Утро вторника началось проливным дождем. В затянутом темными тучами небе не было не единого светлого пятнышка. Календарная весна начавшаяся почти уже месяц назад только три дня порадовала москвичей светлой и ясной погодой и снова на время сдала свои позиции. Ледяные струи с бешеной силой лупили в лобовое стекло "Мерседеса" мчащегося в нотариальную контору. Василиса жутко нервничала, сегодня ночью она вдруг поняла, что ведь убийца мог и не знать, что Максим успел переписать завещание, и его труды оказались напрасными, а это значит, что тогда основной наследник может быть совсем и не причем. А она так надеялась, что когда огласят завещание все сразу встанет на свои места, и убийца в скором времени предстанет перед судом и понесет заслуженное наказание. Но самое главное еще заключалось в том, что и по старому завещанию вычислить убийцу оказалось бы практически невозможно, так как оно, оказывается, было поделено на каждого члена семьи Максима в равных долях. По таким критериям убийцей мог быть каждый из них. Если же убийца был в курсе, что Максим составил новое завещание в его пользу, тогда он мог приблизить смерть завещателя, пока завещатель по каким-то причинам снова его не переписал.
Валере не терпелось поговорить о Веронике, посоветоваться с Василисой, но ее хмурый взгляд быстро отбил у него охоту. "Она едет по важному делу, а тут я со своими проблемами. Вот буду ее с вещами отвозить, тогда и поговорю. Расскажу что мне с Вероникой тяжело, с ней я нахожусь как под гипнозом, но без нее мне еще хуже"
К нотариальной конторе Валера подъехал точно к назначенному часу. Василиса поднялась по широким мраморным ступеням на второй этаж, вошла в холл и едва успела поздороваться с собравшимися, как массивная дубовая дверь кабинета бесшумно отворилась. Из нее выглянул невысокий лысоватый человек с бледным нездоровым цветом лица и набрякшими бесцветно-водянистыми глазами в темно-сером костюме и белоснежной рубашке, и с достоинством произнес,
- Здравствуйте, дамы и господа! Прошу!
Василиса видела как, поднимаясь с дивана, на нее с ненавистью зыркнула Эмма, ее рот перекосила злая усмешка, ноздри чуть расширились, но она смогла совладать с собой, и гордо подняв голову, молча прошла мимо Василисы в кабинет.
- Проходите, рассаживайтесь, кому, где удобно, - любезно предложил нотариус.
Игорь и Лидия устроились на диване, на стульях за столом расселись Лев и Валентин, пришедшие без жен, Марк прежде чем сесть рядом с ними, в одно кресло усадил Эмму, другое подвинул для Василисы. Нотариус подождал, пока все посетители рассядутся, и официально произнес,
- Меня зовут Виталий Давидович Морковников. Извините, дамы и господа, я пока не могу начать. Нет еще одного приглашенного, а именно Алины Геннадьевны Курниковой. Она только что звонила, сказала что прибудет с минуты на минуту, извинялась что опаздывает, сами понимаете, пробки. Как только она появится, мы пригласим свидетелей и вскроем конверт, - он уселся во главе стола и положил перед собой большой запечатанный белый конверт с печатями и подписями.
Пару минут в кабинете стояла оглушительная тишина. Эмма с ненавистью
исподлобья разглядывала Василису и думала, какие удивительные метаморфозы произошли с Василисой за какие-нибудь два года. Из невзрачной худышки-заморашки та превратилась в прекрасную богиню, и даже сейчас бледная, с темными кругами под глазами она выглядела просто великолепно.
"Неужели этой дряни тоже что-то перепадет? - от этих мыслей ее передернуло и она не выдержав, ехидно спросила у нотариуса, - скажите, вы уверены, что в завещании моего брата записаны все присутствующие здесь?
- Ничего не могу вам ответить на этот вопрос, завещание, как вы уже все знаете закрытое и его содержание мне неизвестно. Возможно, что и все, а возможно, что и ни одного, - он довольный произведенным впечатлением хищно потер руки, а затем продолжил, - да, уважаемые, было в моей практике и такое.
- Это как? - спросил Валентин, нервно подергивая себя за ухо.
- А вот так, иногда все достается совершенно чужому человеку, миную прямых наследников, или какой-нибудь благотворительной организации.
- Может наш Макс тоже шутник, и оставил завещание своему коту, например, - хихикнул Игорь. Все осуждающе посмотрели на него, а нотариус улыбнувшись, произнес,
- Исключено, молодой человек, у нас завещать состояние животным запрещено Российским законодательством.
- Уже легче, - буркнул Лев и в нетерпении посмотрел на часы.
Еще минут десять прошли в тягостном ожидании. И наконец запыхавшаяся Алина влетела в кабинет со словами,
- Прошу меня простить, задержалась в больнице, Сереженьке наконец-то стало лучше.
- Он что-нибудь рассказал о наезде? - громко спросила Эмма, впившись глазами в Алинино лицо.
В этот момент все как по команде посмотрели на Василису. "Да они спятили", - промелькнуло в ее голове, - "они, что действительно подозревают меня?".
- Нет, - тем временем ответила Алина, - врачи пока запретили ему говорить, сказали, что он сначала должен набраться сил, а следствие никуда не убежит.
- Итак, дамы и господа, начнем, - легонько постучал по столу нотариус, когда в кабинет вошли и уселись два свидетеля и миловидная девушка-секретарь, приготовившаяся вести протокол.
Он надел очки, специальным ножом для вскрытия конвертов открыл большой пухлый белый конверт и вынул еще один, чуть меньшего размера также с печатями и подписями. Затем вскрыл и его, и вытащив его содержимое, и кинув беглый взгляд на еще два маленьких конвертика сунул их обратно. Развернув лист дорогой мелованной бумаги, исписанный мелким почерком, он положил его перед собой, и медленно расправляя и разглаживая, впился глазами, явно вникая в содержание написанного.
- У вас здесь невыносимо душно, мы и так уже столько сидим, - решила поторопить его Эмма.
- Можно открыть форточку, - приподнялся было нотариус.
- Да читайте уже, - зло оборвала она его, - или вы нас здесь мариновать задумали? Не завещание, а матрешки из конвертов.
- Хорошо-хорошо, немного терпения, - он закашлялся, налил из графина воды и стал пить медленными, размеренными глотками.
- Сколько в завещании наследников? - в нетерпении спросила Эмма, постучав яркими ноготками по столу.
- Сейчас узнаете, - невозмутимо ответил ей нотариус.
- Это что большой секрет? - Лев вальяжно переложил ногу на ногу и усмехнулся.
- Конечно, нет, наследников пятеро, если это так для вас важно, - нотариус спокойно посмотрел на Льва, а потом перевел взгляд на Эмму, ожидая ее реакции.
- Ну и начинайте, - скомандовала она, не заставив себя ждать.
"Почему она так нервничает? Ведь нотариус сказал, что наследников пятеро, а это значит она, три брата и сын", - подумала Василиса, и осторожно скосив глаза посмотрела на Эмму. И тут ей пришла в голову идея проследить за каждым, во время того, как нотариус будет читать завещание. А вдруг убийца ненароком чем-нибудь себя и выдаст.
- Итак, я начинаю читать завещание. Прошу слушать внимательно и постараться меня не перебивать. Я, гражданин Российской Федерации Курников Максим Степанович, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, зарегистрированный по месту жительства по адресу...- внятно и четко начал нотариус.
Василиса обвела взглядом всех присутствующих, но кроме напряжения, с которым все слушали нотариуса, по их лицам ничего прочесть было невозможно.
- делаю следующее распоряжение на случай моей смерти, - дочитал нотариус и сделав паузу, поверх очков внимательно посмотрел на собравшихся. - Моему сыну, Курникову Сергею Максимовичу завещаю по достижению им возраста двадцати одного года один миллион долларов США. До этого возраста мой душеприказчик, Феоктистов Всеволод Анатольевич будет оплачивать обучение моего сына в любом учебном заведении любой страны мира, а также перечислять определенную сумму на его лечение, отдых, увлечения и карманные расходы.
- Кто-нибудь знает, кто такой этот Феоктистов? - воскликнула Алина, растерянно оглядываясь на присутствующих.
Все отрицательно замотали головами.
- Не волнуйтесь, - успокоил ее нотариус, - здесь есть письмо для него, я с ним обязательно свяжусь. Читаю далее. Моему брату Молотову Игорю Владимировичу завещаю в собственность ночной клуб "Жаркие ночи", в котором он на настоящий момент является управляющим.
Василиса посмотрела на Игоря, он благодарно улыбнулся и пожал пальцы своей жены. Лидия улыбнулась ему в ответ.
- Моему брату Молотову Валентину Владимировичу, - продолжил нотариус, и Василиса поняла, что наследники упомянуты в завещании по возрасту, начиная с самого младшего, - завещаю картину Василия Поленова...
При этих словах Валентин уронил мобильный телефон, чертыхнулся, долго доставал его из-под стула и когда уселся обратно, Василиса не успела разобрать рад он или же огорчен. Однозначно картина ему была нужна, она висела у Максима в офисе в кабинете, и Валентин не раз упрашивал продать ее ему, но Максим только посмеивался, говоря, "она мне самому нравится, я за нее на аукционе как одержимый торговался".
- Моей сестре Лобановой Эмме Степановне, - слегка повысил голос нотариус, - завещаю, купленное мною на аукционе в Швейцарии изумрудное колье и взятое ею у меня напрокат, - он снова сделал паузу и посмотрел на красное от гнева лицо Эммы.
Василиса хорошо знала эту историю. В прошлом году Максим ездил в Швейцарию накануне ее дня рождения и решил купить ей там подарок. Но когда колье уже было куплено, он вдруг сообразил, что оно Василисе абсолютно не подойдет к ее ярко синим глазам. Он приобрел ей новый подарок, но и уже купленное колье решил оставить у себя. Все это он поведал за праздничным столом в ее честь как забавный рассказ, а Эмма попросила продемонстрировать изумрудное колье гостям, и когда оно походило из рук в руки, приложив к себе, воскликнула,
- А вот к моим зеленым глазам в самый раз. Я скоро собираюсь на один закрытый прием, - она вопросительно посмотрела на Максима, но не дождавшись от него никакой реакции, предложила, - Максик, дорогой возьму у тебя напрокат это чудо, не возражаешь? - и ловко застегнула его на себе, не дав ему и рта раскрыть. Максим только пожал плечами. Прошло время, и он несколько раз напоминал ей, что пора бы ей вернуть взятое напрокат, а она отвечала, "у меня дома нет надежного сейфа и охраны, колье лежит в банковской ячейке, специально за ним ехать как-то не с руки, обязательно верну, как только подвернется случай".
- Все имущество, - не обращая внимания на сраженную завещанием брата всю в пунцовых пятнах Эмму, продолжал нотариус, - принадлежащее мне на сегодняшний день и состоящее из...., - далее он стал перечислять по списку все движимое и недвижимое имущество Максима с его подробным описанием. Василиса особенно не вслушивалась в этот перечень домов, квартир, заокеанских вилл, машин, драгоценностей, банковских счетов, акций и ценных бумаг. Она следила за Эммой и Львом. Эмма сидела как побитая собака, такого от брата она, конечно же не ожидала. Она ненавистным испепеляющим взором уставилась на Льва, ведь он оставался последним родственником Максима, а значит и основным наследником. Василиса заметила, что за ним с интересом наблюдают и все остальные, Марк даже наклонился в его сторону, сам же Лев сидел невозмутимый, гордо выпятив грудь, подняв голову и выражая своим видом полнейшее спокойствие или даже безразличие. Он непринужденно рассматривал причудливые иллюстрации на стенах кабинета. Василиса тоже посмотрела на них, но так и не поняла, что именно художник хотел ими сказать. Создавалось такое впечатление, что это впопыхах рисовала детсадовская детвора, дорвавшаяся до кисточек и красок, и пока не поймали воспитатели, малевала всеми цветами радуги что попало, лишь бы успеть. Иллюстрации были просто отвратительными, но Лев упорно смотрел на них, наверно для того, чтобы ни с кем не встречаться взглядом, хотя спокойствие его было искусственным, деланным, а в душе наверняка бушевали невероятные страсти.
"Мог ли этот человек убить брата ради денег?", - думала Василиса, "если и мог, то это хладнокровный и очень жестокий человек, сейчас невозмутимо наслаждавшийся своей победой". Она с отвращением отвернулась от него, и вновь посмотрела на Эмму. Та выглядела уже более спокойной, наверно частично смогла совладать с собой и смириться со своей участью, и теперь внимательно слушала нотариуса. Василиса тоже попыталась сосредоточиться на монотонном голосе нотариуса, вещавшем, - а также оного имущества, неуказанного в настоящем завещании, но принадлежащих мне ко дню моей смерти, завещаю, - он на секундочку остановился, чтобы перевести дыхание, и внимательно осмотрел присутствующих. Увидев, как они все смотрят на Льва, он довольно улыбнулся и произнес, - завещаю, - затем умолк, сделав довольно приличную паузу, и набрав в легкие воздуха на одном дыхании, выдал, - моей жене Курниковой Василисе Федоровне.
На миг в кабинете повисло гробовое молчание, а затем вдруг Эмма закричала так громко, что у всех заложило уши,
- Вот я же вам говорила, а вы мне не верили, это она убила брата, она мерзавка.
- Тише, пожалуйста, тише! Не стоит обвинять человека без доказательств, успокойтесь, - адвокат налил из графина воды и протянул стакан Эмме.
Эмма схватила стакан и стала жадно глотать воду. И тут Лев в тишине таким глухим голосом, будто в трубу спросил,
- Это все? А мне что Макс ничего не завещал, я же его родной брат?
- Увы, вы в завещании не упомянуты, - пожал плечами нотариус, - хотите воды?
Лев не ответил, скорее всего он и не услышал вопроса нотариуса, он выглядел жалким и растерянным, как ребенок у которого отобрали любимую игрушку. От спокойного и надменного человека, пусть даже и внешне не осталось и следа. Перемена была столь разительна, что Василисе даже стало его немного жаль, но только на время, пока он не стал вываливать на нее обвинения и выкрикивать в ее адрес угрозы. К нему присоединилась и Эмма. Остальные были настолько потрясены, что сидели помалкивая, только переводя взгляды с потрясенной Василисы на разъяренных Эмму и Льва и обратно. И только Марк, как предатель, переметнувшись на сторону Василисы пошикивал на них, лучезарно улыбаясь ей.
В первую минуту Василисой завладела паника. Она еще не успела оправиться от вчерашнего потрясения, как на голову свалилось новое. Оправдываться и извиняться было бы нелепостью, она ни в чем не виновата и ни о чем не догадывалась. "Молчи и не пререкайся!", - приказала она себе, "чтобы ты сейчас не сказала им в свое оправдание, их все равно не устроит. Ты для них враг номер один. Навсегда". Успокаивая себя таким образом, она могла с достойным спокойствием выслушивать нападки родственников Максима, ее мысли были заняты совсем другим, - "кто же все-таки убил Максима и как найти этого невидимого, неуловимого и не вычисляемого убийцу?".
Нотариус уже минуту настойчиво стучал по столу карандашом, повторяя,
- Пожалуйста, успокойтесь! Будьте благоразумнее, не устраивайте базар, вы же интеллигентные люди. Повторяю, завещание было написано по всей строгости закона с соблюдением гражданского кодекса.
- Не может быть, он не мог так поступить с нами, она аферистка, она недостойна, - кричал Лев, брызжа слюной.
- Смирись, Лева, - усмехался Марк, подмигивая Василисе, - Бог сказал, "да воздастся всем по заслугам".
- А ты расчетлива и предусмотрительна, голубушка. Но твой холодный расчет не удался, мальчик остался жив, он даст показания, а тебя посадят за убийство мужа, и за попытку убийства его сына, - все не мог успокоиться Лев.
- Конечно, вы вправе опротестовать завещание, но со своей стороны могу вам сказать, что вряд ли вам это удастся, - нотариус старался ни на кого не смотреть, создавая вид, что наводит порядок на столе.
- А вот это мы еще увидим, - Эмма сверкнула глазами, полными бешенства, - это она убила брата, и она за это ответит.
- И за моего сына тоже, - вдруг зло добавила Алина.
- Ну если вы найдете веские доказательства и суд признает ее виновной, - пожал плечами нотариус, - а пока, прошу минуточку внимания! Сейчас всем наследникам выдадут свидетельства, на основании которых вы сможете оформить полученное наследство. А вам вот еще личное письмо, - он привстал и подойдя к Василисе протянул ей небольшой конверт.
Ей хотелось тут же распечатать его и прочесть, но при всех этого делать не следовало, это сугубо личное и она положила его в сумочку, боковым зрением увидев каким жадным взглядом его проводила Эмма.
До машины ее провожал Марк, галантно держа над ней зонт, осыпая поздравлениями и уверяя в своей преданности и поддержке.
- Спасибо, Марк, но сейчас я хочу побыть одна.
- Конечно, конечно, я понимаю. Звони мне в любое время суток, по любому вопросу, я всегда готов помочь.
Василиса кивнула ему, и сев в машину взглянула на свои золотые часики.
- Во сколько у Вероники заканчиваются занятия? - спросила она у Валеры.
- Сегодня в три тридцать.
- Значит время еще есть, - медленно произнесла она, - здесь поблизости есть какое-нибудь кафе?
- Наверно, ну что там? - Валера кивнул на адвокатскую контору, - по твоему виду вижу, что с прояснением ситуации насчет виновного снова непонятки. Почему все вышли такие недовольные, кто наследник-то, а тебе Максим Степанович хоть что-то оставил?
- Валера, он оставил мне все. И именно меня считают виновной в его смерти.
Валера резко обернулся назад, и недоуменно смотрел на Василису до тех пор, пока она не поинтересовалась,
- Мы еще долго будем здесь торчать?
- А, сейчас-сейчас, - он поспешно завел мотор, - так куда, в кафе?
- Да.
Через пять минут он притормозил на стоянке прямо напротив здания, на котором красовалась вывеска "Кофейня".
- Вот, приехали.
- Иди, Валера, - тихо сказала она, - выпей кофе.
- Кто я?
- Ты, а мне нужно прочитать письмо Максима, понимаешь, я должна это сделать в полном одиночестве.
- Понял, - Валера поспешно вышел из машины и побежал, проворно оббегая лужи и прикрывая курткой голову от дождя.
Василиса вытащила конверт, нервно дрожащими руками разорвала его и достала письмо. Маленькое, без единой помарочки, написанное красивым уверенным почерком Максима.
"Дорогая Василиса, если ты читаешь эти строки, значит меня уже нет на этом свете", - начала она читать, еще не осознавая, что это не какой-нибудь роман, а настоящее предсмертное письмо ее мужа. "Я совсем не готов к смерти, я еще многое не успел сделать, но жизнь игра, и может статься, что она оборвется в одну секунду, не заботясь о наших чувствах, переживаниях, мечтах, да и обо всем остальном. Прости меня, девочка, что я мало уделял тебе внимания, занимаясь только работой, прости за то, что иногда не хотел тебя выслушать и понять. Я знаю, что ты достойна большего. Но я верю, что ты еще найдешь свое счастье, и в этом тебе поможет мое скромное (шучу) состояние. Верю, что оно не вскружит тебе голову, и ты найдешь в себе силы правильно распорядиться им. Не доверяй Марку, он не тот человек, кем я его долгие годы считал. Но и не выказывай ему своей неприязни намеренно, он может быть и опасным, а ты человек неискушенный. Вполне можешь положиться на Георгия и еще на одного человека Севу Феоктистова, Георгий с ним знаком.
Смело вступай в права наследования, не обращая внимания на нападки Левы и Эммы. Мне становиться смешно, когда я представляю что почувствует Левка не получив от меня ничего. Не жалей его, поверь, он не достоин даже жалости.
Поцелуй от меня Сережу, письмо от меня ему передаст при личной встрече Сева, так как не хочу, чтобы оно попало в руки Алины.
Я наделал в жизни много глупостей. Постарайся найти моим поступкам хоть какие-то оправдания, пойми, иногда я не мог управлять собой, это было выше моих сил. Еще раз за все прости.
Целую тебя твой Максим".
Василиса плакала навзрыд. Письмо ее очень растрогало. Она надеялась, что оно хоть как-то приоткроет тайну завесы, даст надежду, как найти виновного в его смерти, но нет. Максим просто просил у нее прощения, а за что? Он всегда был добрым, заботливым и нежным. Иногда ни с того, ни с сего он ее баловал, причем не просто, а изобретательно, от чистого сердца. Он умел делать сюрпризы, умел преподносить подарки, умел порадовать так, чтоб запомнилось надолго. И сам радовался как ребенок, когда она дарила ему что-нибудь. Сердце Василисы наполнилось такой тоской и жалостью, такой нежностью и благодарностью к Максиму, и она пожалела, что никогда при его жизни не сказала, как ему за все признательна.
- Прости Василиса, - открыв дверь, виновато сказал Валера, - но уже пора ехать за Вероникой, пробки на дорогах, не хочется опоздать, а мало ли что.
- Все нормально, поехали, - она вытащила из сумочки пакет с влажными салфетками и стала приводить себя в порядок.
- Я там в кафе подумал, - минут пять выждав, сказал Валера, - ты теперь богатая наследница, Вероника твоя сестра, а я кто? Твой шофер. Ей нужен жених не моего ранга. Она молодая, красивая, найдет себе более достойного и...
- А ребенок пока будет расти без отца, так что ли? - перебила его Василиса.
- Чей ребенок?
- Ваш. Вероника беременна, а ты так ничего и не понял.
Валера еле успел нажать на тормоза, чтобы не въехать в зад "Волге" сбавившей скорость перед перекрестком.
- Осторожнее, - упрекнула его Василиса, у которой выпала из рук сумочка и все ее содержимое оказалось у ее ног, а мобильный вдруг залился веселой трелью.
Выслушав сообщение по телефону, и сказав "скоро буду", она горестно вздохнула и попросила Валеру высадить ее.
- Следователь снова вызывает, уже узнали, наверно Эмма постаралась.
- Давай я тебя отвезу, а Веронике позвоним, пусть немного подождет, - предложил все еще ошалелый Валера.
- Не стоит, дождя уже почти нет, сама дойду, езжай.
Валера послушно перестроился в правый ряд и притормозил у обочины.
- Здравствуйте, госпожа Курникова, - расплылся в улыбке следователь Кудрявцев, - вот мы с вами снова и встретились. Присаживайтесь. Что на этот раз нам расскажете?
- Ничего нового я вам не расскажу, а насчет завещания, я думаю вы уже наслышаны, - Василиса опустилась на стул и положила на колени сумочку.
- Наслышан, наслышан, а не вы ли меня уверяли, что оно будет составлено не в вашу пользу, уважаемая Василиса Федоровна, что у вас брачный договор, и что вы вот-вот покинете особняк?
- Уверяю вас, я удивлена не меньше вашего. А договор вы и сами видели.
- Не отказываюсь, видел. Но вот какое дело. Завещание-то было написано совсем недавно, и вы вполне могли быть в курсе. А ваш теперь уже покойный муж еще не совсем был уверен, в том что написал, или стал колебаться в его целесообразности. Вы узнали это и на всякий пожар решили себя подстраховать. Шутка ли, ведь вы теперь миллионерша.
- Да не убивала я его, сколько же можно вам повторять. Вот, - она протянула ему письмо Максима, - это правда очень личное, но прочтите, раз такое дело. И вы сразу поймете, что я о завещании совсем ничего не знала.
- Так-так, - возвращая ей через пару минут прочитанное письмо, сказал он, - а вот со слов ваших родственников именно вы подозреваемая номер один.
- А причем здесь родственники, кто следователь они или вы?
- Следователь должен реагировать на любое заявление, тем более в некотором роде я с ними солидарен. Вспомните, ведь они были склонны вас подозревать еще до оглашения завещания. И я думаю, что их подозрения не возникли на пустом месте.
- Вот и разберитесь.
- Вот и разбираюсь. Мои орлы и оперативники с Петровки работают на полную катушку. Но и вы в свою очередь поймите, вы умная женщина, заведено уголовное дело, так что я вам настоятельно советую быть откровенной, пока не поздно.
- Я рассказала вам все что знала.
- Ой, ли? - покачал он головой, - зря вы говорили, что вам не нужен адвокат...
Договорить он не успел, дверь открылась и вошел тот следователь, который в прошлый раз допрашивал ее вместе с Кудрявцевым, Василиса никак не могла вспомнить как его зовут.
- О, у нас богатая наследница в гостях, - воскликнул он, - интересно послушать, что новенького?
- А ничего у нее новенького нет, Эдик. Чиста, как слеза.
- Ничего, можем начать все заново, пусть наш стажер попрактикуется протоколы писать. Позвать?
- А что, и позови, - согласился Кудрявцев.
Тот вышел, а Кудрявцев тем временем не стесняясь, стал разглядывать Василису, как какую-нибудь лабораторную мышь, перед принесением ее в жертву для медицинских опытов ради будущих мировых открытий. Под его внимательным и любопытным взглядом она почему-то вдруг вспомнила все, о чем он спрашивал ее в прошлый раз, и как зовут второго следователя. Его зовут Эдуард Ильич, он капитан, вот только фамилию его она вспомнить не могла. Через несколько минут он вернулся с долговязым, немного лопоухим, смешного вида пареньком.
- Здрасте, - поздоровался тот и как-то виновато улыбнулся Василисе.
- Садись, протокол писать будешь, - сказал стажеру Кудрявцев, - итак, Василиса Федоровна, когда вы обнаружили тело, то есть умирающего мужа? Да-да, не смотрите на меня так, начнем все снова. Чтобы понять мотив преступления, мы должны знать о жертве все, о его связях, о его окружении, о его привычках, пристрастиях, ненавистях и так далее. Так что работа нам предстоит тяжелая, долгая и нудная. Вы согласны, что преступник должен понести наказание, а не разгуливать на свободе?
- Согласна.
- Тогда вперед!
Он задавал и задавал одни и те же вопросы помногу раз, стараясь подловить ее хоть на малейших различиях, он ждал, что она либо расслабиться, либо ненароком ляпнет что-нибудь лишнее. Только заканчивал он, как в игру вступал Эдуард Ильич. Наверно так было правильно разговаривать с преступником, чтоб в какой-то миг сбить его с толку и подловить на какой-нибудь нестыковке. Но оказывается и невиновный человек, которому абсолютно нечего скрывать может что-то подзабыть, потом вдруг что-то вспомнить и в его показаниях найдутся некоторые несоответствия, особенно если тебя подгоняют, ты нервничаешь и волнуешься. Да и сама обстановка в кабинете наводила неприятное ощущение, даже некоторый страх. На первый взгляд вроде нормальная рабочая комната, столы, шкафы, сейф, компьютеры, даже цветы на подоконнике, но вот стены, с фотографиями и фотороботами людей под надписью "их разыскивает милиция", а прямо перед Василисой в рамочке под стеклом висел плакат "Кодекс чести рядового и начальствующего состава органов внутренних дел Российской Федерации". И если раньше эти самые работники внутренних органов старались быть деликатными, вежливыми, терпеливыми, то теперь они казались Василисе средневековыми инквизиторами, готовыми чуть ли не пытать, только чтобы вырвать у нее признание, вот только непонятно в чем.
- Любящая женщина в подобной ситуации будет слезы лить, а вы здесь так изворачиваетесь. Вы то вообще мужа любили? - испытывающее посмотрел на нее Эдуард Ильич.
- Не пойму к чему вы клоните? - устало спросила Василиса.
- Да все вы понимаете, - зло бросил ей он.
- Зато вы меня совсем не понимаете, столько за последнее время на меня свалилось, вчера например, еще кто-то разгромил квартиру моей сестры.
- Знаем, может это чистое совпадение, может искали что-то, а может вы и сами эту кражу инсценировали, - Кудрявцев прищурившись в упор посмотрел на Василису.
- Зачем? - она вскинула на него свои синие глаза и почувствовав как в горле предательски запершило поняла, что еще чуть-чуть и она расплачется, расплачется от обиды и недоверия к ней этих людей.
- Ну, мало ли.
- Может, водички? - с сочувствием посмотрев на нее, вдруг спросил стажер.
- Да, спасибо, - она подождала, пока он нальет воды, и взяла протянутый им стакан. В этот момент кто-то рывком распахнул дверь, и в проеме показалась коротко стриженная женская голова с ярко-красными губами и хриплым мужским голосом пробасившая,
- Мальчики, совещание оперативно-следственной группы назначено на пятнадцать ноль-ноль, не опаздывайте. А тебя Володя просили в биохимическую лабораторию позвонить.
- Что-нибудь интересное?
- Так я тебе и выложила, - загрохотала она и понизив голос спросила, - это она?
Кудрявцев подмигнув ей, утвердительно кивнул.
- Ясно, - женщина оценивающе посмотрела на Василису и дверь захлопнулась.
- А что это вы так нервничаете, Василиса Федоровна? - спросил, усмехнувшись Кудрявцев. - Если человек невиновен, ему и скрывать нечего. А вот если виновен, начинает изворачиваться, как уж на сковородке, выдумывать, но рано или поздно, мы все равно выведем его на чистую воду. Да вот только ему уже будет светить совсем другой срок. Так что мой вам совет, напишите чистосердечное признание.
- Что? - Василиса от неожиданности пролила воду на себя, - повторяю, я никого не убивала, - она хлопнула пустым стаканом по столу так, что он только чудом остался целым. - Я не знаю, наверно многие желали его смерти, но только не я. Я его любила и...
Он перебил ее на полуслове и раздраженно бросил в лицо, наклонившись к ней вплотную так близко, что она почувствовала одновременно его несвежее дыхание, запах пота и сигарет.
- Все так говорят, чтобы снять с себя подозрения.
Внезапно Василиса так разозлилась, что с размаху залепила следователю оплеуху, - да как вы смеете? - она никогда в жизни так не поступала и сама испугалась своей неожиданной выходки.
- О, Василиса Федоровна, а вот вы уже и вышли из себя. А между прочим нападение на должностное лицо в момент исполнения им служебных обязанностей, карается по закону, - усмехнулся Эдуард Ильич, взглянув на Кудрявцева отпрянувшего от Василисы.
- Извините, - пробормотала она, - но я правда ни в чем не виновата.
- А может и правда, не виновата? - подал голос стажер.
- Тебе что было приказано делать? - рявкнул на стажера Кудрявцев.
- Протокол писать, но...
- Приказы не обсуждаются, стажер, заруби себе это на носу. Занимайся своим делом, - спокойно произнес Эдуард Ильич, и еле сдержал улыбку, рассматривая красный след от пощечины на щеке Кудрявцева.
- Есть!
- Я понимаю, - начала Василиса, - сейчас наркоманы могут убить и за сто рублей,
а тут миллионы. А вам кроме меня вроде и зацепиться не за кого. Все замыкается на мне, но может быть вы все же поверите мне? Я его не убивала, ну честное слово.
- А тогда кто? Если бы его застрелили, взорвали, в крайнем случае, отравили вне дома, можно было бы списать на конкурентов, ну перешел кому-то дорогу, нужно устранить, избавиться, но так, извините без вариантов. Нет, остается еще один, ваша сестра. Она узнала, что завещание написано в вашу пользу, а от такого результата она тоже не в накладе, сестра богатой наследницы.
- Да вы что?
- А что? Разве не подозрительно ее заявление? Приехала, закрылась в комнате и не выходила весь вечер, - Кудрявцев ехидно улыбался.
- Ничего подозрительного, на то были свои причины.
- И какие?
- Личные, но абсолютно не связанные с Максимом.
- Мы не нашли в вашем доме ни рецепта, ни самого лекарства, ни посуды с ее следами. А это говорит о том, что кто-то заранее позаботился все за собой подчистить. Не скажете, кто? - Кудрявцев, видя насмешливый взгляд своего коллеги, повернулся спиной и уставился в окно.
- А если это случайность? Вдруг все-таки Максим отравился сам, а посуду просто-напросто как всегда вымыли, а?
- Насчет посуды согласен, но вот какая неувязочка, - Кудрявцев подлетел к Василисе и стал загибать пальцы, - на руках у погибшего не было следов лекарств, раз, он не оставил предсмертной записки, два, а потом вы сами говорили с ним накануне о предстоящем отпуске, так?
- Так.
- Так с какого переполоха ему травиться?
- Ну...не знаю, ну вдруг это произошло случайно?
- Ага, случайно, - усмехнулся Кудрявцев, - вы-то сами этому верите?
- Не очень.
- А вот я так просто уверен, что ему кто-то помог. А выгодно это было для вас, уважаемая Василиса Федоровна.
- Не говорите так, я и не знаю, зачем мне такое богатство, и что я буду с ним делать?
- Фантазии у вас, что ли маловато? - он покачал головой, - Эдик, ты знаешь, что представляет собой ее особняк?
- Догадываюсь, - Эдуард Ильич неопределенно покрутил рукой у себя перед глазами.
- Нет, не догадываешься, - покачал головой Кудрявцев, - чудо как хорош этот особнячок, расскажите-ка нам Василиса Федоровна поподробнее о своем доме.
- Зачем? - удивилась Василиса.
- Для материалов следствия, конечно же, зачем еще, - лукаво улыбнулся Кудрявцев, - начните с первого этажа, ничего не упуская.
- Холл, гостиная, - стала перечислять Василиса, - столовая, библиотека, кабинет, тренажерный зал, биллиардная, комната прислуги, дворецкого, кухня, бар, бассейн, сауна, зимний сад, прачечная, кладовки, вроде все.
- О, как! - воскликнул Эдуард Ильич, - живут же некоторые, а вот мы прозябаем.
- Это еще не все, слушай дальше, - Кудрявцев тяжело вздохнул и кивнул Василисе, - продолжайте.
- На втором этаже спальни, гостевые комнаты, гардеробная, примерочная, ванные. Вроде все.
- А туалет? - Эдуард Ильич вопросительно посмотрел на Василису.
- Туалеты есть везде, четыре на первом этаже, а на втором в каждой спальной комнате.
- Да только за это уже можно замочить не думая, - уж как-то очень мечтательно произнес Эдуард Ильич, но опомнившись добавил, - это я вас имею в виду Василиса Федоровна.
- Я не убивала, не убивала, - упрямо твердила Василиса, размазывая по щекам слезы, - ну почему вы мне не верите? Я больше не буду с вами разговаривать без адвоката, не скажу вам ни единого слова, вот.
- Успокойтесь, взять адвоката ваше право. Но факты, Василиса Федоровна вещь упрямая, - серьезно сказал Эдуард Ильич.
- Вот именно, и где улики, где эти факты, ну где?
- Улики косвенные, но мы работаем, а вы не волнуйтесь, мы еще раз еще более внимательно сопоставим эти самые факты, помозгуем и сделаем выводы. Вот, прочтите протокол, подпишитесь, и можете быть свободны, - указал он ей на бумаги.
- Пока свободны, - добавил Кудрявцев.
- Я невиновна, - подписывая протоколы, еще раз повторила Василиса, - больше мне сказать нечего.
- Ну, если так, то тогда вам особенно нужно быть начеку, если уж кто-то задался прийти к намеченной цели, теперь ему необходимо и вас убирать, - нахмурившись высказался Эдуард Ильич и, увидев как от его слов по всему телу Василисы пробежала дрожь и ручка, подписывающая бумаги на миг замерла, а затем вывалившись из непослушной руки покатилась по столу, несколько озадаченно посмотрел на Кудрявцева.