, и про которые он за делами уже успел позабыть. И если бы сегодня катая шары в боулинге, не встретил приятеля, вскользь упомянувшего об этом показе, так бы о них и не вспомнил. Таких приглашений на разные мероприятия ему приходила воз и маленькая тележка и если на все реагировать, времени не хватило бы ни на что. Он отбирал только важные и нужные для бизнеса, а все остальные ему были до лампочки. Он уже вышел из того возраста, когда хотелось просто веселиться и развлекаться, ни о чем не думая и ни о чем не беспокоясь. Иногда ради Василисы он выбирал что-то, что было бы интересно для нее и не очень утомительно для него.
Василиса с удовольствием согласилась пойти на показ, однако взяв с Максима слово, что он ничего там не надумает ей покупать. У нее и так всего достаточно.
- Здесь что собрались одни ювелиры? - поудобнее усаживаясь в кресле зала, где устраивался показ, спросила его вполголоса Василиса.
- С чего ты взяла? - Максим окинул взглядом зал, несколько раз кому-то приветливо кивнув.
- А почему тогда здесь так много мужчин?
Максим еще раз поглядел по сторонам, подумав что Василиса права, зрителями действительно в основном были мужчины.
- Наверно пришли сюда, чтобы выбрать украшения для своих любимых, - предположил он.
- А как они узнают, понравится ли любимым их подарок? Я думаю, женщины бы сами с удовольствием выбрали бы для себя то, что им захотелось.
- Возможно, ты права. Может устроители показа как-то не совсем правильно распорядились пригласительными, я не знаю...
Не успел Максим договорить, как ситуация со зрителями разъяснилась сама собой. Под музыку на подиум вышли первые несколько участниц показа, на которых кроме ювелирных украшений из одежды были только маленькие кружевные трусики и чулки, ну и еще конечно туфли на высоченных каблуках. После того, как девушки прошлись по подиуму, демонстрируя украшения, они спустились в зал, где можно было подойти к ним поближе, чтоб рассмотреть украшения, потрогать их (украшения) руками, узнать о цене и так далее со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мужчины были в восторге!
- Ну, теперь я думаю тебе ясно, почему здесь так мало женщин, - рассмеялся Максим, поглядывая на покрасневшую Василису, - билеты, предназначавшиеся для второй половины, были презентованы другу.
- Вот как оказывается, повышают рейтинг продаж, - произнесла шепотом Василиса, - и не только ювелирных украшений, но и манекенщиц тоже. Причем особо не стесняясь присутствия посторонних, я сама слышала как они договаривались о купле-продаже вон той девушки для вон того лысого, это же просто ужас. Он такой старый и потом у него обручальное кольцо на пальце, кто она будет для него?
- Любовница, и по-моему она совсем не против, чтобы он взял ее на содержание.
- И все эти мужчины пришли сюда именно для этого?
- Откуда же я знаю, возможно кто-то и для этого, кто-то действительно посмотреть на украшения, кто-то поглазеть на полуголых девчонок.
- А ты почему не взял вместо меня друга, или не знал что здесь будет так интересно?
- Конечно, не знал, иначе пригласил бы, например Аркадия, уж он любитель таких зрелищ, - Максим расхохотался, но увидев обиженный взгляд жены, обнял ее со словами, - да шучу я, вот глупенькая.