Случай или судьба - 13
Сервер "Заграница":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Хорошо, что подготовкой к похоронам занимались Марк Натанович, Лева и Георгий Евгеньевич, потому что у Василисы просто руки опустились. Она не ходила в институт, почти ничего не ела, не подходила к постоянно трезвонящему телефону, а как тень бесцельно слонялась по дому или лежала у себя в комнате, не переставая думать кому же понадобилось травить Максима. Перед глазами так и стоял то живой Максим, полный сил и энергии, то корчившийся в судорогах на ковре, с умоляющими глазами и подрагивающими посиневшими губами. Но что, что она могла для него сделать? Чем могла ему помочь?
"Надеюсь, в последние минуты жизни Максим не думал, что на такое способна я? Но кто, кто же это сделал? Неужели кто-то подкупил прислугу? Если так, то вряд ли это кто-то чужой, только свои. И кто же из них? Эмма? Она конечно очень агрессивная и завистливая женщина, но зачем ей травить брата, уж если кого травить, то меня. А может быть, яд предназначался мне? Нет, не может быть, кому я нужна? Да от меня и так можно было избавиться в два счета, даже и не убивая, а просто наговорив Максиму обо мне с три короба всяких гадостей, какие-нибудь гнусные фотки состряпать на фотошопе, ну а если и убить, то как-нибудь попроще и не дома, а например в институте, у меня же нет охраны, как у Максима. Только зачем меня убивать, какой от меня толк? А зачем Максима нужно было убивать дома? Чтобы запутать следствие и снять с себя подозрение. Но кого из прислуги могли подкупить? Георгия Евгеньевича, Норайду, Дарью Петровну, Валеру, Сашу или Богдана? А может кто-то чужой смог проникнуть в дом? Но кто? Нет при такой охране вряд ли. Это кто-то свой, определенно свой. И главное ни о ком из них я не могу подумать плохо. Ну да ладно, отброшу симпатии и порассуждаю. И так, Георгий Евгеньевич. Теоретически он конечно смог бы это сделать, а вот практически очень сомневаюсь. Семьи у него нет, и Максима он любил как собственного сына, знал его, когда тот был еще школьником младших классов. Бедный старик так переживает, видно что из последних сил держится. Нет, уверенна он невиновен, чтобы так искренне притворяться, нужен огромный актерский талант. Норайда. Нет, она боялась Максима до дрожи в коленках, всегда угождала ему, место потерять не хотела, старалась, из кожи вон лезла. А если большие деньги посулили, могла? Наверно могла, или нет? Думаю, что за большие деньги могла. Дарья Петровна. Работает у Максима давно, получает прилично, женщина простая, скромная, в Бога верит, нет, она не может. Валера. Был с Максимом почти в дружеских отношениях, он за него и в огонь и в воду, сейчас растерян, как ребенок, не может быть, чтоб он, нет. Богдан, личный телохранитель, уж очень дорожит своей репутацией, чтоб опуститься до такого. Но кто его знает? Саша, новый шофер, я его почти не знаю, что он собой представляет и на что способен? А ведь я сказала следователю, что он сразу уехал, но вспомнила что еще раз слышала его голос, значит он зачем-то возвращался. Нужно будет спросить Георгия Евгеньевича, зачем? Я же его спрашивала только про садовника и охрану, так он сказал, что они не заходили. Из всех и то под вопросом, я пожалуй могу подозревать только Норайду, Богдана и Сашу. Но даже если и кто-то из них, они только исполнители, а кто же заказчик? Просто голова кругом".
- Вася, ты спишь? - за дверью раздался тихий голос Вероники.
- Нет, заходи. Открыто.
- Как ты себя чувствуешь?
- Скверно, на душе тяжело. Все думаю, кто же мог это сделать.
- А что тут думать, тому, кому это выгодно, тот и сделал, - припечатала Вероника, - кто по завещанию получит наследство?
- Я не знаю. А ты уверена, что это из-за денег?
- А из-за чего же еще?
- Ну, может у него была любовница, а он ее бросил, - начала Василиса.
- И что ей с этого? Если он живой с него хоть что-то можно вытянуть, а с мертвого что возьмешь?
- Сегодня снова приезжал Марк, что-то искал в кабинете, сказал, что в последнее время Максим стал каким-то скрытным, что-то недоговаривал Марку. Он уверен, что Максима что-то тяготило, но что?
- А я тебе скажу что. Просто он перестал доверять этому человеку.
- Откуда ты знаешь?
- Я как-то слышала, как Максим обозвал его шкурой. А что он, кстати, за документы забирал здесь?
- Я не знаю, только он очень разозлился, когда пересмотрев все вокруг не нашел нужных. Спрашивал, где обычно Максим хранил документы, я ответила, что в этом сейфе или в своем столе. Но ни там, ни там, он не нашел того, что ему было нужно.
- А кто ему открыл сейф?
- Максим же перед смертью работал, сейф был открыт, и его с тех пор никто так и не закрывал, он же биометрический.
- Что значит биометрический?
- Сканирует отпечаток пальца хозяина.
- А-а-а, да я помню что он был открыт, там еще мент что-то искал. Вася, а ведь там деньги были, я сейчас вспомнила.
- Да, Георгий Евгеньевич мне их принес, но я ему их вернула, чтоб он позаботился о работниках, о похоронах и поминках. Там не очень-то и много было. Он сказал, что отчитается за каждую копейку. А что передо мной отчитываться, я здесь не хозяйка.
- Ох, и наивная ты Вася. А где хранится все остальное?
- Максим никогда дома не хранил большие суммы денег, но у него в спальне есть еще один сейф, но там нет документов. Он только один раз открывал его при мне, когда вытаскивал из него подарок мне на день рождения. Теперь пусть его открывают его родственники.
- И тебе что совсем не интересно, что лежит в этом сейфе? Может быть там есть разгадка его смерти.
- Может и есть, только я не знаю кода сейфа, не могу же я его ломать. Нужно будет сказать следователю, пусть они сами посмотрят.
- Как знаешь. Я тебе так, Вася скажу, здесь только или конкуренция или наследство, других вариантов нет, и не парься. Да и какая теперь разница, Макса-то не вернешь, - после долгого молчания задумчиво произнесла Вероника.
Василиса снова заплакала.
- Вась, ну хватит, честное слово. Завтра похороны, народу будет уйма, а ты с опухшим лицом. Все же на тебя смотреть будут, наверно и фотографировать для прессы.
- Вероника, о чем ты? - как на сумасшедшую посмотрела та на сестру, - тебе Максима хоть немножечко жаль? Он ведь хороший, добрый, как я без него жить буду?
- Мне конечно его жаль. Но оттого, что ты так будешь реветь, ты все равно ничем ему уже не поможешь. Мертвые не возвращаются. А ты молодая, будешь жить, и радоваться жизни.
- Ты злая, Вероника. Иди, я хочу побыть одна.
Вероника фыркнула и молча вышла из комнаты. Когда дверь за сестрой закрылась, Василиса упала на постель, уткнувшись лицом в подушку, и горько зарыдала.
"Мертвые не возвращаются, мертвые не возвращаются", - крутились у нее в голове, оброненные Вероникой жестокие слова. "Максима больше нет, он умер. Его убили. Я его больше никогда не увижу. Живым, не увижу".
Она так долго привыкала к мысли, когда не стало дедушки, что она никогда больше не услышит его голоса, никогда не сможет прижаться к нему, и он никогда не скажет ей "моя Васенька". Но дедушка был больной, старенький, он успел пожить на свете, а Максим был здоров, полон сил и энергии, и еще так много не успел сделать в этой жизни.
"Почему, почему это произошло именно сейчас? Когда у нас только все наладилось, все встало на свои места, и мы стали серьезно подумывать о ребенке. Я смирилась, что в моей жизни не будет страстной и пылкой любви, но зато будет надежное плечо, друг, помощник и советчик. Я по-человечески любила и уважала его, может, не так как бы мне хотелось, но мне было с ним комфортно, уютно и спокойно, как за каменной стеной, не за той которой обнесен участок, а именно за его не очень-то и могучей спиной, но зато надежной. Но все рухнуло, и уже ничего нельзя изменить. Господи, да за что?".
Больше всего Василисе хотелось заснуть и не просыпаться долго-долго, или еще лучше проснуться и чтоб все это оказалось только страшным кошмарным сном. Сон долго не шел, и пришлось выпить снотворное.
Хмурым весенним утром ее разбудила Норайда. Она принесла ей завтрак прямо в постель, и первое что увидела Василиса, когда открыв глаза приподнялась, это было траурное платье, висевшее на вешалке прямо перед глазами. Из глаз в тот же миг потекли слезы. Норайда растерялась и молчала стоя с подносом в руках, не зная как ей поступить.
- Забери, я не хочу есть. Иди и скажи всем, что я буду готова через двадцать минут, - взглянув на часы сквозь слезы пробормотала Василиса.
Но встать с первого раза не получилось, и она снова откинулась на подушку. Потолок покачивался и медленно уплывал куда-то, растворяясь и образуя одно размытое пятно, а потом также медленно проявлялся. Резкость на время возвращалась, но через минуту все начинало таять вновь. Это оттого, что она давно не ела и еще от принятого на ночь снотворного.
"Нужно себя пересилить, нужно взять себя в руки. Вероника права, Максима не вернешь. Мне нужно поесть, иначе будет голодный обморок, и я не смогу проводить его в последний путь. А это я сделать просто обязана, это мой долг как жены и друга".
На трясущихся ногах она встала и медленно двинулась в ванну. Ей было очень плохо, тошнило, как пьяную шатало из стороны в сторону, а из-за слез перед глазами стояла мутная пелена. Но через двадцать минут она одетая, причесанная и даже слегка подкрашенная спустилась вниз, как и обещала, и даже смогла себя заставить немного поесть.
В гостиной стояла большая фотография Максима, опоясанная в углу черной атласной лентой. С фотографии, чуть склонив голову набок, улыбался Максим. Это была увеличенная любительская фотография, любимая фотография Василисы. Она сама сняла его чуть меньше года назад на пикнике. Вспомнив как хорошо им было вдвоем в этом летнем солнечном лесу среди буйства зелени и цветов, Василиса с трудом смогла сдержать слезы.
- Пора, - тронул ее за локоть Марк Натанович.
- А это ты, Марк, - осипшим голосом произнесла она, удивленно посмотрев на него, - почему ты здесь?
- Вот решил заехать за тобой, - ответил он, взглянув на Веронику стоявшую рядом и прижавшую к губам палец. Это она накануне вечером позвонила ему и попросила приехать, чтобы по дороге и во время похоронной церемонии он смог поддержать Василису, поддержать в обоих смыслах этого слова.
Отпевание проходило в Храме Спаса Нерукотворного на Сатуни на Кунцевском кладбище, где покоились предки Максима. То и дело к Василисе подходили знакомые и незнакомые люди, произносили соболезнования, женщины обнимали, мужчины в почтительном поклоне прикасались губами к ее дрожащей руке. Она только кивала им, даже не вслушиваясь в из речи и не различая, кто есть кто. Она не отрываясь смотрела на бездыханное мертвое тело мужа. А Максим выглядел, как живой, лицо его было спокойное и безмятежное, на щеках даже был заметен легкий румянец, казалось будто он просто спит, но конечно же это были чудеса гримеров. От страха, скорби и боли сердце Василисы ныло и стучало как-то особенно громко. Она поддерживаемая под руки Вероникой и Марком Натановичем стояла у гроба с одной стороны, а с другой стороны стояли все братья Максима, Эмма, его первая жена и сын. Эту женщину Василиса увидела в первый раз, и узнала ее только потому, что рядом с ней стоял Сережа, крепко сжимая ее руку. Василиса обвела взглядом всех родственников Максима и по ее мнению только в глазах двоих увидела боль и искреннее сожаление от смерти близкого. Это были Игорь и Сережа. Хотя может, она неправа, кому-то удается не афишировать свое горе, не показывать его на людях, переживая в душе.
"Неужели кто-то из этих людей является виновником смерти Максима?", - подумала она и ее губы предательски задрожали и по щекам градом хлынули слезы.
Народу было много, и несмотря на то, что погода в этот день была холодная, в небольшом храме до отказа набитом людьми, стояла ужасная духота. От запаха ладана, хвои траурных венков и большого количество горящих свечей Василисе казалось, что она вот-вот потеряет сознание, а долгая служба все не кончалась. Слушая как сквозь сон певучие слова священника о Царствии Небесном, она стала просить Бога забрать Максима в рай, хотя и была атеисткой, никаких молитв и в помине не знала, а в церкви оказалась первый раз в своей жизни.
Наконец молчаливая похоронная процессия выплыла из церкви и направилась к погосту. Вероника видела в каком ужасающем состоянии находится ее сестра и честно говоря не понимала, почему. Ведь вроде и не любила Василиса Макса до потери пульса, так почему же она так убивается? Чуть больше года назад они похоронили дедушку, Василиса конечно плакала, переживала, но чтобы так. Скорей всего это
оттого, что страшная смерть Макса произошла у нее на глазах, а она ничем ему не смогла помочь.
Веронике было немного стыдно, потому что сама она не испытывала ничего подобного, и скорби в ее душе не было и в помине. Она с трудом, только ради сестры отстояла службу в храме, где духота, ужасный запах и хмурые люди в черном. Теперь вздохнув свежего воздуха, по дороге к месту захоронения она от нечего делать с любопытством разглядывала кресты, гранитные и мраморные надгробия.
Начал накрапывать дождик, Вероника посмотрела на черные тучи, затянувшие небо, подумав что скорей всего сейчас хлынет от всей души и в полную мощь, а как некстати, но разве силы природы считаются с нашими желаниями. Распорядители похорон кажется тоже заметили приближающуюся непогоду и процессия двинулась как-то быстрее. Когда подошли к месту, Марк Натанович выпустил руку Василисы, которая тут же как плеть повисла вдоль туловища, и вышел вперед, чтобы сказать речь. На похоронах была уйма народу, но почему-то все взгляды были устремлены не на говорившего, а на вдову. Василиса отрешенно стояла не шевелясь, как манекен, безупречно одетая, причесанная, но очень бледная с синеватыми чуть подрагивающими губами. После душного храма на улице от холодного пронизывающего ветра сразу стало зябко, и казалось, уже никто не слушал эти глупые, никому не нужные речи, а все только и ждали, когда же все, наконец, закончится. Хотя Вероника слышала, что есть такие люди, которые любят ходить на похороны, не по долгу чести, чтоб проводить в последний путь родного или знакомого, или по служебной надобности, а например, из праздного любопытства. Кстати о службе, среди толпы скорей всего должны быть оперативники, наблюдавшие за скорбящими, или нет? Уж их то вычислить не составит труда, по одежде, обуви, аксессуарам, здесь собрались все люди состоятельные из высшего общества. Вероника внимательно обвела взглядом собравшихся, но угадать кто из них представители органов было невозможно, то ли опера работали качественно, соблюдя все каноны конспирации, вплоть до экипировки, то ли их просто не было. Люди стояли, тихо переговариваясь, а некоторые особо любопытные умудрялись протиснуться к Василисе и расспросить душещипательные подробности смерти Максима, так сказать услышать правду из первых уст. Вероника тут же цыкала на них, но Василиса кажется и не слышала их вопросов, она стояла молча как вкопанная с каменным лицом, не мигая устремив взгляд в одну точку.
"Молодец, держится!", - подумала о ней Вероника, - "я даже не ожидала от нее такого, наверно все слезы выплакала в храме. Ну и хорошо, здесь слезами не поможешь. Вот только бы она не оплошала, когда последний раз подойдет с ним прощаться", - она метнула быстрый взор на гроб, - "а ведь как живой. Василиса смотрит не отрываясь, может нужно шепнуть ей, что это уже и не Макс совсем, а только его мертвая плоть, даже и души уже нет, или не надо. А то разозлится на меня, снова истерика будет. Нет, лучше пусть все идет своим чередом".
На удивление Вероники Василиса была спокойна, она самостоятельно подошла к гробу, секундочку постояла, нежно провела Максу рукой по щеке, потом наклонилась и поцеловала его в лоб. Но когда она вернулась к Веронике, та поняла, как тяжело это далось сестре. Василиса так нервно рванула ворот пальто, что пуговица отлетела далеко в сторону, на лбу выступил пот, а ее васильковые глаза стали почти черными от расширившихся зрачков. И даже когда стали завинчивать крышку гроба, она не шелохнулась, и вдруг вздрогнула всем телом и резко обернулась назад. Вероника тоже обернулась, ей показалось, что за спиной чей-то тихий голос сказал "какая утрата", а другой ответил, "доигрался, скотина!". Но кто это сказал, и не послышалось ли ей, она не поняла.
Дождь вдруг полил как из ведра. Дробь крупных дождевых капель по гробу в конец добила и так не в меру расшатавшиеся нервы Василисы, перед глазами у нее все поплыло, и она провалилась в обморок. Вероника еле успела подхватить сестру и с помощью каких-то людей оттащить ее к покосившейся скамеечке у чьей-то заброшенной могилки неподалеку. Когда Василиса пришла в себя то сквозь толпу увидела уже свежий холмик, обложенный траурными венками.
По дороге с кладбища ехали молча, Марк Натанович вначале правда пытался как-то утешить вдову, но увидев умоляющий взгляд Вероники быстро оставил эту пустую затею. Василиса так и просидела всю дорогу, прижавшись лбом к холодному стеклу автомобиля.
В ресторане, где проходили поминки, подвыпившая Эмма вдруг сорвалась с места и подбежав к Василисе и показывая на нее пальцем закричала,
- Это ты его убила, ты! Да по тебе тюрьма плачет, а еще устроила на кладбище спектакль с обмороком, строишь из себя несчастную, а сама небось рада до смерти. Но не на тех нарвалась милая, чтоб твоего духу в доме больше не было, поняла?
Эмму пытались урезонить, хватали за руки, уговаривали, но она отбивалась и еще громче кричала, - и чтоб не смела ничего стащить из дома брата, нищенка.
- Зачем вы так? Мне ничего не нужно, - оправдывалась Василиса, всхлипывая.
- Как бы ни так, ничего ей не нужно. Уж небось много чего успела к рукам прибрать.
- Я не воровка.
- Как вы смеете оскорблять мою сестру? - встряла Вероника.
- А кто ты такая? Кто вы обе такие?
- Эмма, не надо, - подергала ее за плечо Алина, - мне кажется, она искренне переживает и Сережа тоже уверен.
- Да брось! - стряхнула ее руку со своего плеча Эмма.
- Эмма, прекрати истерику, - обнял ее Лев, - это поминки, с Василисой мы еще успеем разобраться, ни здесь, ни при людях. Макс бы остался недоволен, если бы сейчас увидел тебя.
- Максу раньше нужно было думать, когда женился на этой твари.
- Я сегодня же уйду из этого дома, - пролепетала Василиса.
- Нет, никто никуда не уйдет до оглашения завещания, - вмешался Марк Натанович, - девочки, разве можно сориться в такой день? Макс...
- А когда будет оглашено завещание? - не дав высказаться, бесцеремонно перебила его Эмма.
- Скоро, нотариус вас всех пригласит, - спокойно ответил он.
- А зачем ей ждать нотариуса, ей и того добра с лихвой хватит, что ей брат надарил. Ты что Марк, думаешь она упомянута в завещании? - зло бросила Эмма.
- Как знать, как знать, - пожав плечами, ответил он.
Эмма еще что-то продолжала кричать, не стесняясь в выражениях, а Василиса молча глотала слезы, поняв что состязаться в словесной перепалке с такой гиеной как Эмма просто невозможно. Она и слов-то таких не знала, и вымолвить их даже про себя стеснялась, не то что обозвать человека, пусть даже такого вредного и ненавистного, как сестра умершего мужа.
- Василиса, не обращай на нее внимания, она очень расстроена, переживает, прости ее, пожалуйста. Я знаю, что тебе тяжело, прости, - пытался успокоить ее Игорь.
- Да, я понимаю. Но я больше не могу здесь. Я должна идти, - она поднялась и пошла к выходу. Вероника пошла за ней следом.
У дверей их догнал Сережа, подхватив Василису под руку. Дождавшись когда Вероника выйдет на улицу, он смущаясь тихо сказал Василисе,
- Прости их всех, я знаю что ты любила папу и он тебя тоже. Скажи ведь это не ты?
- Конечно же нет, Сереженька. Как ты мог подумать? Тебя папа тоже очень любил, - погладив его по голове, произнесла Василиса, и слезы вновь потекли по щекам.
- Не плачь! Папа не любил, когда ты грустила, - Сережа протянул ей носовой платок, но не дождавшись, что она возьмет его, сам вытер ей слезы.
- Спасибо. Ты добрый и хороший, Максим тобой очень гордился. Мы хотели летом взять тебя с собой на Ямайку, но не знали, согласишься ли ты поехать с нами?
- Я согласился, мы с папой по телефону неделю назад разговаривали. Он был такой веселый. Ты знаешь, по иронии судьбы в тот вечер когда умер папа, я прилетел в Москву на пасхальные каникулы, хотел к вам приехать, да мама отговорила, сказала утром поедешь. Как ты думаешь, если бы я тогда приехал, может, с папой ничего и не случилось бы, а?
- Не знаю, - с грустью ответила Василиса, а про себя подумала, как хорошо что мальчик не увидел того, как тяжело умирал его отец, как умоляюще просили о помощи его глаза. Смерть Максима навсегда врезалась в ее память, и она уже никогда не сможет забыть его муки и свою полную беспомощность перед наступающей смертью.
- Нужно мне было не слушать маму, а приехать в тот вечер к вам, - с жаром зашептал Сережа, - я уверен, с папой ничего бы не случилось.
- Не вини себя, ты ни в чем не виноват, такова судьба. Присылай мне сообщения по имейлу, если захочешь, конечно, - она быстро поцеловала Сережу в щеку и распахнула дверь.
- Валера, отвези меня, пожалуйста, ко мне домой, - сказала она, усевшись в машину, где ее уже ждала Вероника.
- Вася, но я сумку с учебниками и тетрадками оставила у тебя, - заныла Вероника.
Валера вопросительно посмотрел на Василису и она уточнила, - в тот дом, где я родилась и выросла.
- А как же я завтра на занятия пойду?
- Позвони Григорию Евгеньевичу, он найдет и мне отдаст, а я завтра утром тебе привезу, - успокоил ее Валера, пожалев нервы Василисы.
Вероника спорить не стала, и спрашивать ничего не решилась, увидев сколько было печали в глазах сестры.
От слез и переживаний Василиса была настолько слаба, что придя с поминок моментально уснула. Утром ее разбудил настойчивый телефонный звонок.
- Ало.
- Василиса Федоровна?
- Да, это я. Кто это? - сонно спросила она.
- Это следователь Кудрявцев вас беспокоит. Наконец-таки я вас нашел. Звоню вам, звоню, а вас дома нет и мобильный ваш не отвечает. Нужно бы вам сейчас к нам подъехать для дачи показаний.
- Прямо сейчас? - поморщилась Василиса, помотав гудящей головой.
- Прямо сейчас.
- А может быть можно завтра? Я еще плохо себя чувствую после похорон, - борясь с тошнотой, она закрыла глаза и провела рукой по лбу, как будто прогоняя от себя тяжелые воспоминания и ужасающий запах воска от свечей и ладана за долгие годы служб, насквозь пропитавшие здание церкви.
- Примите мои искренние соболезнования, - как показалось Василисе усмехаясь, произнес он, - но приехать нужно сегодня. Вы же сейчас у сестры находитесь?
- Ну да, раз вы сюда звоните.
- Вот и хорошо. Так что я вас жду.
- Вы что узнали, кто убийца? - оживилась Василиса, не совсем поняв, что означало его слово "хорошо".
- Скажем так, у следствия вскрылись новые детали, так что давайте и чем быстрее, тем лучше.
- Хорошо, я обязательно приеду, - пообещала она и положила трубку.
- Присаживайтесь, - заводя ее в кабинет, следователь указал на стул, - а это мой коллега, капитан Белогородцев Эдуард Ильич, он кивнул на человека за столом, перед которым был стул, предложенный Василисе, а сам уселся за другой стол.
- Здравствуйте, - поздоровалась Василиса и присела на краешек стула. Эдуард Ильич кивнул, сузив и без того свои узенькие, как у китайца глазки и с минуту в упор смотрел на нее, как будто пытался прожечь своим въедливым взглядом. Губы его были плотно сжаты, а брови сведены вместе в одну чуть изогнутую полоску.
- Скажите, Василиса Федоровна, - мельком глянув в бумаги, наконец, начал он, - где вы были вчера вечером?
- Вчера были поминки, - удивилась его вопросу Василиса.
- А после поминок?
- Поехала домой.
- Куда домой? Уточните, пожалуйста.
- В дом моей сестры.
- Так. И что вы делали дома?
- Отдыхала, - вздохнула она, боль снова стальным обручем обхватила виски, и слегка потерев лоб, она спросила, - почему вы меня об этом спрашиваете?
- Вы куда-нибудь выходили? - оставив ее вопрос без ответа, снова спросил он.
- Нет, зачем? А что случилось? Да скажите же мне, в конце концов.
- Отвечайте, пожалуйста, на мой вопрос. Куда вы вчера выходили вечером?
- Никуда я не выходила, я спала до тех пор, пока меня не разбудил звонок Владимира Витальевича, - и Василиса посмотрела в сторону Кудрявцева. Тот в подтверждение кивнул головой.
- А вы на время смотрели?
- Да, посмотрела и удивилась, что проспала так долго. Я даже не слышала, как утром на занятия уходила сестра. Я сразу оделась и поехала сюда, и так торопилась, что даже не успела позавтракать.
- А о чем вы вчера разговаривали с Сергеем Курниковым?
- С Сережей? О смерти Максима, о чем я еще могла говорить с мальчиком, который потерял отца.
- А если поподробнее?
- Он сокрушался, что приехал на каникулы, хотел прийти в гости к отцу, но не успел. Говорил, а вдруг он бы остался жив, если бы я пришел в тот вечер.
- И что вы ему на это ответили?
- Ответила, что не знаю. Почему вы меня об этот спрашиваете? Что случилось?
- А почему это вы решили что что-то случилось? Почему вы вообще так нервничаете?
- Если бы я знала, что вы хотите мне сказать, может быть я бы и не нервничала, так в чем дело?
- Всему свое время, уважаемая Василиса Федоровна. Расскажите нам еще раз, что примечательного было вчера на поминках, какие разговоры шли между родными, что там у вас произошло, зачем вам звонил Сережа, вы с ним встречались после поминок? Где? В какое время? И, пожалуйста, пообстоятельнее.
После вчерашних похорон мужа Василиса была настолько в подавленном состоянии, что сейчас плохо соображала, о чем ее вообще спрашивает следователь, отвечала невпопад, совсем не вникая в суть вопроса, пока не поняла, что он ее обвиняет в том, что вчера она совершила покушение на Сережу.
- Что с Сережей? Что с ним? - она вскочила со стула и распахнув свои синие глаза умоляюще посмотрела сначала на нового следователя, ведущего с ней разговор, а потом на Кудрявцева.
- Мальчик пока еще в реанимации, но врачи говорят, что его жизни уже ничего не угрожает. Молодой, крепкий организм, обязательно справится, - смилостивился Кудрявцев и уткнулся в бумаги, всем своим видом показывая, что предоставил ее допрос Эдуарду Ильичу.
- Кто? Как это произошло? - Василиса очень волновалась и случайно уронила на пол сумку, потом поднимая ее, уронила шарф, за шарфом упал носовой платок.
- Я думал вы нам расскажете, - ехидно улыбнулся Эдуард Ильич.
- Я? Но... - и она замолчала, чтобы не расплакаться.
- Значит, говорите, что вы здесь ни при чем?
- Да вы что? Как вы могли подумать?
- А вот мать Сережи уверена, что авария могла случиться именно с вашей подачи. И Эмма Степановна ее полностью поддерживает. Его обнаружил пожилой человек, вышедший поздно ночью погулять с собакой, он лежал без сознания, истекая кровью на обочине дороги, на безлюдной узенькой улочке, кстати неподалеку от дома вашей сестры.
- Что он там делал? - удивилась Василиса.
- После вашего с Сережей разговора на поминках, он вел себя агрессивно, поссорился с матерью, между прочим из-за вас, и нахамив всем убежал с поминок. Убежал, чтобы встретится с вами. Ну что скажете?
- Я не разговаривала с Сережей по телефону. Я не видела его после поминок. Я не могу водить машину, что вы от меня еще хотите? Можете спросить у моей сестры, она вам подтвердит, что я ночью никуда не выходила.
- Ваша сестра, подтвердит все что угодно, - снова встрял в разговор Кудрявцев, - она очень смышленая девушка.
- И все же вы с ним вчера разговаривали по телефону, - постучал карандашом по столу Эдуард Ильич.
- Нет, не разговаривала. Может, как вы говорите он мне и звонил, но я телефон не поднимала. Я сразу уснула, как только пришла домой.
- А можно попросить ваш телефончик на минуточку? - он потянулся к ней через стол.
- Да, пожалуйста, если захватила его с собой, - Василиса начала расстегивать молнию на сумочке.
- Захватили-захватили, я видел его, когда вы платочек доставали.
- Вот, пожалуйста, - Василиса протянула следователю свой мобильник.
Он взял телефон и стал изучать входящие.
- Ну что скажете на это? Есть целых два звонка с его номером. Один в двадцать один двадцать девять, а другой в двадцать два сорок два, - он поднес дисплей телефона к Василисе, но в руки не дал, - в первый раз вы не ответили, а во второй раз разговаривали, так что отпираться бессмысленно.
- Да говорю же вам, я не разговаривала, я спала, - Василиса из последних сил сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Страшно болела голова и она попросила воды и если найдется таблетку от головной боли.
- Ну-ну, успокойтесь, - протягивая ей стакан с водой и таблетку "Пенталгина", сказал следователь, - а лучше все честно расскажите.
- Мне нечего рассказывать, - устало ответила Василиса, выпив лекарство, - я не разговаривала с ним по телефону и никуда из дома не выходила.
Следователь громко вздохнул и поднявшись из-за стола стал прохаживаться по маленькому кабинетику туда-сюда, изучая Василисин телефон и тихо напевая что-то себе под нос.
- Уважаемая Василиса Федоровна, - взял инициативу в свои руки Владимир Витальевич, - мальчик остался жив, когда он придет в себя, он все равно все расскажет. Облегчите свою участь, расскажите правду.
- Вы что с ума сошли? Вы что думаете, у меня бы поднялась рука на ребенка, даже пусть и наемная? Да зачем мне это нужно?
- Ну, постарались устранить конкурента на наследство, но не получилось, так признайтесь в содеянном.
- Да при чем тут наследство и я? - возмущенно приподнялась Василиса. - Я понимаю, что наследник скорей всего Сережа, но кто получил бы все в случае его смерти, я не знаю, но уж не я это точно.
- Вы уверены?
- Уверена.
- А вот все остальные родственники, нет, - покачал головой Кудрявцев.
- О, Господи, да что же это такое, вы что теперь меня и в смерти Максима обвиняете? - испуганно воскликнула Василиса.
- Нет, нет, мы пока никого ни в чем не обвиняем. Только принимаем к сведению сигналы. Вот на вас поступил сигнал от бывшей жены вашего умершего мужа, и мы обязаны его проверить. Так что же вы нам скажете насчет вчерашнего звонка Сергея, может, вы все же разговаривали с ним, а потом забыли?
- Ничего я не забывала, я с ним не разговаривала. Может моя сестра брала трубку?
- Вполне возможно, вполне возможно, - задумчиво произнес он, и вопросительно посмотрел на Эдуарда Ильича. Тот кивнул и молча скрылся за дверью, унося с собой ее телефон. Через пару минут он вернулся и растерянно сказал, - она подтверждает, что первого звонка не слышала, видимо была в ванной, а во второй раз звонок разбудил ее, и она действительно разговаривала с ним.
Едва он успел закончить фразу, как мобильный Василисы зазвонил. Эдуард Ильич с любопытством взглянул на дисплей телефона и удовлетворенно улыбнулся, - она.
- Поставьте на громкую связь и разговаривайте спокойно, не объясняйте что вы ни одна, ясно? - приказным тоном произнес он, инструктирую Василису, как разговаривать с сестрой.
Василиса как под гипнозом взяла трезвонящий телефон и нажала на громкую связь.
- Да, Вероника.
- Вася, ты как? Слушай, сейчас мне какой-то урод из ментовки звонил, все меня выспрашивал, где ты вчера была ночью и звонил ли тебе Сережка.
Василиса открыла было рот, чтобы ответить сестре, как Эдуард Ильич приложил палец к губам и из стороны в сторону покачал головой.
- С Сережкой я вчера разговаривала по телефону, сказала ему, что ты уже спишь, - продолжала Вероника. - И этому из ментовки сказала, что ты вчера спала, с Сережей не разговаривала, никуда не ходила, а сейчас подумала, может я чего не то сказала, а? Может ты уходила, а я не заметила? Телефон твой в сумочке звонил, а сумочка в прихожей у зеркала лежала. Я с ним поговорила и снова спать пошла, к тебе заглянуть не догадалась, я и утром не заглядывала, потому что проспала, как сумасшедшая побежала, хорошо что Валера с сумкой уже у подъезда ждал. Вась, так ты дома была или уходила? И почему этот звонил, а? Вась, ты чего молчишь?
- Я дома была, - вздохнула Василиса, и увидев что Эдуард Ильич снова показывает ей знак молчания, нехотя ответила, - я не знаю, что он хотел.
- Вась, ты там что, снова плачешь, да?
- Нет. Я не могу говорить, пока, - и Василиса нажала отбой.
- Зачем вы отключились? - набросился на нее Эдуард Ильич, - струсили, что сестричка вам алиби обеспечить не может?
- Ничего я не струсила. Я сказала правду, с Сережей не разговаривала, из дому не выходила, остальное ваша задача. Ищите машину, ищите водителя, свидетелей.
- Ну, хорошо. Прочитайте и распишитесь вот здесь и здесь. И просьба к вам никуда из города не уезжать, - подсунул к ней бумажки Эдуард Ильич.
- Боитесь что сбегу? - усмехнулась Василиса.
- А сбежите, поймаем, - ухмыльнулся Кудрявцев.
Как только Василиса оказалась на улице, она включила телефон и набрала Веронику.
- Вася, ты что меня пугаешь? Ты зачем телефон отключила или ты в метро была?
- Вероника ты сейчас где? - не отвечая на ее вопрос, спросила Василиса.
- У меня вообще-то занятия еще не кончились, еще одна пара, а ты где?
- Тогда я тебя буду ждать дома, - снова проигнорировав вопрос сестры, ответила Василиса.
Дома поджидая сестру она одновременно ела и переваривала рассказ следователя о Сереже. "Значит действительно это все из-за наследства. Если Сережу кто-то пытался убить, то возможно этот человек предпримет еще одну попытку. Интересно в больнице догадались поставить охрану? У кого же спросить? Может ребенку до сих пор угрожает опасность, а эти допрашивают меня вместо того, чтобы искать убийцу. Нужно позвонить Марку, он все всегда знает и сможет, если что обеспечить Сереже охрану. Где же его телефон? У меня есть его визитка. Черт, нужно было записать номер или в мобильник или на худой конец в записную книжку. Да кто же мог подумать, что он мне пригодится", - Василиса не стала долго копаться в сумочке в поисках визитки, а вывалила все содержимое на диван.
- Вот она, так. Позвоню на мобильный. Ало, Марк, здравствуй, это Василиса.
- Узнал, - как-то натянуто произнес в ответ Марк.
- Марк, ты знаешь, что с Сережей случилось несчастье?
- Знаю, - буркнул он.
- Марк, а в больнице поставили охрану?
- А тебе зачем?
- Я боюсь за мальчика, вдруг его снова попытаются убить. А как он себя чувствует? Пришел в себя? Что-нибудь рассказал?
- Василиса, я начинаю думать что ты и правда замешана в этом.
- Марк, ты что?
- Шучу. Эмма с Алиной сегодня такую бучу подняли, так орали, что искры из глаз летели. Они ведь на тебя телегу накатали.
- Я знаю, меня уже сегодня следователь вызывал. Марк, это ужасно.
- А Сергей ведь вчера на поминках с ними поцапался из-за тебя.
- Почему из-за меня?
- Начал спорить, что ты не виновата в смерти Максима, что ты его любила, что искренне переживаешь...
- Марк, но это правда так, ты мне что тоже не веришь?
Марк секундочку помедлил с ответом, а потом совершенно чужим голосом ответил,
- Василиса, я юрист, и привык верить фактам. Ведь кто-то отравил Макса, и хотел убить Сережу, а это уже серьезно. Подождем немного, скоро вскроется завещание и все встанет на свои места. А охрана у Сережи серьезная, так что не.... беспокойся.
Василиса положила трубку, и ей показалось, что Марк вместо "не беспокойся", хотел сказать "не суйся". А это значит, что он ей не верит. "Но ничего, если все дело и вправду в завещании, то все действительно скоро станет ясно, как божий день. Но ведь завещание написано на самых близких людей, а не на чужого дядю, а это значит, что кто-то из родственников убил не только брата, но хотел убить и своего племянника. Да как же он не понимает, что как только прочтут завещание, убийца как яблочко на блюдечке с золотой каемочкой окажется под прицелом".
Связаться с программистом сайта
